Патриарх Кирилл: Образованный человек — не просто специалист, но личность, обладающая богатым внутренним миром

Уважаемая Валентина Ивановна! Уважаемые участники высокого собрания!

Я хотел бы сердечно всех вас приветствовать и выразить удовлетворение в связи с тем, что уже сложилась традиция парламентских встреч в контексте работы Международных Рождественских чтений, проводимых Русской Православной Церковью.

Вспоминаю нашу последнюю встречу здесь, в Совете Федерации, которая осталась у меня в памяти как замечательный опыт и замечательный пример того, как государственное учреждение — сенат, высшая палата парламента, Церковь и общественность могут открыто, непринужденно и принципиально обсуждать различные вопросы, касающиеся жизни наших людей. Полагаю, что и нынешняя встреча должна продолжить эту традицию.

Хотел бы выразить благодарность Вам, Валентина Ивановна, за то, что Вы только что сказали, — сказали настолько хорошо и правильно, что в каких-то частях я значительно сокращу свое выступление, просто солидаризируясь с теми тезисами, которые были Вами представлены.

Соотношение традиции и новации — один из самых важных вопросов, от решения которого зависит развитие человеческого общества. В разные эпохи по-разному складывалось взаимодействие между этими двумя формами существования человеческой цивилизации. Известно, что в определенное время традиция превалировала настолько, что всякого рода новации были второстепенны, а традиция — первостепенна. Но настало время — мы называем его условно новым временем — когда идеи новации стали постепенно оттеснять в сторону идеи и принципы традиции. В настоящий момент в большинстве стран, в большинстве обществ никто не задумывается о том, нужны ли новации. А если кому-то придет в голову сказать, что новации не нужны, то такой человек не будет восприниматься другими всерьез, потому что с новациями связывается прогресс — научный, технический, а значит, изменение жизни людей к лучшему.

А где же осталась традиция? А традиция осталась на периферии общественной жизни. Если вы спросите у человека: «Ну, хорошо, новый автомобиль — это здорово. И новый гаджет — это хорошо. А ты знаешь, что такое традиция? Вообще, нужна ли нам традиция?» — то не каждый сразу ответит правильно. Во-первых, слово «традиция» понимается по-разному. Во-вторых, традиция сегодня не является идеологическим фактором, определяющим современную жизнь.

На самом деле, устойчивое развитие общества может осуществляться только при правильном взаимодействии традиционного и новаторского начал. Если будет только традиция, но не будет новаторства и движения вперед, то развитие человеческой цивилизации остановится. Да такого и быть не может, потому что Бог создал человека, предрасположив его к творчеству. А результатом творчества всегда является новое. Сам Господь сказал: «Се, творю все новое» (Откр. 21:5). Не «сотворил новое» — «творю все новое».

Поэтому творчество и новации — это тоже часть Божественного замысла. А традиция — это то, что помогает людям выбирать из всего нового только самое важное и существенное, то, что само потом становится частью традиции. Традиция — это некий фильтр, но не бездумный, не безыдейный, а имеющий в основе своей Божественное начало, Божественный критерий.

Вот здесь возникает вопрос, что это за критерий. А ответ такой: критерий — это Богом созданное в человеке нравственное начало. Мы пропускаем все, что происходит с нами, — каждое слово диктора, если внимательно смотрим телевизионную передачу, каждое слово писателя, если внимательно читаем книгу, — через себя, через свой внутренний духовный мир, фундаментальной частью которого является нравственное начало.

Поэтому в центре традиции — нравственные ценности. Все что угодно может быть изменено. Могут появиться разные взгляды на архитектуру, на живопись, на политическое устройство, но не может появиться разных взглядов на нравственность, потому что нравственность — не от человеков, она дана свыше. А если бы нравственность, как некоторые утверждают, была плодом общественного развития, то, уверяю вас, от нее бы уже давно ничего не осталось. Но тогда у человечества не было бы никакой надежды на всеобщий консенсус.

Если мы говорим сегодня о международном праве, о деятельности международных организаций, если мы говорим о том, что человеческая цивилизация может быть некоей общностью, то отталкиваемся, может быть, неосознанно, от того, что существует нравственный консенсус среди дочерей и сыновей рода человеческого, и этот нравственный консенсус определяется голосом человеческой совести. На этом основано право. И в первую очередь я хотел бы поговорить об этих базисных нравственных ценностях и о законодательстве.

