Интервью с Николаем Гумилевым

Николай Степанович Гумилев (1886—1921) начал творческую деятельность в 1902 году во время учебы в 1-й Тифлисской мужской гимназии. В 1910 году он женился на Анне Андреевне Горенко (Ахматовой). В октябре 1912 года у молодой пары родился сын Лев, который стал известным ученым и писателем.

В 1914 году Гумилев отправился на фронт добровольцем в качестве вольноопределяющегося в Уланский полк. В 1915 году поэт воевал на Западной Украине (Волынь). Проявив отвагу в тяжелых боях, он получил 2-й знак отличия военного ордена (Георгиевского креста).

В 1920 году Гумилев вступил в Петроградский отдел Всероссийского Союза поэтов и продолжил заниматься творчеством. При этом поэт не скрывал своих религиозных чувств и открыто говорил о том, что является сторонником монархии. В августе 1921 года он был арестован по подозрению в участии в антисоветском заговоре и вскоре был расстрелян.

В воображаемом интервью с Николаем Гумилевым использованы цитаты из его литературного наследия.

— В эпицентре общественного внимания, как правило, находятся, прежде всего, политические события. Складывается впечатление, что вы в своем творчестве, которое пришлось на гораздо более бурные времена, чем наши, намеренно сторонились политических дискуссий.

— Если мы говорим об освещении судьбы России, то, как поэт, я не считал нужным высказывать личную точку зрения относительно войны с Германией, свержения Государя и прихода к власти большевиков. Поэт очень остро чувствует и глубоко переживает происходящие в обществе перемены и потому способен предвидеть развитие ситуации в стране. Однако для того, чтобы достичь такого просветления души и ума, он должен быть отрешен от политических баталий и описания лавинного хода событий.

Поэт должен быть сосредоточен на своем мироощущении, которое неразрывно связано с духовной атмосферой общества. Подобная позиция не означает, что поэт полностью отказывается от диалога с современностью, плывет по течению и сосредотачивается исключительно на созерцании. Поэт изменяет действительность и вершит историю с помощью творчества, которое должно затрагивать гораздо более глубокие темы, чем государственный переворот или очередная революция. Ведь все эти события – лишь производная тех чувств, что испытывает человек.

— Однако, несмотря на вашу аполитичность и желание подняться над гнетущей реальностью, вы стали участником Первой мировой войны, а после Октябрьской революции говорили о том, что являетесь христианином и убежденным монархистом.

— На войну с Германий я пошел добровольцем, потому что был обязан защищать свою родину. Этот период описан в «Записках кавалериста», где, как мне кажется, я достаточно подробно описал свою мотивацию и те события, что происходили на фронте. На самом деле в моем творчестве, если читать между строк, можно найти отношение к критическим для России моментам истории.

В те трагические годы я не хотел существовать в фарватере какой-либо политической идеологии. Я не занимался апологией Белого движения, потому что его участники предали Государя, которому они присягали на вечную верность. Начавшийся после февраля 1917 года хаос охватил тыл и, как следствие, армию. Россия потеряла национальный символ, и потому народ уже не понимал, за кого он должен воевать, если и вообще должен. Все достижения и героические подвиги в войне против немцев и австрияков были сведены на нет.

За пришедшими к власти большевиками была неведомая мощь. Я бы не назвал ее духовной, потому что она была темной, безбожной и примитивной. Но идеи РСДРП легли на благодатную социальную почву и были способны объединить страну. В то время как идейные расхождения белогвардейцев в случае победы над «красными» привели бы к новой гражданской войне.

В годы междоусобицы и духовного разброда общества я черпал силы в православной Вере. Молитва помогала мне на войне, которая в итоге оказалась никому не нужной, и была неизмененным спутником моего бытия. Происходящие со страной события я воспринимал как огромную трагедию, пострашнее смуты 1613 года, и лелеял надежду, что Господь устроил России испытание, из которого она выйдет духовно окрепшей. Однако до той заветной поры мне дожить не довелось…

Я предчувствовал скорую кончину, осознавая, что не смогу встроиться в новый миропорядок. Собственно, я и не пытался этого делать и просто продолжал свою творческую деятельность, насколько это было возможно. Я – поэт того времени, которое позже назовут «Серебряным веком» и ни кем другим быть не мог.

