Начало года традиционно связано с праздниками. За долгие годы в России сложился своеобразный канон — как праздновать Новый год, культурная практика, с большим трудом совместимая со временем Рождественского поста. Можно ли встретить Новый год так, чтобы не навредить торжественному тихому ожиданию более важного праздника — Рождества? Культуролог Алина ВОЛЫНСКАЯ попыталась понять — как пройти сквозь огонь новогодних петард, не ослепнув, не оглохнув и не потеряв рассудок.
 



Если вы читаете эти строки, значит, конец света еще не наступил.

Однажды утром первого января я оказалась в Роттердаме (в России мне никогда не доводилось проводить утро первого января в месте, отличном от кровати). Это был абсолютно пустой, вымерший город. Закрыто все. Пустые трамваи неспешно пересекают город. Площади засыпаны ровным слоем конфетти. Аккуратные ряды пустых бутылок, сдутые шарики, прогоревшие бенгальские огни, битое стекло и субстанции, еще недавно бывшие фейерверками, прозрачно намекают на происходившее вчера ночью. Ощущение, что ты прибыл на место действия к финалу фильма «Меланхолия».

Самое интересное, что об этом уникальном пейзаже (или уникальном опыте) никто не знает, кроме разве что незадачливых приезжих. Ближе к полудню по улицам начинает ездить уборочная техника, стирающая апокалиптические следы.

И правильно: на Новый год никто не думает о том, последний ли это год. «Возраст у меня такой, — писал Сергей Довлатов, — что, каждый раз приобретая обувь, я задумываюсь, не в этих ли штиблетах меня будут хоронить...» Странным образом Новый год совершенно не вызывает у нас ассоциаций, как те штиблеты. В отличие даже и от дня рождения, он начисто лишен любого размышления о конце отсчета — это праздник вечного продолжения, новизны и надежды.

Общая его схема, конечно, в разъяснениях не нуждается: елки, подарки, мягкие хлопья снега, салат оливье, «Ирония судьбы» и шипучие напитки. Но, на мой взгляд, это очень таинственное время. Эти две недели в январе — период безвременья, когда по-настоящему работает только один человек: Дед Мороз. Все остальные в это время ищут нетипичных способов самовыражения и реализации.

Празднование Нового года в России устроено сложно. С одной стороны, есть ностальгические формы советского праздника (оливье, гости, «Голубой огонек»), с другой стороны — западная традиция (рождественские распродажи, рестораны, корпоративы). Новогодний марафон сегодня причудливым образом сочетает в себе индивидуальное и социальное, веру в чудо и многообразные практики потребления, ностальгию и надежду. И все это легко уживается в рамках единой устойчивой культурной практики.



По данным ВЦИОМа, Новый год — наш самый популярный праздник. We like it. В отличие от пресловутого дня Народного единства, когда все должны почувствовать единение, Новый год содержит не столь явную политическую компоненту.

Конечно, политика пытается подчинить себе время. Стрелки часов передвигаются по указам правительства и советам президента, подкрепленным объяснительной запиской главного врача Онищенко, а количество выходных варьируется в зависимости от стадии предвыборной гонки.

Здесь не помешал бы и исторический очерк, но мы обойдемся кратким содержанием. В общем, из-за Петра I, советского периода и сложной комбинации григорианского календаря с юлианским российский обыватель празднует два Рождества (католическое и православное) и два Новых года (старый и новый).

При этом наш главный Новый год попадает аккурат на Рождественский пост, Рождество воспринимается многими как закономерный этап новогоднего марафона (лайт-версия и попытка № 2), а Старый Новый год (рудимент переходного периода начала прошлого века) празднуют, не зная о каком вообще старом стиле идет речь.

Всеобщие новогодние каникулы, которые ввели в 2005 году, окончательно узаконили этот порядок, превратив начало января в один нескончаемый праздник. И уже нет ничего противоречивого в том, чтобы сначала отпраздновать Новый год, наряжаясь по советам астрологов, а затем отметить православное Рождество, соблюдая те из канонов, которые не слишком сложны. Один повод следует за другим. Феерия длится и длится. Show must go on. В общем, все идет к тому, чтобы праздновать Новый год как минимум еще раз — чтобы и по зимнему, и летнему времени.



