«Ты шо, попа штрафовать! Это же грех, удачи не будет!» -- двое гаишников стояли позади моего автомобиля и выясняли меру наказания правонарушителю. А то как же, ведь батюшки существа неземные. «Отче, ты там, наверху, договорись, чтобы завтра была хорошая погода. А то мы шашлыки запланировали».
  Смешно это все, но небезобидно. В частности, так рождается околоцерковная мифология. Вместо веры -- суеверие, вместо молитвы -- требоисполнительство, вместо любви -- «знакомства». Миряне сами подталкивают «отцов» к ощущению особой поповской значимости -- не в духовной высоте, но в факте принадлежности к клиру. А ведь хорошо было бы видеть иерея тем, кто он есть: человеком, которому Церковью делегировано право предстоятельства в евхаристическом собрании. Делегировано право служения, а не присвоен почетный статус. Рукоположение не отменяет простого факта: священники -- те же люди посреди братии, отцы, мужья, друзья, соратники. Видеть батюшек живыми людьми, а не мистическими знаками очень полезно и для самих батюшек, и для тех, кто вокруг них. Первым это помогает жить в смирении, вторым -- в трезвении.



СПРАВКА

Священник Михаил ШПОЛЯНСКИЙ живет в селе Старая Богдановка под Николаевом. В 1980-е годы работал инженером-кораблестроителем, в лесничестве, на стройке, в бригаде по декоративному оформлению помещений. В возрасте 34 лет (в 1990 году) рукоположен во иерея. С 1990-х годов и доныне руководит детским домом семейного типа.

Литературного образования отец Михаил не получал, и даже в школе прогулял большую часть уроков русского языка и литературы. Тем не менее пишет и издает книги, которые пользуются неизменным успехом. Наиболее популярны сборники рассказов, объединенные общим названием «Мой Анабасис». Слово «анабасис» буквально переводится с греческого как «восхождение и спуск», в литературе оно нередко употреблялось в юмористическом ключе как синоним похождений, приключений, например «Будийовицкий анабасис Швейка». Предлагаем читателю несколько рассказов из готовящегося, пятого тома «Анабасиса».

Широкая натура

Батюшки редко бывают нормальные. В плане комплекции. Или толстоваты с походом или худоваты с оттягом. Средним попам чего-то не хватает в сакральной идентификации образа. Малозаметны они и не харизматичны. А вот основные группы весьма презентабельны и конкурируют в значимости своего типажа. А еще на автоколесницах ездят. Самые пропащие -- на иномарках. Последние времена, братья!

И тут невольно вклинивается особая тема: поповские автомобили. У меня в этой канве своя история. В конце девяностых годов добрые люди, Лена и Юра Красновы, продали нашей семье за символическую цену подержанный автомобиль, «Субару Легаси». Хорошая машина. Благодаря ей у нас появилась возможность добираться на Кинбурн своим транспортом.

В день оформления «Легаси» ехал я по городу на полученном в наследство от тестя жигуленке-«копейке» выпуска 1974 года. Хотя автомобили ВАЗ сборки тех годов были не в пример крепче и качественнее современных, вид у нее был ужасающий. Все мыслимые сроки эксплуатации «копейка» превзошла многократно. Достаточно сказать, что передние двери (как и багажник) привязывались веревками, а под ногами водителя была дыра в полу.

Еду. В подряснике, с крестом. Остановился вблизи главной улицы города. Вышел, подошел к книжному лотку. Слышу разговор трех дородных пацанов типа бригадира-банкира. Пацаны громко обсуждают:
-- Поп из «копейки» выполз, видал?
-- Да, здоровый поп такой.
-- А машина, вишь, «копейка». Рухлядь, сыпецца.
-- Во. Так это поп настоящий, понял? Не на мерине…

Я задумчиво сел в свою рухлядь. «Легаси» получил часа через два. Уехал уже на нем. Тот перекресток объехал стороной -- не дай Бог разочаровать доверчивые души.