…И умру я не на постели,

При нотариусе и враче,

А в какой–нибудь дикой щели,

Утонувшей в густом плюще.

Николай Гумилев и Анна Ахматова с сыном Левой. Фото 1915 года.

— История России и русского народа наполнена многочисленными драматичными эпизодами. Один из них разворачивается в наши дни в Донбассе, который раньше являлся частью Российской империи. Также у России крайне напряженные отношения с образованной большевиками Украиной. Как вы полагаете, есть ли возможность у двух стран преодолеть раскол?

— Для меня было дико, когда в 1919 году в Харькове была образована некая Донецко-Криворожская республика, а потом появилась так называемая Украинская ССР, принявшая декрет об образовании Донецкой губернии. Я жил в государстве, где не было отдельных республик. В империи регионы с особым укладом наделялись автономией и совершенно спокойно сосуществовали под двуглавым гербом.

Я много раз бывал в Киеве, навещая Анну Андреевну Ахматову, которая с 1906 года проходила там учебу. Киев не всегда был частью России, поэтому у меня этот город ассоциируется только с ней, а не квази-государственным образованием, которое придумали большевики, утверждавшие, что империя была тюрьмой народов. Лично я никаких конфликтов между народами не наблюдал. В мое время был русский народ, который объединили предшественники царя Николая Александровича. Великороссы, малороссы, белорусы — это три ветви единого и неделимого русского народа.

Если бы в мое время кто-нибудь сказал, что каждая ветвь будет жить в  республике, а потом и отдельном государстве, его бы подняли на смех. Мы, русские офицеры, были уверены, что проект под названием «Украина» — это вражеский план, часть войны против российской государственности и самодержца. Наше предположение лишний раз подтверждается тем, что после свержения Государя, немцы, поняв, что империя рухнула, начали открыто поддерживать коллаборационистов на западных рубежах России.

Посеянные противником семена раскола, продолжили выращивать большевики, предоставившие малороссам автономию. Закрепляя за ними особый статус, коммунисты искусственно отделили их от великороссов. А потом свое дело сделало время. Выросли поколения, не помнящие, что они часть русского народа, который был скреплен православной верой и властью Государя. Сколько сил было потрачено, сколько крови пролито, чтобы русские смогли мирно жили под одной крышей. Теперь все это потеряно и, как мне кажется, безвозвратно.

— А если говорить о состоянии современной России? Есть ли у нее шанс вновь стать великой державой, той, которой была Российская империя?

— Как человек военный могу сказать следующее. Великая держава должна контролировать прилегающие к ней территории, ну или, как минимум стремится распространить там свое влияние. Очень важно не допускать провокаций противника, которые могут обернуться кровопролитными и изнуряющими войнами.

В свое время Россия упустила шанс укрепиться на Балканах и позволила противнику сохранить присутствие в этой «пороховой бочке Европы». В результате Сербии был предъявлен невыполнимый ультиматум, и летом 1914 года Россия получила унесшую миллионы жизни войну. В боях с немцами погибли мои товарищи, поэтому я воспринимаю ту войну как личную трагедию. Если Сербия тогда находилась бы под российским протекторатом, то австрияки даже не подумали бы туда соваться.

Как поэт я бы обратился к тем ценностям и идеалам, которые господствуют в современном обществе. На мой взгляд, лакмусовой бумажкой духовного состояния людей является литература, те книги, которые лежат на полках и продают лавочники.

Но литература неотделима от Веры. Очень важна роль матушки-церкви. В мое время главой церкви был Государь. Это сильно объединяло общество. Каждый православный человек служил своему Отечеству. Вот почему предательство Государя привело к уничтожению государственности и тяжелейшим испытаниям, которые выпали на долю людей.

Осознание важности единения церкви и государства я испытал на фронте. Особенно остро это проявлялось во время молебнов, когда мы, склонив перед батюшкой головы, стояли в общей шеренге и четко осознавали за кого и за что идем в, может быть, последний бой.