Игумен Сергий (Рыбко) - об истинном стремлении молодых

— Отец Сергий, мы находимся в храме, в котором Вы служите. Расскажите о нем.

— Вообще-то я настоятель пяти храмов, которые разделены на два прихода. Главный храм — Сошествия Святого Духа на Лазаревском кладбище Москвы. Храм был построен в 1784 году купцом Лукой Долговым. Он получил титулярного советника от императрицы Екатерины Великой — так отмечены его труды по уходу за больными холерой. И когда он лично ухаживал за больными, то дал обет Богу: если никто из его семьи не пострадает, то построит храм. Лука остался жив и, реализуя обет, он начал эту стройку.

Мы находимся в здании бывшей богадельни на 50 лиц духовного звания. Матушки, монахи доживали здесь свой век. И они жили по уставу, написанному для них святителем Иннокентием, Митрополитом Московским. Первым ктитором храма был сын Луки Долгова. Сам Долгов получил разрешение на строительство, утвердил проект и умер. Трудились два архитектора: Петр Казаков и Назар Баженов.

— А в советское время храм закрывался?

— Конечно. В 1932 году был закрыт храм, а в 1936 году было упразднено кладбище. В 1991 году деятельность была возобновлена. Первым настоятелем вновь открывшегося храма был протоиерей Иоанн Мазур. Доныне на кладбище множество захоронений, но на их месте сейчас парк отдыха "Фестивальный". Это, конечно же, очень печально.

— А здание, в котором находилась богадельня, как теперь используется?

— Оно считается домом причта. У нас здесь помещаются разные хозяйственные службы, трапезная, небольшая иконописная мастерская, издательство на втором этаже, сестричество святителя Игнатия Ставропольского.

— А много ли сестер, каков распорядок, устав?

— Сестер около 30. Средний возраст 35-40 лет. Сестричество монашеского направления. Здесь полумонашеский устав: мясо не вкушают, Литургия начинается в 9 часов, все обязательно ходят. Есть небольшое подсобное хозяйство в Пушкинском районе, там птичник, ягоды, яблони.

Игумен Сергий Рыбко (слева), Борис Гребенщиков (в центре), Юрий Агещев (справа)

— А сколько примерно книг выпускает издательство в год?

— По данным журнала «Приход», мы входим в тройку самых активных православных издательств. У нас ежемесячно до 20 изданий, если считать и маленькие брошюрки. В связи с экономическим кризисом начали издавать цветные календари. Также детские книжки, жития святых, которые сами оформляем. Такая литература — один из наших приоритетов. Мы издали полное собрание сочинений св. Иоанна Златоуста, полное собрание сочинений святителя Тихона Задонского, почти полностью собрание сочинений святителя Димитрия Ростовского. Также художественные книги издаем, например, Петра Николаевича Краснова.

— Скажите, получение грифов на издание сильно усложняет работу?

— Я не знаю, для чего это сделали, так как желающие издавать всякую ерунду продолжают прекрасно издавать. Понятно, когда при царе-батюшке цензура была государственной — то это одно. А сейчас она для тех людей, которые сами захотят ей подчиняться. Это совсем другое.

Большие препятствия к распространению литературы. Теперь издавать полные собрания сочинений практически невозможно, тем более в эпоху экономического кризиса. Календари тоже долго приходится ждать.

Я понимаю, Издательский Совет, который засыпают литературой — они просто не в состоянии проверить все книги. Хорошо, что сейчас ввели третий гриф «допустимо к изданию». Сюда можно отнести художественную литературу, например, А.С. Пушкина, сказки Андерсена.

Переиздаем разные брошюрки. С одной стороны кризис, но надо храм построить. Строим в основном без всяких крупных вложений, без каких либо спонсоров.

— У Вас также есть послушание, связанное с молодежным движением?

