Генеральный директор городской управляющей организации Иван Погодин перечитывал резюме Алексея Дубова в части с перечнем личных качеств соискателя: «Организованность. Дисциплинированность. Ответственность. Умение работать в коллективе. Способность выделять первоочередные задачи рабочего процесса и находить методы их решения. Способность обрабатывать большой объем информации. Устойчивость в стрессовых и конфликтных ситуациях. Отсутствие вредных привычек и личных проблем».
Свой трудовой стаж соискатель открывал, а затем преумножал в береговой организации. Начиная с должности инженера, Алексей дослужился до начальника планово-экономического отдела в торговом порту. Проработав 11 лет, ушел по сокращению. С ситуацией, происходившей в порту, осведомлены были все местные жители. Во - первых городок небольшой. Во - вторых, СМИ и «сарафанное радио» давали информацию противоречиво-исчерпывающую, но претендующую на достоверность.
Итак, опыт работы у соискателя был вполне - достойный, в том числе и на руководящей должности. Кандидат научен излагать свои мысли, но…. к сожалению, в резюме упоминался неприятный довесок - многодетность. Детей у Алексея, в его тридцать шесть, было четверо.
Отсутствием «личных проблем» такой экстремальный имидж назвать весьма трудно.
Брать человека с улицы всегда рискованно, а на должность начальника отдела конкурсный отбор - дотошный, придирчивый, жесткий. Званные знакомые генерального, проработав пару-тройку месяцев, оказывались недостойны.
В управляющей организации, от изобилия жалоб жильцов и судебных разбирательств текучесть кадров бывает подобна внезапному оползню или цепной реакции. Написать заявление «по собственному» в один день может весь отдел в полном составе, включая начальника. А утром следующего дня – этот же процесс может повторить соседний … этаж.
Раскаленный гнев счастливых обладателей отдельно взятых частей железобетонных конструкций, в самой непредсказуемой фазе своего бытия, требует рабочие руки, рассудительные мыслящие головы: человеческие ресурсы. Это вечно клокочущее возмущение квадратометроблюстителя, категорически не желая находиться вблизи с прорванной канализацией, текущими трубами, искрящимися оголенными электропроводками, почему-то не в силах смиренно созерцать увлеченно бездействующих слесарей.
В автономном состоянии сметный был, по сути, около полу года. Подумав, Иван Михайлович пригласил шестерых соискателей к себе на собеседование, в том числе и Алексея Дубова.
В кабинет генерального вошел высокий плечистый, улыбчивый мужчина, в темно синем костюме. Зачесанные назад волосы были собраны в резинку. Не большая, аккуратно подстриженная борода, выдавала в нем представителя субкультуры.
- Да ты байкер! Тогда это все объясняет, - радостно выпалил генеральный и, схватив его под локоть, усадил за стол. Окружающие люди реагировали на Алексея дружелюбно. Он был легким в общении человеком. Алексей не стал дипломатично любопытствовать о «байкерских» умозаключениях собеседника, а возможно в скором времени и шефа.
Иван Михайлович, подчеркнуто галантно выслушивал других соискателей, досрочно вознаградив своим категоричным выбором - Алексея.
Когда в коллективе появляется новый сотрудник – коллеги проявляют интерес к новичку, не исключая и, его личной жизни. Мужчины, перезнакомившись в течение дня, легко убедили новоиспеченного сослуживца «проставиться «за новую должность», хотя первая зарплата еще даже не готовилась к отправке в житницу. Алексей не сопротивлялся, потирая ладони рук, в предвкушении расстегаев супруги.
После работы, оставив своих «коней» на стоянке возле компании, сослуживцы расположились в просторном минивэне. Им было интересно о новичке все, в особенности же: почему их новый начальник остановил свой выбор на модели автомобиля, рассчитанной для внушительного количества пассажиров.
- Табор, что ли собираешься на ней возить, - глядя на два детских кресла, спрашивал его заместитель, студент-заочник Павел.
- Планирую, а там как Бог даст, - улыбаясь, ответил Алексей.
Зайдя в квартиру новые друзья-соработники, поначалу осторожно ступая, с опаской и оглядкой на зажженную при них Алексеем лампаду перед иконами, проходили по комнатам.
- Супруга, видимо, еще не приехала из поликлиники, значит: у нас есть шанс съесть все расстегаи. И кулебяку с палтусом, - Алексей приоткрыл салфетку на блюде.
