Юлия Панова. Балалаечники

- Почему вы не слушаете меня? – грохотал он в каждый из своих приездов. – Я жизнь прожил и знаю, как надо!

- Папа, мы прислушиваемся и…принимаем свои решения. Мы родители и это наша семья. Она отличается от вашей с мамой, как два человеческих организма отличаются друг от друга.

- Вот, выучили на свою голову, теперь умничаешь и в дело, и без дела.

Особенно страсти закипели, когда Ленка с мужем решили отдать Егорку в музыкальную школу.

- Ещё чего! – снова шумел неугомонный дед. – Моего внука хотят балалаечником сделать!

- Почему балалаечником? – недоумевал муж Лены. – Он будет на виолончели играть.

- Слава, не пытайся понять, - шептала ему Ленка. – В армии балалаечниками называли призывников из музыкальных училищ и театральных институтов.

А папа-полковник все не умолкал, стремясь убедить всех – и в первую очередь этих несмышленых родителей – что воспитывать мальчика нужно по-мужски: он должен уметь держать в руках оружие, а в мирное время – пилу и топор.

Слава, будучи зятем, а не сыном, в эти споры не вступал. Он посматривал на тещу, прожившую 30 лет со своим медведем на воеводстве, и учился у неё мудрости.

- Лен, а кто у папы любимая певица? – спросил он однажды. – Мой, например, любил Анну Герман слушать – за особую душевность и узнаваемый тембр голоса.

Лена с интересом взглянула на мужа.

- А мой заслушивался песней Людмилы Зыкиной про Волгу, помнишь «Издалека долго, течет река Волга…» Его, как военного, думаю, поражала мощь её голоса и величавость песни.

- Тогда, Лен, нужно в Интернете найти ролик с этой песней и показать папе, сколько так называемых «балалаечников» так сказать аккомпанируют Людмиле Зыкиной. Понимаешь, куда я клоню?

Лена поняла. С головой окунувшись в волны Интернета, она пересмотрела множество роликов, оставляя без внимания те, в которых во всей красе была представлена сама певица, а также те, в которых её выступление сопровождалось прекрасно костюмированным хореографическим шоу, и даже те, в которых показывали благодарных зрителей, мужчин и женщин, молодых и не очень – подпевавших Людмиле Зыкиной, часто со слезами на глазах. Наконец, она нашла то, что искала - Л.Зыкина исполняет песню «Течет река Волга» в сопровождении Русского академического оркестра.

Вечером, после ужина, Лена предложила его посмотреть и послушать всей семьей.

- Не скрою, пап, я хочу, чтобы ты обратил внимание сколько – как ты выражаешься – балалаечников – усердствуют лишь для того, чтобы песня – великая песня великого народа – прозвучала во всей полноте.

Когда отзвучал последний аккорд, слово взял Егорка.

- Дед, мне учительница в музыкальной школе рассказала вот эту историю, - и с этими словами он протянул деду журнал, в котором была фотография виолончелиста в концертной одежде на развалинах здания. «Виолончелист из Сараево» - прочитал дед.

- Прочитай, пожалуйста, вслух, - вступила в разговор его мудрая половина. – Нам всем интересно. Надев очки, он стал читать.

«В 90-е годы в Югославии шла война. Много было погибших – и среди солдат, и среди мирного населения. Город Сараево подвергался постоянным бомбежкам, и его жители вынуждены были жить без электричества и воды. Оставались открытыми лишь несколько продуктовых магазинов.

27 мая 1992 года открылась маленькая булочная, к которой почти сразу выстроилась огромная очередь мужчин, женщин, детей. Но им не суждено было купить хлеба. Ровно в 4 часа пополудни, неподалеку разорвался снаряд и 22 ни в чем неповинных человека были убиты.

Некто по имени Ведран Смайлович, живший неподалеку, был так потрясен случившимся, что понял, что он должен что-то делать. Но что? До войны Ведран Смайлович работал виолончелистом в Сараевской опере. И поэтому он решил делать то, что умел делать лучше всего – играть на виолончели.

В последующие 22 дня, ровно в 4 часа, он выходил в концертной одежде со своей виолончелью и пластиковым стулом на улицы Сараево – и играл Адажио соль минор Томазо Альбинони – одно из самых печальных музыкальных произведений.

Вокруг него были смерть и разрушение, свистели пули и рвались снаряды –но он остался невредим. Когда мир вокруг него рушился, он играл о сострадании и мире, чтобы облегчить боль утраты и сохранить достоинство человеческой расы».

Полковник в отставке снял очки, кулаком вытер глаза и сказал внуку: «Да он солдат, твой виолончелист, Егор».

Когда дочь с зятем подарили ему два билета на концерт, посвященный открытию нового концертного зала филармонии, он согласился.

- Мать честная! – с восхищением делился он своими впечатлениями, когда семья вновь собралась вместе. – Столько мужиков и так серьезно на своих балалаечках наигрывают!

Он был совсем чуть-чуть солдафон и очень-очень добрый, умный и все понимающий человек.