В апреле исполнилось 125 лет со дня рождения архиепископа Онуфрия (Гагалюка). Он управлял Курской епархией с 1933 по 1935 годы. А в 2000 году был прославлен в сонме новомучеников и исповедников российских.
  В перечне важнейших событий и дат из истории Курска, изданном на излете советской эпохи, год 1933-й представлен всего двумя событиями: началом выдачи паспортов и сооружением «на средства трудящихся» памятника Ленину. Монумент отцу-основателю нового государства установили на Красной площади, неподалеку от упраздненного советской властью Курского Знаменского мужского монастыря.
Главный храм обители – Знаменский собор, официально закрытый годом ранее, был обречен по решению Курского горсовета на переоборудование в кинотеатр. Он еще сохранял отблеск былого величия. Еще не лишился своих двух колоколен и четырех маленьких куполов. Но годы борьбы с религией уже отложили печальный отпечаток на его облик.
Собор перестал быть духовным центром города еще в ту пору, когда его захватили обновленцы. И к началу 1930-х годов Знаменская церковь была всего лишь архитектурным памятником, напоминавшим курянам о богатой событиями дореволюционной церковной жизни Курска: о знаменитом крестном ходе с Курской Коренной иконой Божией Матери «Знамение», о визитах в город царственных особ, об архипастырях Курских, служивших в соборе.
Архиепископу Дамиану в свою бытность на Курской кафедре (1928-1932 годы) уже не довелось послужить в Знаменском соборе. Не служил в нем и епископ Памфил (Лясковский), с 20 октября 1932 года временно управлявший Курской епархией. 11 августа 1933 года владыка Памфил был назначен епископом Краснодарским и Кубанским и его на Курской кафедре сменил епископ Онуфрий (Гагалюк).
Новый архиерей прибыл в Курск 21 августа. Его приезд в город и следует считать важнейшим событием церковной жизни курского края, которым памятен для нас 1933-й год. Владыка Онуфрий стал для верующих курян (причем не только для своих современников, но и для современных прихожан курских храмов) тем маяком в житейском море, один облик которого уже являлся безмолвной проповедью: и наставлением, и утешением и побуждением к доброй христианской жизни.
Для самого архиерея, с 1934 года возведенного в сан архиепископа, Курск стал последним городом, где он жил в условиях хоть и относительной, но все-таки свободы. Владыка мог совершать богослужения, произносить проповеди с амвона, принимать у себя дома духовенство и верующих, оказывать помощь нуждающимся, в том числе и материальную. Своей жизнью он являл пример ревностного служения Богу и людям, опровергая ложные обвинения, на которых во многом строилась пропаганда воинствующих безбожников. Ни у кого не мог повернуться язык, чтобы назвать владыку мироедом или лицемером.
Он жил более чем скромно, воздержанно. Мог отдать последнее тому, кто испытывал нужду. И всецело уповал на волю Божию, веря, что те испытания, которые выпадают на его долю, приведут его ко спасению, если он будет переносить их без ропота. И саму мученическую кончину он принял со спокойной душой, приложившись к сонму святых новомучеников земли русской с титулом «архиепископ Курский и Обоянский».
Говорят, большое видится на расстоянии. Но и тех десятков лет, которые прошли со дня расстрела священномученика Онуфрия, еще явно не достаточно, чтобы увидеть весь масштаб личности этого святого. О нем снимаются фильмы, издаются книги, пишутся статьи и научные работы. Наконец, увидели свет уцелевшие труды, написанные самим архиепископом Онуфрием. Однако мы еще далеки от того, чтобы заявить о своем полном вступлении в духовное наследство владыки. Многие главы его жития еще могут быть существенно дополнены, в том числе и глава «курская».
Ведь в Курске священномученик Онуфрий прожил более двух лет. Здесь сохранился дом, где он одно время квартировал (ул. Челюскинцев, 10). Пережил богоборческое лихолетье и нижний Троицкий храм, в котором владыка служил в последние месяцы перед арестом. В семьях верующих бережно хранятся фотопортреты святого с его дарственной надписью.