В квартире пахло выпечкой и чем-то еще. Чем-то знакомым...
- У тебя здесь запах, как в церкви. О! И кадило горит, - онемел другой сослуживец Игорь, глядя на зажженную хозяином лампаду, от неожиданности и от удивления не в силах сдвинуться с места.
- А как же мы пить-то будем, если у тебя тут все… такое… - продолжал водить руками по воздуху Игорь, изображая ему одному ведомо, что.
- Помолимся и будем. Я только быстро картошки начищу, а то ведь мои весь день в поликлинике. С утра освоили курс помощников пекаря, и убежали на прививку, - ответил Алексей, занося с лоджии полмешка картошки.
За полиэтиленовую разодранную мешковину зацепился какой-то крюк. Павел, стоявший ближе всех, с готовностью помог Валерию отцепить от мешка непослушное железо. Павел успел заметить в одном конце лоджии стойку со штангой и скамью, а в другом – складной многофункциональный тренажер.
Мужчины взяли ножи и стали помогать хозяину, вспоминая при этом, как каждый из них в армии чистили картошку тоннами.
- А на гражданке уже и не помню, когда ее последний раз счистил, - признался инженер Федя. - Припоминаю, когда пригласил в первый раз свою в гости.
- Свою: еще - подругу или – жену днесь, – переспросил Алексей.
- Щщас, жену!... подругу, - неуверенно и небрежно бросил Федя.
- А почему кисло и мрачно? Поссорились опять, - любопытствовал последний напросившийся гость - Василий.
- Все как обычно. Ей плохо – ее тошнит – жалейте ее! А я с работы пришел уставший и голодный. Эти квартиросъемщики мозг пудрят каждый день – сами не знают, что им надо. Аварии сначала устраивают, а ты потом составляй им смету для суда!
Алексей поинтересовался, от чего Федину подругу тошнит, ведь если они живут вместе, как супруги, то она вполне вероятно может быть и беременна. И тогда ему необходимо срочно отвезти и показать ее врачу, чтобы беременность проходила благоприятно.
- Ты с луны, что ли свалился, Лёха ! Раньше бабы в поле рожали, - вскочил со стула Федор, эффектно жестикулируя в закрытое темнеющее окно, видимо намереваясь в панораме городского двора узреть ватагу рожениц.
- Раньше и мужики на мечах бились, защищая баб, рожающих в поле, - напомнил Лёха.
В квартиру, шурша комбинезонами и пакетами, доверху наполненными снедью, зашли дети с мамой. Девочка аккуратно, сняв сапоги, занесла младенца в комнату, а двое других начали помогать маме себя раздевать. Алексей встречал свою фамилию в прихожей и расцеловывал каждого из них по отдельности: «родненьких», «дорогих» и «труженицу свою». Труженица взахлеб рассказывала о той очереди, которую им пришлось выстоять, пробыв целый день в поликлинике:
- Слава Богу! Слава Богу! Столько грудничков! Такая очередь! Наши женщины наконец-то начали рожать, – подытожила она.
- Светлана, - представилась труженица, заходя на кухню, на ходу бережно прикрывая крестным знамением, растущий живот.
Алексей, обеспечив жену ведром очищенной картошки, помогая распаковывать пакеты с провиантом, в подробностях настойчиво расспрашивал, чем ему еще помочь Клэр. Светлана ответила ему на каком-то далеком не понятном языке…
Наконец-то перебравшись в другую комнату и оставшись, обособленно мужским ансамблем, сослуживцы, наслаждаясь выпечкой хозяек, принялись рассказывать Алексею традиции, обычаи, а заодно и новости организации в которой ему предстояло работать. Перемыв вволю косточки всем сотрудникам и, воспользовавшись небольшой паузой, Федор с неискусной прямолинейностью, задал свой злободневный вопросик хлебосольному отцу семейства о причинах его многодетности:
- Вы предохраняться не умеете? Или твоя боится аборты делать, - не выдерживая томительной пытки, опять вскочил со стула Теодор.
- Зачем же аборты делать? Можно подождать пока ребенок родится, а потом спокойно грякнуть его головой об стенку, - Алексей улыбнулся.
- Я не говорил про такое… живодерство, - пролепетал Федя.
