Сибирский Церковный Собор 1918 года (2 часть)

«Народная газета», 24 (11) ноября 1918 г.

По внеочередному заявлению инспектора сберегательных касс г. Кириллова о государственном страховании протоиерей Галахов предлагает Собору обратиться к населению с воззванием о финансовой помощи государству посредством внесения своих сбережений в государственные сберегательные кассы и разъяснять населению пользу и необходимость земских учреждений. Этот вопрос, а также и внесённый группой членов Собора вопрос о вознаграждении духовенства за требы, постановлено сдать в приходскую комиссию.

Далее, при постатейном чтении Положения о Внешнем Временном Церковном Управлении, Собор принимает поправки к пунктам 2-му и 7-му. Эти пункты, с поправками, гласят, что для сношений с государственной властью и разрешения неотложных и недоуменных вопросов, в особенности вопросов строительства и управления церковно-приходской жизни, образовывается в епархиях, освобожденных от советской власти, Высшее Церковное Управление, для постоянного присутствования в котором необходимы два епископа, один пресвитер и один мирянин, прочие же три члена Управления прибывают для присутствования при рассмотрении накопившихся тем по мере надобности по вызову председателя. В экстренных случаях эти три члена вызываются председателем вне установленных сроков.

Все положение Собором принимается.

Из зачитываемого далее и принятого Собором доклада о содержании членов Собора видно, что содержание членов от Томской епархии, членов беженцев и канцелярии Томской епархии временно берёт на свой счёт, но с тем, что по восстановлении сношений содержание членов беженцев будет возмещено епархиальными архиереями, расходы же по содержанию членов и канцелярии будут распределены между всеми епархиями, представители которых присутствуют на Соборе, причем содержание каждого члена Собора определено в 20 р. в день.

Епископ Григорий Екатеринбургский докладывает о переговорах избранной Собором комиссии с военными властями по поводу реквизиции здания Духовной Семинарии, в которых выяснилось, что реквизирован будет лишь средний этаж.

В следующем заседании Собора вносится предложение рассмотреть вопрос об отношениях между епархиальной властью и военным духовенством, причём архиепископ Сильвестр Омский сообщает, что военное духовенство было подчинено протопресвитерам и в настоящее время лишено с ним постоянного общения.

Этот вопрос передается в комиссию.

Затем Собор приступает к выборам членов Высшего Временного Церковного Управления, состав которого определён в 7 человек. Председателем Управления состоит епископ того города, в котором Управление находится, а так как Управление будет в Омске, то председателем его является архиепископ Сильвестр Омский.

Членами от епископов избраны архиепископ Вениамин Симбирский и епископ Андрей Уфимский; от пресвитеров — протоиерей Галахов и протоиерей Садовский; от мирян — профессор Прокошев и профессор Писарев.

Заседание 22 ноября открывается под председательством архиепископа Вениамина Симбирского, который зачитывает приветственную телеграмму Сибирского казачества. Казачество верит, что церковь объединит русский народ в единую семью, способную возродить Русь.

Собор пропел казакам многолетие и постановил ответить также телеграммой, в которой говорит, что Сибирское казачество послужит делу защиты церкви и родины в переживаемую годину.

Затем зачитывается доклад епископа Анатолия томского о священниках на фронтах. На фронтах, по словам доклада, самовольно появились священники, некоторые из них именуют себя «главными» и распоряжаются. Предлагается Собору обсудить как этот вопрос, так и вообще вопрос о мерах, необходимых для поднятия религиозного чувства в войсках.

Доклад епископа Анатолия передается в комиссию, и Собор приступает к выборам кандидатов в члены Высшего Церковного Управления, причем избранными оказываются; от епископов — епископ Назарий красноярский и епископ Григорий екатеринбургский; от пресвитеров: протоиерей Тюшняков из Красноярска и священник Ливанов томский; от мирян: И.В.Фигуровский из Красноярска и Д.А.Несмеянов из Екатеринбурга.

Между прочим, была также кем-то выставлена кандидатура и простеца мирянина Фёдора Герасимова Зибарева, но он отказался.

Далее Собор обсуждает вопрос о реквизициях зданий духовно-учебных заведений.

«Народная газета», 26 (13) ноября 1918 г.