Ценнейшим историческим источником является следственное дело священномученика Онуфрия, заведенное на него в июле 1935 года органами НКВД и ныне хранящееся в архиве управления ФСБ по Курской области. За два с половиной месяца, пока длилось следствие, владыка был допрошен 17 (!) раз. Дважды его вызвали на очные ставки со свидетелями. Среди материалов дела имеются не только протоколы допросов святого, но и его собственноручное заявление, в котором даются существенные поправки к творчеству стенографов НКВД.
Кроме того, дело содержит сведения о жизни священно-и церковнослужителей, осужденных вместе с архиепископом: игумена Мартиниана (Феоктистова), диакона Василия Гнездилова, псаломщика Александра Вязьмина, протоиерея Ипполита Красновского и священника Виктора Каракулина. Двое последних, к слову сказать, так же канонизированы Русской православной церковью в сонме святых.
Венчает трехсотстраничное дело протокол закрытого судебного заседания Спецколлегии Курского облсуда, проводившегося в Курске 8 и 9 декабря 1935 года. Именем Российской Социалистической Федеративной Республики Спецколлегия приговорила курского архиерея к лишению свободы в исправительно-трудовых лагерях сроком на 10 лет. К такому же наказанию были приговорены о. Ипполит, о. Виктор и о. Феоктист. Диакон Василий получил 7 лет ИТЛ, а псаломщик Александр – 5.
Но это был не последний неправедный суд над архиепископом Онуфрием. Весной 1938 год, еще не успев отбыть прошлое наказание, он вновь был привлечен к ответственности в качестве обвиняемого и переведен из совхоза НКВД в тюрьму города Благовещенска. В этот раз владыку приговорили к высшей мере наказания – расстрелу, который и был приведен в исполнение в первый день лета.
Куряне об этом не знали. Да и никто не знал. Дальнейшая судьба владыки обрастала домыслами. Ходили слухи, что он был освобожден и поселился отшельником в горах Кавказа. Кто-то утверждал, что его видели на этапе среди других заключенных после войны. Однако с каждым годом, прошедшим с момента прощания архиепископа Онуфрия с курской паствой, становилось все очевиднее, что владыку следует поминать об упокоении.
Некоторые из современников священномученика Онуфрия дожили до того времени, когда была отслужена последняя панихида о его упокоении и первый молебен с прошением его святых молитв.
В наши дни, к сожалению, всех, кто видел архиепископа Онуфрия, бывал на его службах и может что-то рассказать об этом, можно пересчитать по пальцам. События далеких 1930-х годов мы зачастую воссоздаем по историческим источникам и исследованиям, в которых уже задан большевистский угол зрения на события. Советские историки, составлявшие свою версию перечня важнейших событий, выбрали свое.
Церковный историк, не упуская из виду всего, что произошло с нашим Отечеством, имеет право напомнить о важности того, что историк светский (а тем паче неверующий) оставляет за скобками. Напомнить о душе. Хоть юридически церковь отделена от государства, но ее нельзя отделить от общества. И церковь русская, перефразируя Ахматову, была со своим народом там, где ее народ, к несчастью, был.
Кстати, торжественное открытие памятника Ленину на Красной площади состоялось 1 сентября 1933 года, когда епископ Онуфрий уже прибыл в Курск.
Владимир РУСИН,
священник, председатель Историко-архивной комиссии Курской епархии.
P.S. Мы не впервые печатаем материалы о новомученике Онуфрии. Тем, кому интересны подробности жизни святого, могут найти на сайте «КП» (kpravda.ru) статьи «Судьба курского архиерея, или Мученик с улицы Челюскинцев (номер газеты за 21 ноября 2008 года) и «Здесь жили и молились курские святые» (номер за 20 февраля этого года).

Поддержите наш сайт Сердечно благодарим всех тех, кто откликается и помогает. Просим жертвователей указывать свои имена для молитвенного поминовения — в платеже или письме в редакцию.