- Для чего мне пичкать противозачаточными ядами свою жену, – уже серьезно заговорил Алексей, - если они будут перестраивать ее гормональный фон? Через пару лет приема противозачаточных препаратов женщина практически не может зачать ребенка. У нее с большой долей вероятности будут развиваться онкологические заболевания.
Но мы с супругой совсем не против болезней. Есть разница, когда Господь посылает, тяжелую болезнь, как испытание на прочность. Или когда болезнь является следствием греховной жизни человека. Реклама противозачаточных средств сообщает, что оно ведет борьбу, например, против рака молочной железы. Это - лукавство. Потому что противозачаточное средство, расшатывая гормональный фон, сначала дает развитие болезни, а потом с ней «борется».
К тому же, Федя: аборт – это убийство. Циничное убийство младенца.
- Зачем плодить нищету, – Федя неуверенно ухватился за клише, ощущая не состоятельность выговоренного вслух, штампика.
- А ты что не мужик: заработать не можешь? Или ты детей своих боишься, – спросил Алексей, подкладывая очередную порцию кулебяки сослуживцам в пустые тарелки.
- Как ты, например, - вмешался в разговор Игорь. Пашешь целыми днями напролет – себе внимания уделить некогда. Себе во всем отказываешь. Что это за жизнь такая?
Алексей при новых сотоварищах несколько раз по телефону договаривался о встрече. Поинтересовавшись, кому и почему так строго намечается дата «консилиума» - «не раньше, чем, через два месяца», коллеги с удивлением узнали, что новый начальник отдела умеет класть плитку и даже производить печную кладку. Клиентура у Алексея безропотно и терпеливо ждала своей очереди.
- Ладно бы только себе, родителям или близким друзьям. А он ведь, целыми днями работает без права на отдых. Без права на усталость. Загнала жизнь мужика в ярмо, - утомившись и разомлев от домашней еды, вытянувшись в кресле, шептал Василий.
Новые сослуживцы Алексея никогда еще не видели человеческих жилищ, где иконы аккуратно прикреплены в углах или на стенах квартиры, а сверх того - перед образами горят зажженные лампады.
Чаще наблюдается иное: стоят образа у людей в посудном шкафу, по соседству с изображениями языческих богов. Иконы прикрепляются к компьютеру, как защита от облучения или бесхозно валяются вместе с денежной мелочью в кармане. Приобретаются «на всякий случай», как правило женщинами и всучиваются ими же, своим непутевым отпрыскам и неблаговерным половинам, как средство устрашения: «мне одна монахиня сказала: надо такую иметь, иначе – не миновать беды»
В глазах своих новых коллег – Алексей: с виду вполне нормальный человек, о жизни рассуждал, порой, совершенно для их восприятия непонятно, недоступно и не вмещаемо. Нарушая привычное течение быта, обычному среднестатистическому обывателю. Потребителю. Партнеру. Контрагенту… но не венцу творения Создателя…
В комнату вошла девочка с длинной косой, схваченной бантом на макушке и, красивым «фонариком» под правым глазом. Она поздоровалась, держа младенца перед собой на руках.
- Ггу, – поздоровался со всеми младенец и схватил за нос, взбудораженного до зела «новостями дня», Федю.
Нет! Пятничный журфикс настойчиво, упорно и последовательно лишал Теда – равновесия не только душевного, но и процесса высшей нервной деятельности! Федору его Ангел-хранитель развел руки в объятия, но инженер, не владея навыком держать маленьких детей, растопырив вверх локти и, скорчив пальцы, взял грудничка к себе на колени.
- Это Ксюша, - представил Алексей младенца, забирая к себе дочь у парализованного Федора от греха подальше. - А это Фекла, - продолжал он знакомить с детьми сослуживцев.
История про синяк «у красивой девочки» не обошла вниманием присутствующих мужчин, многократно переспрашивавших и восхищавшихся неравной схваткой двенадцатилетней Феклы против трех бездельников из параллельного класса. Гости, каждый в отдельности, пообещали научить ее специальным приемам против нападения, а так же хитрым уловкам, которые обязательно в жизни ей «сгодятся».
- Меня дедушка уже всему научил. Я же - внучка офицера, - тихо и кратко, как папа, ответила Фекла и вышла из комнаты. –
- Кому борща на ночь глядя – тот помогает, – весело скомандовала Светлана.
