Мой самосвал уже стоял в ряду между других автомобилей. Под слоем чёрной угольной глазури, как эскимо в шоколаде, едва угадывается цвет кабины и кузова.
Я обошёл вокруг него. Попинал колёса, что бы убедиться, что нет спущенных. Включил фонарик, проверил нет ли сломанных рессор. Заглянул под низ, посмотрел, как чувствует себя подвесной подшипник. Проверил, нет ли оторванных энергоаккумуляторов, болтающихся на тормозных шлангах. Убедившись в исправности ходовой части сел в кабину. Записал в путевой лист и в бортовой журнал показания спидометра, и количественное наличие топлива. Повернул ключ зажигания. Мотор загудел ровно и стабильно. Включил фары и нажал на педаль. Машина, слегка покачиваясь с боку на бок, не спеша выкатилась на дорогу. Проехал посёлок Ургун и выехал на технологическую трассу.
В это мгновенье небеса разверзлись и выкинули на землю снегопад, беснующийся в порывах необузданного ветра. Бешеная свистопляска снега и маленький клочок, не более двадцати метров впереди, едва проглядываемой дороги, вот всё, что стало видно в смотровое стекло. Щётки стеклоочистителя едва успевали сбрасывать со стекла, плотно прилипающий снег. Минут через десять, природа слега успокоилась и сквозь плавно плывущие навстречу гигантские снежинки, стало хорошо видно ослепительно белую дорогу. Машину стало таскать из  стороны в сторону.
На Т- образном перекрёстке там, где дороги расходятся – одна к карьеру Восточный, другая к Северному (Колываньский), скопилось несколько машин. Из кювета, только что вытащили самосвал, который не вписался в поворот перекрёстка и, вылетев с дороги, лёг на бок.
Сворачиваю возле них налево и ухожу в сторону карьера Северный. Через пару километров проехал мимо маленького Белазика (сорокатонничка). Он, круто накренившись в правый кювет, провалившись туда правым передним колесом, беспомощно ожидал помощи. Ещё через пару километров в левом кювете капитально обосновался встречный Белаз 120-тонник. В карьере, в начале спуска, ещё один огромный Белаз нашёл себе место незапланированного отдыха в кювете у дороги.
Спустился вниз. Долго шарился по забоям в поиске нужного экскаватора. Их там десятки. У каждого своя, как говорится – эксклюзивная работа. Одни грузят скальный грунт, другие огромные каменные валуны. Одни грузят только Белазов, другие только транспортные самосвалы углём разного качества. Отыскать нужный экскаватор в темноте при первом заезде, не имея рации, дело очень хлопотное и требует много времени и нервов. Указателей нигде и никаких нет. Бывает, более получаса мотаешься по всему карьеру, пока не отыщешь тот самый, который указан в путевом листе. Потом плюс минус полчаса, а иногда и больше, стоишь в очереди, ожидая погрузку. Кто то использует это время, что бы протянуть гайки колёс, кто то пьёт крепкий чай или кофе, а кто-то просто дремлет, в ожидании изматывающей круговерти ночной работы.

Всё кузов погружен, в нём сорок тонн. Экскаваторщик подал сигнал.
И вот я в кабине и каску снял и на педаль нажал.               
Вот вздрогнула СКАНИЯ и напряглась. Взревел могучий мотор.               
И хоть тяжело, но всё же пошла, из забоя наверх на простор…
 

Двадцать минут восхождения, обычно проходят в штатном режиме. Но сегодня дорога очень скользкая. Малейшая остановка на подъёме может грозить непременным соскальзыванием назад, вниз.  С ускорением равным крутизне подъёма и весу автомобиля с грузом.
Выворачиваю на 18 горизонт и вижу, впереди метрах в 100 от меня, на моей полосе, работает грейдер. Продолжаю движение. Он мне не мешает. Что бы не останавливться, выхожу на встречную полосу.  Вдруг из-за поворота выруливает огромный Белаз. Увидев меня, на своей полосе, начинает тормозить, но непреодолимая сила тянет его вниз. Поравнявшись с грейдером, он всё же сумел остановиться. Пришлось и мне сделать остановку. Белаз попытался сдать назад, но его потащило вперёд. Я снял машину с тормоза и откатился назад на несколько метров, в кромешную темноту.  Нажал на тормоз, но она вместо того, что бы остановиться, стала, как на лыжах продолжать набирать скорость. Чтобы не потерять управление заторможенных колёс, отпускаю тормоз, включаю заднюю скорость и до предела нажимаю на газ. Управляемость восстановилась. Хорошо сзади не было ни одной машины, и я смог постепенно снизить скорость и остановить гружёный автомобиль без неприятных последствий.
Через пару минут, Белаз продолжил движение вниз, а я пошёл на подъём и благополучно завершил его.
 Перед выездом из карьера остановился и совершил обряд укрывания угля в кузове «пологом», дабы его не раздувало по придорожным окрестностям. Смешно и странно выглядит это занятие, отрывающее у шоферов время и нервы. Пользы от этого полога – 0. Во-первых, он уже кузова на целый метр. Во вторых – это не сплошной материал,  а сетка, которая бесконечно рвётся и зияет бесчисленными дырами. Но приказ есть приказ и его необходимо исполнять для того, что бы охрана выпустила автомобиль с территории карьера.

