Интервью ректора Российского православного университета игумена Петра (Еремеева) газете «Добрые люди» (июнь 2013 года).
  — Отец Петр, что представляет собой Российский православный университет?

— В рамках этого образовательного проекта сегодня в Москве действует два высших учебных заведения. Первое — Российский православный университет, учреждение Русской Православной Церкви, реализующее религиозные образовательные программы подготовки специалистов по направлениям церковного служения. И второе — Православный институт святого Иоанна Богослова, являющийся светским вузом и действующий в составе образовательного консорциума, который создается на базе Российского православного университета. Здесь студенты обучаются по государственным стандартам высшего образования, также институт сегодня активно осваивает направления переподготовки и повышения квалификации специалистов. Из наиболее востребованных могу назвать экономику, юриспруденцию, психологию, историю, религиоведение.

В институте студентам, наряду с освоением учебного курса стандарта профессиональной подготовки, предлагается также изучение основ Православного богословия, что позволяет кроме профессиональных навыков и знаний, необходимых для дальнейшей самореализации, формировать у нашей учащейся молодежи и православное мировоззрение. Этот образовательный блок как раз обеспечивает православный университет, который, являясь Патриаршим вузом, гарантирует качество и уровень духовной образовательной компоненты.

— В чем заключается различие между православным университетом, православным институтом, с одной стороны, и светским вузом — с другой? Какова миссия православного вуза?

— Молодые люди и девушки, приходящие к нам сразу после школы, а также люди, уже имеющие определенный опыт работы и желающие, допустим, получить новую профессию или повысить свою квалификацию, проходят обучение по соответствующему государственному стандарту. Это — бакалавриат, магистратура, аспирантура, либо это курсы повышения квалификации. И в этом мы ничем не отличаемся от обычного вуза.

Далее начинается специфика. В сетку расписания занятий со стандартными дисциплинами в первые годы обучения включены учебные курсы из гуманитарно-богословского цикла: изучение текстов Священного Писания Ветхого и Нового Завета, сравнительное религиоведение, вопросы христианской этики, основы христианского вероучения, история Церкви. Это позволяет студентам познакомиться или углубить свои знания в области русской духовной культуры, приобщиться к духовным традициями наших предков.

Такой ход учебного процесса позволяет нам наряду с обычными для светского вуза внеучебными мероприятиями — походами в театры и музеи, спортивными состязаниями, студенческими конференциями — предложить ребятам также и погружение в современную жизнь Церкви. Мы устраиваем паломнические поездки, посещаем святыни нашего города.

Миссию светских православных университетов и институтов я вижу в том, чтобы их выпускники, получив специальность и вместе с тем приобретя за годы обучения духовный опыт, смогли бы твердо встать на путь самостоятельной жизни. Мы призваны помочь приходящим к нам православным студентам упрочить, а в некоторых случаях и обрести, христианскую идентичность.

Думаю, что наша модель — хорошее воплощение дореволюционных и добрых советских традиций, когда образование подразумевало не просто передачу знаний и аттестацию успеваемости по их освоению, но еще и духовно-нравственное воспитание человека.

— Сегодня выпускникам вузов весьма трудно трудоустроиться. Как эта проблема решается у вас?

— У нас на всех формах обучения пока учится чуть больше 500 человек, поэтому мы общаемся с нашими выпускниками и после окончания учебного заведения. К нашему удовлетворению я могу сказать, что большинство из них трудоустраивается без каких-либо проблем.

Во многом так происходит благодаря тому, что наших студентов приглашают на работу уже во время прохождения ими практики, то есть еще в период их обучения в вузе. Либо сами ребята находят подходящие места для самореализации.

Нередко наших выпускников приглашают для работы и в церковные учреждения. Это синодальные отделы, церковные издательства и, конечно, приходы и монастыри.

— Каковы, на Ваш взгляд, различия между дореволюционным и современным духовным образованием?

— Я не склонен канонизировать дореволюционную светскую педагогику и высшую школу, но очевидно, что в те времена учитель, преподаватель не просто передавал знания, но буквально давал молодому человеку путевку в будущую жизнь. Педагогическая школа и в советское время была построена на таких же принципах. Хотя во все времена бывали, конечно, и неудачные педагогические приемы, и случайные люди в образовании.

Яркие положительные примеры дореволюционной и советской педагогики являются для нас прекрасным напоминанием, сигналом, каким образом нужно сегодня обустраивать образовательную систему. Вот этот принцип мы пытаемся сегодня реализовать. Для нас очень важно, чтобы педагог был для студента учителем жизни.

— Учатся ли у Вас люди других верований?

— Учатся. В силу разных причин у кого-то это получается, а у кого-то — нет. Однажды к нам поступили гастарбайтеры из Средней Азии. Ребята учились на четверки и пятерки. По окончании рабочего контракта они отчислились, но благодаря этому мы получили интересный опыт. Есть ребята армянской религиозной традиции, есть российские мусульмане.

Некоторых преподавателей это порой смущает, однако я стараюсь объяснить им, что это - тот самый вызов, который мы обязаны принять. Предлагаю им быть, с одной стороны, терпимыми к инакомыслию, а с другой стороны — показывать пример того, как живут христиане.

Конечно, может возникнуть вопрос: если мы прививаем студентам православные ценности, то не мешает ли этому наличие в вузе учащихся иных вероисповеданий? Думаю, нет. Наши выпускники выходят в пространство жизни, где постоянно соприкасается вера и неверие, православие и иноверие. Жизнь нашего вуза в этом отношении является своеобразным отражением российского общества. Я считаю недопустимым изолировать наших православных студентов от мира. Напротив, за годы обучения наши выпускники должны научиться дорожить своей верой и научиться любви к ближнему, независимо от его религиозной принадлежности. И, думаю, у нас это получается.

