Как правильно организовать работу, чтобы люди помогающих профессий не «выгорали»? Что здесь зависит от работодателя, а что от самого человека? По мнению Елены ЧИЧЕРИНОЙ, психолога, автора программы поддержки волонтеров движения «Даниловцы», прежде чем помогать, человек должен научиться сам принимать помощь.

 



— Елена, если обратиться к тесту "Как я сгорела", можно ли понять, почему человек, начинавший работать с таким энтузиазмом, в результате «сгорел»?

— Давайте внимательно расссмотрим этот пример: человек приходит на очень сложную работу. Как он ее воспринимает? Вопрос восприятия человеком своей деятельности влияет на весь дальнейший процесс. С чем пришла эта девушка? Она боялась мира. Мир воспринимался как бушующее море, а работа в храме — место тишины. Ее мотивация, наверное, не осознанная, — бегство от жизни. Поэтому она соглашается на все условия, даже поначалу не задумываясь о них.

А условия ее работы жестокие: ненормированный рабочий день, отсутствие четко прописанных обязанностей и ответственности, объем отдыха в нарушение всяких трудовых законодательств: выходной — раз в неделю, и то в середине, то есть не в те дни, когда выходные у близких, значит, она с ними не встретится. Отпуск — всего две недели, и то он не оплачивается (что за пределом любых стандартов правового общества). Практически никаких моральных компенсаций — даже в виде простой благодарности со стороны организации. Никакой поддержки и понимания: когда она обращается к руководству за помощью, ей не верят.

Налицо — совершенно неправильная организация труда. Равновесие между требованием и компенсацией нарушено изначально. Такой перекос неизбежно приводит к снижению мотивации и истощению ресурсов человека. В этой девушке скорее видят духовного робота, не предполагая, что у нее есть менее «духовные» потребности: отдохнуть, отвлечься, тем более поехать в отпуск. А ведь еще преподобный Максим Исповедник писал, что о своем теле нужно заботиться как о соработнике, а не как о рабе. Это говорил монах, аскет.

Что в итоге происходит с человеком? Во-первых, он перестает понимать, за что отвечает. Вроде бы за все — значит, ни за что конкретно. Если человек отвечает за все подряд, то ни одно дело он не может сделать полноценно, вдумчиво. Работать в таком режиме можно во время войны или каких-то бедствий, когда все так же страдают и понимают, что эта ситуация — временная. Но в описанной ситуации мир вокруг остается прежним, а ты — как на войне.

Кроме того, здесь совершенно сбит общий ритм жизни. А ведь ритм имеет большое значение и в Церкви: в ней есть посты, есть праздники, есть сплошные недели. Организм человека также живет по биоритмам: вдох-выдох, сердечный ритм, сон-бодрствование. Человек должен четко разделять: вот закончилось одно и началось другое. В описанном же примере мы видим просто белку в колесе.

Так накапливается усталость — и физическая, и моральная. Ты должна всех утешить, понять, выслушать, посочувствовать, но тебя никто не слышит, не благодарит, зато все требуют. Сделала — так и должно быть, это норма, какая еще благодарность? Человек не чувствует никакого уважения к своему труду. Односторонне требовательное отношение при таком перекосе обязанностей и отсутствии компенсаций рождает в человеке ощущение постоянного несоответствия ожиданиям; я плохой; не могу достичь цели. Эта неудовлетворенность приводит к раздражительности, упадку сил. По сути, человек использован. При этом он остается один на один со своей проблемой, ему не с кем поделиться. У него исчезает желание вкладываться.

Это и есть то, что называется выгоранием: когда больше нет той здоровой почвы, куда человек может вложить свои силы и почувствовать гармонию обмена, когда и ты отдаешь, и тебе отдают.



— Только ли от работодателя зависит, что человек попадает в столь жесткий режим и выгорает?

— Конечно, в таких случаях всегда есть две стороны: организация и человек. Мы уже сказали вначале, что то, как сложится работа, во многом определяется мотивацией. В нашем случае девушка искала «тихую гавань». У многих, приходящих в Церковь, бывает иллюзия, что здесь все не так, как «в миру». А освобождение от иллюзий сопровождается разочарованием и охлаждением, очень энергозатратными.

