Вышел в свет новый номер журнала «Древняя Русь. Вопросы Медиевистики» (№ 2 (48) 2012). Ряд публикаций издания связан с историей Православия.
  И. И. Макеева исследовала историю бытования «Сказания о трех воеводах» в русской письменности XII–XVII в. Этот текст представляет собой одно из чудес св. Николая Мирликийского, переведенное с греческого языка и известное в русских списках XII–XVII вв. под названием «Чудо о трех воеводах». Старший сохранившийся список сказания находится в Торжественнике в составе Златоструя XII в., где произведение начинает цикл чудес св. Николая Чудотворца из 8 текстов. В византийской литературе это было одно из наиболее популярных произведений о св. Николае. Оно восходит к V–VI вв. Описываемые в нем события могут быть отнесены к первой половине 330-х гг. (до смерти св. императора Константина).

Исследование показало, что крайне популярное в византийской литературе «Сказание о трех воеводах» в древнерусской письменности было распространено в значительно меньшей степени. Чудо входило в другие произведения о святителе как полностью (Метафрастово Житие), так и в виде более или менее подробного пересказа (проложные Жития в стишном и нестишном Прологах, «Слово похвальное на перенесение мощей св. Николая»). В некоторых произведениях оно только упоминается или излагается самый знаменитый эпизод сказания – явление св. Николая императору св. Константину и епарху Авлавию. Изложение Сказания о трех воеводах в «Слове похвальном на перенесение мощей св. Николая» позволяет соотнести памятник со славянским переводом чуда, а как указывает на его создание в южнославянской среде.

А. С. Усачевв статье «Волоколамский инок Кассиан Босой (ок. 1439–1532 гг.) и его современники» опираясь на полный комплекс сохранившихся до наших дней источников, представил биографию известного церковного деятеля. Автор остановился на вопросах происхождения Кассиана, его мирской биографии, иноческой жизни в Пафнутьевом-Боровском и Волоколамском монастырях, отношениях Кассиана с великим князем Василием III. Автор пришел к выводу, что судьба Кассиана была уникальна для средневековой Руси. Почет, которым он был окружен в начале 1530-х гг., был связан не только с его аскетическими подвигами, но и его светской жизнью. Кассиан, младший современник Василия II и Пафнутия Боровского, стал легендой задолго до смерти. Одни, точно не зная его возраст, именовали его столетним старцем, другие, нисколько не сомневаясь в его чудотворных способностях, адресовали ему просьбы своими молитвами остановить пожар. В своих личных письмах именно его великий князь просил молиться за членов своей семьи. Именно поэтому Василий III выбрал Кассиана в восприемники своему сыну Ивану, будущему царю Ивану Грозному.

Работа М. А. Шибаева «Владимирский полихрон и Новгородско-софийский свод» посвящена истории архиерейского летописания XV в. Ученый доказывает, что Владимирский (или Фотиев) Полихрон, долгое время считавшийся памятником круга митрополита св. Фотия, является гипотетическим построением А. А. Шахматова, которое необходимо исключить из схемы русского летописания. Первой попыткой создать общерусский синтетический текст, объединивший почти все доступные на тот момент летописные источники, был Новгородско-Софийский свод. Он не имел отношения к митрополиту Фотию и его канцелярии, а составлен, скорее всего, в Новгороде в окружении архиепископа Евфимия II. Попытки составить сводный летописный текст с максимально широким использованием разных источников позднее предпринимались неоднократно летописцами XV–XVI в. Естественным завершением этого процесса было создание почти через полтора столетия Лицевого Летописного свода.

Э. А. Гордиенко проанализировала изображения серии фресковых и иконописных композиций XII–XVI вв. Исследовательница отметила, что во многих случаях иконография росписей определяется последованием годовой церковной службы. Изображения выделенных памятников иллюстративно связаны с уставными чтениями по Евангелию апракос и соответствуют триодному кругу службы. Убедительным свидетельством изображения службы по апракосу служат миниатюры византийских лекционариев XI–XIII в., следующих порядку апракосных перикоп. Динамика изображений в последовательности служб больше отвечала структуре центрического храма с присущим ему круговым обозрением пространства. Исходным примером круговой системы в древнерусской монументальной живописи может служить роспись Преображенского собора в Мирожском монастыре (40-е годы XII в.). В Новгороде «вращающаяся» система в завершенной форме представлена в росписи церкви Спаса Преображения на Нередице (1199 г.). Исследовательница отметила, что этот же принцип компоновки изображений отмечается на ряде икон.

В номере также опубликованы статьи: Н. Ф. Котляра Жестокий мир русского средневековья: Русь времен удельной раздробленности; Б. Р. Рахимзянова Прибытие первых джучидов в Московское великое княжество: начало трансформации империи (окончание); А. Л. Грязнова Купчая Павла Харитонова: землевладение на Белоозере в эпоху Куликовской битвы; Д. О. ОсиповаКожевенно-сапожное ремесло Великого Новгорода в свете письменных источников; А. А. ГорскогоЯрлык Ахмата Ивану III.

В разделе «Рецензии, полемика, научная жизнь» представлены материалы: Г. С. Гадаловой «У истоков российского государства»: научная конференция в Твери; Б .Р. Рахимзянова «Третья международная научная конференция серии «Средневековые тюрко-татарские государства»»; М. П. Одесского «Граф Бранкович и Дракула воевода (Джордже Бранкович. Славяносербские хроники / изд. подг. А. Г. Кречмер. Белград, 2011)».

Ознакомиться с полным текстом публикаций и скопировать их в формате pdf можно на сайте журнала.

Поддержите наш сайт Сердечно благодарим всех тех, кто откликается и помогает. Просим жертвователей указывать свои имена для молитвенного поминовения — в платеже или письме в редакцию.