Детям войны посвящается

Детство многих мальчишек и девчонок резко оборвалось в тот час, когда из громкоговорителей, развешанных по городским площадям и возле сельских контор, раздалось: «Говорит Москва. Работают все радиостанции Советского Союза…», – и Левитан, сурово чеканя каждое слово, известил о начале самой страшной, самой кровавой войны в истории человечества.

В те суровые годы в Новосибирской области, как и во многих других не оккупированных краях и областях страны, деревня почти лишилась мужчин: большинство из них было призвано на фронт. Немногие остались «по брони», но основная нагрузка легла на плечи женщин, составлявших 75 процентов трудоспособных членов колхозов, а также 10-15-летних ребят. Несмотря на это, область дала государству 97 млн. пудов хлеба, 10 млн. пудов мяса, значительное количество рыбы и других сельхозпродуктов.

13 апреля 1942 года СНК СССР и ЦИК ВКП(б) приняли постановление «О повышении для колхозников обязательного минимума трудодней». Согласно этому постановлению каждый колхозник, в зависимости от района, должен был ежегодно вырабатывать не менее 100–150 трудодней, вместо 60–80 по условиям 1939 года. Те, кто не дотягивал до минимума, исключались из сельхозартелей, лишались приусадебного участка и могли быть осуждены к исправительным работам в том же колхозе.

Был введен обязательный минимум и для подростков: с 12 лет - не менее 50 трудодней.

Аким трудился в колхозе имени Жданова села Покровка Искитимского района. Старательный парнишка выполнял всякую работу: боронил, на покосе и на молотьбе возил снопы.

Иоаким Филиппович вспоминает, как он правил лошадьми, тянущими плуг, следил за тем, чтобы нож плуга равномерно вспахивал землю.

- Когда какая кочка, я поднимаю педаль лемеха, а если ровная поверхность – опускаю.

Тяжело ему тогда приходилось, но энергии было много, хотелось везде поспеть.

- Помню, - усмехается он, - прибежал как-то к колхозной конторе, спрашиваю, что, мол, мне сегодня делать? Ну и Андрей Щукин, работавший на косилке, решил, наверное, пошутить надо мной. Иди, говорит, поймай Гнедую. А эта лошадь была раньше у одного единоличника. Хорошая, сильная и трудолюбивая, но злая. Никого к себе не подпускала. Бывало, когда надо ее поймать, мужики вставали кругом, вожжи натягивали и так шли на нее.

Ну, мне сказали – я пошел. Подхожу к Гнедой – она стреноженная была, - а сам боюсь. И, чтобы подбодрить себя, стал читать молитву: «Огради мя, Господи, силою Животворящего Твоего Креста…» Лошадь подняла голову и на меня смотрит. Я подошел поближе с уздой – и вдруг она сама мне голову подставляет! А я думаю: ее же еще распутать надо. Наклонюсь, а вдруг она мне копытом по голове даст или укусит… Но ничего, не тронула. Я путы снял и повел ее к конторе. Андрей выглянул в окошко и удивился: «Да как же ты ее поймал?» - спрашивает. Я рассказал.

12-15 января 1942 года VI пленум обкома ВКП(б) принял постановление «Об итогах сельскохозяйственного 1941 года в колхозах области», в котором, в частности, отмечалось: «Колхозы и совхозы в истекшем году собрали более высокий урожай зерновых и технических культур, чем в 1940 г., значительно организованнее провели уборку урожая, ряд районов и более двух тысяч колхозов полностью выполнили план хлебозаготовок, в результате область дала государству на 1 млн. пудов хлеба больше, чем в 1940 г.» (http://adm.nso.ru/_1pages/ru/70nso/Hist2.html).

Какими усилиями это давалось – об этом помнят только те, кто работал не покладая рук в полном смысле слова от зари до зари.

- Часов у меня не было, - рассказывает Иоаким Филиппович, - поэтому, как забрезжит рассвет – я бегу в контору. А это где-то часов пять утра. Мужики придут, пока покурят, обсудят свои дела, в семь-восемь часов идут на работу – и дотемна.

