Группа «Алиса» в последние годы превратилась из явления музыкального в явление социальное. Православно-патриотический уклон ее лидера Константина Кинчева до сих пор остается поводом для обсуждения в околомузыкальных кругах. Кинчев, открыто называющий себя националистом, поет теперь не о «танцах на пьяных столах», а о «небе славян». Праздных разговоров, в том числе и интервью, Константин Евгеньевич не любит и соглашается на беседу только накануне знаковых событий. В эти дни группа «Алиса» готовит странный юбилей: 20-летие одного из своих альбомов «Шестой лесничий». С разговора об этом и началась беседа корреспондента «Новых Известий» с Константином КИНЧЕВЫМ.
  – «Алиса» дает концерт, посвященный 20-летию «Шестого лесничего». Почему юбилей именно этой пластинки решено отметить широко?

– Потому что она вышла в 1989 году, а сейчас на дворе 2009-й.

– Но дискам «Энергия» и «БлокАда» 20 лет исполнилось еще раньше, а никаких громких юбилеев не было.

– Просто нам тогда не пришла в голову мысль все это поотмечать. Видимо, 30-летие альбомов отпразднуем.

– Так теперь можно каждый год юбилеи устраивать.

– Да, на следующий год можно 20-летие «Шабаша» отмечать.

– Когда группа отмечает юбилей и начинает готовиться к следующему, это означает ее творческую старость: значит, новое творчество ей уже не очень интересно. В вашем случае это не так?

– Мы, бесспорно, являемся матерыми ветеранами, но и новыми альбомами продолжаем заниматься. Следующий намечается на осень 2010 года.

– Запись уже начали?

– Альбом готов в демо-версии, осталось записать. Последний год мы занимались строительством собственной студии. Нас выгнали с насиженной точки, пришлось искать новый дом. Мы взяли в аренду старый-старый дореволюционный барак в Петербурге и сделали из него студию и репетиционную базу. Сейчас осталось смонтировать оборудование и заняться акустикой: подвигать барабаны, послушать, как звучит, и так далее.

– Там будете писаться только вы или собираетесь пускать коллег?

– Ну, это же база наша, делить ее с кем-то мы не планируем… Если только с очень близкими друзьями. Новый альбом хочется тоже писать у себя – попробовать этот звук. Мы строили студию по английским технологиям, одна стена каменная, сложные акустические схемы, и все должно звучать круто – теперь любопытен результат.

– Вы ощущаете свой возраст?

– Конечно. Мне скоро 51, на эти годы я себя и ощущаю.

– Многие отмечают, что выглядите вы сейчас гораздо моложе, чем лет десять назад.

– Спасибо за комплимент.

– Как это достигается – физическими упражнениями или, может быть, духовными практиками?

– Никаких практик, живу себе и живу. Получаю удовольствие от жизни. Немножко занимаюсь в спортзале, от этого тоже получаю удовольствие. Словом, стараюсь жить так, как мне нравится. Это связано и с внешним, и с внутренним миром. Стараюсь стремиться к гармонии.

– У группы «Алиса» есть шансы обуржуазиться или вы этого не допустите?

– А что вы имеете в виду?

– Когда хорошая комфортная жизнь становится для музыканта важнее творчества.

– Меня моя жизнь устраивает. Я люблю свое дело, оно приносит мне максимальную радость. А комфорт и все остальное прилагаются к тому, чем я занимаюсь. Так вышло, что за любимую работу я еще и деньги получаю. У меня хороший дом, хорошая квартира – 70 квадратных метров. Много это или мало на семью из четырех человек? Я думаю, что довольно скромно. Но мне этого достаточно. Замков никаких нет, да и средств на них нет. Автомобиль мне нужен большой, внедорожник, потому что я любитель рыбалки. Не любил бы рыбалку – обходился бы каким-нибудь седаном. Я в какой-то мере сибарит, люблю на диване полежать. Это можно назвать обуржуазиванием?

– Кто из коллег-ровесников способен вас еще как-то удивлять?

– «Аквариум» мне всегда любопытен. Слушаю каждый их альбом, который выходит. Диски «Калинова моста» тоже не пропускаю.


– А из молодых?

– F.P.G., «Дайте 2», «Мордор».

– Вы такой список уже называли. Ничего свежего с тех пор не появилось?

– Ну, пока ничего не добавилось.

– Значит ли это, что в рок-музыке кризис?

– Откуда ж я знаю? Все видно на расстоянии, а я нахожусь в центре движения.

– А кризис, который мировой и экономический, как-то отразился на группе «Алиса» или на вас лично?

– Мы занимались стройкой и всё построили. Кризис на нас никаким образом отразиться не мог, потому что мы как играли концерты, так их и играем. Как были по сравнению с поп-артистами голью перекатной, так этой голью и остались. Это у артистов шоу-бизнеса корпоративов не стало, а мы корпоративы и не играли никогда. Как ездили по стране и ближнему зарубежью, так и ездим.

– Волнует ли вас перетекание музыки в Интернет? Публика выбирает бесплатное скачивание, а не покупку дисков.

– Это пока проблема издателей, а не моя. Лейблы выстраиваются в очередь за моими альбомами и устраивают тендеры. Я отдаю тем, кто предлагает лучшие условия. По крайней мере с последними пластинками так и было. Если новый диск издателей не заинтересует, выложу альбом бесплатно в Интернет. Но пока они предлагают суммы, которые я считаю достойными. Когда ситуация изменится, понижаться не буду – бесплатно отдам.

– Сами пользуетесь торрентами?

