Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом, который также известен как пакт Молотова — Риббентропа, был подписан в Москве 23 августа 1939 года. Каково значение этого договора для дальнейшего развития событий, для начала Второй мировой войны? Размышляет историк, доктор политических наук, профессор, академик Историко-филологического отделения РАН Юрий Пивоваров.
 
Соглашение между СССР и Германией вошло и в историю, и в публицистику под названием пакт Молотова — Риббентропа, по фамилиям министров иностранных дел, хотя на самом деле, конечно, договор был между Сталиным и Гитлером. И это одно из самых ужасных, страшных, в чем-то неизбежных, в чем-то вынужденных соглашений. Что мы знаем о нем?

Через несколько дней после подписания этого пакта, 1 сентября 1939 года, началась Вторая мировая война. То есть, видимо, никак нельзя отрицать ни сторонникам этого пакта, ни противникам, некую последовательность — пакт подписывается, потом начинается война. Это не значит, что война началась в результате подписания этого пакта, но, тем не менее, это вещи связанные. Гитлеру удалось обезопасить себя на восточных границах и со всей мощью германского Вермахта ударить по своим западным противникам, прежде всего, по Франции.

С другой стороны, Сталин предполагал, наверное, что он обманули и союзников, и Гитлера, во-первых, направив Гитлера на Запад, а не на Восток. Во-вторых, главными соперниками Гитлер всегда считал такие страны, как Британия, Франция, Япония, значит, Сталину удалось столкнуть их в войне. Россия же, по мнению Сталина (как можно предполагать) будет находиться в положении третьего, то есть нейтрального государства.

Нынешние сторонники этого пакта говорят, что иного выхода не было. Запад сам себя вел подло. Действительно, примерно год назад до пакта было Мюнхенское соглашение (Мюнхенский сговор по советской терминологии) о разделении Чехословакии. Кстати, Польша, которая через год пала жертвой пакта Молотова — Риббентропа, осенью 1938-го года успела отхватить у Чехословакии пару областей, то есть и у западных союзников было рыльце в пушку.

Это говорят сторонники пакта, и тут трудно что-нибудь возразить. Например, я знаю, что внук Молотова, известный ныне государственный деятель и политолог Вячеслав Алексеевич Никонов сказал примерно следующее: «Хорошо, пакт заключен. Его можно ругать, не ругать, но если бы война началась на тех границах, которые были у СССР до того, как мы аннексировали восточную Польшу, то немцы были бы под Москвой не в конце октября или середине октября 1941-го года, а гораздо раньше. Соответственно, и нам было бы хуже, и зима бы не пришла на помощь». Что тут сказать? Прав, наверное, по-своему, Вячеслав Алексеевич Никонов.

Сторонники Сталина утверждают, что за время после подписания пакта мы сумели сделать многое. Например, Сталин, прикрываясь пактом, начал войну с Финляндией. Хотя Красная Армия ее выиграла, она выиграла ее так, что даже Сталин и его окружение поняли, что мы не готовы воевать. Начались быстрые попытки реформировать, перевооружить Красную армию. Вообще, а что оставалось делать, — говорят сторонники Сталина? Мы были один на один с Гитлером, а Запад вел себя отвратительно. Те же самые французы через несколько месяцев сдадутся Гитлеру и будут до 1944-го года сотрудничать с ним. Америка долго не будет вступать в войну, и только нападение на Перл Харбор в декабре 1941-го года вынудит ее. И открытие Второго фронта союзники затягивали.

Антиморальный пакт

С другой стороны, люди, которые резко против этого пакта, говорят: «Что же получилось? Мы соучаствовали в том, что началась Вторая мировая война. Некоторое время мы фактически были на стороне Гитлера, страшного, преступного режима, который потом же мы и осудили и разгромили. Который потом нас уничтожал в течение нескольких лет». Говорят, что это был сговор двух диктаторов, двух тоталитарных режимов, что вообще, подобный пакт — антиморально, и прочее, прочее. С этим тоже нельзя не согласиться.

История вообще — невероятно сложная штука, где невозможно совершенно определенно говорить о каждом событии. Потому что даже самое отвратительное событие в истории не имеет какую-то одну причину, основание, вину каких-то людей, которые что-то не сделали, не успели сделать или сделали неправильно.