Тогда меня реабилитировала «копейка», даже солидная комплекция не испортила впечатления. Но благие времена прошли, теперь у меня кроссовер «Хендай». Приходится занимать оборону в стане толстяков. Благо есть для этого отработанные схемы. Их три.

Первая: неприступная важность. Рудименты патриархального сознания заставляют народ подозревать в толстой важности некую особую значимость.
Вторая: добродушная веселость. За улыбку люди часто прощают даже толщину щек.

И на крайний случай может пригодиться третья: мол, и мы в духовном плане не лыком шиты. Цитата из Игнатия Брянчанинова (как известно, принадлежавшего к когорте людей полных во всех смыслах): «Худые батюшки, конечно, благообразны. Зато толстые -- смиренны».
Ну что же, слова святителя да Богу в уши.

Карман

Как-то еще в студенческой юности я услышал выражение: «У него поповский карман». Колоритная деталь: сказана эта фраза была грузчиком на складе, куда меня откомандировали из стройотряда для пополнения запасов продуктов. Таким образом, грузчик прокомментировал бездонный карман, в который его напарник засовывал уворованные консервы. Выражению я подивился, и даже, будучи еще некрещеным, как-то обиделся за попов.

Через много лет, сам став священником на приходском служении, я на собственном опыте узнал, что такое поповский карман.

Со времени рукоположения и доныне подрясники мне шьет наша подруга и прихожанка Любочка Волоскова. В первом моем подряснике карманы были как в куртке-ветровке -- косые закутки, куда только ладонь было и засунуть. Даже карандаш из них выпадал. При пошиве следующего подрясника я попросил Любу углубить карманы. Теперь в них помещался не только карандаш, но даже и малый служебник. Или яблоко. В третьем карманы углубили еще больше. И так -- несколько раз. В конце концов, было достигнуто комфортное состояние, когда в карманы свободно и даже незаметно (широкие полы подрясника скрывали заполнение карманов) помещались объемистый требник, кропило, банка со святой водой и свернутая епитрахиль с поручами. А при желании батон хлеба, палка колбасы и бутылка минералки.

Но свойственная некоторым лицам поповская жадность, в данном случае актуализировавшаяся посредством кармана, и тут меня подвела. «Призадумался поп, Стал себе почесывать лоб. Щелк щелку ведь розь. Да понадеялся он на русский авось».

При пошивке следующего подрясника я попросил Любу сделать карманы еще глубже. Просьбу она выполнила.

И вот я, в новом подряснике, раскладываю панихидное приношение по карманам. Поместилось на удивление много, я доволен. Выхожу из церкви. Во дворе за летним трапезным столом сидят несколько прихожан, друзей. Мы договорились тут обсудить накопившиеся вопросы и заодно перекусить. Я иду к столу, достаю из карманов угощение. Хлеб и бутылку домашнего компота достал без проблем. Но когда дошла очередь до консерв, яблок, пакетика с печеньем и конфетами, оказалось, что извлечь я их не могу. Слишком глубоко. Я весь перекособочился и даже присел -- не помогает: руке до дна кармана не дотянуться. После нескольких минут дерганий и ужимок пришлось попросить недоуменно глядящих на меня прихожан помочь. Помощь мне оказали: один помощник держал карман приподнятым, другой извлекал припасы. Я развел руками: «Вот, братцы, пожадничал…»

Провальные карманы я, естественно, попросил укоротить. Но поскольку Любочка приезжала к нам не каждую службу да и я в городе бывал не часто, то пришлось потерпеть ямы карманов несколько недель. Все это время инвентарь и пожертвования носил в руках или под мышкой. «Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной!»

Поддержите наш сайт Сердечно благодарим всех тех, кто откликается и помогает. Просим жертвователей указывать свои имена для молитвенного поминовения — в платеже или письме в редакцию.