В научном сообществе археолога Павла ВОЛКОВА признают уникальным специалистом по экспериментальной археологии. Но при этом один из его коллег-атеистов пишет о нем так: «Истово верующий археолог, да еще палеолитчик — феномен парадоксальный, потому что археология палеолита — одна из самых главных опор атеистического мировоззрения». С парадоксальным новосибирским ученым, автором недавно вышедшей книги «От Адама до Ноя. Археология для православных» Павлом ВОЛКОВЫМ встретился корреспондент «НС».
  Павел Владимирович ВОЛКОВ родился в 1956 году в Новосибирске. Окончил Новосибирский государственный университет. Работает в Институте археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Ведущий научный сотрудник, доктор исторических наук. Публикаций около 180, в том числе несколько монографий, а также публицистическая книга «От Адама до Ноя. Археология для православных».



— Ваш оппонент пишет, что археология палеолита (т. е. периода истории от 1 млн до 10 тыс. лет до н. э.) опровергает библейскую хронологию и доказывает правоту атеистической точки зрения…

— Я не понимаю, как археология может опровергать существование Бога. Разве что на уровне: «Терешкова в космос летала и Бога не видела». Да, происходит эволюция. Мир меняется. В том числе и у нас на глазах. Характер меняется, люди. Мы меняемся… я надеюсь, к лучшему. Животные приспосабливаются, мы приспосабливаемся. И это опровергает все богословие, что ли? В Палеонтологическом институте в Москве биолог с мировым именем Александр Каренович Агаджанян, человек энциклопедически образованный, в одном из залов продемонстрировал мне как-то схему эволюции жизни на планете. Нетрудно было заметить, что определенные виды появились, можно сказать, ниоткуда — кембрийский взрыв. Наука дает нам, по сути, картину творения. Мы это творение изучаем своими методами, и не более того. Как мы можем опровергать существование Творца либо его подтверждать? Мы просто изучаем данное нам. А вот что при этом мы думаем — уже личное дело каждого. Перед человеком всегда был и стоит выбор… как в жизни, в науке, так и в вопросах веры. Вера строится не на критике и не на апологетике. Человек приходит в храм совсем не потому, что его убедили: он не «произошел от обезьяны». Все иначе. Просвещает нас не наука, но Свет Христов.

— В своей книге «От Адама до Ноя. Археология для православных» вы упоминаете сибирские деревни XIX века, жители которых — «бугровщики» — промышляли исключительно раскопками. Вы родом не из этих деревень? Как пришли в археологию?

— «Бугровщики» жили в основном на Среднем Енисее. У нас тут, около Новосибирска, нет заметных курганов, их сложно искать. А там все курганы на поверхности, легко обнаруживаются, классифицируются. В них было много золота, люди жили богато. А мои предки — из Европы, с Кавказа и Дальнего Востока. В Новосибирске мои родные оказались после войны. Археологию я выбрал как убежище. Когда я начинал учиться, археология была такой маленькой нишей, куда можно было спрятаться от пролетарской идеологии. Хотя… был бы я поумнее — занялся бы техническими вещами, заработал бы себе денег, стал бы независимым человеком и занимался бы сейчас… археологией.

— Где удалось побывать с археологическими экспедициями?

— Есть поговорка: археологических находок нет там, где нет археологов. Куда только археолога ни пусти — везде что-нибудь найдет. Я побывал в разных местах — от Камчатки до Бордо, от Обской Губы до Кушки. Везде, куда меня ни заносила судьба, всегда что-нибудь находилось. Специфика работы такая. Я экспериментатор, моя профессия не предполагает копания. Я эксперт — поэтому и попутешествовал, и посмотрел достаточно большое количество материала. Обычно у археолога узкая специализация, жизнь заставляет его многие годы торчать в каком-нибудь маленьком урочище на дне будущего водохранилища. Он вынужден всю жизнь заниматься своим маленьким кусочком мировой истории и часто не имеет возможности посмотреть шире. А у меня получилось так, Господь сподобил, что я ездил по разным местам, видел разные археологические памятники. Вот в Африке не был, как-то не получилось. Но боюсь, не только у меня это не получается, по странным обстоятельствам. В Восточной Африке, в так называемой «колыбели человечества», почти полвека работает только одна экспедиция — семейство Лики (знаменитые кенийские антропологи и археологи. — Ред. ) и их единомышленники. Для всех других эта территория практически закрыта.




