Интервью епископа Петропавловского и Камчатского Артемия изданию «АиФ-Камчатка»

— Владыка, Вы уже освоились на Камчатке?

— Нельзя сказать, чтобы полностью освоился. Но, безусловно, я чувствую себя увереннее. Хотя мне еще многому надо научиться, многое познать.

— Что в должности епископа остается для Вас непривычным?

— Когда я был наместником монастыря, у меня не было такой публичности. Я до сих пор испытываю волнение, когда выступаю на общественных мероприятиях перед большим количеством людей. Это, конечно, не относится к церковным службам. На них я чувствую себя как дома.

— Насколько я знаю, Вы приехали на Камчатку не один…

— Со мной прибыли восемь братьев из монастыря. Потом приехали еще двое… Когда Патриарх предложил мне возглавить епархию на Камчатке, я спросил у него: «Можно ли мне взять с собой монахов?» Он улыбнулся и ответил: «Конечно. И побольше». А владыка Тихон, архиепископ Новосибирский и Бердский, благословил отправиться со мной всех братьев, которые пожелают. Я считаю, что это был подарок. Братия — моя опора.

— Где Вы их разместили?

— Сейчас они ютятся в квартире. Но я планирую и в дальнейшем приглашать священников. Чтобы было, где их размещать, мы строим гостиницу на территории собора.

— Приходов на Камчатке немного. Не получится ли, что у нас будет перебор со священнослужителями?

— Конечно, нет. В северных поселках православные священники пока еще бывают редко. Там процветает сектантство. Патриарх же в своих выступлениях говорит, что храмы должны располагаться в шаговой доступности для прихожан. Ведь храм это не просто здание, а духовный стержень народа. Хорошо, если он будет в каждом поселке. Только в этом случае священник сможет достучаться до сердца прихожанина…

Я уже побывал в нескольких отдаленных районах Камчатки. Видел, в каких тяжелейших условиях там живут люди. Думаю, мы должны быть им благодарны не только за то, что они снабжают нас рыбой, но и за то, что выполняют пограничную функцию. Самим фактом своего пребывания на прибрежных территориях они дают миру знак, что это российская земля.

— Вы мыслите как военный…

— Скорее как государственник. Но и православные миссионеры, которые пришли сюда столетия назад, тоже были государственниками. Одно дело — открыть и присоединить земли, а другое — духовно связать их с телом великой державы. Чтобы территории держались не на штыках и страхе, а приобщились к культуре русского народа, почувствовали его тепло и заботу. Тогда они будут едины с нами.

— Охотно ли соглашаются монахи ехать на камчатский север?

— Давления на них никто не оказывал. Это было их желание. А как иначе? Если у людей не будет сердечного намерения, никакого дела не сделаешь. А мы планируем придать Свято-Пантелеимонову мужскому монастырю в Петропавловске статус миссионерского. Монахи будут постоянно на два-три месяца выезжать на север, встречаться с людьми, проводить требы. А потом будут возвращаться в обитель, укрепляться духом.

— Вы были наместником монастыря, теперь стали епископом. В миру повышение по службе связывают, как правило, с увеличением зарплаты, с дополнительными привилегиями. А как происходит в Церкви?

— Для меня сан епископа, прежде всего, более ответственный и тяжелый крест. Теперь на суде Божием я буду в еще большем ответе. В Евангелии сказано: кому много дано, с того больше и спросится. Что касается привилегий, то их немного. Обедаю я в трапезной храма вместе со всеми. Ужинаю дома, тем, что сам себе приготовлю. За мной закрепили автомобиль с водителем. Но машина, естественно, принадлежит не мне, а епархии. У меня же как у монаха — ничего нет. Я приехал на Камчатку с двумя сумками. Думаю, что так и уеду. Если будет суждено уехать…

— Если не секрет, где Вы живете, получаете ли зарплату?

— Епархия предоставила мне квартиру в 16-этажном доме на улице Ленинградская. Но, я думаю, если мы построим гостиницу на территории храма, я перееду в нее… Зарплата у меня — 40 тысяч рублей в месяц.

