5 марта 2013 г. исполнилось 60 лет со дня смерти Иосифа Сталина. И сегодня эта личность остается предметом ожесточенных споров в нашем обществе, которые затрагивают, в том числе, и вопросы русской церковной истории новейшего периода. О государственно-церковных отношениях сталинской эпохи корреспонденту «Седмицы.Ru» рассказывает священник Александр Мазырин, доктор церковной истории, доцент кафедры истории Русской Церкви Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета.
  — Отец Александр, каков был характер изменений, происшедших в отношениях между советским государством и Русской Церковью в военный период?

— В годы войны имело место то, что сейчас историки называют новым курсом в отношении Церкви. Этот период длился с 1943 г. по 1948 г. В силу ряда внешних причин, связанных с войной, Сталин был вынужден скорректировать свою политику в отношении Церкви. Причины эти в первую очередь заключались в необходимости противодействовать немецкой пропаганде, противопоставить что-то факту открытия на оккупированных немцами территориях многих тысяч церквей. Также сыграло роль желание расположить к Советскому Союзу западных союзников: США, Великобританию, продемонстрировать им, что в СССР существует свобода совести.

Кроме того, в 1943 г. стали отчётливо прорисовываться планы использования Русской Православной Церкви в послевоенном переустройстве мира. Необходимо было утвердить советское влияние на территориях, которые в результате войны оказались занятыми Советской армией, а также в странах Западной Европы и по всему миру. Для этого предполагалось использовать Церковь.

— Существует мнение, что Сталин хотел также использовать связи Русской Церкви с Православными Церквями на Ближнем Востоке для утверждения советского влияния в этом регионе. Имелись ли какие-то реальные результаты у подобных политических манипуляций?

— Совершенно верно, у Сталина существовали планы и в отношении Ближнего Востока. Прежде всего, он обратил внимание на Антиохийский, Александрийский и Иерусалимский Патриархаты, которым в 40-е годы оказывалась материальная поддержка, выделялись существенные для них денежные суммы. Сейчас это всё уже подробно описано в научной литературе.

Если мы посмотрим на международное положение Русской Церкви в конце 30-х годов и сравним его с тем, что было в 40-е, то мы увидим существенную разницу. В конце 30-х годов Русская Церковь находилось практически в полной изоляции. Отношения с другими поместными Церквями были прерваны. В результате целого комплекса мер, которые были предприняты в годы войны и в первые послевоенные годы, положение Русской Церкви существенно изменилось — международные связи были восстановлены. В связи с этим появились возможности оказывать влияние через Русскую Церковь на Церкви Ближнего Востока, хотя, конечно, планы сталинского руководства были гораздо более масштабными. В частности, предполагалось придать Московскому Патриархату статус Вселенской, первенствующей Церкви, но этого достичь не удалось. Поэтому можно признать, что тут были достигнуты, некоторым образом, лишь половинчатые результаты.

С 1948 г. Сталину стало понятно, что в плане продвижения советского влияния в мире и на Ближнем Востоке многого с помощью Русской Церкви ему достичь не удастся. Поэтому эта «новая» сталинская церковная политика после 1948 г. начинает сворачиваться: падает внешнеполитическая активность Московской Патриархии, усиливаются гонения на Русскую Церковь внутри страны.

Следует отметить, что даже в самое «благополучное» время, т.е. после 1943 г., гонения на Церковь не прекращалась. Но после 1948 г. сталинское гонение на Церковь становится явственным. Поэтому нельзя говорить, что Сталин радикально изменил своё отношение к Церкви в годы войны.

— Иными словами никакого якобы покаяния Сталина за довоенные гонения на Церковь, о котором сейчас некоторые говорят, не было?

— Некоторые нынешние сталинисты в духе времени даже пытаются сопоставляться советского вождя со вторым Константином, со вторым Моисеем. Конечно же, всё это абсолютно беспочвенно. Сталин как был гонителем Церкви, так им и оставался до конца.

— Можно ли говорить, что Сталин полностью осознавал масштаб гонений на Церковь в СССР и лично был инициатором всех антицерковных решений и действий?

— Скорее всего, Сталин не вникал во все детали – это было невозможно, поскольку масштаб гонений был колоссальным. Но, то, что инициатором гонений был именно он, не вызывает сомнения. Он давал установки в конце 30-х годов, проведение в жизни которых означало фактически полное уничтожение церковной структуры.

Что касается конкретных судеб, то известно, что в так называемых сталинских расстрельных списках фигурирует лишь несколько церковных деятелей. То есть он не занимался конкретными фигурами, за редким исключением. Органам НКВД была дана некая общая установка, и дальше они действовали уже в рамках этой установки. При этом глава НКВД Ежов — главный деятель большого террора — отчитывался перед Сталиным и похвалялся в конце 1937 г., что практически весь епископат Русской Православной Церкви уничтожен. Поэтому Сталин был в курсе, что те задания, которые он поставил, выполняются.

— То есть гонения на Церковь были построены целиком на планах самого Сталина, и ни о каких его личных религиозных переживаниях и тем более покаянии говорить не приходится?

— Я не думаю, что духовное образование, которое он недополучил в юности в семинарии, могло как-то серьёзно повлиять на него как на личность. Говорить о религиозности Сталина очень затруднительно. По многим данным, он даже в годы войны, когда его политика по отношении к Церкви стала меняться, оставался атеистом, безбожником. Сталин допускал высказывания на этот счёт. Его церковная политика определялась сугубо прагматичным расчётом. В годы войны Сталин понял, что в его интересах — не уничтожать Церковь полностью, а использовать ее для нужд, в первую очередь, советской внешней политики и, в меньшей степени, внутренней политики. А когда он увидел, что возможности этого использования ограничены, его интерес к Церкви резко снизился, и в результате гонения на Церковь усилились. Здесь видна волне ясная связь между неудачами советской внешней политики с использованием Церкви и изменением внутренней политики по отношению к Церкви.

— Изменилась ли ситуация с гонениями на Церковь в СССР в связи со смертью Сталина?

— В первые годы после смерти Сталина положение Церкви стало несколько более благоприятным. Связано это было, прежде всего, с тем, что среди наследников Сталина велась борьба за власть между группировкой Хрущёва и противоположной ей группой, в которую входили Маленков, Молотов и др. И в этот период советскому руководству по большому счёту было не до Церкви. Хотя в 1954 г. были предприняты какие-то попытки усилить антицерковную работу, но далеко дело не пошло. В результате, период с 1954 по 1958 г. стал для Церкви довольно благоприятным. Сталинское гонение кончилось, а хрущёвское ещё не началось. После ХХ партсъезда и т.н. разоблачения культа личности, советское руководство во главе с Хрущёвым декларировало отказ от массовых репрессий как главного инструмента внутренней политики. Была отчасти демонтирована система ГУЛАГА, и многие политзаключённые, в том числе — церковные деятели, которые там находились, вышли на свободу. Это тоже, безусловно, было благоприятным моментом и для Церкви, и для страны в целом. К сожалению, когда Хрущёв окончательно утвердился у власти, с 1958 г., началось новое гонение на Церковь.

Поддержите наш сайт Сердечно благодарим всех тех, кто откликается и помогает. Просим жертвователей указывать свои имена для молитвенного поминовения — в платеже или письме в редакцию.