— Обычно человека палеолита представляют измученным, полуголодным существом, озабоченным необходимостью непрерывно добывать где-то пищу…

— Житейские трудности наших предков сильно преувеличены. В археологии нет прямых доказательств того, что человек часто голодал или питался некачественными продуктами: кушал, например, дохлых мамонтов или подбирал то, что недоели сильные дикие хищники. Археологам удается достаточно точно определить реальный состав продуктов, съедавшихся людьми во времена палеолита. Мясное меню наших предков выглядит совсем неплохо. Практически все места обитания человека в эпоху палеолита располагаются в местах простой и необременительной охоты. Беготня с копьем — занятие увлекательное, но энергоемкое. Много пользы оно не принесет. Если вы рассчитываете сделать мясной рацион основой пропитания для себя и своих близких, то есть резон поискать места для охоты особо удачливые. Таких мест было достаточно. В далеком прошлом, например, юг Западной Сибири периодически напоминал современную африканскую саванну. Здесь собирались огромные стада крупных животных. Для того чтобы не погибнуть от голода, им необходимо было постоянно передвигаться в поисках пищи. Алтайские горы скалисты, а речные долины редко бывают широкими. В одном из тесных «коридоров» на пути миграции животных расположена и знаменитая Денисова пещера. Люди почти непрерывно обитали в этом месте со времен сказочно древних. (В наше время Денисова пещера раскапывается настолько профессионально, что стала своего рода эталоном, опорным памятником для изучения палеолита всей Евразии.) В палеолите люди селились именно в таких местах. Представьте: выходите вы утром из теплой, сухой, просторной пещеры, а мимо по ущелью беспрерывно перетекают табуны лошадей, стада оленей, даже носороги... Жизнь возле пещеры была подобна жизни в супермаркете. Есть что выбрать, главное — не суетиться. Места особенно стабильной охоты, конечно, редкость. Но не такая уж и большая. Часто люди селились на берегах небольших рек в тех местах, где они впадают в реку более полноводную. Кроме хорошей рыбалки, здесь можно попробовать перегородить засекой устье речной долины. Если склоны гор достаточно высоки, то невысокий «забор» из поваленных деревьев и кустарника отсечет всех оставшихся в ущелье животных (дикие звери не любят перелезать через препятствия — медведь не полезет даже через поваленное дерево, он предпочтет или искать обходной путь, или вернуться назад; современные охотники этим часто пользуются). Это «припас» для охоты, например, зимой. В долину по мере необходимости можно ходить за провиантом, как в заказник.

— Просто экологический курорт — при некоторой доле смекалки. Но рисунки в учебниках и книгах об эволюции изображают людей каменного века в виде малоинтеллектуальных субъектов — с выпяченной челюстью, скошенным лбом. Эти реконструкции не соответствуют действительности?

— Что касается внешнего вида, это вопрос не ко мне, к антропологам. Они по черепам делают реконструкцию облика человека. Но то, что за пятьдесят лет они этот облик многократно меняли, уже говорит о том, что их методы не очень совершенны. Я в своих книгах говорю не о внешнем облике древнего человека, а как бы о внутреннем облике, о его способностях, интеллектуальном потенциале. У нас нет оснований считать наших предков внешне непривлекательными, недоразвитыми людьми. В школьных учебниках, как и во многих энциклопедиях и музеях, чтобы показать лица наших далеких предков, часто используют иллюстрации Зденека Буриана. Он считал свои художественные работы научной реконструкцией, но к науке его труды отношения не имеют.

— Чем отличается корректная реконструкция от некорректной? Вы и про известного путешественника Тура Хейердала пишете, что он сделал некорректный вывод из своего эксперимента…

— Хейердал — человек умный и симпатичный. Но все, что он сделал, это предложил очередную гипотезу. Показал, что на таком-то плавательном средстве можно преодолеть океан в определенном направлении. Но ведь на том же транспортном средстве можно двигаться и в другом направлении. Этот же океан можно пересечь и на другого типа лодке — что это доказывает или опровергает? С точки зрения науки — ничего. Суть эксперимента — это чаще всего опровержение какой-либо гипотезы. Классический пример: преступник утверждает, что проник в помещение через форточку. Его просят повторить то, что он сделал, а он повторить не может — он толстенький, а форточка маленькая. Опровержение экспериментом — один из наиболее корректных путей познания. В эксперименте проверяются все имеющиеся версии, причем комплексно. В раскопках палеолитических памятников участвуют множество специалистов: геологи, палеоботаники, зоологи, почвоведы, геофизики, специалисты по радиоуглеродному, палеомагнитному, стратиграфическому датированию… По принципу бритвы Оккама мы отрезаем все лишнее и оставляем наиболее вероятное. Но и это не стопроцентное доказательство. Эксперимент в археологии дает возможность найти наиболее вероятный, но не единственный ответ.