В последние годы новогодний марафон превратился в настолько устойчивую культурную практику, что создается ощущение, что так было всегда. Каждый имеет свою выгоду: государство точно знает, чем занимается народ, корпорации укрепляют свой командный дух путем совместного времяпрепровождения работников в каком-нибудь банкетном зале, производители и продавцы получают свои законные прибыли.

И это только кажется, что праздник — это пространство свободы. У каждой практики есть своя официальная часть: празднование на Красной площади, главная елка, официальный салют, куранты на Спасской башне, программы на государственных телеканалах, главный (и единственный настоящий) Дед Мороз, прибывающий в столицу из своей официальной резиденции в Великом Устюге.

Вообще, невозможно представить себе канонический Новый год без двух фигур: Деда Мороза и президента. Первый — для детей, второй — для взрослых. И тот и другой выступают в привычном амплуа, не отступая от заданной роли. Неожиданности и импровизация, свойственные празднику, здесь, пожалуй, неуместны. Тем не менее новогодние праздники, с недавних пор растянувшиеся на добрых полмесяца, продолжают греть сердца россиян. Кружевные узоры, которые рисует мороз на оконном стекле, снежинки, которые падают на елку, детские утренники, где хором зовут дедушку Мороза, — эти застывшие образы то ли из детства, то ли из рекламы кока-колы не дают нам покоя. Каноническая зимняя сказка. Традиционный семейный праздник. То, как оно должно быть. Эти сцены прочно сидят в голове, и никаким рациональным размышлением их оттуда не выбить.

И в общем, не важно, что каждый следующий Новый год все меньше воспроизводит ту самую идеальную картинку. Культурная практика застыла, но содержание всех ритуалов потихоньку испаряется. Чтобы понять, что я имею в виду, достаточно сравнить фильмы «Ирония судьбы» и «Ирония судьбы — 2».

Или вот, скажем, елки. Те металлические симулятивные конструкции, которые появляются на улицах города ближе к концу ноября, разве что очень отдаленно напоминают о дереве, рождающемся в лесу и приносящем детишкам много радости.

Понятное дело, для украшения городов в последнее время привлекают все более продвинутых дизайнеров, которые, видимо, не понаслышке знают слово «симулякр». (Еще одна особенно приятная тенденция последних лет — когда елочные игрушки вешают на недоступном от человека расстоянии. Чтобы ненароком не унесли.)



Непосредственные детские впечатления: вера в чудо, ожидание подарков и школьных каникул, трансформируясь, перерастают во взрослые ожидания — праздника, отдыха, нового периода. Новый год каждый раз сопровождается специфической, почти детской наивностью — надеждой на нечто новое и неизбывной верой в то, что его встреча определенным образом отражает происходящее в самом году.

Дефицит переживаний, ощущений и впечатлений повседневной жизни наконец может быть восполнен. Мы исполнены решимости обеспечить себе праздник. И непременно доводим дело до логического завершения, окончательного и бесповоротного. Гулять, так гулять, оторвемся на полную катушку и т. д.

Пожалуй, мы принимаем лозунг «как Новый год встретишь, так и проведешь» слишком близко к сердцу и интерпретируем его слишком буквально. По нашему мнению, нужно судорожно резать салаты, чтобы потом быстро все съесть, не ложиться спать из принципа, сжечь записку с желанием в бокале шампанского, пока бьют куранты... в общем, сделать все, что в наших силах, чтобы наступающий год удался наверняка. И оставим телевизор включенным.

Новый год — пожалуй, единственная территория, где телевидение еще прочно держит позиции. Человек жаждет интерактива, креатива и звукового сопровождения происходящего. По каждому каналу идет некое действо, которое можно условно назвать «Голубой огонек» (волшебным образом все, что происходит на телевизионном экране в новогоднюю ночь, и даже концерт классической музыки по каналу «Культура», подсвечивается характерным голубым светом). Бодрые артисты эстрады с фонограммами, блестками и дуделками — непременные герои корпоративов, рождественских мюзиклов и прочих вдохновляющих постановок — призваны подарить нам праздник.

Они служат своеобразным примером и образцом для зрителей: делайте как мы — и у вас тоже получится. А еще лучше — ничего не делайте, просто присоединяйтесь к нашему празднику, сидя у экранов телевизоров, и мы подарим вам радость.