- Борща всем, а помогать буду я! – и без вариантов, - Алексей отдал Ксению Фекле и они вышли помогать маме.
- А ты ведь у нас тоже когда-то наклепал четверо детей, - уточнил Павел у Игоря. Игорь ответил, что с семьей давно не живет и всхлипнул.
- Ты что, Игорь, - удивленно, глядя на едва начатую литровку водки, спросил Федя, - вроде не пили особо, а ты плачешь.
- Да я от счастья плачу, - потянул соплями Игорь Соловьев.
- Он всегда от счастья плачет, когда говорит о своей Ирине, - подтвердил Василий.
- Жене, - любопытствовал теперь Федя, - или...
- Лю - бов - ни - це, - завистливо и мечтательно, смакуя каждый слог, констатировал Василий.
Трезвые сослуживцы возвращались из гостей по домам, сидя в троллейбусе друг за дружкой, задумчиво разглядывая мелкую слякотную морось за окном.
- Хотели бухнуть, называется: дня на два, - вяло произнес Василий.
- Так вроде бы хорошо посидели, - хлопая ладонью по набитому расстегаями пакетику для мамы, радостно перебил его Павел.
- Ты слышал, что он говорил о противозачаточных средствах, - обратился Федор к Василию. Василий небрежно отмахнулся.
- Дети ползают по тебе, как гусеницы. Вечером иди: заправляй жене машину. Она, видите ли, не любит сама заливать бензин в бак. Не напиться, не поскандалить. Жену не взять, когда хочется – вездесущие дети мешают, - Василий не понимал такого образа жизни.
Отходив четырнадцать лет в море, и сойдя на берег, Василий развелся с женой. Василий знал: жена ему изменяла. Изменяла ловко. Нагло. Продуманно. Он приходил поздно вечером «по зеленой», то есть: без предупреждения, внезапно, когда его никто не ждал, через два с половиной месяца. Супруга встречала с радостной улыбкой. Суетилась на кухне, разогревая вчерашний суп. Шутливо укоряла, что не предупредил радиограммой. Себе отдельно готовить – лень. У маленького сына – кухня детская. Любимые паровые котлеты Василия ваять приходилось ночью.
Василий бегал по комнатам. Заглядывал в шкафы. Из-под низеньких дивана и кресел, выгребал горы детских игрушек. Ни кого не находил. Ни чего не находил. Никогда! Даже, когда пришел «по зеленой» после восьмимесячного рейса. Ни кого не нашел. Ни чьих следов. Это и было подозрительно! У него в каждом порту и на каждом пароходе всегда была «подруга». А у жены – чисто!
Василий становился старше – его подруги молодели. Он любил, что бы лет на пятнадцать - двадцать моложе были. Как только девушка говорила о семье или о ребенке Василий – исчезал. Он даже квартиру не покупал – жил на съемных, а прописан был у родителей, что бы его никто из бывших не нашел.
- Мало ли что этот попенок будет мне навяливать! У них так в церкви принято: рожать, что бы было кому вести натуральное хозяйство, да пушечное мясо для войны преподносить: царю-батюшке, - гадливо скривив губы, разоблачал «поповские» сказки Василий. - Все - для страны, все - для победы! Нас много и мы – непобедимы!
- Что плохого в нашей непобедимости, - с ленивой безучастностью промямлил Игорь, продолжая рассматривать за окном моросящий по лужам дождишко.
- Да иди ты, в космос, Игорь со своей непобедимостью! Что хорошего в этой непобедимости? Наше драгоценное государство выбросило кучу денег на празднование Дня Победы! И чё?! Если бы не эта победа пили бы мы сейчас Hennessy, а не эту хрень, - Василий показал сотоварищам свою полу выпитую бутылку отечественного пива.
- Вася…ты чё?.. ты серьезно это… - коллеги оторопело смотрели на Василия, а выразительные глазки Федора сами собой выскочили за траекторию орбит.
Павел бросился на Василия, схватив его за воротник пальто, не отпуская при этом, пакет с домашними пирожками.
- Игорь сдержано, как самый старший цыкнул и разнял соперников, пристыжая позором перед окружающими, которых в троллейбусе не было.