— Сторонники креационистской теории считают обязательным буквальное прочтение книги Бытия. Они утверждают, что «мир сотворен за шесть астрономических, современных календарных дней и примерно 7,5 тысячи лет назад». Как вы относитесь к такой точке зрения?

— В глазах таких христиан, вероятно, мир может быть только статичным, неизменным. Творить мир, органично изменяя его, например, через эволюцию, они считают непозволительным никому, даже Вседержителю. И все же незнание реального состояния науки не менее опасно, чем незнание богословия. В церковных лавках по всей стране продается несколько изданий безграмотного опуса «Общая биология: Учебник для 10-11 кл. общеобразовательных учреждений с преподаванием биологии на православной основе» и других подобных сочинений. Но то, с чем сражаются «научные креационисты» отец Константин Буфеев, отец Тимофей Алферов, Сергей Вертьянов, не есть наука. Они сражаются с химерой, которую сами и придумали. А Православие — религия умных людей.

— И все же как археологи определяют возраст своих находок? Откуда берутся эти, например, «миллион лет» и другие ошеломляющие временные величины?

— Археологи датируют находки не самостоятельно. Цифры они берут у своих коллег. Самый главный метод датирования в археологии палеолита — «стратиграфически-относительный». В облике нашей Земли постоянно происходят изменения. Перепады сезонных температур разрушают скалы, и поэтому с вершин гор периодически сползает щебень; реки размывают берега и переносят песок; ливневые дожди накапливают в низинах глину. Образование таких отложений происходит всегда и с различной степенью интенсивности. И если мы выкопаем где-либо яму с вертикальными стенками, то увидим, что земля порой напоминает слоеный торт «Наполеон». Здесь будут иногда даже разноцветные прослойки от пылевых бурь, слои ила давно высохших озер и глины от потопов, песок от ручейков и множество других следов геологической жизни нашей планеты. Каждый слой — этап. Если на месте нашей ямы когда-то обитал человек, то он периодически мусорил старыми, потерянными или сломанными предметами своего обихода. Так формировался «культурный слой». Он, естественно, связан с определенным цветом почвенной прослойки. Все просто. Необходимо только абсолютно точно выделить «культуросодержащие» слои и выяснить хронологическую последовательность их образования. Ясно, что чем глубже слои, в которых «залегают» находки, тем они древнее. Но насколько? Тут на помощь археологам приходят геологи. Они создали общую теорию истории Земли (в понимании которой им помогали геофизики, геохимики, астрофизики и просто физики), опираясь на постулаты которой дается и (довольно приблизительная) относительная датировка времени образования зафиксированных археологами слоев с «культурными находками». Авторитет геологии, физики и других наук в таких вопросах — преобладающий… Хорошо, если среди «культурного мусора» археологи обнаружат угольки, остатки костра, кости или другие уцелевшие с давних времен органические материалы. Такие образцы передают в руки специалистов-физиков: у них сейчас есть множество методов для определения возраста подобных находок. Суть же их методов — в фиксации хронологически постепенных изменений вещества. Язык цифр в археологических датах условен. Мы хорошо знаем последовательность событий. Отметки на хронологической шкале расставлены верно. Мы привязываем археологические события к определенным геологическим, связываем с геологической историей. Мы знаем, как развивалась эта история, с какой скоростью и протяженностью во времени, благодаря геологам, геохимикам и всему тому, что называется современной наукой. В семь тысяч лет хронологическая жизнь нашей планеты никак не укладывается. Поэтому наиболее разумное понимание слова «день» в Священном Писании — «период» или «этап».

— А насколько точны существующие методы датировок? Нередко пишущие на эту тему утверждают, что радиоуглеродный метод, датировка по изотопам часто выдавали ошибочный результат…

— Они правы — ошибки были, но так было десятки лет назад. С тех пор проведены сотни тысяч таких датировок. Ошибки и сейчас бывают, но их количество ничтожно мало, настолько мало, что можно в общей статистике оценки метода их не учитывать. Датировка различными методами дает коррелирующуюся картинку. Датировки химиков совпадают с датировками физиков, у разных специалистов, датирующих материал, разночтений нет… Пожалуй, самый любопытный метод — дендрохронология, датировка по годовым кольцам на деревьях. Здесь ошибок быть не может. Дендрохронологическая шкала по различным породам, по различным территориям приведена примерно до 11,5 тысячи лет. Датировки другим методом можно коррелировать, сопоставить с данными дендрохронологии, все совпадает. Есть погрешности, но они в пределах 1-3 процентов — в зависимости от метода. Говорить о радикальной порочности этих методов, как это делает тот же Вертьянов, оснований нет.