I

На протяжении столетий модель устойчивого общественного развития выстраивалась на основании базовых нравственных принципов и ценностей, о чем я уже сказал. Понятия справедливости и достоинства, долга и чести, любви к Родине и самопожертвования, солидарности и милосердия крепко встроены в систему отношений в традиционном обществе. Именно базисные нравственные ценности обеспечивают стабильное существование социума и непрерывность исторического опыта поколений.

Одним из наиболее действенных инструментов сохранения социальной стабильности является закон. Право — это, несомненно, установление человеческое, но его ценностные основания лежат в нравственном Божественном законе. Попробуйте закон оторвать от нравственности, как это сделали в Южной Африке во времена апартеида или в фашистской Германии, когда составляли человеконенавистнические законы. И я хотел бы эту мысль подтвердить словами Владимира Сергеевича Соловьева, на мой взгляд, русского философа № 1, жившего в конце XIX века. Он пишет: «Между идеальным добром и злою действительностью есть промежуточная область права и закона, служащая воплощению добра, ограничению и исправлению зла. Правом и его воплощением — государством — обусловлена действительная организация нравственной жизни в целом человечестве». При этом, продолжает свою мысль философ, если право отчуждается от нравственных принципов и целей, — и вот сейчас самое главное, — оно теряет свое безусловное основание и в сущности ничем уже более не отличается от произвола («Оправдание добра»). Оторвите нравственность от закона, и закон перестает быть законом, он начинает обслуживать стихии человеческие, а не выражать то нравственное начало, которое пришло к нам свыше и которое является основой человеческого бытия. Итак, в идеале право должно проецировать нормы нравственного закона на различные стороны жизни людей. Но в реальной жизни под воздействием многих факторов, в том числе политических, социальных, экономических, культурных, право от этого идеала отходит.

Идеи вседозволенности, неограниченной свободы личности, крайнего индивидуализма, постепенно проникавшие в течение последних столетий во все сферы жизни общества — от политики и экономики до культуры и искусства — бросают вызов нравственным ценностям, объявляют их ненужными и даже мешающими общественному развитию. И мы становимся свидетелями того, как в ряде стран это опасное явление отражается в законодательстве, что приводит к эрозии важнейших общественных институтов, в первую очередь таких, как семья и школа.

II

Семья — это, несомненно, один из самых крепких и наиболее консервативных институтов традиционного общества. Именно в семье человек усваивает базовые нормы поведения и ценностные ориентиры, получает нравственное воспитание и приобщается к духовной традиции своего народа. Семья — это первая и наиболее важная школа жизни для каждого человека. Именно поэтому подрыв духовного и нравственного благополучия семьи — это удар по благополучию всего общества, удар по будущему народа и государства.

Под предлогом реализации ценности свободы и равноправия ревизии подвергается само содержание понятий семьи и брака. Как известно, в некоторых странах на законодательном уровне закреплена возможность создания так называемых однополых союзов, что идет вразрез с Божественными заповедями и установлениями, рассматривающими семью исключительно как союз мужчины и женщины, созданный в первую очередь с целью рождения детей. А почему мы так часто говорим именно о том, что произошло в связи с появлением законодательства, якобы регулирующего нетрадиционные отношения? А потому что это, пожалуй, самый яркий пример того, как право, неожиданно выпадая из всей, по крайней мере европейской, традиции, стало выразителем не Божественной нравственной нормы, а попыткой оправдать человеческим законом грех.

Никогда грех не оправдывался никаким законом — и не только в христианской, но и в иных монотеистических цивилизациях. Такого не было никогда. Мы живем в то время, когда на государственном уровне закон легализует грех, и не знаем, что последует дальше, какие еще грехи будут легализованы, а значит, оправданы. Тем самым у людей сформируется твердое убеждение, что никакого греха вообще не существует, а существует вариативность человеческого поведения, и неизвестно, куда уйдет род человеческий, если будет жить на основе таких представлений.

Сегодня институт семьи требует особой защиты со стороны государства. Необходимо на законодательном уровне отстаивать традиционные определения понятий «семья» и «брак», обеспечить семьям защиту от неоправданного вмешательства во внутреннее общение супругов и в воспитание детей, принять меры для достойной материальной поддержки молодых, многодетных и неполных семей. Всё это, несомненно, имеет особое значение для настоящего и будущего нашего народа и страны.