— Вы ходите на выборы?

— Когда жил в монастыре, ходил. А здесь еще выборов не было.

— Скоро будут. Вы за политической ситуацией следите?

— Конечно. И новости смотрю, и периодику читаю.

— На Ваш взгляд, священник может призывать людей голосовать за какую-либо партию или высказывать свои политические предпочтения?

— Категорически нет. Когда меня в качестве гостя приглашают на партийные собрания, я вежливо отказываюсь. Церковь не участвует в политической жизни. Это душа народа. Мы должны быть аполитичны. Потому что на покаяние к Господу придут все — и единороссы, и справедливороссы, и коммунисты, и беспартийные. Перед Богом все равны. Но как гражданин каждый священник, по моему мнению, вправе решать для себя: ходить ему на выборы или нет.

— У Вас есть любимые телепередачи?

— По возможности я стараюсь смотреть новости и социальные программы, например, «Специальный корреспондент». Мне интересна жизнь народа, отношение людей к тем или иным событиям. Но как бывший военный, не буду скрывать, иногда я смотрю передачи о Великой Отечественной войне, о вооружении по телеканалу «Звезда». Но уделять телевизору много времени у меня, конечно, не получается. Да и показывают, к сожалению, часто такие вещи, которые и не хочется смотреть.

— Вы поддерживаете отношения со своими родственниками?

— А как же?.. Хотя, знаете, когда я принял постриг, моя мама даже плакала. Ей кто-то из соседей сказал, что сына она теперь сможет увидеть только через щелочку в заборе. Это, конечно, не так. Мама и в Сибирь ко мне приезжала несколько раз. И сюда готовится приехать.

— Вы часто беседуете с разными людьми. Встреча с кем из жителей Камчатки произвела на Вас наибольшее впечатление?

— С академиком Сергеем Александровичем Федотовым. Я встречался и с другими прекрасными людьми — историками, руководителями края. Губернатор Владимир Иванович Илюхин, например, оказался очень открытым человеком. Но поразил меня именно академик Федотов.

— Вы считаете, что если человек добился в жизни высокого звания или должности, он уже достоин уважения?

— Нет. Судить о человеке надо не по его регалиям, а по делам. Но я и не сторонник того, чтобы говорить: презирайте должность. Мы же не анархисты. Даже на небе есть иерархия: Господь, Престолы, Серафимы, Херувимы и т.д. И больший, как говорят, благословляет меньшего. Если человек занимает высокую должность, значит, промысел Божий его поставил. Но власть — это прежде всего ответственность.

— Кто из ныне живущих людей является для Вас духовным авторитетом?

— Я 10 лет воспитывался под руководством владыки Тихона и многое почерпнул у него. Еще я стараюсь ориентироваться на речи Патриарха. Это уста Церкви. Его Святейшество очень хорошо владеет словом. Мне есть чему у него учиться.

— Владыка, Вы можете допустить, что Бога нет?

— Даже в страшном сне не могу. Это искренне. Если бы я не ощущал любовь Божию, я бы никогда не пошел в монастырь. Ведь в мирской жизни я был достаточно активным человеком, а не каким-то неудачником.

— А в монастыри часто идут неудачники?

— В обществе порой думают, что если человек принимает постриг, значит, в жизни у него что-то не сложилась. Когда я был наместником монастыря, я в таких случаях говорил: вы спросите у наших монахов, кем они были в миру. Отец Симон — с отличием окончил МФТИ, у него феноменальная память. Отец Серафим — имеет два высших образования. Отец Рафаил — работал главным конструктором на заводе. Эти люди сумели реализовать себя. Но когда поняли, что есть что-то более важное, оставили мирские блага, карьеру и пошли служить Богу. Причем не куда-нибудь в теплые места направились, а поехали в Сибирь. Мы с ними поднимали монастырь на голой земле. Учились строить, возделывать землю, ухаживать за скотом. Но мы получали ответ на свои молитвы. И в этом черпали силы.

Подобные ощущения сокрыты от глаз мира. Они открываются человеку тогда, когда он начинает жить церковной жизнью.

Беседовал Владимир Хитров