— Вы предполагаете, что о религиозности древних людей раннего палеолита могут свидетельствовать особого типа ножи, которые находят в раскопках. Тщательно отделанные, явно узкоспециализированные, они не похожи на обычные бифасы (обработанные с двух сторон острые камни) и, возможно, использовались в жертвоприношениях Богу. Вы пишете: «Представьте себе нож из прозрачного, кровавого цвета сарда или полосатого желто-туманного агата...» Это реальные археологические артефакты?

— Да, эти необычно красивые изделия мы находили на Дальнем Востоке. Анализируя их, я предположил, что они носят культовый, сакральный характер. Мне удалось сформулировать признаки такого рода изделий и поискать по ним аналогичные предметы в далеком прошлом. И вот тут оказалось, что самые древние ашельские (т. е. раннепалеолитические. — Ред. ) бифасы являлись тоже неординарными, именно сакральными изделиями. Это, конечно, удивительное открытие. Получается, что самые древние каменные орудия человека оказались предметами, предназначенными для совершения культовых, религиозных действий. Человек, следовательно, был религиозен на самых ранних этапах своей истории. Но наше предположение опять же косвенное. Прямым доказательством религиозности древних людей могли бы служить погребения. Человек, если хоронит, видимо, предполагает, что будет какая-то жизнь после смерти, что не все так просто. Но найти древние погребения очень трудно. Такие находки у археологов, как правило, случайны и в неестественных местах. Поэтому мы судим о культе умерших тоже по очень косвенным свидетельствам. Самому древнему погребению — 130 тысяч лет. Найти погребение в более древней истории еще меньше шансов, потому что с того времени ни кость толком не сохраняется, ни дерево, только камень. Трудно надеяться, что археологам когда-то удастся обнаружить первый алтарь. Поэтому волей-неволей мы вынуждены говорить о религиозности наших предков того времени на уровне косвенных предположений.

— Вы утверждаете, что «археология как наука об артефактах не свидетельствует об эволюции человека». Разве изготовление компьютера или айфона — не доказательство более продвинутого сознания? Для этого необходимы тысячи классных специалистов разного профиля, менеджмент — чтобы сосредоточить их усилия в нужном направлении…

— Но это не значит, что каждый из участников изготовления компьютера умнее, чем человек, живший 100-200 тысяч лет назад. Чтобы изготовить каменный нож, требуется гораздо больше знаний от человека, чем от работающего на конвейере при сборке того же компьютера. На конвейере — два десятка операций, работа автоматическая. Человек, управляющий космическим кораблем на орбите, совершает за один виток двести операций, нажимая кнопочки и поворачивая рычажки по установленной инструкции. Я это знаю, потому что в «космических войсках» служил. И что, я умнее своих предков, если умею сделать двести движений? Чтобы изготовить каменный топор, требуется гораздо больше знаний, причем творческих, ведь заготовка будущего топора — это не заготовка для современного телефона, которая почти всегда одинаковая. Заготовки для каменных топоров все разные. Труд наших современников, как правило, монотонный, однообразный. А мастер, работавший с каменным топором, всякий раз должен был использовать весь свой творческий потенциал. Скульптор, когда получает глыбу мрамора, приноравливается к ней, выбирает способ, каким на нее можно воздействовать. Его труд такой же неповторимый, как работа древнего человека над каменным орудием. Попробуйте на досуге сами изготовить самый «примитивный» каменный топор… Или еще более простое изделие — нож. Сразу все поймете. Я и современным студентам даю это задание. Объясняю все десять раз, «показываю двадцать раз, сам понимать начинаю», как это обычно бывает, а они не понимают. Если, например, ты сделал неверный удар по камню отбойником, то второй удар в прежнем месте делать бессмысленно. В месте повторного удара разовьется ранее образованная «неверная» трещина. Все будет криво. Все это знают, умом понимают, и опытный человек, к коим я могу порой себя относить, все равно второй раз тюкнет. Чтобы убедиться. Но студенты лупасят в одну точку не меньше пяти раз. Пяти! Нет, они не тупые, просто не привыкли к столь сложной работе. Дело в том, что мы мыслим уже немножко по-другому. Так игрок в шахматы не похож на игрока в шашки. Они мыслят разными алгоритмами, стереотипами, готовыми логическими блоками… Я не могу утверждать категорично, но у меня такое ощущение, что интеллект древнего человека был более развитым.

