Преподобный Сергий Радонежский и русская духовно-политическая мысль

ЖИТИЕ В ИЗЛОЖЕНИИ ЕПИФАНИЯ И ПАХОМИЯ

Жизненный путь Преподобного Сергия описан в Житии, которое составил в 1406-1419 гг. его ученик Епифаний Премудрый, а во второй четверти XV века переработал Пахомий Логофет. «Житие Сергия Радонежского» является одним из лучших древнерусских памятников агиографической литературы. Само по себе «Житие Сергия Радонежского» — это очень сложный памятник. Например, до нас не дошла первоначальная редакция Епифания Пермудрого, часть которой сохранилась в более поздних обработках Пахомия Логофета. К авторству Епифания Премудрого сегодня причисляется Вступление, Похвальное слово Сергию, обычно заканчивающее Житие, а также первые десять глав Жития из тридцати. Известно пять так называемых «пахомиевских» редакций, причем наиболее полно епифаниевский текст сохранился в поздних рукописях XVI столетия. Наибольшей переделке епифаниевский текст подвергся именно в той части, которая рассказывает о самом активном времени жизни Сергия.

По мнению А.Е. Петрова, сохранившийся до сегодняшнего дня житийный текст обладает весьма важной особенностью: «Епифаниевские главы существенно пространнее и подробнее пахомиевских». Столь же значительно, по мнению исследователя, принципиальное авторское ахронологическое построение Жития, который предупреждает читателя, что излагает события «не по ряду — передняя назади, а задняя напереди». В этом А.Е. Петров усматривает стремление автора Жития подчеркнуть «вневременное значение подвижничества игумена, невозможность хронологической привязки нравственного ориентира, того житейского идеала, который дал миру Сергий». Во многом с этим фактом связаны сложности интерпретации событий, описанных в Житии: в разных редакциях многие из них привязаны к разным датам. В современной науке продолжаются дискуссии по поводу трактовки тех или иных мест памятника. Но следует отметить, что наиболее полная и аргументированная современная биография Сергия Радонежского на сегодняшний день предложена в работах Н.С. Борисова.

НАЧАЛО ОБИТЕЛИ «У ТРОИЦЫ»

Житие рисует образ истинного православного подвижника, освященного Божией благодатью. Он родился под Ростовом, в боярской семье, получив при рождении имя Варфоломей. И, как сообщает Житие, еще до своего рождения, в чреве матери, Варфоломей прославился чудесами, а в отрочестве, чудесным же образом, после явления ему некого старца, он овладел грамотой. Юность отрока Варфоломея совпала по времени с одним из трудных моментов в истории России. В те годы в борьбе между Москвой и Тверью за ярлык на великое княжение Ростов поддерживал Тверь. Поэтому после победы московского князя Ивана Даниловича Калиты ростовское боярство подверглось преследованиям — и семью Варфоломея переселили под Москву, в город Радонеж. По имени этого города впоследствии Преподобный Сергий и будет прозываться Радонежским.

После смерти отца Варфоломей со своим братом Стефаном уходят в монастырь, располагавшийся возле подмосковного Хотьково. Однако, стремясь к подвигам во имя Христово, в конце 30-х гг. XIV века они покидают этот монастырь. Братья избирают жизнь монахов-отшельников, одинокий аскетический подвиг в молчании. В подмосковных лесных чащобах, на горе Маковец, они обустраивают скит, строят церковь, посвященную Святой Троице, а Варфоломей принимает иноческий постриг под именем Сергия. К началу 40-х годов XIV века подвижничество Сергия и Стефана получает известность. Стефана приглашают в Москву. А к оставшемуся на Маковце Сергию тянется монашеская братия, и вскоре здесь устраивается Троицкий монастырь — во имя Святой Троицы. Интересно, что, избегающий хоть какой-то власти, Сергий Радонежский не был официально избран игуменом, но исполнял игуменские обязанности по просьбе всех иноков.

УСТРОЕНИЕ ОБЩЕГО ЖИТИЯ

В те времена существовало три вида монастырей. Отходные монастыри — это скиты, устраиваемые монахами-отшельниками. В особножительных монастырях иноки проводили общие службы, но каждый имел собственное имущество. И, наконец, общежительные монастыри, в которых иноки отказывались от имущества вообще. Общежительные монастыри были на Руси ранее, например Киево-Печерская обитель и новгородский Антониев монастырь, но к XIV веку уже забылись.

Троицкий монастырь поначалу был особножительным. Но уже в 1353-1354 гг. тогдашний митрополит Алексий, добившись поддержки константинопольского патриарха Филофея, предложил троицким инокам принять устав общежительного монастыря. В основе этого устава лежало несколько главных принципов: равенство всей братии (включая игумена), запрет на частную собственность, совместный стол и молитва, послушание и четкое распределение обязанностей. Троицкий монастырь стал первой в Московской Руси общежительной обителью, а Сергий Радонежский был поставлен в его первые игумены.