– Да. Это реалии сегодняшнего дня, это нормально. А зарабатываем мы, что тогда, что сейчас – концертами. Волка ноги кормят, основной источник дохода – живая работа на сцене. На заработок с альбома не проживешь.

– Как вы думаете, власти прислушиваются к кому-то из музыкантов?

– Нет. У меня есть ощущение, что они живут абсолютно в своем мире, имеющем столько же отношения к действительности, сколько полотна Дали. Сплошной сюрреализм. В стране дорог нет нормальных, а они мечтают о каких-то нанотехнологиях. Мне кажется, им просто нечем прислушиваться. Это другие люди, у них органы чувств другие.

– Но о Путине вы всегда отзывались в позитивном ключе. Оценки изменились?

– А что сейчас оценивать? Вот выборы у них будут – посмотрим, понаблюдаем.

– Сейчас вот местные выборы прошли.

– Эти я даже не заметил.

– На думские и президентские выборы пойдете?

– Нет, я на выборы не хожу. А смысл? Все равно без меня всё решат. Я понимаю, что это позиция обывательская и с ней борется «Единая Россия». Но если она каждый раз накручивает себе столько голосов, сколько надо, – зачем ходить на выборы?

– Значит ли это, что демократия в западном смысле слова неприменима для России?

– На Западе то же самое.

– Там на выборах есть конкуренция и нет ощущения предопределенности исхода.

– То же говно, только вид сбоку.

– Какая политическая система была бы для России идеальной?

– Учитывая, что я не политик, а по складу ума, скорее всего, дурак, могу говорить что угодно. Для меня такой системой является монархия. Это наиболее подходящая для моей страны модель. С этой точкой зрения могут все не соглашаться, я это несогласие принимаю как данность.

– Но с монархами России часто не везло.

– Это обламывает, конечно, но в планетарном смысле государственное устройство всегда несовершенно. За всю историю человечества идеальных правителей не было. С этим ничего не поделаешь.

– Вы себя считаете патриотом?

– Да. Я люблю свою страну, рад, что я здесь родился, доволен тем, что более-менее владею русским языком.

– А вам бывает стыдно за свою страну?

– Да, бывает. Когда мы сдаем рубежи и поступаемся будущим в угоду сиюминутной выгоде. Когда проявляем слабость, глупость, тщеславие.

– А то, что дорог нет и пенсии маленькие?

– Конечно. Это все туда входит.

– Вы высказывали мнение, что вам в политику нельзя, потому что вы там проявите замашки кровавого диктатора.

– Да кто ж меня туда допустит? Я и не хочу, потому что для того, чтобы стать политиком, нужно иметь особенные качества, к которым не относится наличие совести. Я к политике вряд ли когда-нибудь прикоснусь – мне после этого хочется вымыть руки.

– В обычной жизни такая бескомпромиссность не мешает?

– Компромисс, конечно, не для нас, но в чем здесь бескомпромиссность? Я предпочитаю не общаться с теми, с кем неприятно общаться.

– Когда приходилось в буквальном смысле драться последний раз?

– Так и не припомню. Давно уже. Мне уже лет много, и, видимо, я так устроил свою жизнь, что не пересекаюсь с людьми, которым хочется дать в бубен.

– Кто входит в ближний круг общения?

– Семья. И группа. Остались друзья из детства.

– Среди них известные люди есть?

– Нет.

– Они ощущают, что вы звезда? Или для них вы остались тем же, что были в детстве?

– Надеюсь, для них я не стал звездой.

– Почему желтая пресса вами не интересуется, не пишет про вас скандальных новостей?

– Это надо у желтой прессы спрашивать. Я со своей стороны доволен, что не вхожу в число персон, которые ее интересуют.

– Папарацци у вашего подъезда не дежурят?

– Нет. По улице хожу свободно, даже в метро езжу.

– Узнают?

– Ну, не настолько, чтобы я не мог передвигаться.

– Вы много времени проводите не в Москве, а в доме на природе. Это для вас отдых?

– Скорее жизнь. Я там провожу с апреля по ноябрь. Дом – в двух часах езды от Санкт-Петербурга, и оттуда я также выезжаю на гастроли.

– Что может вас поразить, оставить сильные впечатления? Может быть, книги, фильмы?

– Затрудняюсь ответить. Могу сказать, что я последнее прочитал. Дочка начала читать, да и я увлекся и тоже прочел с интересом – «Работа актера над собой» Константина Сергеевича Станиславского. Но я бы не сказал, что сильно впечатлился. Было любопытно, не более того.

– В работе над собой вам эта книга не поможет?

– Вряд ли (улыбается).

– Кем вы видите себя лет через десять?

– Кем я видел себя лет 30 назад, тем хотел бы увидеть и лет через десять, если жив буду. А именно – человеком.

– Как вы думаете, музыка как-то изменится к тому времени?

– Откуда ж я знаю? Я делаю то, что мне интересно, что меня увлекает и дает эмоции. Бывает, садишься работать утром – а раз, уже ночь.

– И часто такие дни выпадают?

– Я так живу просто. Это часть любимого дела. Есть другая часть – концерты. Там время тоже останавливается, его не существует. Записи и репетиции – менее интересный процесс, но тоже весьма захватывающий. Так листается календарь, проходят дни, недели, годы. Глядишь, уже и жизнь на излете.

Поддержите наш сайт Сердечно благодарим всех тех, кто откликается и помогает. Просим жертвователей указывать свои имена для молитвенного поминовения — в платеже или письме в редакцию.