— Я даже член комиссии по делам молодежи Московской епархии, плюс я член Межсоборного присутствия по церковной миссии. Есть благословление Святейшего Патриарха Алексия Второго нести проповедь среди неформальной молодежи, проповедовать на рок-концертах, что я периодически и делаю. Святейший Патриарх Кирилл сказал, что «он не благословляет, но и не запрещает».

Но, как правило, никаких ограничений нет, если нужно съездить выступить или пообщаться с кем-то. А среди собратьев сопротивление очень сильное. Для них самый главный злодей — отец Сергий — модернист, который проповедует, как они говорят, рок-музыку.

— Батюшка, а какой отклик на концертах?

— Священника обычно слушают очень внимательно. Народ, как правило, затихает. Священник востребован.

Фестивали собирают разных людей, имеют разную философию, имеют разные цели. Скажем, «Рок над Волгой» посвящен Дню Отечества: и группы собираются высокого уровня, и народ собирается достаточно интеллектуальный. Двести тысяч человек стоят и слушают. В прошлом году после такого концерта одна наша прихожанка рассказывала: народ затих, говорят: «Послушайте батю, в прошлом году здесь выступал. Дело говорит».

Народ трезвый, в основном. На некоторых фестивалях вообще даже пиво не продают. Да и музыканты хотят, чтоб их слушали. После концерта несколько десятков человек подойдут, выясняется — один псаломщиком где-то, другой студент ПСГТУ или какого-нибудь теологического факультета. Музыканты тоже под благословение подходят, просят помолиться. Это обычное дело. Вражды я никогда не ощущал.

— Батюшка, а почему Вы выбрали такое послушание? Это как-то связано с Вашим жизненным опытом?

— Поскольку я прошел движение хиппи в конце 70-х, то очень хорошо знаю менталитет этих ребят и кто они такие. Конечно, современные неформалы отличаются от хиппи конца 70-х, но основную идею я понимаю.

Путь хиппи лежал в Церковь, и почти все мои друзья пришли в православие. Вот Юра Агещев, например. Либо священники, либо монахи, либо жены священников. Движение нашего поколения дало очень много духовенства. И даже первоиерархов. Так что я хорошо знаю этих ребят, знаю их психологию, философию.

Главная идея неформальства — неприятие меркантильных ценностей сего века. И люди окольными путями ищут выход. Как здесь не встретить Бога! Современные неформалы дышат тем же, они как дети. Мне всегда хотелось рассказать им о Боге в их исканиях, предостеречь от ошибок, заблуждений. Вначале, когда я только начал ходить в храм, то делал попытки — ничего хорошего из них не получилось. Понял, что надо подсобраться самому, изучить.

И тогда я на много-много лет ушел во внутреннюю жизнь. Вначале был псаломщиком 9 лет. Потом был насельником Оптиной пустыни. Потом был рукоположен в священный сан. Ещё будучи иеродиаконом, начал общаться.

— Это какие годы?

— Это 1989 год. Я практически с открытия в Оптиной пустыни: в 1988 году приехал туда, в 1989-м её открыли. Потом меня отправили на подворье в Москву. Потом мне дали этот храм, здесь я оказался настоятелем.

Раз я настоятель, я прямо обязан людям говорить о Боге. Я вспомнил свои юные годы. Начал восстанавливать старые связи, оказалось, что многие мои друзья — это церковные, православные люди. И что рок-музыка, о которой твердят, что это сатанизм, людей заставила задуматься о путях к Богу, к Истине, о ценностях внеземного порядка.

И так возникло желание использовать эту площадку для проповеди. Первая попытка у нас состоялась в 2003 году в Ярославле с группой «Если», она прошла очень успешно. Потом я подумал, что не монашеское дело по рок-концертам ходить и решил этим больше не заниматься. Однажды вызвали в Патриархию и, мол, давай, выступай на рок-концертах — к моему несказанному удивлению! Пошел выступать на рок- концертах. Потом возникло желание при храме создать что-то наподобие рок-клуба. И мы его создали.

