Владимир Легойда: Отношение к абортам — маркер нравственности

— Владимир Романович, с чем связана острота дискуссии об абортах, запущенной патриархом Кириллом?

— Прежде всего, дискуссия была, как мне кажется, намеренно или ненамеренно обострена тем, что ряд СМИ позиционировали инициативу Святейшего Патриарха как направленную на абсолютный запрет абортов. Некоторые люди видят или слышат то, что хотят увидеть или услышать, а потому начинают борьбу с ветряными мельницами. Так вот, напомню, что, выступая в Государственной думе, Патриарх Кирилл предложил исключить аборты из полиса обязательного медицинского страхования по причине того, что верующие не могут софинансировать детоубийство.

Принципиально Русская Православная Церковь против абортов, кем бы они ни оплачивались, но такого требования к российским законам нами в настоящий момент не предъявлялось.

— Но разве необходимость оплаты из своих средств остановит женщину от аборта?

— Мне кажется, что заставит задуматься. Для человека всегда очень важно, как делают все, что является общественной нормой. К сожалению, годы советской власти привели к тому, что аборт стал для многих ложной нормой поведения. Но прерывание беременности не может быть такой же бесплатной операцией, как роды. По существу, на равных основаниях такие несовпадающие по моральному содержанию услуги предлагаются нашей системой медицинского страхования.

Кроме того, задача не только в том, чтобы отказаться от восприятия аборта как нормы, но и создать для женщины материальные условия для родов и воспитания ребенка. Выбросить на обочину жизни женщину с новорожденным ребенком так же постыдно, как бесплатно помочь ей его убить во чреве. Церковь активно поддерживает работу тех, кто помогает матерям, попавшим в сложную жизненную ситуацию. Существуют и церковные центры, где таким женщинам всегда будет оказана помощь.

— Есть мнение, что действия против абортов направлены на ущемление прав женщин.

— Исторически, когда вводили аборт, меньше всего беспокоились о правах женщин и их здоровье. Тогда вообще никого не спрашивали. Нужно было создать дешевую систему контрацепции, которая не отвлекала бы женщину-рабочего от производства. Нужно было выполнять пятилетку за четыре года, а маленькие дети были бы тому помехой.

Детоубийство стало непременным элементом воинствующего безбожия, для которого ценность человеческой жизни стремилась к нулю. Если на алтарь светлого будущего приносились целые классы «неблагонадежных граждан», священников например, то что уж там какие-то эмбрионы. Государственное безбожие у нас осталось в прошлом, но болезни, оставленные им в общественном сознании, требуют излечения.

— Но некоторые женщины тем не менее выступают за аборты.

— Понятие мужского и женского достоинства переживает в наши дни не лучшие времена. Некоторые современные женщины требуют права на бесплатный аборт, но почему-то не думают о том, чтобы добиваться отношения к себе как к продолжательнице человеческого рода. Общество в целом и мужчины в частности должны обеспечивать тех, кому они обязаны рождением. Хорошо оплачиваемые декретные отпуска, пособия по уходу за детьми — здесь почему-то не хватает женского активизма. Не надо думать, что в старости за нами будет ухаживать наша страховка. Например, лечить нас будут наши дети и дети других людей. Если их никто не родит, не выучит и не воспитает, то мы вполне почувствуем себя ненужным биоматериалом. Именно таким, каким некоторые считают сейчас эмбрионы.

— Какие выводы вы могли сделать о развитии общественной дискуссии на тему абортов?

— Я думаю, что в наши дни отношения к абортам — это маркер нравственности, способности человека ставить хотя бы что-то выше своего собственного удобства и комфорта. Ни для кого не секрет, что дети плохо вписываются в эгоистическое восприятие окружающей действительности. Они требуют самопожертвования, времени и сил, которые можно было бы потратить на себя любимого.

Действующие у нас нормы закона, похоже, отражают, что описанная выше картина мира — общепризнанная. Но это нет так, наше общество сильно поменялось по сравнению с советским периодом, и нельзя, не спрашивая, заставлять людей финансово соучаствовать в том, что они считают аморальным.

— А как представители государственной власти отреагировали на предложение Церкви?

— Некоторым кажется более простым обеспечить доступные аборты, чем доступные детские сады, школы и поликлиники. Много раз приходится слышать вопрос: зачем плодить нищету? Думаю, что это очень сильно ангажированное мнение. Дети и семья — самая надежная инвестиция в будущее любого государства. Если у нас не будет человеческого капитала, то все общественные достижения имеют смысл, только если мы их готовим для какого-то другого народа, способного воспроизводить себя.

Думаю, что в правящих кругах России хорошо понимают, что аборты — это акт саморазрушения и личности, и общества. Церковь и власть активно обсуждают предложение, и я убежден, что этот диалог приведет к взаимопониманию и результату.