Виктор Стасевич. Сырк приехал!

В Пеналепе любят все праздники, все без исключения, потому что жители умеют так веселиться, что дух захватывает. Вас сразу затягивает в круговорот каруселей, хороводов, чаепитий и прочих милых и приятных событий. На большие праздники в Пеналеп сбегается вся округа, и ещё прихватывают близлежащие местности, так что в деревне становится шумно и беззаботно до самого утра, до последней крошки пирога. Среди прочих праздников, которые есть у всяких и остальных, в Пеналепе есть свои, доморощенные, домовоспитанные. Конечно, у многих есть свои маленькие и большие праздники, но только в Пеналепе любят и умеют так праздновать, и так радоваться своим и вашим праздникам. Поэтому, если у вас есть маленький, ну такой малюю-ю-юсенький праздничек, ну такой, что вы сами даже сквозь увеличительное стекло своей души с трудом можете разглядеть, приходите с ним в Пеналеп. Вы можете придти, привезти тележку угощений, а можно и без них, в домах Пеналепа обязательно что-нибудь найдется вкусненькое. Так вот, вы можете придти и объявить: − Сегодня для меня Праздник, в прошлом году я научился плавать! − нет, конечно, причина может быть иная, например, это будет день, когда вы в первом классе написали на «пятерку» сочинение. А может это будет день, когда исполнилось ваше заветное желание, потом они тоже исполнялись, но это было Первое Заветное и вы до сих пор переживаете события того дня и хотите, чтобы оно никогда не забылось. Вот так!

Сегодня в Пеналепе было неспокойно. Никто не мог понять, почему и от чего такое происходит. Пенона разлила молоко на крыльце, Тимим стукнул себя по пальцу, профессор Бьютифул потерял редкую рукопись с сокровенными пожеланиями на ночь, Магараджик проглотил рыболовный крючок, и теперь сидел у врача Никодима и стонал, как упавший кирпич на дороге. А у гумпи, вернее, у его центральной головы появилась болячка по имени ангина. Такое количество неприятных событий непременно должно закончиться чем-то хорошим. Это один из основных законов жизни, который открыл профессор Бьютифул.

Итак, чаша неприятностей уже переполнилась, и ожидание изменений повисло в воздухе, словно утренний дым от печек Пеналепа. Поэтому, когда у старого вяза, где всегда вешали объявления, послышался дробный стук молотка, жители встревожились, а некоторые замерли. Первыми стряхнули с себя заморочное состояние ребятишки. Они быстро помчались к дереву и успели увидеть, как старая толстая мышь в холщовых штанах прибивала к дереву какую-то бумажку. Любознательные и даже любопытные сразу поинтересовались, а что это за нарушение экологии, гвозди в дерево забивать? На что старая мышь им возразила: − Во-первых, это пластилиновые гвозди и они не пробивают дерево, а прилипают к нему, во-вторых, я повесила вам объявление. − После чего мышь деловито засунула молоток за пояс и пошла к харчевне «Сухарь на дорогу». А ребятишки и другие подоспевшие жители Пеналепа уставились на объявление, которое было красочным. Из него жители узнали, что в Пеналеп приехал мышиный цирк! Вот это да! И когда же он успел приехать?! Наверное, ночью, ведь никто не видел ни тележек, ни лошадок, хотя какие могут быть лошадки у мышей? Кто-то вслух предположил, что если они у них есть, то они маленькие и мышиного окраса. Но когда подошёл профессор, то он очень удивился, мало того, он смутил всех присутствующих своими познаниями.

− Очень странное объявление. Посмотрите внимательно, ведь тут написано не «цирк», а «сырк»! Ничего не понимаю.

− А что тут понимать, − невозмутимо заявил суслик Цуня, − сырк или цирк, неважно. Читайте главное, а оно крупными буквами изображено: «Сегодня вечером на Цветочной поляне будет лучезарное представление прекрасной Ангины!»

− Всё верно, хотя выше написано − всемирно-известный Сырк, − не унимался Бьютифул.

− Вот всегда так, – будто из воздуха появился врач Никодим, – как у кого запор или другая пропасть телесная, все к Никодиму, мол, посмотри, а как лекция на больничную тему, так все в кусты и молчок на крючок.

– Уважаемый Никодим, – обратился к нему старый лис Бьютифул, – а причём тут больничная тема, она скорее кухонная.

– Профессор, вы может где-нибудь и можете разобраться поверхностно, но уж в болезнях увольте, пропустите вперед знающих и умеющих, – ворчливо проговорил Никодим.

