Письмо спустя полвека

Начало той удивительной истории ведет нас в начало ХХ века – в 1907 год. В Петропавловск-на-Камчатке, а потом в Гижигу 110 лет назад приехал молодой иеромонах Нестор (Анисимов). Среди первых аборигенов Чукотки и Камчатки у него был крестник (отец Нестор называет его коряком и гижигинским камчадалом), которому миссионер дал имя Илия. Спустя полвека, уже митрополиту Нестору, Илия открыл  свой грех, совершенный им в момент Таинства Святого Крещения.

Из письма  иеромонаха Кириака: «Когда Вы приехали к нам, разговору у нас, инородцев, было много о Вас. Особенно ненавидели Вас шаманы. И я, окаянный, захотел над Вами посмеяться – ради забавы принять от Вас крещение. Вы дали мне имя Илья. И это мое надругательство над Вами перевернулось взаправду. Что-то светлое осенило весь мой разум. Буквально я переродился духовно в несколько дней, и мне так сильно захотелось быть таким же, как Вы».

И по воле Божией Илия (Илья) стал таким же, как его восприемник при крещении иеромонах Нестор. Он прожил жизнь, похожую на жизнь владыки Нестора (Анисимова). Илья со знакомым купцом в 1908 году. оказался в Благовещенске. Там рассказал, от кого крестился, исповедался перед епископом Приамурским Владимиром в грехе кощунства и просил его постричь в монахи. Епископ Владимир отправил Илью в Казань учиться на миссионера. Определили его, как и послушника Николая Анисимова когда-то, на монгольское отделение. В монахи постриг Илью с именем Кириак Преосвященный Алексий (Дородницын), ректор Духовной академии.  Да, тот самый  архиерей, который рукоположил в 1907 году иеродиакона Нестора в сан иеромонаха. В том же самом Казанском мужском Спасо-Преображенском монастыре.

После окончания курсов Кириак был направлен миссионером к епископу Николаю (Касаткину), равноапостольному просветителю японской земли.

Далее продолжились совпадения жизненных событий митрополита Нестора и иеромонаха Кириака. Святитель Николай Японский, а после него и епископ Сергий, посылали иеромонаха в качестве миссионера к язычникам Японии, Кореи и Китая. В 1916 году епископ Сергий послал его с поручением к архиепископу Владивостокскому и Камчатскому Евсевию (Никольскому) – первому священноначальнику иеромонаха Нестора. Там отец Кириак присутствовал на хиротонии архимандрита Нестора во епископа Камчатского.

«Много, много я делал над собою усилий подойти к Вам и со слезами попросить у Вас прощение за тот… кощунственный грех, когда ради забавы… принял от Вас во имя Отца, Сына и Святаго Духа водное таинство Святаго Крещения. Я до сих пор удивляюсь, как могло получиться, что об этом своем кощунстве я исповедовался перед шестью Святителями… А вот перед Вами не смог. Что-то неведомое мешало мне в тот период, когда Вы получили, сподобились получить сан Камчатского епископа. Это было осенью».

Эта хиротония стала выдающимся в истории Дальнего Востока и всей Русской Церкви событием, так как впервые совершалась не в столице.

При возвращении в Россию из Китая иеромонах Кириак в 1936 году был арестован; освободился он в 1955 году, то есть отсидел на Колыме в лагере каторжного  типа девятнадцать лет. В связи с тем, что на Камчатке у отца Кириака никого не осталось, его поместили на Колыме в дом инвалидов, а летом 1956 году его и оставшихся в живых стариков из духовенства перевезли «в Россию». На момент начала переписки отцу Кириаку шел 88-й год.

Духовное воссоединение митрополита Нестора и иеромонаха Кириака началось в августе 1960 году. В епархиальное управление в украинском городе Кировограде на имя правящего архиерея пришло письмо от Михаила Васильевича Пантюхина. Этот человек сидел вместе с группой духовенства, среди которых был иеромонах Кириак, крестник владыки. Он-то и попросил Михаила Васильевича найти митрополита Нестора, чтобы исповедаться ему в своем грехе. У них завязалась переписка.

В ноябре 1960 года митрополит Нестор получает через Михаила Васильевича письмо от отца Кириака – своего духовного сына.

«…Ваше Высокопреосвященство! Святитель Божий и многолюбивый Господин мой! С самого начала я, многогрешный и недостойный смиренный инок Кириак, падаю перед Вашим Святительством ниц и испрашиваю Вашего Святительского благословения, лобызая десницу Вашу.

<…> И теперь так сильно наполнилась душа моя радостью, что я думал, сердце мое не выдержит. Ведь не только горе, но и неожиданная великая радость может разволновать любого человека до потери рассудка… Ваше письмо напомнило мне многое из моей прошлой многогрешной  жизни еще до Вашего приезда в Гижигинский уезд в нашу Корякскую походную Православную миссию. Хорошо я помню три домика на морском берегу между сопок, в которых Вы приютили несчастных прокаженных и в уголку одного домика Вы устроили для них свою церковь, как вот теперь только вспомнил – назвали ее в честь многострадального Иова из Библии. Потому, что он тоже был прокаженный… Мне много говорили, как Вы приезжали туда к проказникам [прокаженным], совершали для них богослужения и привозили им продукты, гостинцы, священные книги и детишкам разные забавы.

Только потому я и вспомнил Вас пятьдесят с лишним лет [спустя], а особенно с 1936 года, что Вы всегда стояли в моей памяти, как Великий Святой Человеколюб нечастных больных и бедных больших детей природы, она была у нас там как первозданная.