Распространяя идею и практику «общего жития», во второй половине XIV–начале XV веков Преподобный Сергий и его ученики основывают несколько новых монастырей, самыми известными из которых стали Симонов и Спасо-Андроников в Москве, Высоцкий в Серпухове, Благовещенский на Киржаче, Кирилло-Белозерский под Вологдой.

Митрополит Алексий всячески направлял деятельность троицкого игумена. По идее митрополита, озабоченного установлением на Руси духовного и политического единства, общежительные монастыри должны были стать центрами, из которых на всю Русь проливался бы свет христианского благочестия. Кроме того, ориентированные на Москву, эти монастыри способствовали бы усилению политического единства русского государства. К тому же, распространение общежительных монастырей должно было способствовать возрождению общинных идеалов и, следовательно, распространению идеи единства. А устроенные как настоящие крепости монастыри со временем стали выполнять и военно-оборонительные функции. Как показала дальнейшая история, митрополит Алексий оказался прав: духовно-политическая жизнь русского государства во многом строилась вокруг вновь основанных aввой Сергием и егопоследователями обителей.

ЦЕРКОВЬ И ВЛАСТЬ

Позднейшие источники показывают особую роль Преподобного Сергия Радонежского в 1380 г. Так, в «Сказании о Мамаевом побоище» говорится, что именно к нему приехал великий князь Дмитрий Иванович, чтобы получить благословение на битву с полчищами Мамая. Троицкий игумен благословил русское воинство, отправил на поле сражения двух монахов, Александра Пересвета и Андрея Ослябю, предварительно посвятив их в схиму. Как известно, именно Алексанру Пересвету выпала честь встретиться в поединке с громадным «злым печенегом» перед битвой на Куликовом поле. Впрочем, по мнению некоторых современных исследователей, в реальности в 1380 году отношения Преподобного Сергия и великого князя были намного сложнее, более того, в период с 1380 по 1382 гг. в их отношениях наблюдается основательный разлад. Связано это было с проблемой поставления митрополита на Руси: Константинополь назначил Киприана, а Дмитрий Иванович хотел видеть митрополитом своего печатника Михаила (Митяя). Сергий Радонежский состоял в переписке с Киприаном. За этой проблемой скрывался еще более глубинный вопрос — взаимоотношения Церкви и власти. Позиция великого князя, стремящегося полностью подчинить себе Церковь, не вызывала энтузиазма у троицкого игумена.

ВЫСОКОЕ ЖИТИЕ

В первую очередь, Сергий Радонежский, стремясь к «жизни во Христе», ввел идею и практику «высокого жития» как реальный пример нравственного совершенства, как некий общечеловеческий идеал. Незадолго до смерти Сергий Радонежский завещал своим инокам «непреткновенно в православии пребывати», «единомыслие друг к другу хранити», «имети же чистоту душевную и телесную и любовь нелицемерну», «от злых же и скверных похотей отлучатися», «пищу же и питие имети не мятежно», «наипаче смирением украшатися «страннолюбие не забывати», «супротивословия удалятися» и «ни во что ставить честь и славу жизни этой, но вместо этого от Бога воздаяния ожидать, небесных вечных благ наслаждения». По сути дела, в этом завещании в краткой форме выражены все главные составля ющие идеи «высокого жития».

Проповедуя «высокое житие», Сергий Радонежский призывал иноческую братию прежде всего к полному отказу от мирских соблазнов: богатства, власти, ненависти, насилия. Он считал, что все эти мирские заботы тяготят душу и мешают иноку сосредоточиться на молитве. «А ничимже пещися неполезными, но паче уповати и взирати к Богу, могущему кормити нас, одевати, и всем промышляти нами, и от Него ожидати потребных нами добрых и полезных душам и телом нашим», — говорил Сергий.

Отказ от всего мирского должен был способствовать тому, чтобы иноки хранили чистоту души как необходимое условие «высокого жития». В этом смысле Сергий Радонежский следовал древней монашеско-аскетической традиции. В тексте Жития говорится, что в своем сердце Преподобный Сергий носил примеры знаменитых древних подвижников, основателей монастырской вообще и общежительной традиций в частности: «Помышляше в уме жития великих светил, иже в плоти живущий на земли ангельски пожиша, реку, Антония Великого, и Великого Евфимия, Саву Освященного, Пахомия ангеловидного, Феодосия общежителя и прочих».