— Как вы относитесь к методам генетического анализа в палеонтропологии?

— Я плохо знаю генетику, некомпетентен в этой области. Но в генетике в последнее время что ни день — то какая-нибудь новая потрясающая гипотеза. По моим ощущениям, генетика еще очень молодая наука — а в молодости мы очень часто говорим непродуманные вещи. И как правило, «космического масштаба». При генетическом анализе у человека обнаруживаются цепочки генов, аналогичные генным цепочкам дождевых червей, свиней, обезьян. Это же не значит, что мы от них всех произошли. Может, все-таки из праха земного, из живого материала создал нас Господь? Но это уже — на уровне метафизики.




Первый археолог-ученый — датчанин Кристиан Томсен (1788-1865). Он понял, что в собрания древностей нужно ввести систему. Коллекцию археологических находок Копенгагского музея он разделил по трем периодам в древней истории человечества, которые назвал веками: каменным, бронзовым и железным. Позже специалисты разделили каменный век на палеолит (древний) и неолит (новый). В палеолите выделят ранний, средний и поздний периоды.

Ранний период палеолита называют ашельским — по названию местечка Сент-Ашель, вблизи которого было найдено множество изделий каменного века. Большой частью это были обработанные с двух сторон камни (бифасы). Формой они напоминают наконечники копья, местные крестьяне издавна считали их застрявшими в земле «наконечниками молний». Немецкий ученый Андреас Альберт Роде (1682-1724) попробовал сам изготовить аналогичное изделие из камня, эксперимент удался.

Широкомасштабные эксперименты в археологии стал проводить в ХХ веке С. А. Семенов. Он моделировал древние технологии производства орудий, пробовал работать ими. А главное, изучал поверхность своих орудий под микроскопом (такие исследования теперь называют «трасологическими»). Обнаружилось, что на инструментах после их использования остаются характерные следы износа. Сравнение подобных следов на экспериментальных и подлинных древних инструментах позволило определять, как именно создавалось то или иное орудие, как им работали, что именно обрабатывали.
В наше время эксперименты и трасологический анализ стали неотъемлемой частью комплексных археологических исследований. Для такого рода работ создают и специальные «полигоны» — например, около знаменитого археологического комплекса «Денисова пещера» на Алтае.

Новосибирского ученого Павла Волкова в научном сообществе признают уникальным специалистом по экспериментальной археологии. Пишет он и научно-популярные книги. В последней — «От Адама до Ноя. Археология для православных» — он подробно рассказывает, как жили люди каменного века. Например, на многих стоянках каменного века археологи обнаруживали следы костров около входов в жилища. Почему именно там — долгое время оставалось загадкой. Волков объяснил, что при определенном устройстве костра создается что-то вроде теплового экрана, благодаря чему тепло от огня идет в дом, а дым туда не попадает.

Все древние технологии в книге Волкова описываются поэтапно, со схемами и рисунками. Хоть бери книгу, отправляйся в каменный век и там обустраивайся. Правда, сам Волков скептически относится к способности современного человека приспособиться к жизни в каменном веке. И не из-за трудностей этой жизни, а из-за ограниченностей современного сознания. По его мнению, интеллект древнего человека сильно недооценивают. Даже изготовление обычного каменного топора требует особого проективного воображения.

Интересно объяснение Волковым еще одной археологической загадки. В слоях определенного исторического периода археологи обнаруживают необычные «лавролистные клинки», которые отличаются красотой обработки, но явно уступают в своих функциональных возможностях обычным ножам того времени. Волков доказывает, что эти микроклинки использовались в религиозных ритуалах. Он предполагает, что древний человек не был безбожником, близким к обезьяне существом, каким его представляют в школьных учебниках и в исторических музеях.

По словам Волкова, есть еще один способ, который позволит почувствовать внутренний мир древнего человека и понять, что, вопреки распространенному заблуждению, наши далекие предки были способны к сопереживанию и были наделены тонким чувством красоты. Он советует попробовать самим скопировать известные древнейшие — отчетливо реалистичные — рисунки со стен пещер Альтамира и Фон-де-Гом.

Поддержите наш сайт Сердечно благодарим всех тех, кто откликается и помогает. Просим жертвователей указывать свои имена для молитвенного поминовения — в платеже или письме в редакцию.