В.А. Жуковский. Поэт. Наставник. Христианин

— Отец Димитрий, расскажите, пожалуйста, об этой Ассоциации. Думаю, что о ней немногие у нас слышали. 

— Это весьма представительное научное объединение специалистов, которые занимаются славистикой, то есть изучением языка, культуры, литературы, фольклора славянских народов. На ежегодные конференции Ассоциации собираются свыше 600 человек из разных стран. Конференция, в работе которой я принял участие, уже 47-я. Особенностью этих научных собраний является то, что здесь нет пленарных заседаний, и проводятся только многочисленные открытые дискуссии (секции) и круглые столы по достаточно узким темам. Меня, к примеру, интересовала русская литература первой половины XIX века.

— Но почему ваш выбор пал именно на Жуковского?

— Еще обучаясь в университете, я стал заниматься славянофилами, к которым, в частности, относится русский религиозный философ Иван Васильевич Киреевский. Его духовным отцом был преподобный Макарий Оптинский. Собирая материалы для кандидатской диссертации о деятельности Ивана Васильевича, я не мог не заинтересоваться его отношениями с Василием Андреевичем Жуковским — знаменитым поэтом-романтиком, который доводился славянофилу близким родственником. Какое-то время Василий Андреевич принимал активное участие в воспитании Киреевского, и это должно было наложить свой отпечаток на мировоззрение будущего крупного философа. Дальнейшие исследования привели к тому, что, в конце концов, моя диссертация стала называться «В.А. Жуковский и И.В. Киреевский: к проблеме религиозных исканий русского романтизма».

— Сегодня мы знаем о Жуковском, что он русский поэт, служил при царском дворе, написал балладу «Светлана» и еще много чего, его учеником был Пушкин, которому он подарил свой портрет с надписью: «Победителю ученику от побежденного учителя»… Что еще?

— До революции фигуру Василия Андреевича воспринимали более многомерно. В нем видели не только образцового романтика, но и поэта-христианина, известного литературного критика и замечательного переводчика, познакомиться или посоветоваться с которым мечтали многие поэты и литераторы, а также наставника наследника престола великого князя Александра Николаевича, будущего императора Александра II. В советское же время по вполне понятным причинам имя Жуковского было оттеснено на периферию, и многое из его биографии замалчивалось.

Следует сказать, что Жуковский был еще известным благотворителем. При царском дворе он получал приличное жалование, половину из которого раздавал нуждающимся. И даже когда, женившись, вышел в отставку и жил с семьей за границей, нередко финансово поддерживал нуждающихся соотечественников, оказавшихся вдали от России без средств к существованию. Притом, что особенно богатым человеком его нельзя было назвать.

Ко всему прочему, Жуковский неоднократно ходатайствовал перед императором о тех, кто нуждался в поддержке, в том числе о писателях и поэтах. В частности, он помог выхлопотать денежное пособие для Гоголя, защищал Пушкина, когда тот попадал в неприятные истории. Благодаря Жуковскому и художнику Карлу Брюллову удалось собрать значительные средства, чтобы выкупить из крепостного состояния Шевченко. Это известная история: Брюллов написал портрет Жуковского, который разыграли в лотерею, причем в лотерее активно участвовала царская фамилия.

— Жена Жуковского тоже была православной христианкой?

— Его супруга, Елизавета Рейтерн, была по рождению лютеранкой. Но своих детей Александру и Павла Жуковский воспитывал в православной вере, часто причащал их в русской православной церкви в Висбадене, куда они ездили на поезде из Франкфуртана-Майне. Елизавета очень переживала, что не может причащаться вместе с семьей, однако и перейти в православие не решалась. Василий Андреевич считал, что в этом деле нельзя навязывать свою волю, и трепетно ждал, когда же супруга сделает выбор в пользу православной веры. Он просил своего духовника (которому, несмотря на почти сорокалетнюю разницу в возрасте — Жуковскому было за 60, а священнику едва за двадцать, — очень доверял), известного за рубежом протоиерея Иоанна Базарова, быть готовым, если Елизавета захочет, подготовить ее к этому. Однако при жизни Жуковского его супруга так и не перешла в православие: отец Иоанн присоединил Елизавету Рейтерн к Православной Церкви уже после его смерти.

Из-за слабого здоровья супруги Жуковский вынужден быть жить с ней в Германии. Здесь в 1844–1845 годах он занялся переводом Нового Завета с церковнославянского на русский язык. И это несмотря на то, что издать сей труд тогда не представлялось никакой возможности. Ни на Западе, ни тем более в России.

— Неужели Жуковский перевел Новый Завет?!

— Ничего удивительного. Он хорошо знал Библию, серьёзно изучал труды многих богословов (сохранились множество богословских книг с его пометками), сам писал статьи религиозно-философского содержания, переложил на стихи многие библейские тексты, в частности Апокалипсис. Мечтал создать книгу стихотворных повестей христианской тематики для юношества, и некоторые такие повести им были уже написаны. Думал выпустить детскую живописную священную историю с картами-схемами Святой Земли для лучшего запоминания — он вообще был сторонником наглядности в обучении.