В прошлом году началось осуществление мероприятий по реализации первого этапа Концепции государственной семейной политики. В связи с этим следует сказать, что у Русской Православной Церкви есть возможности, опираясь на свой опыт, оказать государству поддержку и в дошкольном воспитании, и в образовании, и в помощи неблагополучным семьям, и в воспитании будущих супругов и родителей, и в профилактике безнадзорности детей, и в преодолении иных болевых точек современной семьи. Однако для эффективного использования потенциала религиозного сообщества необходимо всячески развивать партнерство государства с религиозными организациями. С удовлетворением могу отметить, что начатки такого соработничества уже есть, нужно сохранить положительную динамику и продолжать разрабатывать действенные, практические механизмы социального партнерства государства и религиозного сообщества.

III

Тема поддержки семьи как оплота традиционно ориентированного общества напрямую связана с темой противодействия абортам.

Многие наши сограждане, в том числе православная общественность, взволнованы нынешним положением, когда законодательство России продолжает оставаться одним из самых либеральных в мире в отношении абортов. Жизнь сотен тысяч детей ежегодно насильственно прерывается на средства налогоплательщиков, многие из которых категорически не желают быть причастными к детоубийству.

Церковь продолжает призывать к выведению абортов из системы обязательного медицинского страхования, к исключению из свободной продажи химических абортивных средств, к проведению обязательных консультаций женщины, обратившейся с просьбой сделать аборт, с психологом, призванным не просто поговорить с женщиной, но и постараться отговорить ее от этого рокового шага. По оценкам экспертов все эти меры могут позволить, как минимум, троекратно сократить число абортов в России.

<…>

Я имел возможность тщательно изучить эту тему на примере Калининградской области, взаимодействуя, в первую очередь, с теми церковными работниками, мирянами и мирянками, которые занимаются профилактикой абортов. Не буду раскрывать сейчас схемы, по которым сегодня делается большинство абортов, что не фиксируется никакой государственной статистикой. И если 920 тысяч зарегистрированных абортов мы умножим на два или на три, мы увидим, что происходит с нашим народом только за один год. А когда кто-то начинает нас успокаивать, говорить, что «ваши предложения неэффективны» или что кто-то выступает против них, — скажите, пожалуйста, что может быть важнее, чем спасти жизни миллионов наших детей? И мы будем говорить на эту тему до тех пор, пока не изменится ситуация. Нас будут критиковать, я знаю, какие комментарии последуют на те слова, которые я сегодня произношу. Но я их произношу по совести пастыря, человека и гражданина.

В последние годы наметилась неблагоприятная тенденция к неадекватному росту доли прерываний беременности с помощью применения медикаментов. Опасность данной тенденции очевидна. Бесконтрольное применение медицинских препаратов, направленных на искусственное прерывание беременности, наносит вред здоровью женщины, и их нерегулируемое распространение, конечно, должно быть законодательно ограничено.

Напомню, что право на жизнь, гарантированное Конституцией России, должно подразумевать ее защиту с момента зачатия. Любые формы посягательства на жизнь человека, в том числе аборт, являются нарушением этого правила. Напомню также, что в преамбуле Декларации прав ребенка, принятой Генеральной Ассамблеей ООН в 1959 году, говорится, что «ребенок, ввиду его физической и умственной незрелости, нуждается в специальной охране и заботе, включая надлежащую правовую защиту, как до, так и после рождения». Право нерожденного человека на жизнь защищается конституциями ряда стран. Надеюсь, что и мы, наконец, найдем путь разрешения этой проблемы, сколько бы ни пришлось трудиться над взаимоприемлемыми формулировками.

Огромной бедой для многих семей оборачивается распространение в обществе наркомании и алкоголизма. Но, к сожалению, до сих пор в медийном пространстве сохраняется реклама алкогольной продукции. Имеют место даже попытки лоббировать ее расширение, что объясняется, например, заботой о повышении тиражей журналов и газет. В связи с этим полагаю достойными поддержки законодательные инициативы, направленные на дальнейшее ограничение или полное исключение рекламы средств, разрушающих здоровье человека.

Угрожающими масштабами распространяется торговля разными наркотическими «новинками». Большое количество молодых людей, употребляя курительные смеси или, как их еще называют, спайсы, привыкают к ним, а затем переходят на тяжелые наркотики и попадают в тяжелейшую форму зависимости. Убежден, что эту ситуацию необходимо решать как на уровне законодательства, так и на уровне правоприменения.