Когда Вы молодым священником приехали к нам в Гижигу, я хорошо помню, мне уже было лет 35, и я был такой отчаянный вор и пройдоха. Ведь я остался сиротой лет шести. Колонисты-купцы воспитали меня побоями в своих факториях. У них я научился русскому языку, а потом и грамоте…

Господин мой и Святитель Божий, слезно умоляю, простите меня, окаянного, ради Христа Иисуса. Ох, и сильно устал я говорить. Ведь два дня наш писарь это письмо пишет, а я лежу и говорю ему, что писать. В 1920 году получилось так, что я попал через Корею в Китай, и целый год меня продержали в городе Юн-Пинфу при русской церкви святаго Иоанна Крестителя Господня. А там подошло время, что на Родину было проехать нельзя – война везде, и снова Господь Бог привел меня в Японию.

В 1936 году меня снова потянуло на Родину, но не успел я сойти по трапу парохода, как меня арестовали. Осудили и отправили сначала на берег Амура, а потом на Колыму, на Чукотку. В 1954 году освободили (напомним, что и митрополит Нестор был также арестован и отсидел 7,5 года в каторжной тюрьме в Мордовии. – прим.), но кому нужен 82-летний старик? И вместе с другими такими же  меня поместили в инвалидный дом.

Устал я, Владыко Господин мой. А хочется так много, много сказать Вам о теперешнем житье моем и выплакать перед Вами все свои грехи».

Началась очень интенсивная переписка. Создается впечатление, что ее участниками движет желание успеть все рассказать. Все в престарелом возрасте, все больны и немощны. Насельники дома инвалидов один за другим уходят в мир иной, и каждый прожитый день – дар Божий.

Несмотря на свою колоссальную занятость, митрополит Нестор отвечает регулярно. Причем пишет сам, несмотря на то, что и у него нет здоровья, что очень плохое зрение…

Отец Кириак: «Здравствуйте, Ваше Святительское Высокопреосвященство! <…> Ведь никто, никто меня не неволил принимать иноческий постриг. Три раза подавал я ножницы в руки постригавшего и два раза он возвращал мне их со словами, может быть, я одумаюсь и откажусь от него. Но сила Вашего Крещения надо мною оказалась такой могучей, такой осенительной, что я без колебания готов был бы идти на казнь во имя Иисуса Христа.

…Ведь это легко сказать только, не видеть более пятидесяти лет того, кто поставил меня на путь и жизнь вечную, Кто просветил меня Ясным Светом Евангельской Истины и вдруг получить от него доброе, доброе послание и великие знаки Его расположения… Ох, Господи! Как мне сейчас стало легко на душе! Я, как и святый Симеон Богоприимец, говорю: "Ныне отпущаеши, Владыко!..” Яко видеста очи мои того, кто давным-давно озарил мою черную душу Светом Евангельского учения, и этим самым из жестокого бандита и идолопоклонника сделал верного христианина, познавшего смысл временной земной жизни ради Вечной жизни на небесах Господа и Бога своего».

Из письма митрополита Нестора: «Дорогой мой, душевно близкий и духовно родной, чадо мое возлюбленное, Богом данный мне крестник Илья, а в монашестве иеромонах Кириак!

…Через столько лет… Господь судил нам заочно письмами друг к другу встретиться… Бог спас душу твою, и ты хотя не смел лично просить у меня прощения, когда во  Владивостоке посвящали меня во епископа Камчатского не смел подойти ко мне, но прежде суждено было тебе исповедать твой грех надсмеяния над крещением тебя с целью надругательства и ты просил прощения у шести Архиереев, рассказав им, как ты, обманув меня, крестился с целью поругания и насмешки. И только через полвека Бог судил найти меня и принести покаяние, прося простить тебя за кощунственную дерзость. Радуйся сему ты, радуюсь сугубо и я, молитвой духовного твоего отца в моем лице – я твой духовник… ныне митрополит Нестор, властию, данной мне от Бога, прощаю и разрешаю тя, чадо мое Илья от купели Святаго Крещения, а ныне иеромонах Кириак, от сокрытого  греха твоего надругательства над Святым Таинством Крещения и надо мной, немощным твоим крестителем в молодые твои годы, и от всех грехов твоих во Имя Отца и Сына и Святаго Духа, Аминь.

Какая великая милость Господня и к тебе, и ко мне, так как судил Бог дожить нам обоим до глубокой старости и Господь примирил нас через твое искреннее покаяние. Слава Богу и благодарение за все!

…Знаменательно, что твое письмо с покаянием я получил 16/29 октября сего 1960 года, т.е. через 44 года после моего посвящения в сан епископа Камчатского. В этот день 1916 года ты был в соборе во Владивостоке, когда меня посвящали в Архиерея. 1/XI-1960 г.».

Иеромонах Кириак в письме от 14 ноября 1960 года: «В своей жизни земной Господь помог достигнуть мне желанной вершины, и эта вершина есть испрошение прощения великих грехов, содеянных мною в дни языческой молодости против Вас,  моего духовного Отца и Учителя. С того дня, как мне прочитали Ваше отпущение грехов моих, мне стало весьма легко. Теперь ничего не страшит меня, и я готов  спокойно умереть и отдать свою душу Создавшему меня Вечному Творцу всего сущего».

Через три месяца отец Кириак с миром отошел ко Господу.

Все процитированные фрагменты переписки взяты из собрания писем, хранящихся в архиве Музея истории Православия на Камчатке (АМИП). Дело I-МН (Митрополит Нестор). Папка № 1 (Переписка).

А.И. Белашов,
директор Музея истории Православия на Камчатке,
действительный член Русского географического общества