— Отец Димитрий, зачем ему нужно было переводить Новый Завет с церковнославянского на русский? Тем более если работу, как вы говорите, всё равно нельзя было издать?

— Жуковского не удовлетворял русский перевод Нового Завета, осуществленный в царствование Александра I Российским библейским обществом, из-за его нарочитой дистанцированности от церковнославянского языка, когда, к примеру, вполне понятные русскому человеку церковнославянские слова не совсем удачно заменялись на русские.

Новый Завет в переводе Жуковского, в отличие от Синодального перевода, напротив, близок к церковнославянскому тексту. В нем есть некоторые неточности (любой перевод небезупречен), но они не кардинальные. Зато у людей при его прочтении не возникает диссонанса между тем, что они читают, и тем, что они слышат на богослужении. Поэтому этот текст так любил обер-прокурор Святейшего Синода Константин Петрович Победоносцев, считавший Синодальный перевод Библии излишне русифицированным. Он даже издал труд Жуковского в 1895 году, правда не в России, а в Германии и очень небольшим тиражом. Так что Новый Завет в переводе Жуковского сразу стал библиографической редкостью.

Хотел ли сам Жуковский издать свою работу? В 1850 году он начинал редактировать рукопись, возможно, чтобы подготовить ее к изданию. Но все-таки изначально он переводил Новый Завет для своих детей, потому что хотел, чтобы они читали Священное Писание именно на русском языке. В 1846 году в рукописи перевода Нового Завета Жуковский оставил дарственную надпись: «Дарю эту рукопись на новый год и в день рождения сыну моему Павлу, которому ныне исполнился один год. Да будет над ним благодать Господа Бога и нашего Спасителя Иисуса Христа. Аминь».

— Сегодня где-нибудь можно увидеть печатное издание Нового Завета в переводе Жуковского?

— В 2008 году с коллегами из Томского университета — Фаиной Зиновьевной Кануновой и Ириной Александровной Айзиковой — я принял участие в переиздании немецкого издания Нового Завета 1895 года в переводе Жуковского в санкт-петербургском издательстве «Дмитрий Буланин».

— А где же сейчас находится рукописный вариант?

— В Нью-Йорке. В этом городе живёт праправнучка Василия Андреевича Жуковского Елизавета Владимировна Патрикиадес-Байрон. Ей уже более 90 лет, и она является хранительницей большого семейного архива Белёвских-Жуковских — потомков Жуковского.

В 2007 году Нью-Йоркская публичная библиотека (во многом благодаря сотруднику библиотеки, известному слависту и археографу Эдварду Касинцу, который позже очень помог мне в работе с этими рукописями) приобрела у нее часть архива. В нее вошли рукопись перевода Нового Завета, принадлежащая Жуковскому, некоторые его рисунки, и документы, связанные с… великой княгиней Елизаветой Федоровной.

— Не может быть!

— Да, в архиве есть ее фотографии, телеграммы, записки и письма на английском, немецком, французском, русском языках, поздравительные послания друзьям с элегантными рисунками (Елизавета Федоровна имела хороший художественный вкус, великолепно рисовала). Эти документы позволяют понять, какой Елизавета Федоровна была в повседневной жизни.

— Но как все эти письма Елизаветы Федоровны могли оказаться в архиве Белёвских-Жуковских?

— Дело в том, что дедушка Елизаветы Владимировны Патрикиадес-Байрон, внук Василия Андреевича Жуковского, граф Алексей Алексеевич Белёвский-Жуковский и его супруга Мария Петровна (урожденная Трубецкая) дружили с великой княгиней Елизаветой Фёдоровной и ее супругом московским генерал-губернатором великим князем Сергеем Александровичем. После революции Алексей Алексеевич остался в России, а его жена с детьми уехала за границу, забрав с собой семейных архив, в котором были письма, в том числе и Елизаветы Федоровны.

— Удивительная история! И в завершение нашего разговора, отец Димитрий, расскажите, пожалуйста, об одной вашей интересной встрече в Филадельфии на книжной выставке.

— На книжной выставке, организованной в рамках конференции Ассоциации славянских, восточноевропейских и евразийских исследований, я не без удивления увидел стенд с книгами об истории миссионерства в Америке и Сибири на английском языке. Среди них была и книга Михаила Чевалкова — первого алтайского писателя и священника, столпа алтайской литературы. Я знал одного из его потомков — Бориса, они с женой Риммой были прихожанами нашего храма. Рядом со стендом стояли православные священники — представители православных издательств в Америке. Я рассказал им о том, что был знаком с потомком Чевалкова. «Так вы из Новосибирска? — спросили они. — А отца Бориса Пивоварова, случайно, не знаете?» Я ответил, что как раз служу у него на приходе. Мы разговорились, и из нашего разговора выяснилось, что они знают издания по истории миссионерства в Сибири, подготовленные в Новосибирской Митрополии.

— Вот уж, действительно, мир те сен...

Беседовал Дмитрий КОКОУЛИН