Тема алкоголизма и наркозависимости должна быть сквозной для всех органов власти, для законодателей, для исполнителей, для общественности. Потому что от решения этой проблемы зависит не только здоровье нации, но и само существование нашего народа и государства.

IV

Несколько слов хотел бы сказать и о материальном благополучии наших соотечественников. К сожалению, пропасть между богатыми и бедными, усугубленная отсутствием реального общения между ними, не только создает социальную напряженность, но и ввергает людей в опасные духовные состояния: уныние, отчаяние, утрату веры, надежды и любви, так что сбываются слова Спасителя: по причине умножения беззакония во многих охладеет любовь (Мф. 24:12). Беззаконие никогда не остается без наказания не только в веке будущем, но и в этом. Когда охладевает любовь, когда человек теряет способность любить другого на протяжении всей своей жизни, это говорит о духовном неблагополучии. А ведь любовь — это высшая ценность. Если люди потеряют способность любить, они перестанут быть людьми в полном смысле этого слова.

Мы много слышим сегодня о ценах на жилье, несоразмерных возможностям большинства наших сограждан; об условиях кредитования, которые в итоге угрожают многим потерей жилья, здоровья, семьи; о проблемах ЖКХ — не хочу останавливаться на этой теме, но очень прошу всех вас обратить на это внимание. Сегодня ко мне поступает, наверное, больше писем, относящихся к ЖКХ, чем писем, отражающих духовные проблемы. И когда мне присылают и показывают счета, получаемые от управленческих компаний, я сам не могу найти объяснение этому явлению. Это очень важная проблема, и она должна решаться и на уровне законодателей, и на уровне исполнителей.

Очень важно, чтобы не только люди, обладающие коммерческой и финансовой смекалкой, но и честно и неленостно трудящиеся на пользу Отечества в разных сферах общественной жизни: в образовании, медицине, науке, на производстве, в сельском хозяйстве, чувствовали уверенность в завтрашнем дне. Достижение большей социальной справедливости должно быть важным приоритетом для законодателей и всего общества.

Мы также должны подумать о том, как преодолеть такое серьезное общественное зло, как коррупция. Отрадно, что сегодня государство предпринимает усилия для эффективной борьбы с этим пороком, объединяющим в себе бессовестность, алчность, ложь и пренебрежение к окружающим. Но более действенным способом в борьбе с ним, убежден, может стать изменение отношения к коррупции в общественном сознании. Для этого нужно, в том числе через каждодневную работу школы и деятельность СМИ, говорить об этом явлении как о постыдном, воспитывать в людях честность, трудолюбие и неприятие неправедно нажитого богатства.

Я только что приехал из Швейцарии. С этой страной у меня связана большая часть жизни — я работал в Швейцарии и часто ее посещал. Богатая страна, но ведь там никто не показывает своего богатства, даже самые богатые люди. А вот некоторые наши господа приезжают и сразу покупают дом, возле которого обязательно должен стоять «майбах» или «роллс-ройс». И это вызывает чувство протеста у богатых соседей, так что нередко они сообщают куда надо, после чего начинаются процессы над нашими соотечественниками. А если бы те люди, кто обладает большими средствами, заботились не только о количестве лошадиных сил под капотом и количеством этажей в особняках, но и о том, как на это посмотрят соседи рядом с ними, то, может быть, и психологическая атмосфера стала бы лучше.

V

Еще один путь «раскачивания» системы традиционных ценностей лежит через образование. Когда сегодня говорят о значении образования, обычно рассуждают о том, чтО приобретает общество в экономическом плане, получив то или иное количество специалистов с определенными дипломами. Такие оценки, безусловно, важны для государства и общества. Вместе с тем разве можно результаты образования оценивать лишь по той социальной или экономической пользе, которую оно приносит? Такой подход к образованию не только исключает традиционную воспитательную функцию, не только низводит образование до обучения, но и фактически лишает его мировоззренческой составляющей. При таком подходе образованный человек — это специалист с набором навыков или, как сейчас говорят, компетенций. Но ведь образование есть нечто большее. И образованный человек — не просто специалист, но и личность, обладающая богатым внутренним миром. Образование не только дает компетенции — оно помогает человеку быть счастливым в том случае, если является не только техническим процессом получения знаний, но и духовным и нравственным возрастанием. А это, конечно, связано с воспитательной функцией школы.