– Поясните, коллега, – смутился лис.

– Да, пожалуйста, – погладил свою бороду врач, – главное быть внимательным. Посмотрите, тут написано ангина, лучезарная и прекрасная.

– Помилуйте, любезнейший, но мне кажется, что это имя.

– А кто бы спорил, конечно, это имя болезни, ангина. Давеча гумпи лечил от этой напасти. Правда, я ещё не слышал про такие разновидности как лучезарная и прекрасная. Наверное, это какая-то новая пакостная бацилла.

– Вы думаете? – растерялся Бьютифул.

– Какая ангина, какая кухня?! – возмутился суслик. – Это цирк, а это имя циркачей и их номеров!

– А вдруг всё-таки про болезнь? – также засомневался Тимим.

– Точно про болезнь! – утвердительно кивнула левая голова Омуча. – Вон, посмотрите, наша оглашенная схватила где-то болячку, которую Никодим обозвал ангиной. Оно может и хорошо, теперь центральная молчит, словно паинька, но ведь и мы можем заболеть, а нам нельзя.

– Точно нельзя, – подхватила её правая голова, а центральная грустно хрюкнула с каким-то поскрипыванием.

– О-о!! – застонал суслик Цуня. – Точно всё про болезнь, только всё про вашу болезнь, которая называется непроходимость глаз, причем глухая.

– Цуня! – строго начал Никодим. – Не вносите разнобой в стройные ряды будущих больных. Я за вас всех в ответе.

– Ох, зря вы берёте на себя такую ответственность, – пожурил его профессор, – ведь можно и не оправдать доверие окружающих.

– Да чтоб я и не оправдал?! – зарычал Никодим. – Никогда! Слышите! Никогда!

– По-моему, вы зря так волнуетесь, – встряла в разговор тётка Пенона, – лучше давайте сходим и посмотрим на представление.

– На лекцию! – Никодим был неумолим.

– На презентацию сырной продукции! – не уступал Бьютифул.

– На цирковое представление! – суслик распушил свой хвост, словно петух на насесте.

– А вот ежели без куриных тем, да с умом поглядеть в корень, тудыть его в гриву, – затарахтел Магараджик, – и ежели ещё и без энтих глупостей, то идёмте все, а там или попал, или в пропан-бутан, ни от кого не убудет! Вот как сейчас помню, была у нас лиходейка жёлтоносая, что твой лимон зелёный, страхолюдия хуже клистера нашего Никодима, и ведь ничего, мы как на неё гуртом вылупились, дык она и сдулась, а нам весело, мы и прображничали до утра... следующей недели, а когда проснулись, то от неё даже пыли не осталось, одни перья с носу, да и то не туда.

– Дело говорит Носатый! – вступил в разговор дядюшка Тимим. – Какая разница! Вечером всё станет ясно. Идём на представление, презентацию, демонстрацию или лекцию, каждый на своё, а там разберёмся, кто куда пришёл.

– Дядюшка Тими прав, – устало сказала Нунойка, – я ухожу гладить платье и кружевной воротничок. Вы знаете, милейший Никодим, какой у меня воротничок, не у каждой королевны такой найдёте.

– Воротничок белый? – спросил Никодим.

– Да, белоснежный как первый снег.

– Очень хорошо, в больницах должно быть всё белое, а то не ровен час к нам новая болесть припрётся, эдакая ангина лучезарная с двусторонним прекрасным осложнением.

– Вы опять за своё? Зачем пугать население? – насупился профессор.

– Хватит шуметь, все по домам, – Тимим командирским голосом прервал споры.

К вечеру мышки весёлой гурьбой потянулись вереницей к Цветочной поляне. Свой скромный скарб они погрузили на тележки, запряженные морскими свинками. На поляне они быстро без суеты собрали шатёр из абсолютно прозрачной ткани, которая была похожа на стенки мыльных пузырей. Поэтому когда жители расселись вокруг маленького цирка, то они видели всё происходящее под цирковым шатром. А там было столько интересного, но в тоже время непонятного, жители пытались рассмотреть и каждый говорил в слух, что он видел. И хотя мнения чаще расходились, особых споров не разгоралось, видимо ожидали в скором времени ответов на все вопросы, но гвалт над поляной стоял приличный. Лишь Никодим ни с кем не общался и с мрачной улыбкой неумолимо чистил свои клистирные трубки, которые разложил на белоснежной салфетке у себя на коленях.