СМИРЕННАЯ КРОТОСТЬ

Немаловажным условием «высокого жития» были идеи смирения и любви. Троицкий игумен был необычайно скромен, всеми силами избегая славы, чинов и власти. Так, отказываясь от митрополичьей кафедры, он говорил: «Кто есмь аз, грешный и худейший паче всех человекъ?». Нередко паломники, пришедшие поглядеть на всем известного подвижника и ожидавшие увидеть грозного церковного иерарха, принимали Сергия Радонежского за простого монаха — настолько он не отличался от остальной братии. И это было вполне закономерно. Ведь, по убеждению Сергия, соблазн «первого места» среди людей едва ли не равен самым страшным демоническим соблазнам, которые испытал он сам в первые годы своего пустынножительства и которые испытывает каждый человек. Исцеление же подобных духовных недугов невозможно только через смирение и любовь. И Сергий Радонежский всей своей жизнью доказывал окружающим: жизнь можно устраивать только добром и любовью, ибо, отвечая злом на зло, человек порождает новое зло. И недаром Г.П. Федотов, говоря о Сергии Радонежском, вполне справедливо заметил: «Смиренная кротость — основная духовная ткань его личности».

ИСТИНА СДЕЛАЕТ ВАС СВОБОДНЫМИ

Необходимой составляющей «высокого жития» являлась идея «внутренней» духовной свободы как высшей степени свободы вообще. В основе этой идеи лежат слова Спасителя: «И познаете истину, и истина сделает вас свободными». Развитая впоследствии в трудах отцов Церкви идея «внутренней свободы» получила свое яркое воплощение в жизни и деятельности Преподобного Сергия Радонежского. Суть этой идеи в следующем. Человек под действием благодати Святого Духа способен познать Божию истину и вступить на путь спасения. Познание истины убеждает человека в бессмысленной суетности мирских забот, но одновременно многoкpaтнo укрепляет его духовные силы. Следовательно, овладевший истиной человек оказывается свободным по отношению к окружающему миру и ко злу, которое этот мир наполняет. Более того, он начинает противостоять злу.

Примерами «внутренней свободы» Преподобного Сергия могут служить многочисленные случаи, когда он совершенно свободно обращается с князьями, епископами и многими сильными мира сего, которые приводятся в его Житии. Озабоченный только служением Господу, он сказывается выше и свободнее многих наделенных реальной мирской властью. Надо сказать, что идея «внутренней свободы» со временем стала очень влиятельной в отечественной религиозно-философской мысли и литературно-художественном творчестве. Эта идея нашла свое отражение и выражение практически во всех учениях русских любомудров и во многих произведениях русских писателей. Более того, в идее «внутренней свободы» Сергий Радонежский выразил одно из важнейших качеств русского национального самосознания.

НЕРАЗДЕЛЬНОЕ ЕДИНСТВО

Еще одно из условий «высокого жития» — и для отдельного человека, и для монастырской обители, и для общества в целом, — Преподобный Сергий видел в единомыслии. Единомыслие для отдельного человека — это единство души, полностью посвященной служению Господу. Для обители — это единство помыслов и действий всех иноков, которые своим подвигом умножают Христову любовь на земле и подают пример остальным людям. Для общества — это идея единства Руси, благодаря которому Русь только и может спастись. И совсем неслучайно то, что обитель, основанная Преподобным Сергием, была посвящена Святой Троице. Сергий Радонежский видел в Троице высший христианский образ единства и любви, ибо ипостаси Святой Троицы единосущны, не разделены отношениями старшинства и младшинства, не знают ненависти, но исполнены любви.

Следует напомнить, что именно догмат о Святой Троице, в силу трудности его логического понимания, породил в истории христианской Церкви множество различных ересей. Интересно, что до Сергия Радонежского на Руси догмат Святой Троицы принимался, был объектом религиозно-философских рассуждении, но не был вплетен в канву жизни. К примеру, храмы предпочитали посвящать более понятным образам: Спасу, Божией Матери, «скорому помощнику» Николаю Чудотворцу, святым воинам и отцам Церкви. И лишь в Киево-Печерском монастыре Троице уделяли гораздо большее внимание: там над главными воротами в начале XII века была поставлена Троицкая церковь. Следовательно, обращаясь к образу Святой Троицы, Сергий Радонежский выступал и наследником традиции, установленной киево-печерскими иноками.

Но в русской религиозно-философской мысли Преподобный Сергий придал догмату Святой Троицы новое, близкое звучание, преобразовал христианскую идею в символ живого единства, того единства, к которому должны стремиться все живущие на земле люди. Таким образом, Святая Троица — это еще и образ того, как должно строиться человеческое общежитие вообще и русское общество в частности. Следовательно, Святая Троица, в честь которой и была основана обитель на горе Маковец, становилась и символом единства Руси. Как показала дальнейшая история, именно из Троицкой обители русские люди и в XIV веке, и позднее ждали импульсов к возрождению единства в русском государстве, ибо, по их мнению, эти импульсы исходили от Самого Господа. А икона Святой Троицы, написанная Aндреем Рублевым, духовным учеником Преподобного Сергия, почиталась как наглядный образ Божественного единения.