В контексте происходящих сегодня в мире изменений особую значимость приобретает вопрос сохранения традиционной для нашей страны воспитательной роли отечественного образования. В связи с этим хотел бы вновь подчеркнуть значение такого предмета, как «Основы религиозных культур и светской этики». Сегодня все большее количество специалистов в области образования сознает необходимость, в том числе ввиду воспитательного значения этого предмета, распространить его преподавание за пределы 4-го класса. Об этом мы неоднократно говорили и на этом будем настаивать, потому что речь идет, в конечном итоге, о сохранении в эпоху глобализации нашей многонациональной российской цивилизации, о духовной безопасности государства, о гармоничном развитии личности. Эти проблемы необходимо обсуждать и в старших классах, и в системе профессиональных и высших образовательных организаций. Потому что человек должен думать и формировать свое мировоззрение не только в одном классе школы и даже не только в течение процесса обучения в средней школе, но постоянно — по крайней мере, в то благодатное время, когда он имеет счастье чему-то учиться. Мы любим нашу молодежь и доверяем ей наше общее будущее. Поэтому она должна быть во всеоружии перед опасными идеями, направленными на разрушение нашего мира, в том числе путем религиозного экстремизма.

Все еще достаточно острой остается частная, но важная проблема финансирования православных школ и гимназий. Несмотря на закрепление в законе принципа равного нормативного финансирования государственных и негосударственных школ, реализующих государственный образовательный стандарт, некоторые региональные и местные власти изыскивают способы финансировать православные школы по заниженным по сравнению с применяемым к государственным или муниципальным школам нормативам, фактически по остаточному принципу. Например, все государственные школы в регионе переводятся в статус участников некоего пилотного проекта по развитию образования, для которых устанавливается повышенный по сравнению с базовым норматив финансирования. При этом негосударственные школы в число участников этого пилотного проекта под различными предлогами не включаются. Хочется задать вопрос авторам такой схемы: понимают ли они, что фактически дискриминируют православные школы, дискриминируют своих граждан, детей и родителей, нарушая не только дух, но и букву закона?

Возможно, следует также поставить финансирование школ в зависимость от сложности и углубленности обучения. Нелогично, когда школа с гимназическим уровнем образования, то есть с очень насыщенной дополнительной программой, финансируется на том же уровне, что и обычная общеобразовательная школа.

Пользуясь случаем, хочу обратиться за поддержкой к господам сенаторам. В регионах образование должно развиваться с учетом национальных особенностей и традиций. Без соработничества с религиозными организациями в сфере образования и молодежной работы это вряд ли будет эффективно. В каждом регионе существует своя специфика, в том числе религиозно окрашенная. Таково богатство и разнообразие нашей страны. Совместные практические шаги в этих и иных направлениях должны помочь нам сплотиться вокруг традиционных российских ценностей, обеспечить достойное будущее нашим детям и уважение к нашему государству, как со стороны собственных граждан, так и наших ближних и дальних соседей.

Российская Федерация провозглашает приоритет прав человека, а не приоритет прав бюрократа над правами человека. Это необходимо помнить и в обязательном порядке учитывать, если от общества поступают сигналы, что в этой сфере что-то неблагополучно. И от эффективности ответов на эти обращения людей также во многом зависит устойчивость общества.

***

В заключение хотел бы сердечно поблагодарить всех присутствующих за внимание, а также за возможность поделиться с вами некоторыми своими размышлениями.

Русская Православная Церковь, являясь хранительницей духовных и культурных традиций нашего народа, оплотом традиционных нравственных ценностей и принципов, неизменно открыта к плодотворному взаимодействию со всеми здоровыми силами общества. Надеюсь, что наша встреча внесет значительный вклад в развитие конструктивного диалога между Церковью, государственной властью и обществом, а также станет еще одним важным шагом в координации совместных усилий во всех сферах деятельности: законодательной, образовательной, просветительской и социальной.

Желаю всем вам крепости душевных и телесных сил, плодотворных дискуссий, внутреннего духовного мира, без которого дискуссии вряд ли могут быть плодотворными, и благословения Божия на путях вашего служения Отечеству. Благодарю вас за внимание.