Сослуживцы: те кто сцепился с Василием и, те, кто наблюдал за несостоявшимся мордобитием, да и сам Игорь, прогоняя размышлениями сон, комкая подушку, ворочались в кровати. Подгоняли часы выходного дня, ожидая с гневом праведным и холодным трепетом рабочих будней - продолжения разговора с Васей.
- Ты помнишь какие песни он пел, - спрашивал Федя у Павла и Валеры, - не падайте духом! Поручик Голицын… да как же это? Наши деды воевали... Погибали… мой дед в разведке всю войну прошел! Что бы мы… что бы мы…
- И, чё? Обломитесь, - ответил Василий, брезгливо поглядывая поверх очков на орду, вовлеченных инцидентом сотрудников, не отрываясь от «мужского» журнала. - Я раньше жил как бог, а твое драгоценное государство разбазарило флот, и теперь я – нищий, - Василий старательно, с кайфом садиста, проговаривал каждое скабрезное слово.
- Ни фига се… костюмчик у нищего…- опять таращился Федяня…
- Так, мужики! Планерка! – зычно скомандовал Игорь. В мужском туалете от его команды задребезжали панели на стенах, в созвучии с унитазами и раковинами. – Я больше с этим казлом не общаюсь! Пусть пьет сам свое «Хэ»!
Федяня, Игорян и Паша, не одержав победы зримой, издавая нечленораздельный утробный гвалт, единодружно и единодушно узаконили новые отношения с… фашистским полицаем, чтобы… погибшие деды в гробах не ворочались, а почивали бестревожно. Сказали: как отсекли. Даже здороваться перестали. Начальство: Погодин и Дубов стояли на страже нейтралитета, необходимого для спасения тонущего в удовольствиях, затерявшегося в наслаждениях, сбившегося с пути...
Василий не страдал от предвзятости общественного мнения и, отождествлением себя с рогатым парнокопытным – пренебрег. Он в скором времени оканчивал академию госслужбы и собирался покорять Москву, женившись на дочери столичного олигарха, в крайнем случае, обрюхатив наследницу руководителя какой ни будь известной политической партии или думской фракции.
В том, что коронация на его директорат непременно состоится у Василия, не было и малейших сомнений. Ему было тридцать девять, он был полон сил физических и способностей интеллектуальных. Он знал, чем завоевывают женщину: обещанием создания прочного надежного союза - семьи. … умел обретать доверие у окружающих, когда того требовали субтильности… умел и прекратить, когда цели достигались… ну не век же любоваться этими простушками!
Созревший, почти депутат и полу финансист, отмахивался от назойливых моралите недоразвитых орангутангов - своих оставшихся немногочисленных друзей, ограничивающихся одной женой, не имеющих привычки заглядывать «налево»:
- Вась, да тебя же этот папашка олигарх-вождь закопает живьем в землю! Ты им - не ровня! В Москве у каждого грузчика по два высших!
Не теряя времени, без пяти минут владелец промышленного холдинга, целеустремленно мониторил социальные сети, прощупывая почву, и фантастически быстро приобретая знакомых среди золотой молодежи. Он уже видел себя: под свадебный марш, уводимого тестем от одного детища – родной дочери к детищу другому - фамильному бизнес-поприщу – к рулю компании, в совет директоров, в партийную элиту…
Василий жаждал руководства крупным синдикатом. Он стремился усовершенствовать свой талант, но разменивать себя на примитивные составления документов собственникам железобетона утомлен был до скрежета зубовного, а колхозные подношения от жильцов раздражали еще больше чем работа.
В чудную свою морскую бытность, им разрабатывались совершенно другие алгоритмы и схемы: чего стоил один только промысел по продаже сэкономленного топлива на пароходе! Или добыча для моряков «подружек» на меж рейсовых стоянках. После вечеров шахерезады: мастер и чиф регулярными бонусами актировали фиктивное возгорание в электросети, списывая судовые закрома и залежи в артелке… вознаграждали нужными преференциями едва ли не по первому запросу компетентного старателя…
Впереди Василия ждала Москва и статусные мажоретки... А потом… Потом, как уже заведено: развод с «неверной» женой и мечта всего Васиного естества: полновесно и всесторонне подготовившись, покинуть «эту страну ворья и голодранцев» - поселиться в манящей и желанной - А м е р и к е …
Перед самым увольнением Алексей поинтересовался у моряка, коим считал себя Василий, невзирая на береговую должность. Почему он: лишенный семейных сокровищ, к женщинам относится болезненно потребительски. Попользовался и – выбросил за ненадобностью. Василий ответил, что настоящий мужик это тот – «который ненавидит баб». Начальник сметного отдела посмотрел Василию в глаза с хитринкой:
- А ты не думал, Василий Борисович, что ненавидеть женщин могут только содомиты?