Вышел на трассу, жму на педаль. Самосвалы навстречу мчатся
Что б, не уснуть, грызу семечки «Джинн». Снежинки, как звёзды искрятся.
Осеннее небо, черней черноты. Дорогу почти не видать,
Но я сегодня с удачей на ты, и мне, на пургу наплевать!

Белазы всё так же стоят в ожидании техники способной вытащить их из кюветов. Самосвал, лежавший на боку, вытащили и, зацепив за эвакуатор дотащили до подъёма в гору, за мостом через реку Бердь., Чуть впереди их стояли автомобили-полуприцепы – бензовоз, тралл, и шаланда, ожидающие очередь, что бы зацепиться за трактор для преодоления подъёма. Я не спеша обошёл их, но проехав чуть больше километра, остановился в хвосте длинной колонны самосвалов стоящих в очереди перед затяжным спуском. На спуске работали два грейдера, устраняя гололёд, подготавливая дорогу к безопасному движению. Через полчаса движение восстановилось и самосвалы, как караван верблюдов, потихоньку, осторожно возобновили движение. Дошла очередь и до меня и в этот момент, Саня Руш, идущий впереди за две - три машины, крикнул по рации: «Витёк, грейдеры работают по правой полосе, выходи на встречку, там они хорошо проскребли и разравняли.
Километров через пять увидел на обочине скопление нескольких самосвалов. У одного из них снято колесо. Понял, остальные, помогают произвести замену. Кто-то работает с домкратами, кто-то снимает запаску, кто-то держит в руках болонный ключ – готовится крутить гайки крепления колеса, кто-то фонарём освещает место работы.  Я здесь явно не нужен и потихоньку проезжаю дальше.
Последующие три рейса прошли в обычном режиме. Но надо было поджимать на педальку газа, что бы наверстать, упущенное в простоях время.
Сколько их таких, казалось бы, не представляющих ничего особенного ситуаций, отнимают у водителей драгоценное время и принуждают их невольно увеличивать скорость.  Результаты иногда приводят к плачевным последствиям.
Конечно, этот рассказ не вызывает ни каких эмоций, скорее всего для большинства читателей и не интересен, но он раскрывает для большинства людей не знакомых с работой водителя, ту невидимую сторону их беспокойного и напряжённого труда.
Утром в диспетчерской, механик, подписывая путёвки, с укоризной сказал, усталым и чумазым, как трубочистам, шоферам: «Что опять только четыре рейса?» А пятый сделать было слабо? Нет смысла спорить с ним и доказывать, что не всё в нашей работе зависит только от водителя. Да он и сам это прекрасно знает, но делает важный вид и обещает лишить премии.
Через десять часов мужики, слегка отдохнув, вновь сядут за руль. И снова начнётся ночная двенадцатичасовая  круговерть, в погоне за тоннами и километрами. И они будут стараться выполнить пять рейсов, хотя множество непредвиденных ситуаций будут мешать им это сделать. Но они будут давить на педаль и гнать самосвалы в надежде, что у них всё получится. Они будут верить, что у них всё будет хорошо. Временами они будут проклинать свою работу, но по жизни никогда и не на что не променяют её. Потому что они не представляют себя без дороги, без машины, без той особой атмосферы дружбы, взаимовыручки и взаимопомощи, без которых не возможна сама работа в дороге.
И пусть со стороны им все завидуют. Завидуют, что у них красивые и мощные автомобили. Завидуют, что в кабине у них тепло и уютно. Что играет музыка и что руль управляется легко и непринуждённо. И что мчатся они с ветерком навстречу нескончаемой ленте дороги, мурлыча себе незатейливые песенки.
  *    *    *
Днём  и ночью идут машины, Днём и ночью они в пути.               
Днём и ночью трутся шины о дороги – «мозоли земли».
Днём и ночью идут машины, днём и ночью гремят кузова.               
Днём и ночью ведут их простые, чуть уставшие шофера.
Не пугает их грязь и слякоть, не пугает пурга и мороз.               
Дай Бог им, хоть немного счастья, сбереги их семьи от слёз.
Днём и ночью идут машины, днём и ночью ревут движки.               

Поддержите наш сайт Сердечно благодарим всех тех, кто откликается и помогает. Просим жертвователей указывать свои имена для молитвенного поминовения — в платеже или письме в редакцию.