Священник Лоуренс Фарли о том, что должен знать современный миссионер

Продолжаем знакомить читателей «Фомы» с наиболее интересными англоязычными блогами о Православии. Сегодня вашему вниманию представляем колонку священника Лоуренса Фарли, который служит в церкви во имя святого Германа Аляскинского в г. Лангли (Британская Колумбия, Канада). Церковь принадлежит Канадской епархии Православной Церкви в Америке. Отец Лоуренс – автор нескольких книг, в том числе Bible Study Companion Series (Справочник для изучающих Библию) и A Daily Calendar of Saints (Ежедневный календарь святых).

Текст публикуются с любезного разрешения автора.
  В 1996 г. журнал National Geographic напечатал статью о моем родном Торонто. В ней местный житель рассказывал о том, как сильно изменился облик этого мегаполиса за последние годы и как он стал мультинациональным. Пожилой житель Торонто радовался городскому многообразию и сравнивал его с более «монохромным» протестантским Торонто, в котором он вырос в годы перед Второй мировой войной: «Я воспитывался в то время, когда все ходили в воскресную школу и бросали монетки в ящик для пожертвований на работу миссионеров, которые обращали в христианство безбожников и язычников. Теперь язычники и безбожники сами сюда приехали, и они, оказывается, довольно милые люди, не так ли?»

Я сам тоже вырос в Торонто в 1960-е годы, когда город только начинал приобретать нынешнее космополитичное многообразие, и я тоже встречал язычников и безбожников. Да, они довольно милые люди. Культурное разнообразие прекрасно — и в Торонто, и в любом другом месте.

Но, признавая их милыми людьми, следует также прояснить вопрос о тех самых ящичках для пожертвований на нужды миссионеров. Да и вообще о правомерности «обращения язычников и безбожников». Строго говоря, конечно, мы не можем говорить о городских «дикарях», потому что, согласно английской этимологии этого слова, дикарь — это человек, который живет в пустоши, т.е. в «дикой» местности*. Данный термин имеет отношение к тому историческому факту, что большинство людей, почитавших древних богов Греции и Рима, жили в сельской местности, а раннее христианство — это в первую очередь городское явление.

Кто-то наверняка спросит: «А нужно ли нам это в принципе – заниматься обращением язычников? Должны ли мы обращать в христианство евреев, мусульман, индуистов, буддистов, зороастрийцев, и тех, кто вообще не относит себя ни к одной религии? Не является ли это верхом заносчивости? Почему мы вообще должны их обращать?»

Это хороший вопрос. И прежде, чем ответить на него, нам следует определиться с целями этого обращения. Разумеется, мы не должны никого обращать в попытке сделать из них «довольно милых людей», потому что, как сказал пожилой житель Торонто, они и так довольно милые люди. Кроме того, нам не следует пытаться обратить кого-то в свою веру потому, что иначе эти люди попадут в ад. Может быть, без нас им и суждено попасть в ад, а может быть, и нет. Это не является и не может являться нашей заботой. Я думаю, наши евангелические усилия никоим образом не должны быть связаны с вопросом о чьей-либо посмертной участи, потому что мы не обладаем такой информацией. Об этом знает один только Бог.

Тогда почему мы должны заниматься обращением в христианство неверующих и иноверцев? Означает ли нынешнее восхищение культурным разнообразием, что нам пора забыть наше историческое предназначение, завет Христа идти по всему миру, проповедуя Евангелие всему творению (Мк 16: 15)? Некоторые ответят: «да, означает» — и будут утверждать, что стремление к обращению других является разновидностью идеологического империализма, дискредитировавшего себя колониализма, безнадежным пережитком прошлого. Однако Православие, укорененное в мировоззрении отцов Церкви, настаивает на том, что мы и сейчас должны быть верны завету Господа нашего, точно так же, как и в те времена, когда Он его дал апостолам перед Своим Вознесением.