- Алексей Константинович проходил в школе конфликтологию, - шептались за спиной сотрудники. Утешенные жильцы дружными ручейками понесли начальнику сметного коньячок «в знак благодарности». Скудная фантазия не утруждала себя разнообразием приношений, но подкупала бесхитростным прямодушием. Поначалу Алексей Константинович сопротивлялся, наполняя морозом голос:
- Я - Иван Антонович  Кувшинное Рыло, - вопрошал он очередного благодарного жильца. Потом вспомнил, как знакомая бабуля пыталась отблагодарить своего духовника, засовывая тому луковицу в карман. Духовник тоже противился: неловко было мужу апостольскому, у старухи последнюю луковичку принимать в дар. Старушка просветила пастыря своего в простоте души. Видно, про две лепты напомнила: взял...
На смену одним - искренним приходили другие - обрадованные, и другого дня и, дня третьего… После всех и вперемешку с оными: возмущался неугомонный жилец дядя Митя с непрестанно текущей кровлей:
- Ты, Константиныч, обидеть меня хочешь, - гремел он, - да! Ты так вот со мной и с моим характером, - продолжал раскачивать атмосферу земли гневными выбросами чувств, пересытившийся обилием осадков, ублаготворенный рембригадой, собственник. Моя жена всю ночь, не сомкнув глаз, пироги тебе пекла, чтобы с утра – свежие! а ты - нос воротить… Коньяк отечественный: пять звезд…- слеза дяди Мити по извилистым руслам благодарного облика, достигла подбородка и была наотмашь удалена возмущенной дланью… - характер значит мне ломать будешь, Константиныч…
Константиныч воспроизвелось, как «Горыныч»…
…внутри у делового и успешного начальника сметного отдела, сочувственно воскорбела душа, сострадающая жене-стряпухе дяди Мити, решительно не желая ломать бывшему страдальцу от дождей, его добронравный характер. Но так же решительно Алексей не понимал, что ему предпринимать, главное – куда ставить благодарности благодарных, если дарители, приносители и угощатели, грозятся если не умереть, в случае отказа от приношения, то уж точно обидеться на веки вечные…
…поди -разберись, какие у людей искушения бывают…



Зам генерального по «хозфину» шагал по отреставрированному коридору, направляясь в сторону административного крыла - к генеральному директору.
Восстановленный после январского шторма, рядом стоящий павильон, стараниями доблестной, регулярно премируемой рембригады преобразился в светлый холл со множеством необходимых подсобных помещений для хранения рабочего инвентаря, включая тяжеловесные газонокосилки и неохватные снегоуборочные «пушки». Алексею улыбалась, выглядывающая из-за дверей новый начальник жилхозуправления со своим помощником. Улыбались и подмигивали орудия уличного благоустройства, мягко поскрипывая в умелых руках дворников-студентов.
Зам генерального по финансово хозяйственной деятельности Алексей Дубов нес Погодину заявление по собственному. Правящий Архиерей назначал дату хиротонии. Будущий отец Алексий приветствовал встречающихся на пути сотрудников и ему казалось, что сегодня все они особливо праздничные, как и сам кандидат в ставленники. Выбирать священный сан человеку помогает Господь – Он же и рукополагает ставленника через ангела церкви – епископа.
Черно выкрашенная, с аспидно ощетиненной взъерошенностью на главе, нервозная гостья, в кургузой одежке с наведенными до висков угольными стрелками бегала по этажам через две ступеньки вверх и вниз, балансируя на толстенных каблуках.
- Где этот прыщавый святоша, – в бешенстве рычала она низким прокуренным голосом, заглядывая в каждый попавшийся ей по ходу, кабинет. - Кого ищете, - спросил зам генерального, увидев незнакомку на территории административного корпуса.
- Вашего мерзкого святошу ищу. Голову ему хочу оторвать, - взревела осипшая озлобленная душа, метая в окружающих взгляды-молнии, продолжая беспомощно коробить линолеум вестибюля разъезжающимися каблучищами.