С моей точки зрения, я подчеркиваю, я не историк международных отношений, а военный историк, занимаюсь другими делами, пакт — явление отрицательное. Поскольку это был отвратительный сговор с абсолютным злом. Гитлер — это абсолютное зло. Да, и Сталин — абсолютное зло. Но я — часть русского народа, и в конце концов договор с Гитлером бумерангом ударил по нам. Ни оттяжка войны на два года не помогла, ни то, что мы границы отодвинули. Россия спаслась не этим.

Мы спаслись тем, что война стала Отечественной, что поднялся народ и спас нас от возможного истребления как нации, как культуры, как территории, как государственности. Это при всех оговорках, притом, что реальная советская политика была ужасна, отвратительна и очень цинична.

Пакт Молотова — Риббентропа — это не светлая страница русской истории. При всем том, повторю, что и наши будущие союзники действовали далеко не по-ангельски в те времена, к сожалению.

Очень трудно говорить об этом. Есть такие события, о которых сказать легко. Вот про 9 Мая очень легко говорить, это великая победа народов СССР, народов России над злым супостатом, над ужасом, и это совершенно очевидно.

Так же, например, все понятно 21 августа 1991 года. Для меня совершенно очевидно, что при всех ужасах, которые наступили потом, этот день был великим днем освобождения от тоталитарного коммунизма. При всех недостатках будущего и современного режима, при всех курсах, которые мы в 90-е и нулевые годы пережили и переживаем сейчас, все равно у меня нет сомнений.

На самом деле и по пакту Молотова — Риббентропа у меня тоже нет сомнений. Но я понимаю всю сложность той ситуации, всю ее противоречивость, и прочее, прочее. Но все-таки, если вспоминать о тогдашнем руководстве нашей страны, о той страшной насильственно-лагерной системе, которая была в моей стране, то удивляться подписанию этого пакта не приходится. Действительно, рыбак рыбака видит издалека. Ведь, безусловно, была внутренняя симпатия Сталина к Гитлеру, о которой известно из разных источников. Наверное, Гитлер ему был более близок, чем Черчилль, Рузвельт и какие-то демократические лидеры.

Я думаю, что это урок нам всем, потому что мы пришли к этому пакту не случайно. Известно, что именно сталинское руководство заявило, что главный враг коммунистов — это социал-демократы, их назвали их социал-фашистами. Мы внесли, к сожалению, свою лепту в то, что невозможен был союз между различными партиями рабочего класса, который можно было бы противопоставить крысиной чуме, пришедшей в Германию и потом во весь мир. Безусловно, было и заигрывание наших спецслужб с гитлеровским режимом…

Противники этого мнения вновь скажут, что и западные государства вели себя так же. Да. Но мы за себя отвечаем. За коллаборационизм тех же французов, которые себя отвратительно вели, когда немцы захватили часть Франции, пусть и отвечают французы. Пакт — это и вина немцев, конечно, они его использовали, для того чтобы вероломно напасть на Запад. Нельзя только на Советский Союз, при всем отвращении к Сталину и сталинизму, вешать этот пакт Молотова — Риббертропа.

Да, потом, Красная армия вошла в Польшу, была захвачена Прибалтика… Начались чистки, и начались все эти террористические действия советской власти против мирного населения и против элит балтийских республик и Польши. И Катынь — это действительно трагедия. Мне опять скажут, поляки во время советско-польской войны с нашими пленными красноармейцами поступили не лучше. Да, скажу, конечно, пусть поляки за это каются. А мы должны за это каяться, за то, что мы сделали.

Тяжелая дата, очень тяжелое событие, ставшее неким спусковым крючком для начала самой страшной пока войны в истории человечества — Второй мировой войны, где мы еле-еле, чудом, с Божьей помощью спаслись, потому что враг практически уже был в Москве. Но, тем не менее, мы нашли в себе силы отстоять страну.

Подписание пакта — это не та страница, которой мы можем гордиться.

Поддержите наш сайт Сердечно благодарим всех тех, кто откликается и помогает. Просим жертвователей указывать свои имена для молитвенного поминовения — в платеже или письме в редакцию.