— Ваше отношение к современному российскому образованию и ЕГЭ?

— Сами выпускники школ часто жалуются на качество образования. Но обобщать было бы неправильно. Школы разные, учителя разные, разные и молодые люди.

Вместе с тем, я разделяю тревоги родителей и самих учителей. Принцип ЕГЭ далек от совершенства. О многом говорит хотя бы тот факт, что значительная часть второго полугодия перед выпуском, причем как в 9-м классе, так и перед окончанием 11-го — это натаскивание на определенный принцип тестирования. В то же время непосредственно учебному процессу уделяется недостаточно внимания.

Это технологическая проблема. Но есть и другая проблема — смысловая. Едва ли ЕГЭ способен оценить способность человека к анализу, к обобщению, к умению делать выводы. Конечно, принцип тестирования может присутствовать в школе, в вузе. Но он должен быть лишь дополнением к образовательному процессу, который означает безусловный личный контакт учителя и ученика.

— Как Вы стали священником и монахом?

— Я пришел в храм под Рождество, в 1990 году. Как раз за полгода до поступления в семинарию. В тот раз я был в храме впервые с того момента, когда меня полугодовалым младенцем принесли креститься. Я уроженец Кубани, где религиозные традиции так и не смогли уничтожить, но нашу семью трудно было назвать воцерковленной.

Пришел я в храм с вопросом, касающимся определенных духовных проблем. Встретил меня священник — протоиерей Петр, человек уже в возрасте, с богатым внутренним миром и с удивительным, живым чувством юмора. Пришел я в храм на минутку, да так в нем и остался.

Спустя какое-то время отец Петр спросил меня, человека совершенно к этому не готового, не хочу ли я поступить в семинарию, чтобы там самому найти ответы на вопросы, которыми забрасывал его при встрече. Я, не задумываясь, сходу отказался, впрочем, его не обидев. Как помню, он даже улыбнулся.

Месяца полтора или два спустя я проснулся с совершенно неожиданным, но твердым желанием поступить в семинарию и стать священником — никоим образом не будучи к этому предрасположенным и даже не задумываясь о самой такой возможности.

Потом, уже во время учебы в семинарии, я видел много случаев, когда люди получали такое призвание от Бога. Думаю, что в моем случае это было тоже именно призвание, Божий призыв служить Церкви и народу. Причем оно было очень тонким, уважающим мою свободу. Мне предлагался выбор, и я мог тогда ответить на него отказом.

Мне крупно повезло, что в семинарии в Ставрополе нашим бытом и студенческой жизнью занимался тогда еще отец Евгений, а ныне архиепископ Верейский, ректор Московской духовной академии. Нас всех впечатляла его харизма, его служение. Его пример и пример многих монашествующих, которых я встречал, приезжая в Троице-Сергиеву лавру, подвиг меня в первый же год обучения на размышление на тему монашества. Уже на втором курсе я сообщил ректору, что склоняюсь к тому, чтобы стать монахом. Он сказал, что принимать мне постриг еще рано, что я еще «зеленый» и что мне надо многому еще научиться и испытать себя, а пока же следует закончить семинарию, поступить в академию, а там, как говорится, посмотрим.

Я послушался его совета и после окончания семинарии поступил в Московскую духовную академию. На предпоследнем курсе подал прошение и в числе других шести человек принял монашеский постриг. После окончания академии был направлен на обучение в докторантуру в Софийский университет, затем служил Хабаровске, ну а теперь снова в Москве. Такой вот жизненный путь.

— Есть ли у Вас какие-то увлечения, интересы, чем увлекаетесь в свободное время?

— Так сложилось, что учеба, а в дальнейшем работа захватывали все мое время, и его просто не оставалось ни на что другое. Выручают книги, но и до них не всегда получается добраться. Сейчас я стараюсь, хотя получается с трудом, как-то изменить строй жизни, потому что накопившаяся усталость снижает мою работоспособность и эффективность. Организм требует элементарного отдыха, который я не научился ему давать.

Заставляю себя отдыхать, и, пожалуй, начинает получаться. Домовый храм нашего института, храм Покрова Богородицы в Покровском-Стрешнево, находится на окраине одноименного парка, который пока малоизвестен москвичам. Отслужив литургию в храме, я гуляю по парку, получая колоссальное удовольствие от окружающей, почти нетронутой, природы. Есть время и на размышления. Такой вот способ отдыха.

Музыка — тоже часть отдохновения. Хотя, кроме машины, нигде больше музыку и не послушаешь. Периодически произвожу смену набора дисков в автомобиле, но за три года так и не добрался до середины коллекции. Иногда получается вырваться на интересные выставки, но это — большая редкость.

Вот на сей момент и весь мой досуг.

Впрочем, отдых — понятие неоднозначное. Я до сих пор ни разу не чувствовал душевной усталости. Господь восполняет и преисполняет душевные силы. Это ведь закон духовной жизни — чем больше отдаешь, тем больше получаешь.

Хотя, конечно, телесное здоровье должно нас заботить, ведь дар жизни требует бережного к себе отношения. Главное, чтобы естественное попечение о плоти не превращалось в служение ей. Христианин в этом смысле всегда должен наблюдать за собой.

Поддержите наш сайт Сердечно благодарим всех тех, кто откликается и помогает. Просим жертвователей указывать свои имена для молитвенного поминовения — в платеже или письме в редакцию.