Игумен Сергий Рыбко. Фестиваль «Рок над Волгой» в Самаре

— А как давно он действует?

— Уже лет шесть. Хотя, если честно, там столько хлопот. Если бы знал, то не стал бы связываться. Хотя положительных моментов больше. Ребята воцерковляются. И клуб востребован, входит в совет молодежных общественных объединений.

— А много входит ребят?

— Вы знаете, вначале ходило около тысячи человек. Там было 25 групп, панки, всякая зеленая молодежь. И даже глава МВД по северо-востоку озвучивал, что молодежная преступность упала на 50%. Очень уважали это место ребята.

Я поставил условие — не богохульствовать, не сквернословить. Художники приносили свои картины, условие — чтобы не было обнаженной натуры. Крепкие алкогольные напитки я им запретил. А пиво... Они сами сказали: «Батюшка мы приходим сюда не для этого. Сюда мы приходим общаться, играть». И они ведут себя достаточно спокойно. Сейчас несколько меньше ребят. С панками пришлось расстаться, слишком цинично себя вели, трудно было с ними.

В общем, ребята выступают на разных площадках, меня с собой приглашают. Сами договариваются.

— В основном это рок-музыка? Насколько она популярна?

— Да, ещё как популярна! Востребована, и не только в молодежных кругах. Если раньше люди определенного возраста слушали рок, а более старшего — не понимали, то сейчас рок — это не возраст. Это люди определенной психологии — от юных и кончая седыми старичками. Молодежи, конечно, больше.

— Вам нравится находить с ними общий язык?

— У меня как бы есть кредит доверия, я как бы свой. Могу говорить на жаргоне, могу не говорить. Предпочитаю не говорить.

— Кто Вам в этой работе помогает?

— Юра Агещев в основном организовывает встречи, находит контакт с музыкантами, владельцами клубов. Приведу такой пример. Уже лет пять в Питере проходят фестивали «Окна открой» для молодых групп и «Рок против наркотиков». Это многотысячные фестивали, проводятся они на деньги города. Меня в первый раз представил перед выступлением Гена Зайцев, один из первых продюсеров группы «ДДТ», вместе когда-то хиповали. Люди ходили кругами, смотрели, как на упавшего с луны. А когда я выступил, им всем очень понравилось. Каждый год начали приглашать выступать на тот и на другой фестиваль. Туда не всегда я мог приехать. Очень часто группы поют вполне религиозные тексты. Вот такие плоды, которые, конечно, радуют. И молодежь как-то передает из уст в уста.

Проповедь на рок-концертах — это уже явление. И если завтра я не смогу продолжать, то найдутся другие последователи, чтобы изменить такое отношение к рок-музыке, оно несправедливо сложилось.

В 2003 году будущий Святейший Патриарх Кирилл проводил у себя встречу, где были Шевчук, Кинчев, группа «Братья Карамазовы», Стас Братиньев (экс-гитарист группы «Черный кофе», сейчас у него свой проект «Если»), ещё музыканты, Кураев, я. И были противники: отец Максим Козлов и другие.

Владыка зашел и сказал: «Меня интересует, что такое рок-музыка и насколько там уместно проповедовать?» Он нам вопрос задал и молчал три часа. Лишь немного рассказал: «У меня тоже был опыт проповеди на рок-концерте. Как-то случайно пригласили, и я понял, что на рок-концерт попал. И уходить уже нельзя. Несколько тысяч людей, и все ждут чего-то, молчат. Я понял, что речи говорить здесь неуместно, здесь надо кратко. Я говорю:

— Ребята, футбол любите?

— Да, любим! — кричат.

— А проигрывать не любите?

— Нет, не любим!

— Так вот жить нужно так, чтобы не проиграть.

И я не обратно пошел, а в народ. И что поразило: взгляды этих ребят, они на меня смотрели с большой теплотой. Они меня приняли, я был свой. Через вот эту теплоту меня как священника, как епископа приняли. И думаю, не была ли эта проповедь самой главной в моей жизни?» Вот слова будущего Патриарха.

