Своими мыслями делятся философ Татьяна Горичева и историк Валерий Байдин.
   В газете "Известия" недавно было опубликовано мнение одного из членов жюри конкурса проектов Русского православного церковного-культурного центра в Париже, посла России во Франции А. Орлова: "одним из фаворитов на сегодня является работа Общества архитекторов и девелоперов Мануэля Яновского и Московского архитектурного бюро "Арчгрупп": легкая, воздушная конструкция, доминантой которой является пятиглавый собор - его купола также выполнены из стекла и стали. Стеклянные стены создают объем, а стеклянный навес покрывает сад, окружающий собор".

Речь идёт о проекте, условно названном "Церковь-волна". Отбросим в сторону его эстетические оценки и споры о сомнительной новизне авторских вариаций в стиле надоевшего за тридцать лет, изначально анонимного и бездуховного "хай-тека". Удивляет странная символика предложенного авторами архитектурного образа: огромная волна захлёстывает собор по самые купола и застывает вокруг него стеклянным саркофагом. Что же мы видим: некую "мумифицированную", уже почти бесплотную церковь? "храм из зазеркалья"? "парижское эхо Чернобыля"? Полированные стекла, которые безвольно отражают мимотекущую жизнь и скрывают церковные фасады – пластическая метафора полной безликости, столь чуждой православной архитектуре. Если традиционные позолоченные купола символизируют мистическую полноту Церкви, то стеклянные прозрачные купола должны бы означать зияющее ничто… Сверху, с такой близкой Эйфелевой башни, этот храм-символ нынешней православной России будет казаться безжизненным, словно "утонувшим" в водах времени, с пустыми главками призрачных куполов… Вряд ли авторы предполагали такое смысловое прочтение, но именно оно напрашивается в первую очередь.

Для чего нужна эта странная, эпатирующая и сбивающая с толку постмодернистская экзотика? Условия конкурса, с которыми, увы, так непросто познакомиться, сформулированы предельно ясно: его участники обязаны найти "достойное решение для русской православной церкви, сохраняя традиции и канонические принципы, свойственные лучшим образцам русской церковной архитектуры, церковь не должна быть ни карикатурной, ни нарочито несовременной" (стр.2), "церковь должна предусматривать традиционные православные формы", "принципиальная форма православной церкви не может быть изменена и должна соответствовать типу русской православной церкви, наилучшим образом сочетаясь с традиционной архитектурой Парижа и данного места" (стр. 4). Ничего подобного и в помине нет в проекте, загодя уже поддержанном одним из влиятельных членов жюри.

Двумя месяцами раньше другой член жюри, архиепископ Егорьевский Марк, руководитель Управления Московской Патриархии по зарубежным учреждениям, категорически заявил: "Исключительно традиционный подход к архитектуре храма вряд ли победит. Храм православный, но парижанам хочется, чтобы он стал достопримечательностью города и не был похож на сотни других православных храмов. Поэтому предпочтение может быть отдано проекту, где будет синтез традиций и облика современного Парижа, русский храм, "причесанный" на французский манер".

Это высказывание вызывает множество недоумений. Трудно представить, чтобы безвестные "сотни других православных храмов" были бы похожи друг на друга. Непонятно, на что же должен походить православный храм? Должен ли он быть подобен современным французским церквям? Но общеизвестно, что эта область архитектуры во Франции находится в глубоком упадке. Вряд ли такое "подобострастие" (в изначальном смысле этого слова) досточтимого владыки оценят в стране, где слишком развито уважение к культурному многообразию и стремление к подлинному диалогу культур. Скорее, созданный по сиюминутной европейской моде православный храм будет вызывать смех, как и вид "причёсанного на французский манер" русского епископа. Да и нужно ли "причёсывать" храм "под автовокзал", "под торгово-развлекательный центр" или "под дорожный ресторан"? При всём уважении к профессионализму франко-русского коллектива архитекторов "Sade – Arch Group", следует отметить полное отсутствие у них опыта возведения каких-либо зданий религиозного назначения. И если данный проект будет всё-таки одобрен жюри, будущим хозяевам Центра – "места встречи русской общины" и "знакомства французов с русской культурой и православной службой" – придётся долго и замысловато объяснять своим гостям смысл диковинного сооружения, имеющего так мало общего с тысячелетней верой и культурой России.