Епископ Анатолий, говоря о реквизиции здания духовной семинарии, напоминает, что в предыдущем заседании было заслушано лишь сообщение делегации, которая вела переговоры с генералом Вашневским, но вопрос Собором не обсуждался, после чего протоиерей Тюшняков предлагает обратиться к председателю совета министров Вологодскому с телеграммой, в которой указать, что духовенство, всегда шедшее навстречу правительству, не может согласиться на реквизицию учебных заведений, так как прекращение образования детей принесёт страшный вред государству. Нельзя допускать, — говорит протоиерей Тюшняков, — реквизиции гимназий, семинарий и других школ, так как это поведёт к одичанию молодежи.

Представитель правительства, министр народного просвещения профессор Сапожников говорит, что он присоединяется к этому мнению, но думает, что вряд ли телеграмма поможет достичь желаемых результатов. В Омске решительно все помещения заняты и девать войска некуда. Профессор Сапожников ходил, просил, телеграфировал по этому вопросу, но добиться ему ничего не удалось. А недавно реквизировали целиком и помещение 1 мужской гимназии, ученики которой будут частью заниматься в помещении технологического института, частью в другом помещении. Скоро сюда переведут чешский лазарет, и министр чувствует себя в заколдованном кругу: чехи все же сражались, из 60 000 их осталось лишь 30 000, и их необходимо принять. Он не возражает против посылки телеграммы, но думает, что нужно больше оказать давления на городскую управу, в частности — на жилищную комиссию. Профессор Сапожников находит, что духовное ведомство находится в более счастливых условиях, чем гражданское, так как в семинарии берут лишь средний этаж, и напоминает, что правительство говорило о реквизиции школьных помещений в самых последний срок, а этот «последний» срок наступил сразу же, так как школьные помещения наиболее чистые, светлые, оборудованные. Профессор Сапожников все же предлагает Собору «сделать попытку» и послать телеграмму.

Епископ Сильвестр омский находит, что посылка такой телеграммы может выявить не вполне патриотическое настроение Собора, но епископ Григорий высказывается за телеграмму, считая положение совершенно невыносимым, так как духовные учебные заведения находятся совсем в других условиях, чем гражданские: дети сельского духовенства живут при училищах, и если закрыть интернаты, то придётся детей выбрасывать на улицу.

Говоря по вопросу о патриотичности или непатриотичности посылки телеграммы, епископ Анатолий спрашивает, что патриотичнее: желание ли Собора, чтобы не развращалась молодежь, не превращалась в хулиганов только потому, что жилищная комиссия не справляется с нуждами населения, или же пожелание, чтобы при расквартировании частей считались с этими нуждами? Епископ Анатолий заметил, что еще Грибоедовым отмечен такой «патриотизм», когда при появлении воинских частей женщины чепчики бросали.

Однако с епископом Сильвестром вполне соглашается мирянин простец Зибарев: если, — говорит он, — Бог благословит, то дети поучатся и в другое время.

Епископ Анатолий, выступая еще раз, указывает, что в Томске не исполняются приказания высшего правительства: в первую очередь необходимо реквизировать места увеселения. Есть здания, которые работают только ночью и обслуживают самые низменные потребности. В продолжении 4-х лет войны, даже тогда, когда в Томске было до 70—80 тысяч войск, а теперь их всего 15—20 тысяч — и тогда эти места увеселений оставались неприкосновенными, как остаются и теперь. «Из патриотических ли чувств здесь не исполняют распоряжений правительства, или из каких либо других?» — спрашивает в заключении епископ Анатолий.

Собор выносит постановление послать следующую телеграмму:

«Омск. Председателю совета министров Вологодскому.

Церковное совещание в Томске выслушало заявления своих членов о случаях реквизирования под воинские части духовно-учебных заведений сибирских епархий.

Духовенство всегда шло навстречу нуждам военного ведомства, уступая части зданий, стесняя интернаты и классные помещения, но нежелательно прекращение учения.

[Часть текста утрачена. — ред.]

…тогда, когда реквизиция грозит закрытием интернатов и прекращением учения в продолжение учебного сезона.

Желательно занятие в первую очередь увеселительных заведений».

«Народная газета», 28 (15) ноября 1918 года:

(Окончание заседания 22 ноября)

В том же заседании 22 ноября Собор обсуждает вопрос об образовании самостоятельной Челябинской епархии.

Священник Демидов, представитель Челябинска, говорит, что оторванность Челябинска от епископии ставила округ в тяжёлое положение: не было мира, антиминсов, невозможно было получить в необходимых случаях разрешения епископа на брак. Кроме того, в Челябинске наблюдается сильное распространение католицизма. Отцы иезуиты сумели проникнуть в Челябинск и начали «покорять Сибирь», как сказал один из них: «Ермак покорил Сибирь оружием, а нам суждено покорять ее под нозе святейшего папы».