Другой вопрос — почему вообще людям интересно на это смотреть, если одно и то же действо (возможно, с небольшими сюжетными вариациями) повторяется из года в год. То ли это отсутствие альтернативы, то ли стремление заполнить пустоту и достичь праздничного переживания. Этот общий, коллективный праздник заставляет наблюдать за самим собой и сравнивать: так ли мне весело, как положено? удался ли праздник?

И непременно рождает ощущение, что все люди, в отличие от тебя, празднуют Новый год как-то очень весело, по-особенному, они знают как... А ты отстаешь на повороте.

Праздник — не праздник

Еще сложнее тем, кто сознательно выбирает не-празднование: кто готовится к Рождеству и желает соблюсти Рождественский пост или кто просто не хочет включаться в новогодние торжества. Идеология Нового года в этом смысле совсем не оставляет пространства для маневра. Празднование Нового года, включающее в себя политическую составляющую (главный ежегодный выход президента к народу перед боем курантов) и неизбывную ностальгию по детскому ожиданию чудес, оказывается действительно тотальным и в сущности не оставляет места для любого другого мировоззрения. Воцерковленного христианина, который соблюдает Рождественский пост, ортодоксального еврея, который ведет отсчет от сотворения мира, неадаптированного китайца, который празднует смену своего ежегодного животного ближе к февралю. Или для того, кто просто не чувствует в себе сил присоединиться к общему действу под елкой (список можно продолжать довольно долго).

Получается, что Рождество и Новый год противостоят друг другу — для тех, кто выпадает из парадигмы целостных новогодних каникул и желает правильным образом праздновать либо одно, либо другое. Но на самом деле мешают друг другу не праздники, а люди. Сам по себе Новый год нисколько не противоречит Рождеству, а вот два человека, отмечающие их в разных парадигмах, почти не способны понять друг друга и оставить друг другу хоть немного свободного пространства.

Каждый празднующий (конечно, из самых лучших побуждений) желает, чтобы праздник захватил всех. Индивидуальное переживание должно непременно подпитываться коллективным. Мы хотим не только длить праздник, но и распространить его на всех окружающих. Собственной эмоции недостаточно — принципиально важно, чтобы тот, кто находится в непосредственной близости, праздновал в той же манере и с тем же энтузиазмом.

Празднующие, на самом деле, не способны услышать других, тех, кто не празднует или празднует как-то иначе. Все они невольно оказываются в меньшинстве и исключаются из праздника жизни. В этом смысле праздники, конечно, требуют определенной концентрации. Несмотря на весь свой оптимистический потенциал, они парадоксальным образом заставляют выключить из своего внимания все неподходящее и сосредоточиться на радужном переживании.

Коллективное празднование Нового года и сопутствующие ему буйство и восторг вроде бы совсем безобидны. И все же шум Нового года заглушает тишину Рождества и заставляет закрыть глаза на статистику.

Нам совсем не хочется думать о том, что от салютов и петард кто-то получает травмы, или о том, что в новогоднюю ночь кто-то замерзает на улице. Всеобщий оптимизм и надежда напрочь лишают население чуткости. В это время нам совсем не хочется думать о ком-то, кто не вписывается в радужную картину — а то вдруг испортит праздник.



В последние годы все более популярными становятся практики отказа и воздержания от новогодних торжеств: не включать телевизор, не идти в гости, лечь спать, улететь в какую-нибудь теплую страну и избавить себя от любых новогодних атрибутов.

Но куранты, извините, не заглушить.

Государство, производители и отдельные энтузиасты делают все, чтобы никто не смог избежать праздника. Все привычные места обитания: двор, магазин, телевизор — окутаны серебряным дождем и буквально пропитаны новогодним духом. И даже дома толком не укрыться — от многочисленных салютов дрожат окна, а собаки и кошки прячутся под кроватями.

В общем, без шансов. Две недели мы (независимо от собственного желания) беспрерывно празднуем, а в завершение нас ждет счастливый финал. Мы с наслаждением возвращаемся в будни. Идем на работу как на праздник.

И только у одного человека, наконец, наступает заслуженный отпуск.

«Дедушка, уходи!» — говорим мы с облегчением.

Поддержите наш сайт Сердечно благодарим всех тех, кто откликается и помогает. Просим жертвователей указывать свои имена для молитвенного поминовения — в платеже или письме в редакцию.