Но пока не пришло разочарование и не накопилась усталость, девушка бралась за все. Мало того, что ей предложили до крайности расплывчатые служебные обязанности, но она и сама внутренне не стремилась их ограничить, взвесить свои силы: и пол мыла, и утешала, и катехизировала, и вела приходские книги и много чего еще. По сути, взяла на себя роль спасателя.

Но никто не может сутками напролет эмпатически реагировать на других людей. Вспомните, даже Христос иногда уходил в пустыню и заботился о своих апостолах, отпускал ихотдохнуть! А наша героиня очень долгое время не позволяла себе признать, что она — человек, возможности которого ограничены, который сам остро нуждается в эмпатии, понимании, поддержке. Игнорирование своих потребностей до добра не довело.

Еще один момент мне показался важным: у девушки из рассказа вне работы не было своей, личной жизни (под личной жизнью я не понимаю только семью, но реализацию каких-то интересов человека). Она говорила, что ее жизнь — это храм. Но в результате ей даже не на что было переключиться. А именно в таких переключениях на другие занятия нередко можно найти поддержку. Такое переключение восстанавливает правильный ритм жизни: есть работа, есть отдых, есть кружок вязания, или английский, или рисование, хор, курсы вождения и т.д. Досуг, переключение совершенно необходимы, только задуматься о нем надо, пока еще остались ресурсы. А если человек понимает, что у него даже есть время (в выходной), но совершенно нет сил, моральных и физических, чтобы поехать на встречу с друзьями, или на бесплатный концерт, и это не единичный случай, а часто повторяется, это сигнал, что вы на пределе.



— Когда создавалось волонтерское движение «Даниловцы», психологическая поддержка изначально была заложена в его структуру или идея ее создания пришла из опыта работы?

— Эта идея закладывалась сразу. Любой психолог знает, что люди помогающих профессий: врачи, учителя, спасатели, соцработники подвержены риску выгорания, и им необходима профессиональная поддержка. Организуя волонтерское Движение «Даниловцы», мы с соавтором программ поддержки волонтеров Наталией Суполкиной, предложили ввести понятие «поддержка» в качестве ключевого для развития Движения. И не только для подопечных. Мы предложили обратить внимание на пару «волонтер-подопечный». И сразу разрабатывали программу психологической поддержки волонтеров. В служении волонтер сталкивается с болезнью, страданием другого человека и даже со смертью. Оставить его один на один со своими переживаниями мы посчитали безответственным. Важно, чтобы волонтер мог обсудить волнующие его вопросы, свои переживания, знал, что его поддерживают единомышленники, команда, организация. Что у него всегда есть возможность обратиться за профессиональной психологической помощью.

— Как организована ваша служба? Какая у нее структура?

— Изначально в «Даниловцах» предполагалось и личное консультирование, и навыковые тренинги, когда координаторы-волонтеры делятся своим опытом, например, как играть с больными детьми. Регулярно, несколько раз в месяц, у волонтеров и координаторов была возможность встретится с психологами, где заявляется какая-то общая тема для обсуждения, и в то же время каждый волонтер может поделиться собственными переживаниями по любому вопросу. Кроме психологической, есть и другие формы поддержки, например, ежемесячный семинар «Человек перед Богом», где рассматривается опыт благотворительности у нас и за рубежом. Проходят литургии для волонтеров и молодежи Патриаршего центра, евангельские кружки.

Главным для нас было создание такого пространства, где каждый мог чувствовать себя безопасно и не боялся обратиться за помощью.

Еще очень важный момент — мы занимались созданием команд. Волонтер обязательно должен чувствовать, что у него есть единомышленники. В том числе и на уровне группы. Ведь волонтеры ходят в разные дни. Отдельные встречи проводятся для того, чтоб они все друг друга увидели, познакомились, поняли — «я не один»! Почувствовали, что они — часть целого движения. Такое командообразование — это тоже психологическая поддержка. Через создание команды формируется пространство, в котором человек начинает чувствовать себя увереннее.

— С какими запросами приходят волонтеры?