ПРЕДИВНЫЙ СТАРЕЦ

Необходимо также сказать о том, что подвижническая деятельность Преподобного Сергия Радонежского положила начало такому своеобразному явлению в русском православии, как старчество. Старцы — это монахи, которые своей праведной жизнью доказывали способность человека к нравственному, духовному очищению. Значение института старчества в русском монашестве на протяжении веков существенно изменялось. Однако сохранилась и несомненная духовная преемственность. В целом же своим духовным авторитетом старцы оказывали огромное влияние на все русское общество. И недаром еще Ф.М. Достоевский говорил о роли старцев в жизни русского человека: «Старец — это берущий вашу душу, вашу волю в свою душу, в свою волю». Избравший же для себя «старческое» руководительство человек получал надежду «победить себя, овладеть собою до того, чтобы мог, наконец, достичь, через послушание всей жизни, уже совершенной свободы, то есть свободы от самого себя, избегнуть участи тех, которые всю жизнь прожили, а себя в себе не нашли».

Неслучайно именно его русское общество признало своим духовным предводителем. Уже при жизни Преподобного Сергия Радонежского рассматривали как воплотившийся в реальном человеке символ единства Руси, которого столь жаждал русский народ в XIII—XIV столетиях. Немаловажное значение имеет и то, что Преподобный Сергий стал одним из тех, кто придал византийскому христианству уже национальное звучание, преобразив его в поистине общенародную религию. Во многом благодаря именно Сергию Радонежскому, русское православие приобрело те духовно-нравственные и практические составляющие, которые и сегодня сохраняют свою живительную силу. В 1447 г. Преподобный Сергий Радонежский был канонизирован, а позднее почитался как небесный покровитель и заступник московских государей. И недаром именно в Троице-Сергиевом монастыре крестили великокняжеских и царских детей.

ПУТИ ПРОМЫСЛА

Русским мыслителям XIIIXIV вв. выпала тяжелая доля: вместе со своим народом пережить трагедию монгольского нашествия и ордынского ига, потерю национально-государственной самостоятельности русского государства и духовно-нравственного кризиса всего русского общества. И недаром идея гибели Руси становится столь влиятельной и общепризнанной в общественной, религиозно-философской и духовно-политической мысли того времени. Но именно христианское мироощущение искренняя вера в Бога, вселяющая надежду на спасение, не позволяли русским мыслителям впасть в крайнюю степень отчаяния. Наоборот, бедствия, постигшие Русь, осмысленные как наказания Божие за грехи, стали действенным катализатором в поиске новых путей исторического развития народа и государства. В духовно-политическом смысле это развитие пошло в направлении более глубокого освоения библейской традиции, ведь именно там, в библейских аналогиях, русские мудрецы могли найти и примеры гибели царств, и пути спасения от гибели. Поэтому XIII—XIV вв. стали периодом более тщательного и внимательного прочтения Ветхого Завета и воспроизведения его символики в русских условиях. В своих размышлениях русские книжники все более видели параллелей между историческим путем Руси и Промыслом Божиим, явленным не только в Новом, но и в Ветхом Завете. Образ Святой Троицы, проповедуемый им и как символ единства небесного и земного, и как символ единства земной жизни, и как символ единства Церкви, и как символ единства Ветхого и Нового Заветов, закрепленный в русском национальном сознании творением Андрея Рублева, уже в скором времени стал путеводной звездой для многих русских книжников.

По сути дела, образ Святой Троицы показал всей Руси возможную и реальную дорогу спасения государства. В духовнополитическом смысле этот образ, как идеал земного бытия, открывал путь для снятия самой дилеммы: национальное или вселенское. Путь этот был связан с освоением опыта Вселенской Церкви через укрепление и развитие собственных национальных начал в русской Церкви. Ведь в иноческом подвиге Сергия Радонежского нашли свое единство давние русские традиции радостного, оптимистического восприятия православной веры и принципы более мистического и сурового восточного христианства. Более того, объединенные, они стали основой всего дальнейшего развития русской духовнополитической мысли. Идея особого пути Руси и особого замысла Божиего в отношении и сознании русских книжников. И недаром именно грядущие XVXVI вв. станут самым ярким временем русской святости. Осознавая и признавая святость своих молельников, и вся Русь приобретала постепенно святость.

С.В. Перезенцев,

доктор исторических наук,

декан историко-филологического

факультета РПУ, профессор МГУ им. М.В. Ломоносова

Печатается с сокращениями.