Юлия Панова. На краю (из цикла «Маленькие победы большого сражения»)

Часть 1: Анатомия страсти

Жила-была девочка. Не то чтобы очень добрая и красивая (как это обычно бывает в сказках), а просто милое, смышленое, в меру послушное дитя. Если мама напомнит помолиться на ночь – прочтет «Отче наш», а если не напомнит, то, случалось, и прочтет небрежно, а то и вовсе забудет. Любила порассуждать с мамой, когда та учила её искать промысел Божий в каждом явлении и событии, но чаще всего её занимали совсем другие заботы: игрушки, подружки, мальчики…

Прошли годы, и девочка стала женой и матерью.

- Доченька, когда закипает ссора – помолись, - напутствовала её перед свадьбой мама.

- Какие ссоры, мамочка, мы же здравомыслящие люди. Да и в институте у нас был замечательный курс по конфликтологии – мы сумеем « разрулить» любую ситуацию, - отшутилась дочь.

- Если обидит – телеграфируй, дам по репе, - таким тяжеловесным юмором папа пытался подавить застрявший в горле ком.

- Я вас очень люблю, - счастливая новобрачная обняла на прощанье родителей и выпорхнула из гнезда.

Семейное счастье, слава Богу, не закончилось с медовым месяцем – постепенно налаживался быт, строились отношения, рождались дети. Но кто-то или что-то неизбежно менялось. То, что до свадьбы казалось щедростью, стало походить на расточительность, красноречие на болтливость, а внимательность стала все больше напоминать подозрительность. Ссоры стали вспыхивать все чаще. «Ничего, это нормально – третий этап семейных отношений, его нужно перетерпеть. За ним наступит четвертый – последний - когда и вместе не тесно, и врозь не скучно», - утешала она себя.

Видимо, самое главное в материнских уроках прошло мимо – не ради четвертого этапа нужно терпеть, а ради Бога, и уповать на Него, а не только на науку.

Однажды, проводив засидевшихся мужниных гостей, она, не сумев сдержать раздражение, сказала что-то обидное. Муж, в душе досадуя на своих однокашников - которые, и правда, могли бы не сидеть допоздна в будний день – парировал тем же… Посуду она домывала уже под несмолкаемую брань, несущуюся из комнаты. Упреки казались безосновательными, а потому ещё более обидными. Натянутое струной терпение готово было лопнуть. «Я сейчас…я закричу… нет… грохну вот эту тарелку…это его остановит…» Вдруг за спиной послышались быстрые шаги. «Неужели мы перешли грань?» В памяти мелькнули мамины слова «…ссора…помолись». От надвигающегося мужа отделяло мгновение, за которое она успела только поднять глаза на икону, висевшую над головой. В следующую секунду муж круто развернулся и, не сказав ни слова, вышел из кухни.

Ватными руками положив недомытую тарелку в раковину, она сумела только перекреститься, прошептав, «О, Господи…»

Часть 2: Два монолога

« Что же это мы – до края дошли? Скандальная баба, на которую муж с кулаками кидается.…Это я? Я, которой он сказал однажды «Ты не баба, ты – женщина». Как я могла! И что за сила оттолкнула нас от края пропасти?Господи, слава Тебе! Тебе слава, Господи, мне же бесславие. Ты спас меня там, где я сама должна была выплыть. Ведь я же знала, как дорожит муж своими друзьями. Он привел их к нам в дом, а не в пивнушку, потому что знал и верил, что здесь его встретит уют, вкусный ужин и приветливая жена. Все так и было, и все были рады, и он гордился своим домом – он мной гордился… Как же случилось, что я все испортила? Да, у меня был трудный день, да, меня ждет стопка непроверенных тетрадей, да, я не погладила бельё, как планировала. Но ведь я могла попросить его помыть посуду – и он не отказал бы. А бельё … да, в конце концов, на неглаженой простыне спать можно, а вот человека сомнешь – как потом разгладишь? Как я могла.… О, Господи…

Капелька Fairy смывала жир с посуды, капельки слез омывали душу. А на балконе в это время, забыв о тлеющей сигарете, сидел, погрузившись в думы, муж. «Я чуть не ударил её! Я был готов ударить женщину – я, шкаф 52го размера, чуть не поднял руку на… не просто женщину, а жену! Смогла бы она потом так доверчиво засыпать на руке, которая её ударила?! «Безумне, окаянне человече…» Это откуда? Где я это слышал? «Помысли житие твое…» Или где-то читал? Да что это я в самом деле – она же пришла с работы и слова не сказала, когда я ввалился с пятью мужиками. Она приготовила нам ужин и не гремела сковородками, как Серегина жена, и не ушла, накрыв стол, как Сашкина. Осталась, и приходила, когда была нужна, и улыбалась приветливо – так, что даже придурок Серега обниматься полез. А с чего все началось? «Если твои дружки пропили мозги настолько, что забыли про семьи и работу, то должен был хоть ты следить за временем!» Пропили мозги…словно мы алкаши какие-то. Но ведь насчет времени она права – я и сам думал, что пора бы закругляться, да Сашка всё – то стременную пьем, то чересседельную, то на посошок… Только и надо было сказать: «Ребята, всё, пора» - так нет же: мужская дружба, радушный хозяин … всё что угодно вспомнилось, кроме главного: глава семейства! Дети без меня спать легли, она со своими тетрадками опять допоздна засидится. Обо всем забыл Да … кинул я сегодня семью под танк и даже «спасибо» не сказал.

Зайдя на кухню, он понял, что она плачет. Как всякий мужчина, он не любил женские слезы. Но в этот раз он заставил себя приобнять её за плечи и, повернув к себе, заглянуть в заплаканные глаза: «Я хотел сказать «спасибо». И услышал в ответ: «А я хотела сказать «прости».