— Нам было принципиально важно, чтобы волонтер мог прийти с любым запросом, который у него по ходу дела возникает. Это может быть очень конкретный вопрос, например, как зайти в палату к больному ребенку, как себя вести, чтоб не навредить, как разговаривать с его родителями. Волонтеры-координаторы приходят с вопросами и по организации работы команды, по тому, как лучше подбирать людей в группы помощи, как сочетать личные особенности.

Но мы не только отвечали на вопросы, мы сами предлагали группам темы для размышления. Например, кто такой волонтер? Ведь у людей очень разные представления о задачах волонтера. Кто-то считает, что наша задача — это миссия, разговор о Боге. Тут можно разочароваться. Допустим, ребенку, подростку просто неинтересны эти темы — и что дальше? Твое общение с ним уже не имеет смысла? Или кто-то считает, что мы идем к больному ребенку, чтобы его спасти. В этом случае нашей задачей было объяснить, что это неверная цель. Если говорить о неформальном, глубинном содержании, то наша цель — встреча. Встреча волонтера с подопечным, которая призвана восстановить человеческую, нормальную жизнь. Ведь ребенок, как правило, находится в совершенно ненормальных условиях — приют, приемник-распределитель, наркодиспансер. Наша задача — чтобы туда пришел просто нормальный человек, с которым можно пообщаться, поиграть. Бывало, что после такого общения у ребенка даже улучшались анализы, но, подчеркиваю — это не наша цель, нельзя брать на себя слишком многое.



— За помощью обращаются только те, кто уже устал? Насколько волонтер может отследить момент, когда ему нужна помощь?

— Это очень хороший вопрос. Как правило, начинающие не сразу понимают, что помощь им нужна. Но люди, имеющие опыт волонтерства, знают, что помощь понадобится. И не только потому, что человек может устать. Но и потому, что человек начинает для себя часто совершенно новую деятельность: общение и помощь больным детям, например. Если он ни разу в жизни этого не делал, ему будет сложно. Волонтерам заранее нужно рассказывать о синдроме выгорания и о том, как его избежать. Важна работа на профилактику!

Те волонтеры, которое несут служение уже несколько лет, рассказывают, что такая поддержка изменяла их подход к общению, помогала увидеть и усвоить ценность уважительного, заботливого общения. А такое общение невозможно без того, чтобы человек не заботился и о себе. Понимаете, если человек не умеет принимать помощь — он не умеет и помогать. Если он не умеет заботиться о себе, не видит в этом необходимости, он просто не сможет понять, в чем нуждается другой. Если человек не согласен с тем, что он сам нуждается в помощи, то он находится с человеком, которому помогает, не на равных, не в единстве, а — над ним. И будет убежден, что призван все время отдавать, а подопечный — все время брать, а это неминуемо приведет отдающего к выгоранию.

На глубинном, личностном уровне одна из причин выгорания — невозможность человеку быть самим собой. Так происходит, если он поставлен в ситуацию, когда весь, целиком присутствовать не может, потому что — не нужен, а нужна только какая-то его часть, которая выдает необходимый продукт, например, в случае волонтера — поддержку, силу, радость. Жан Ванье, создатель общины «Ковчег», где вместе живут здоровые и психически больные люди, говорил об отношениях волонтера и подопечного как о взаимном обмене дарами. Конечно, это не должно быть потребительством: мне плохо, у меня горе, и я в чужом горе как бы спасаюсь от своего. Важен именно обмен, встреча: встречаются два человека, у каждого — свои дары, и мы можем многое дать друг другу.

И вот если так понимать работу волонтера, тогда она не приведет к выгоранию. Основная миссия волонтера больше, чем помощь, скорее это восстанавление единства, общности, связи между людьми, которая нарушена неблагоприятными обстоятельствами. А одна из наших главнейших задач — настроить волонтера на такую встречу с человеком.

Но здесь надо работать в комплексе со всей организацией, начиная с руководителя. Бесполезно приглашать психологов, создавать психологическую службу, если руководитель сам не готов принимать помощь, не умеет о себе заботиться, считает, что главное — это результат, а тем более рассматривает людей как функции. Тогда ничего не получится. Его ценности рано или поздно вступят в конфликт с ценностями, на которых и основана психологическая поддержка.



