Оля больше не пленница своих диагнозов, своих страхов, своего одиночества

Оля была одной из самых тяжелых подопечных Домика

Внимание! Мы собираем пожертвования на оплату содержания Олив Свято-Софийском детском доме на три месяца. Всего требуется 360 тыс. руб. Половину из этих средств дает Департамент соцзащиты населения Москвы. Таким образом, не хватает 180 тыс. руб.

Три года назад сестры православной службы «Милосердие», которые были волонтерами в интернате, где тогда жила Оля, привезли детей в Центр лечебной педагогики (ЦЛП). Им тогда удалось договориться с руководством интерната, что детей из самой тяжелой группы будут возить в ЦЛП на занятия. Я приехала помочь, мне быстро рассказали, что среди них будет очень тяжелая взрослая девочка: не говорит, не ходит, острые приступы самоагрессии, руки всегда связаны. Договорились, что на нее сначала посмотрит штатный врач-невропатолог ЦЛП.

Так я впервые увидела Олю.

Света Емельянова, тогда старшая сестра-волонтер в интернате, а теперь директор Домика, держала Олю на руках.

Осмотрев Олю, доктор среди прочего сказал: «Такое ощущение, что вы даете ей недостаточно воды, нужно увеличить потребление жидкости». Это звучало простой медицинской рекомендацией, обычной фразой, но в комнате все как-то разом замолчали, что-то явно было не так, и вдруг кто-то из волонтеров, ужасно смущаясь, сказал: «Им не дают больше воды, потому что памперсов положено только три штуки в день».

Я стояла в маленькой комнате в здании, находящемся в Москве, столице большой страны. На дворе XXI век, во всем мире миллионы людей только и занимаются тем, что придумывают, как сделать жизнь детей лучше и интереснее, изобретают новые игрушки и развлечения, новые модели детской обуви и одежды. Медицина и наука шагнули в заоблачные дали: люди научились выхаживать 500-граммовых недоношенных младенцев, возвращать детям слух, зрение. А маленькой девочке-сироте не давали воды, потому что в ее интернате не хватало памперсов.

Несколько дней после этого я ходила и думала, что где-то в одном со мной городе стоят огромные концлагеря, в которых детям не дают воды, а я просто продолжаю жить своей жизнью. Не выхожу на митинги, не беру штурмом эти концлагеря, просто живу – вожу собственных детей в театр и на экскурсии. Так что все, что случилось дальше, я иначе как освобождение пленников воспринимать не могла.

В марте прошлого года Оля переехала в Домик. Ей тяжелее всех дался этот переезд. Адаптация была очень сложной: Оля отказывалась от еды, не вставала с кровати. Про Олю сразу решили, что рядом с ней всегда будет кто-то взрослый. Так потихоньку удалось снять пеленку, которой до этого много лет фиксировали Олины руки. Сначала Оля соглашалась находиться без пеленки только в своей комнате, потом ее постепенно стали вывозить без пеленки на улицу.

За год, который Оля живет в Домике, она не была в психиатрической больнице ни разу, а в своем первом тексте про Олю я уже писала, что раньше ее забирали туда на три месяца каждые полгода.

Несколько месяцев назад Оля и один из сотрудников Домика сели в поезд, доехали до Санкт-Петербурга, и там Оле прооперировали ногу. Если бы ей сделали эту операцию в детстве, все эти годы, что она провела, сидя в инвалидном кресле и раскачиваясь из стороны в сторону, она могла бы ходить.

У Оли появились любимые игрушки, любимые люди, любимые занятия.

Волонтеры выкладывали в закрытую группу в Facebook фотографии и видео: вот Оля рассматривает огромную рыбу в океанариуме, вот Оля сидит за столом и самостоятельно ест ложкой, вот Оля играет со своими любимыми волонтерами Пашей и Ильей. Когда я приезжала в Домик последний раз, Оля сидела на руках у Паши и хохотала.

Я смотрела на Олю, разглядывала ее лицо и пыталась понять, что же за главная перемена с нею произошла. Она все еще не ходит, все еще не говорит, она все еще остается очень тяжелым ребенком, но что-то в ее лице изменилось очень сильно.

Мне кажется, я знаю, что именно. У Оли теперь лицо свободного человека. Оля больше не пленница. Она больше не пленница системы, где детям не дают воды. Но самое главное – она больше не пленница своих диагнозов, своих страхов, своего одиночества, своего сиротства. Это такая свобода, которая бывает только у детей, а Оля теперь – обычный ребенок.

Дорогие друзья! Чтобы Оля и дальше могла жить в Домике, получать уход и помощь специалистов, необходимо 120 тыс. руб. в месяц. Сейчас мы собираем пожертвования на оплату содержания Оли в Свято-Софийском детском доме на три месяца. Всего требуется 360 тыс. руб. Половину из этих средств дает Департамент соцзащиты населения Москвы. Таким образом, не хватает 180 тыс. руб.

У Оли теперь гора любимых игрушек, а руки больше не связаны

Оля сама ест, а еще – разговаривает по телефону

Оля с Ильей Лариным, одним из любимых волонтеров Домика

Оля всегда проверяет все на ощупь. Когда руки развязали, оказалось, что тактильные ощущения очень важны

Оля больше не бьет себя по голове, а смешно и задумчиво поглаживает волосы

На приеме у врача Оля теперь никогда не бывает одна, всегда есть кто-то, кто поддержит

Пока Олю все еще носят на руках, но ногу прооперировали – и все очень надеются, что скоро Оля сможет ходить самостоятельно

Оля теперь очень много играет и дурачится – как будто пытается наверстать упущенное за прошедшие годы

Илья всегда рядом и всегда поможет во всем

Рулоны бумаги, сумки, шуршащие пакетики – теперь любимые Олины предметы

О Русфонде
Русфонд (Российский фонд помощи) – один из старейших и крупнейших благотворительных фондов современной России. Создан в 1996 году как филантропическая программа Издательского дома «Коммерсантъ» для оказания помощи авторам отчаянных писем в «Коммерсантъ». В настоящее время открыты 20 региональных представительств фонда в России, действуют Rusfond.USA в Нью-Йорке и Rusfond.UK в Лондоне.Миссия фонда – спасение тяжелобольных детей, содействие развитию гражданского общества и внедрению высоких медицинских технологий.За минувшие годы Русфонд создал уникальную модель адресного журналистского фандрайзинга. В настоящее время фонд системно публикует просьбы о помощи на страницах «Коммерсанта» и на Rusfond.ru, а также на информационных ресурсах свыше ста региональных партнерских СМИ.
Только в 2014 году более 7,1 млн. телезрителей и читателей Русфонда, 840 компаний и организаций помогли 2805 детям России и СНГ, пожертвовав свыше 1,709 млрд. руб.
С 2011 года развивается телевизионный проект «Русфонд на «Первом», с 2013 года партнерами фонда стали региональные телеканалы ВГТРК.
За 18 с половиной лет частные лица и компании пожертвовали в Русфонд свыше191,07 млн. долларов (по состоянию на21.05.2015).
Соучредитель и Президент Русфонда — Лев Амбиндер, член Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека.
Российский фонд помощи – лауреат национальной премии «Серебряный лучник» за 2000 год. Награжден памятным знаком «Милосердие» №1 Министерства труда и социального развития РФ за заслуги в развитии российской благотворительности.
Дополнительную информацию о Русфонде можно найти на сайте www.rusfond.ru

Фото Алексея Николаева

Вера ШЕНГЕЛИЯ https://www.miloserdie.ru/article/spasibo-za-olyu/