Валерий МЕЛЬНИКОВ Вечерний Новосибирск 14.07.2005
 

Отец Павел с сыновьями-священниками

Предки протоиерея Павла — коренные сибиряки. Дед — Иоанн Иннокентьевич Патрин — потомственный казак, служил в Забайкальском казачьем военном округе, охраняя восточные рубежи Российской империи. Здесь, в Забайкалье, в 1917 году родился и отец будущего новосибирского благочинного Гавриил Патрин. Пришедшую на Дальний Восток революцию многие из казаков не приняли и, чтобы не изменять присяге, данной царю и Отечеству, отказались от мобилизации в Красную армию. Некоторые ушли в леса. Ушёл в лес и Иоанн Иннокентьевич со своим старшим сыном Николаем. В ноябре 1919 года отец и сын пришли домой, чтобы накануне зимы запастись продуктами и тёплой одеждой, но, видимо, кто-то из односельчан донёс, и перед рассветом дом был окружён красноармейцами. Требовали сдаться. Казаки решили пробиваться, но были порублены на глазах у всей семьи. Супруга Иоанна Иннокентьевича Анна Михайловна от потрясения заболела и скончалась через два месяца, оставив двухлетнего сынишку Гавриила круглым сиротой. На воспитание его взяли дядя Михаил и бабушка Татьяна Акимовна. Жизнь настала тяжелая и, как вспоминала Акимовна, — иногда просто невыносимая.
Была у семьи Патриных заимка на китайской стороне реки Аргунь. На эту заимку летом 1920 года и перебрались почти все Патрины. Прожив на китайской стороне несколько лет, семейство приняло решение переехать подальше от границы в район Трёхречья, где обосновалось немало вынужденных русских эмигрантов. Возможно, этот переезд спас семейству жизнь, так как через некоторое время в Трёхречье стали приходить страшные вести из приграничных зон: красные казаки переправлялись через реку и вырезали русские поселения, не жалея ни старых, ни малых.

Священник  Павел Патрин, 1964 г.

В Трёхречье юноша Гавриил встретил свою половинку — Марию Дмитриевну Щекалёву, тоже сибирячку из Забайкалья. Предки Марии казаками не были, а происходили из потомственных кузнецов, основатель рода которых был когда-то сослан в Сибирь за подделку царских монет. Потомки монет не подделывали, но кузнецами были славными. Отец Павел рассказывает, что его дядьки по матери могли подковывать быков. А быки, несмотря на свою массивность, копытца имеют очень миниатюрные. Чтобы подковать быка, нужно было обмерить каждое копыто и на каждое выковать свою подкову. Мало того, для закрепления подков нужно было выковывать миниатюрные клиновидные гвозди по три штуки на одно копыто. Работа кропотливая и ювелирная. Никто в округе, кроме старшего материного брата дядьки Александра, такого не умел. Но зато подкованный бык зимой был незаменим. На быках возили лес, зерно от молотилки. Да и летом быки были основной тягловой силой, на них пахали, косили сено, пшеницу. А пшеница у русских поселенцев была знатной. Сухая холодная осень позволяла хранить зерно в снопах долгое время, зерно наливалось, как «напившийся клоп», потом хлеб молотили. При такой естественной технологии зерно не «горело», зерносушилки были не нужны.

Помимо пшеницы, Патрины сеяли рожь, ячмень, овёс, просо. Жили зажиточно, имели трактора, сноповяз, молотилку, сеялку, веялку, лущильник, плуг на четыре лемеха. Всё это было американского производства. Нужно отметить, что русский работящий народ, занимавшийся сельским хозяйством, лучше приспосабливался к эмигрантской жизни, в отличие от сотен тысяч горожан и интеллигенции, бежавших в Китай от власти большевиков. Сконцентрировавшись в крупных городах, в основном в Харбине, они испытывали крайнюю нужду, всё свое время посвящая поиску работы и пропитания. Крестьянину было проще. Неосвоенных земель на севере Китая было много, вот и поднимали они китайскую целину. Но единственное, что объединяло горожан и сельчан, так это то, что без веры, без храма, жизнь свою они не представляли. Строились красавцы-храмы в Харбине, строили их и в посёлках, где жили русские переселенцы. Построили храм и в Верх-Урге.

Освящал сельскую церковь в 1934 году архиепископ Нестор Камчатский — личность известная во всей дореволюционной Руси. Активный миссионер, просветитель камчатского народа, в годы революции активно поддерживал Белое движение, был идейным вдохновителем группы офицеров, пытавшихся освободить царскую семью. Судьба распорядилась так, что через 23 года владыка Нестор рукоположил в Новосибирске юного Павла Патрина в дьяконы. К тому времени Нестор Камчатский уже имел сан митрополита и восемь лет сталинских лагерей. В 1948 году митрополита Нестора, перешедшего в юрисдикцию Московского патриархата, перед поездкой в Москву китайские власти арестовали и передали советским спецорганам. В своих воспоминаниях митрополит писал, что особую радость и в то же время горечь доставляли ему встречи в лагерях с бывшими маньчжурцами. А практически все вернувшиеся в Россию в двадцатых-сороковых годах были репрессированы. Расстреливали и отправляли в лагеря эмигрантов, откликнувшихся на призывы возвратиться на родину. Методично расстреливали согласно секретному плану ликвидации бывших работников КВЖД — советских служащих маньчжурской железной дороги, которые вернулись на родину после вынужденной продажи КВЖД японцам. Отец Павел, который в те годы был ещё мальчишкой, помнил, как из их села на военном грузовике увозили группу мужчин. С тех пор их никто не видел.