— А если волонтер стесняется признаться, что ему нужна помощь, боясь, что он «не сдюжил»?

— Конечно, многие стеснялись сами обращаться за помощью. На круглых столах по волонтерству, в которых я участвовала, нередко можно было слышать истории, когда человек уставал и хотел как-то поделиться с коллегами, но наталкивался на непонимание: как ты устал ходить к детям? Ведь дети — это радость! И человек начинает думать, что с ним что-то не так. А на самом деле ситуация совершенно естественная.

У человека должен быть место, где его не осудят, поймут, где он сам поймет, что устать — это не стыдно, это естественно! Но такие признания возможны лишь в атмосфере доверия. А для этого и руководителю, и координаторам важно быть открытыми для разговора со своими людьми, делиться опытом, в том числе и опытом каких-то промахов. Тогда волонтер поймет, что в ошибках нет ничего страшного, без них он бы и не узнал, что нужно изменить.

Вообще быть волонтером невозможно без процесса познания и воспитания себя. Человек учится чувствовать себя, быть в гармонии с собой. И в этом психологи могут помочь, например, научиться разбираться в своих переживаниях, справляться с ними.

— Почему человеку так трудно просить о помощи, признаться в том, что она ему нужна?

— В нашей культуре, на мой взгляд, есть устойчивое представление, что забота о себе — это эгоизм, и если ты принимаешь помощь — то ты слаб.

Жан Ванье, много лет занимавшийся организацией общин для людей с умственной отсталостью, писал, что для полноценной деятельности необходимы три составляющие: компетентность, солидарность и единство. И если первые две не вызывают у современного человека несогласия, то с единством — гораздо сложнее. Единство невозможно без добровольной общности. Но непросто человеку здоровому признать свою общность, например, с человеком психически больным. Находя и признавая единство с теми, кому мы помогаем, мы неизбежно признаем, что и мы тоже слабы и нуждаемся в помощи. В чем-то своем. Быть человеком — это в том числе и болеть, иметь слабости, просить помощь, нуждаться в заботе и поддержке.

К сожалению, у нас в обществе, в том числе и христианском, распространена такая установка: ты не имеешь права на негативные чувства. Как психотерапевт я работаю, в том числе, и с христианами. Когда я говорю, допустим: вы злитесь на этого человека, то реакция бывает: нет, я не злюсь! Человек отрицает свое отношение, потому что знает, что злиться — грех, а грешить он «не должен». И чтобы научиться видеть свои чувства, нужно уметь признавать.

За страхом признания своих слабостей так или иначе стоит гордыня. Так же как за чрезмерным энтузиазмом следует охлаждение. Вначале такой энтузиазм бывает часто, но важно потихоньку приучать себя к трезвости. Скажу честно: меня, как психолога, настораживает, если человек участвует в волонтерских мероприятиях пять раз в неделю, а не один-два, как большинство.



— Что делать тем, кто хочет организовать помощь волонтерам: на приходах, в сестричествах? С чего начать?

- Хорошо привлечь к работе профессиональные психологов. Но если нет возможности их пригласить, то важно создать атмосферу внимания и заботы, когда на человека смотрят не как на функцию, которая обязана выдать продукт, а как на коллегу, которого уважают, ценят, которого всегда готовы выслушать и поддержать.

Начать же надо с того, чтобы собрались люди заинтересованные и обсудили, чего они хотят, какие цели ставят и какие ценности исповедуют. Выработать общий подход, подумать о сложностях, которые могут возникнуть. Руководителям служб помощи волонтерам я бы также рекомендовала неспешно прочесть книги Жана Ванье. Очень важно поговорить с теми, кто уже давно в волонтерском движении и может поделиться своим опытом.

Очень важно подумать о разумных границах труда и отдыха волонтеров, зонах ответственности, о благодарности, обучении и психологической поддержке.

Руководителям волонтерских организаций нужно помнить о том, что они в первую очередь сами должны быть примером для волонтеров. Необходимо быть готовым к саморазвитию, изменению самих себя, а не только к организации деятельности других людей.

Поддержите наш сайт Сердечно благодарим всех тех, кто откликается и помогает. Просим жертвователей указывать свои имена для молитвенного поминовения — в платеже или письме в редакцию.