А через две недели он сделал заявление, я сам читал в каких-то СМИ, что русский рок есть, несомненно, духовное явление, и Русская Православная Церковь всячески должна его поддерживать и с ним сотрудничать.

И тут напали всякие. Троицкий (ведущий программы «Опыт рока: год за годом» — ред.) мерзопакостные вещи говорил: «Рок-музыка без Церкви обойдется». А Кинчев (рок-музыкант) тогда сказал: «Проповедь людям, которые не знают о Боге — вот главная задача творчества». А Шевчук (рок-музыкант) тоже давал интервью в молодежную газету и сказал: «Как говорит мой друг, отец Андрей Кураев, что о Боге петь, может, и не нужно, о нем все в Библии сказано. А вот о душе надо. Выступая, я хочу рассказать молодым людям, что у них есть душа. Если они поймут, что есть душа — это много. А если поймут, что есть душа и она вечна, то это очень много».

— Теперь хотелось бы спросить Юрия Агещева. Юрий, Вы помогаете батюшке, Вы тоже имеете какое-то отношение к рок-музыке?

— Мы с отцом Сергием вышли из одной хипп-системы 70-х. Я лично скажу, что не каждому священнику стал бы помогать в таком объеме, в каком это делаю. Меня это захватывает. Мне кажется, что отец Сергий делает очень важное дело. Это не каждому дано. У него особые средства коммуникации, ведь мы имеем дело как с лидерами российского и даже мирового рока, так и с андеграундом молодежи.

Дело отца Сергия — это служение, это не работа. Работа — это то, что делается для галочки, а служение — от души и искренне. Поэтому я считаю, что отцу Сергию надо передавать свой опыт. Но не каждый может его перенять, да и пока этот процесс очень сложен. Но я надеюсь, что отец Сергий зажигает своим примером окружающих. А это дает импульс для миссионерской деятельности.

— А с какими сложностями приходится сталкиваться в вашей миссионерской деятельности?

Хотел бы заметить, как ни парадоксально, но находятся фарисеи, которые говорят о неких неправильностях миссионерских трудов отца Сергия. Отец Сергий придерживается строгих святоотеческих традиций, является государственником, монархистом и даже русским националистом, как св. Иоанн Кронштадский, Д.И. Менделеев, В.И. Вернадский. Об этом они почему-то забывают говорить, хотя этот момент основополагающий.

Иерей Игорь Затолокин и игумен Сергий (Рыбко)

Поэтому, как очень часто было замечено, если не помогают миссии, так пусть хотя бы ей не мешают.

— Несколько слов для журнала, для Сибири. Что бы Вы хотели сказать молодежи?

— Один мой знакомый батюшка из Кемерово брал интервью у Константина Кинчева несколько лет назад для воскресной школы, и тоже был задан подобный вопрос. Ответ был таков: «Ребята, когда вы себе жизненные идеалы выбираете, нечего смотреть на всяких суперменов из голливудских фильмов, не существующих и никогда не существовавших. У нас есть свои герои в русской истории. Возьмите книгу «Жития святых», там такие удивительные идеалы святости и духа, патриотизма, любви к ближнему. Они достойны подражания и подражайте им, как русские люди». Я присоединяюсь к Константину.

Думаю, что современная российская молодежь, у которой были отняты устои православной веры, не до конца оценивает то богатство, тот кладезь премудрости, сил, смысла, которое несет в себе Православие. Поэтому мне хотелось бы, чтоб они познакомились с тем, чему учит Евангелие, чему учит Православная Церковь. И разделили эту радость Богообщения, которая свойственна всем нам, православным людям. Мы, православные, не с луны упали и не родились в Иерусалиме. В тех же самых городах родились, бегали по тем же улицам, хулиганили в свое время, будучи молодыми, носили длинные волосы, играли на гитарах а в конце концов пришли в Церковь.