Ещё два отобранных проекта явно привлекают внимание, оба откровенно традиционны по характеру. Архитекторы Михаил Филиппов (Россия) и Владимир Митрофанов (Франция) предложили эскиз храма в стиле русского классицизма. Поднятый будто на холм славы, с восходящими лестницами, четырьмя портиками, колоннами и высоким позолоченным центральным куполом этот миниатюрный собор упрямо тянется ввысь у подножия Эйфелевой башни. Он кажется случайным в этом месте, но его вертикальная доминанта украсила бы любой провинциальный русский город. Архитектурная группа под руководством Елены Ленок (Россия) избрала прообразами знаменитые соборы Московского Кремля, но снабдила свой проект резными белокаменными фасадами, будто взятыми напрокат у владимиро-суздальских церквей XII столетия и "пятериком" слегка грузных, "дутых" куполов, более характерных для никоновской эстетики XVII века. Пропорции храма хотелось бы слегка изменить: верхние объёмы кажутся дробными, а апсиды алтарной части слишком низкими, кроме того, обильная "варварская" позолота чересчур агрессивна для сдержанной цветовой гаммы Парижа. Авторы предусмотрели даже закладные камни, освящённые и привезённые в дар собору из разных святых мест России. Этот проект имеет немало достоинств, но должен быть, несомненно, доработан, если жюри остановится именно на нём.

Здесь упомянуты лишь три проекта из десяти, вызывающие наибольший интерес. При взгляде на них становится очевидно, что будущему принадлежит именно культурная подлинность, органичность, а вовсе не броские и недолговечные "постмодернистские" эксперименты.

Чтобы лучше понять это, попробуем вернуться на столетие назад. Замечательный успех Русского павильона на Парижской всемирной выставке 1900 года был связан с созданием архитектурного ансамбля в ярком стиле "русского модерна", великолепно соединявшим новаторство с древними традициями церковного зодчества. Тогда власти Парижа предоставили архитекторам и художникам из России полную свободу творчества и не пожалели. Появление на берегах Сены, невдалеке от Эйфелевой башни, знаменитой "Русской деревни" стало триумфальным началом русско-французского культурного сближения. Через несколько лет "Русские Сезоны в Париже" получили всемирную известность и составили славу Франции и России. Что мешает нашим странам попытаться повторить этот блестящий пример плодотворного союза двух взаимно тяготеющих культур?

К сожалению, пока организаторы конкурса идут по иному пути. Культурная элита России и Франции по сути отстранена от обсуждения проектов Русского православного центра. Лишь мимоходом в течение двух дней, они были выставлены в резиденции посла России – "представлены парижской общественности". Устроенное работниками российского посольства анонимное голосование в пользу того или иного проекта-финалиста лишь сбивает с толку и больше похоже на голосование зрителей во время телешоу или соревнование групп поддержки конкурирующих авторов.

Непонятно и другое: почему этот важнейший конкурс проводится в такой бессмысленной спешке? Центр, воздвигаемый на десятилетия, необходимо было спроектировать за сорок дней! Всего месяц был отведён для второго этапа. И уже через неделю после его завершения, 14 марта 2011 года, жюри должно назвать победителя конкурса. Разумеется, в таких условиях его члены смогут принимать решения лишь негласно и в самом узком кругу. Однако в данном случае спешить с окончательным выбором никак нельзя. До начала строительства в 2012 году, когда освобождается заранее купленный участок земли, есть время, чтобы обеспечить участие в дополнительном этапе конкурса (судя по всему, совершенно необходимом!) всех желающих архитекторов, чей опыт возведения современных православных храмов успешно подтверждён в России или за рубежом.

Из всего сказанного следует, что необходимо обсуждение финальных проектов не только в среде русской эмиграции или в интернет-сообществах, но и на страницах "Русской мысли", в российской и французской прессе, нужно, пока не поздно, привлечь к нему широкую общественность двух стран. Речь идёт о престиже России, о достойном завершении весьма амбициозного и дорогостоящего национального проекта начала XXI века. Его осуществлению на всех этапах должна быть обеспечена полная прозрачность и активная профессиональная поддержка во избежание всевозможных, пусть несправедливых, обвинений в "групповщине", "вкусовщине", "некомпетентности" и пр. В противном случае эта важнейшая культурно-религиозная инициатива может превратиться в плачевную и дорогостоящую авантюру.

Поддержите наш сайт Сердечно благодарим всех тех, кто откликается и помогает. Просим жертвователей указывать свои имена для молитвенного поминовения — в платеже или письме в редакцию.