Помню, дали мне лошадь – Орлицей ее звали, худая такая была, но смирная. Так я на ней целый день боронил, не давал отдыхать и загнал, пала она.

А ведь в те годы ему было всего 12-13 лет. Многие ли нынешние подростки его возраста способны так работать? Тем более что ни могучей статью, ни особой ловкостью в те годы он не отличался – чтобы залезть на лошадь, Аким искал пенек либо кочку повыше – по-другому не получалось. Зато упорства и трудолюбия было не занимать.

Мальчуган просил колхозников разрешить ему возить хлеб на станцию Шелковичиха, где находился элеватор, и горько плакал от обиды, когда взрослые, жалея его, отказали.

- Еще надорвешься, - сказали они.

Колхозникам приходилось трудиться по 14-16 часов, часто недоедать, потому что главным лозунгом, главным руководством к действию тогда было: «Все для фронта, все для победы!» И это «все» не было лишь, как бы сейчас сказали, «удачным слоганом». В это коротенькое слово вкладывался огромный смысл: для того, чтобы она настала, эта Великая, долгожданная Победа, надо было отдать все свои силы – моральные и физические, здоровье, время, порой - всю свою жизнь без остатка.
Сухие цифры статистики 1941-1945 годов показывают высокую смертность сельского населения по сравнению с городским. Так, если в городах этот показатель имел ежегодную тенденцию к снижению, то на селе он вырос с 18,4 человека на одну тысячу населения в 1940 году до 21,5 человека в 1942 году. В общей сложности, за годы войны деревня потеряла 23 процента своих жителей.

Многие из тех, кто ушел на фронт, тоже не вернулись в родное село. Вот и отец Акима, Филипп Антонович, сложил голову в 1942 году где-то под Кенигсбергом.

Начиная с 1943 года посевные площади Сибири стали сокращаться и к 1945 году составили 70 процентов от довоенного уровня. В Новосибирской области сбор зерновых резко сократился, заготовки хлеба уменьшились с 32,1 млн. центнеров до 15,2 млн. Силы сельчан были почти исчерпаны, специалистов практически не осталось, чинить старую, разваливающуюся на ходу технику было некому. А впереди были еще два тяжелейших военных года…

Несмотря на нелегкое время, сельские школы продолжали работать. Летом ребята трудились в колхозе, а 1 сентября, как положено, садились за парты. За пропуски занятий спрашивали строго, причем не столько с детей, сколько с взрослых.

Иногда местные органы оправдывались, мол, в военное время надо воевать, а не учиться. Но политика советского правительства была тогда весьма дальновидной.

«Как бы мы ни были поглощены войной, - писала газета «Правда», - забота о детях, их воспитании остается одной из главных задач... закон о всеобщем обучении остается незыблемым в условиях войны... Никаких ссылок на военную обстановку» (http://www.bestreferat.ru/referat-3009.html).
Иоаким Филиппович два раза отучился в 4-м классе. Нет, он не был второгодником, ученье давалось ему легко. Просто в Покровке была только школа-четырехлетка, и он, отработав год в колхозе после ее окончания, в 13 лет вновь поступил в четвертый класс. А затем снова работал, и опять учился – теперь уже переехав в город, к сестре.

Окончив школу, отслужил в армии, получив во время службы медаль «За охрану общественного порядка», и вновь учился – на этот раз уже в радиотехническом техникуме. А потом до самой пенсии работал в НИИ измерительных приборов. За свой доблестный труд он был награжден медалью «Ветеран труда».
Обычная, в общем, жизнь. Жизнь представителя младшего поколения тех, кто ценой напряжения всех своих сил помог нашей стране выстоять, тех, кому мы обязаны этой великой Победой.
Низкий поклон вам, Иоаким Филиппович!

Низкий поклон всем вам, постаревшие дети войны.