Всё это происходило на глазах у многотысячной русской диаспоры, и когда в пятидесятые годы советское влияние в Китае стало ощущаться наиболее сильно, то началась волна массовой реэмиграции: русские люди снимались с насиженных мест, чтобы продолжить поиск счастья на чужбине. Предлагали им гражданство Америка, Боливия, Бразилия, Аргентина, Япония, Австралия. В это же время представители советского консульства в Китае настойчиво приглашали бывших соотечественников на родину осваивать целинные и залежные земли. В СССР как раз наступил период послесталинской «оттепели». Для многих русских страстное желание вернуться на родину пересилило многолетнюю настороженность, и на границу с СССР потянулись переселенцы. Встал вопрос о переезде и перед семейством Патриных.

К вопросу выбора страны отец семейства Гавриил Патрин подошёл с позиции верующего человека. Положившись на Божию волю, после проникновенной молитвы, он открыл наугад Библию, и первыми строками, которые попались ему на глаза, был отрывок из пророчества Исаии: «И вот приду собрать все народы и языки, и они придут и увидят славу Мою». Было принято решение возвращаться на родину. В СССР собралось и семейство Щекалёвых.

Китайское правительство выкупило у отбывающих всё их движимое и недвижимое имущество. На границе от советского государства было выделено подъёмных три тысячи рублей (в то время цена коровы) и по 600 рублей на каждого иждивенца, которых у Гавриила Патрина было семеро: жена и шестеро детей. Вырученные таким образом деньги в дальнейшем поддержали многодетного Гавриила Патрина в первые годы обустройства на новом месте. А новым местом обитания для переселенцев из Китая стал совхоз «210» села Боярка Колыванского района. На станции Коченёво «покупатели» из совхоза выбрали несколько семей, в том числе Патриных с Щекалёвыми. После ночёвки под открытым небом рядом со станцией на следующий день переселенцы на трёх присланных из совхоза грузовиках отправились на новое место жительства. В первую ночёвку в клубе «новые русские» испытали шок. И не потому, что спать пришлось на полу — к этим неудобствам за время пути они успели привыкнуть, в шок привёл внешний вид клуба, крытого соломой. В Китае даже пригоны для скота были крыты тёсом, а тут клуб в «передовой стране» и в таком состоянии.

Но устроилось семейство, можно сказать, неплохо. Переселенцам дали от совхоза дом. Отец с шуринами стал трудиться в совхозе, дети пошли в школу. Однако серьёзным недостатком нового места жительства было отсутствие церкви. В храм пришлось каждое воскресенье ездить в Колывань. До Колывани добирались 35 километров на попутных машинах когда на пшенице, когда на дровах, редко — в кабине. Появление стольких новых прихожан не осталось незаметным для настоятеля отца Димитрия Вандзюка. Узнав, что это русские переселенцы из Китая, батюшка тут же поставил родителей петь на клиросе (позже Гавриил Патрин принял сан священника). Шестнадцатилетний Павел, который ещё мальчишкой прислуживал в Верх-Ургинском храме, вскоре стал пономарить. Был Павел парнишкой смышлёным, неплохо разбирался в Уставе, хорошо знал богослужение, и потому немудрено, что когда настоятеля перевели в город Осинники Кемеровской области, он вскоре пригласил туда своего способного пономаря. Там молодой Павел вскоре женился на Людмиле Павловне Макаровой, а 15 декабря 1957 года митрополит Нестор, рукополагая Павла Патрина в дьяконы, узнал в нём мальчишку из Северного Китая, которому он когда-то подарил крестик с цепочкой. Неисповедимы пути Твои, Господи! Через три года, 14 апреля 1960 года, во время волны новых гонений на Церковь, епископ Новосибирский и Барнаульский Донат рукоположил дьякона Павла в священники.

Прослужив в священном сане более сорока лет, протоиерей Павел ушёл на заслуженный отдых. Но не такой он человек, чтобы отдыхать. Отец Павел по-прежнему востребован и по-прежнему граждански активен. Он продолжает служить у престола Божиего, нередко со своими сыновьями — протоиереем Георгием и протоиереем Александром — также священниками Новосибирской епархии. И каждый раз, молясь о упокоении усопших близких, протоиерей Павел добрым словом вспоминает своего родителя иерея Гавриила, который когда-то принял решение переехать именно в Россию, а не в другие, пусть даже более благополучные страны. И особенно проникновенно молится «о богохранимой стране нашей», надеясь, что Господь больше не попустит русскому человеку испытать горечь эмигрантского жития.

Поддержите наш сайт Сердечно благодарим всех тех, кто откликается и помогает. Просим жертвователей указывать свои имена для молитвенного поминовения — в платеже или письме в редакцию.