Для начала небольшой «урок истории»: во времена ранней Церкви было столько же культурного и религиозного разнообразия, как и сегодня. Существование «монохромной» мировой культуры — будь то протестантский Торонто перед началом Второй мировой войной, западное католическое Средневековье или восточное византийское Православие — является исключением. Что касается Византии, это исключение просуществовало очень долго, но все же было исключением – и его больше нет.

Мир ранней Церкви вмещал в себя удивительное разнообразие языков, культур и религий, и все они довольно мирно друг с другом сосуществовали. И хотя каждый предпочитал свои собственные верования чужим религиям, право на существование этих религий все же признавали все. Слова «живи и давай жить другим» были девизом Римского мира (правда, человек должен был также признавать, что «император является богом»). В том обществе все считали подобное разнообразие – божественным установлением.

Все, но только не христиане. Именно за отказ принять такое положение вещей Церкви пришлось заплатить кровью многих тысяч мучеников. Когда христиане изучили древние религии, в которых почитались такие боги, как Зевс, Аполлон и Афродита, они обнаружили там вовсе не закономерное религиозное разнообразие, а поклонение демонам (см. 1 Кор 10: 20). При Крещении новообращенный христианин официально отрекается от своей прежней религии, признавая ее поклонением сатане, и отрекаясь от него «…и всех дел его, и всякого служения ему, и всякой гордыни его». Я не сомневаюсь в том, что языческие соседи новообращенного, которые продолжали поклоняться древним богам, были «довольно милыми людьми». Однако их религия (или «служба», если использовать наш литургический язык) все равно считается поклонением сатане. Это то, что в современной православной литургике называется термином «древние заблуждения».

Но если мы не делаем никаких предположений о посмертной участи тех, кто придерживается других религий, даже если они являются служением сатане, почему же мы хотим обратить их в свою веру? Потому что наша вера – это не просто «страховка от вечного огня геенны». Есть две причины, по которым мы предлагаем людям принять христианство: 1) потому что это истинная вера, и 2) потому что благодаря поклонению Христу мы можем обрести тот мир, радость, исцеление и преображение, которые не доступны больше нигде.

Спасение, или, другими словами, теозис — обожение, возможно только через поклонение Господу нашему Иисусу Христу и через покаянное участие в святых Таинствах Церкви. Не спорю, что мои соседи, — которые не являются ни христианами, ни вообще религиозными людьми, — и так вполне милые люди. Я тоже могу быть «милым» и без христианства. Но Христос пришел, чтобы предложить нам «жизнь с избытком» (Ин 10: 10), и обращение — этот тот процесс, благодаря которому мы все можем приблизиться к такой жизни, которой ни один человек не способен достичь без Христа.

Я думаю, что современные люди в Торонто или где-либо еще перестали бросать деньги в ящички для пожертвований на нужды миссионеров, а также стремиться к обращению окружающих в христианство, потому что они сами перестали в него верить. Для них религия — это не возможность увидеть мир таким, каков он есть на самом деле (т. е. правильное мировоззрение), и не способ получить внутреннее исцеление и преображение (т. е. обрести спасение). Теперь религия скорее осмысляется просто как выражение чьей-то мирской культуры — подобно кухне или манере одеваться. Культурное разнообразие – важная вещь, поэтому разные национальные кухни и наряды имеют равное право на существование. Но религию нельзя ограничить вопросами культуры. Она соединяет нас со сверхъестественной реальностью и силой. Только в христианской вере у нас есть возможность «получить доступ» к Силе, которая ведет к исцелению и радости. И это намного важнее, чем просто быть довольно милым человеком.

*Отец Лоуренс ссылается на этимологию английского слова heathen, которое восходит к слову heath — пустошь, дикое место. — Д. П.

Перевод с английского языка — Дарья Прохорова.

Источник публикации — сайт Православной Церкви а Америке.

Смотрите также блог отца Лоуренса Фарли.

Поддержите наш сайт Сердечно благодарим всех тех, кто откликается и помогает. Просим жертвователей указывать свои имена для молитвенного поминовения — в платеже или письме в редакцию.