Алексей осторожно, что бы не нагнетать шквал ярости, поинтересовался фамилией обидчика, а когда узнал, что ищут его, кратко представился:
- Дубов – это я.
Искореженная по стройной ножке татуировкой, неженственная ангельская личность, растерявшись, остановилась, глядя в открытые внимательные глаза Алексея.
Алексей Дубов был из тех мужчин, на которых женщины оглядываясь, думали: «С таких только лики святые писать. Даже флиртовать страшновато…»
Через какой-то момент: промелькнувший, но не отрезвивший, словно придя в себя, посетительницу прорвало проклятиями. Из потока ругательств Алексей узнал, что она – та самая Ирина: «настоящая любовь» Игоря Соловьева. Жили они с Игорем счастливо и вдруг: без объяснения причин, не забрав даже «свои автопричиндалы», возлюбленный развернулся и - ушел. Вернулся обратно: к жене и детям. А подговорил Игоря к такому поступку он – Алексей Дубов. И за такую, устроенную им - Дубовым, беду для «влюбленных» Ирина проклинала сначала его самого. Потом его жену. Потом его детей. Потом и всю родню до первых пращуров. Алексей сначала слушал, а потом перекрестил клянущую во все горло Ирину. Легко произнес – на выдохе:
- Слава Богу, - перекрестил еще раз и спокойно пошел к Ивану Погодину.
Алексей раздумывал над стихом евангелиста Луки: «жатвы много, а делателей мало…»
Назначение пастыря: не только молитвенное общение со своим Творцом и Создателем вселенной, но и - попечение о каждой заблудившейся овечке - в татуировках, с кольцами в ноздрях, со взъерошенными кудрями и изъеденной страстями, но бессмертной душой.
…учить, объяснять и вести ко встрече с Богом...
Радовало Алекса, что Игорь Соловьев самостоятельно принял запоздалое решение вернуться в семью, не возвращаясь на блевотину, и его жена-мученица, судя по завываниям Ирины, совершила подвиг, приняв бывшего мужа, давая ему шанс исправить смертный грех блуда. Игорь и сам был отягощен этой связью, случившейся по слову апостола от вина «в нем же есть блуд», но признаться глянцевой Ирине в потере самоконтроля от горючей настойки, сожителю мешала обычная трусость. Да и перед окружающими не хотелось выглядеть простофилей-ротозеем.
Время встречи с Творцом для кого-то пока не наступило, но встреча происходит всегда и со всеми, и тогда образ Божий в человеке - человеческая душа, откликаясь, будет очищаться от зловонных струпьев греховной мертвечины.

Иван Погодин, Игорь, Павел и Федор, подходили к другу, ликуя от переполняющей радости, предвкушая, что все их знакомые теперь неизбежно «сдохнут» от зависти:
- Еще бы! Не у каждого в друганах – священник, – вопили они, жутким нечеловеческим ором, от фонтанирующего восторга.
Им хотелось что бы об их привилегированности узнали не только жалобщики на пьяных сварщиков и неумелых кровельщиков, но, если это было бы возможно, то и жильцы на соседних улицах благополучных квартир. Чугунные пятимиллиметровые стояки и подводки непременно лопнули бы от сверхзвуковой перегрузки, нарушив обустроенность образцовых хозяйств, если бы не взяло верх человеческое любопытство:
- Как правильно передавать свечки: через правое плечо или через левое, - кричал Федор в ухо Алексею.
- Сколько свечек надо покупать четное количество или нечетное,- горланил в другое ухо Павел.
А главное:
- Какая вода сильнее: Крещенская или Богоявленская? И где ее брать - в природном водоеме, дома в кране, или в церкви, - покрывал басом пространство полупустой приемной, директор - Иван Погодин.
- Свечи можете не покупать. Богу надо приносить свое сердце, – пояснил Алёша, широко открывая рот, пытаясь выровнять давление в барабанных перепонках, после применения шумового оружия. - А святую воду, если ты не в глухой тайге, не в пустыне, не тяжело больной – брать надо в православной церкви.
В церкви – душе легче постигать смысл жизни.

Поддержите наш сайт Сердечно благодарим всех тех, кто откликается и помогает. Просим жертвователей указывать свои имена для молитвенного поминовения — в платеже или письме в редакцию.