С первыми сумерками под шатром нервно заиграли разноцветные лучи прожекторов, и все обмерли. Да и было от чего, под прозрачным шатром высветился настоящий цирк, но удивительно, что всё было изготовлено в основном из сыра, лишь канаты и сетки были сплетены из тонких макаронов спагетти, да и они были обсыпаны душистым пармезаном.

Пеналеповцы и их гости не успели перевести дыхание, как на арену вышла знакомая им толстая мышь в изумительном фраке в сырных дырках. Она элегантно поклонилась и мышиным басом произнесла:

– Почтенная бублика, сегодня мы вам представим уникальное представление «Мышиный Сырк». Вы убедитесь, что конца удивлениям и восхищениям нет предела, что всё обычное может в одночасье превратиться в восхитительное чудо, и что даже публику мы называем бублика, и всё потому, что вы также будете участвовать в нашем грандиозном и непревзойдённом представлении, но это будет в конце. А сейчас на арену выйдет великолепная серая мышь в красных яблоках – прекрасная Ангина на сырных велосипедах с воздушной кукурузой. Встречайте!

Поляну огласили радостные аплодисменты, хрюканье поросят, свист сурков, визг ребятишек и бульканье Карамазя. Последнего посадили в деревянную бочку.

Под шатром на самом настоящем велосипеде, но только сырном велосипеде, выехала изящная мышка в бархатной малиновой юбочке. В течение получаса она показывала такие номера, что дух захватывал, она виртуозно каталась на подвешенных под самым куполом макаронах, кувыркалась так, что все с замиранием закрывали глаза и, от щемящего страха не могли долго придти в себя. Под куполом она разбросала воздушную кукурузу, которая медленно осела на арену. В это время Ангина развернула своё платье и прыгнула с канатов вниз. Обсыпанная блестками она парила среди бесформенных кусочков кукурузы, словно сказочная бабочка из страны Ночных шептаний. Потом вышли трое братьев мышек-тяжеловесов, с легкостью они поднимали такие громадные куски разноцветного сыра, что это казалось невероятным, разрывали целые пакеты макаронин, и катались на большом сырном автомобиле по старшему брату, будто он бревно на дороге. А что вытворяли клоуны мышки! Кстати, один мышонок был белым, другой абсолютно черным. Такое не каждый день увидишь, но было так смешно, особенно когда они у жонглеров, серебряных мышат, проели дырки в шарах, которыми они мастерски жонглировали и облили молоком акробатов. Да, какие были акробаты! А какие скачки на морских свинках! А как выступала зелёная мышь-фокусник! Но самое потрясающее наступило в конце представления. Мышь конферансье вышла на арену, величественно махнула лапками и края шатра поднялись, потом она стукнула хвостиком об опилки на арены, и шатер мгновенно превратился в множество мыльных пузырей. Зрители не успели охнуть и проводить взглядом последние шары, устремившиеся вверх, как мышь сказала:

– Почтенная бублика, наши номера закончились, сейчас на арену выйдут артисты и будут… – мышь замолчала, а её поднятая лапка замерла в воздухе. Все молча ждали, но мышь, словно замороженная не двигалась и стояла словно статуя, пока тишину не нарушил саркастический голос Никодима с радостной ноткой:

– Я так и знал, она заболела лучезарной ангиной. Щас клизмить будем.

– А вот и нет, – тут же ожила мышь-конферансье, – сейчас все артисты будут вас угощать своими снарядами.

– Ага, – обрадовался Бьютифул, – я же говорил, что будет презентация.

– Но это не те снаряды, которые используют всякие военные, – продолжала конферансье, – а всё, что вы видели: велосипеды, канаты, мячики и прочие замечательные орудия нашего труда. Поверьте, они также прекрасны на вкус, как и наши удивительные номера, потому что сделаны из первосортных сыров. Надеюсь наш уникальный чудесный Сырк вам придётся по душе и вкусу. Встречайте, пробуйте, наслаждайтесь!

Такого представления вряд ли кто-либо видел, а уж тем более вкушал. Хотя в Пеналепе всегда что-нибудь найдется необычного. Однако жители с этим утверждением не согласятся, так как всё, что случилось или произошло, оно уже перестало быть необычным, оно свершилось. Поэтому вам всегда скажут, ах да, помним, помним, это уже было, ничего необычного, хоть и чудесно и распрекрасно. А вот, что произойдет в будущем, вряд ли кто скажет, даже волшебник Нор.