Иезуиты устраивают лекции, снабжают население бесплатной литературой в целях пропаганды католицизма, затрачивая на это огромные деньги, а сейчас ходатайствуют и о разрешении построить часовню. Они сами заявляют, что в течение года совратили до 200 православных. В числе совращённых много учащихся. Так, дочь директора Общественного Банка Малышева, гимназистка, сделалась ярой проповедницей католицизма: она ловит на улице первого попавшегося и тащит его в костёл, от которого ксёндз передал ей ключ.

Священник Демидов полагает, что с покорением Сибири чехословаками желает покорить её в религиозном отношении папа. Это побуждает духовенство и прихожан просить дать им собственного епископа, который объединил бы их вокруг себя для защиты церкви.

За необходимость иметь своего епископа говорит и то, что Челябинск превращается в губернский город и там уже есть Губернская Земская Управа. Есть также и деньги на содержание епископа, а потому докладчик просит Собор, если он не сочтет себя компетентным учредить в Челябинске самостоятельную епархию, то вынести хотя бы пожелание этого.

Епископ Мефодий Оренбургский, в состав епархии которого сейчас входит Челябинск, считает не подлежащим сомнению необходимость самостоятельности Челябинской епархии, но он интересуется, есть ли для этого средства, так как ему приходилось слышать «странное» мнение, что хотят создать епархию с «удешевлённым содержанием». Если нет денег, по словам епископ Мефодия, лучше создать викариатство. К тому же, как полагает епископ Мефодий, с выделением Челябинска Оренбургская епархия может потерпеть потрясение в хозяйственной части.

Отвечая епископу Мефодию, священник Демидов говорит, что о средствах на содержание самостоятельного Челябинского епископа беспокоиться не приходится, так как челябинский свечной завод закупил по дешевой цене 2000 пудов воска и теперь на продаже свечей в первый же год получит чистой прибыли 900000 р., и что на содержание епископа ассигновано жалование в 21000 руб., что же касается «потрясений» для Оренбургской епархии, то таковые священник Демидов не предвидит, так как Оренбургская епархия имеет все необходимые здания и более 1 ½ миллиона капитала в свечном заводе.

Собор выносит пожелание об образовании самостоятельной Челябинской епархии, причем принимает добавление епископа Анатолия Томского, что это пожелание должно быть выражено в особом акте, подписанном всеми членами Церковного Собора.

Затем Собор переходит к обсуждению доклада комиссии по военно-церковным делам, из которого видно, что военное духовенство в настоящее время оторвано от своего протопресвитера, но что его, вследствие разбросанности полков, нельзя подчинить какому-либо одному из архиереев, а для управления им необходимо назначить главного военного священника, который будет находиться в общении с Временным Высшим Церковным Управлением. Доклад отмечает недопустимость таковых явлений, когда священники Русецкий и Гнездилов сами принимали на себя обязанности главных священников и распоряжались делами церкви в армии. В докладе указывается также на необходимость принятия мер против развития в войсках сектантства, для чего не следует допускать в полки неизвестных лиц для произнесения проповедей.

Епископ Анатолий Томский предлагает обсудить, как, вообще, всему духовенству воздействовать на солдат при создании новой армии, так как военное духовенство проявило полную несостоятельность: все видели, как армия быстро рухнула и военное духовенство само бежало с фронта без оглядки. К тому же пропаганда сектантства особенно развилась в войсках; даже казармы были превращены в места проповедей против церкви…

[Часть текста утрачена — ред.]

Армия, — продолжает он, — цвет России, и если этот цветок оказался гнилым, так неужели же в этом не виновны родители, давшие в армию своих сыновей?

Кроме того, в армию приезжали разные агитаторы, и священникам не позволяли против них выступать, а в других случаях они и не могли выступать, так как случалось, что полк бывал раскинут на 75 верст и священник не мог быть везде.

— Когда я сюда ехал, — заканчивает священник Русецкий, то надеялся на поддержку Собора: если вся Россия больна, — больна и армия, и не мы, военные священники, повинны в ее разложении.

Епископ Анатолий Томский замечает, что он говорил не против военных священников, а против прежней организации военного духовенства, оказавшейся несостоятельной.

«Народная газета», 30 (17) ноября 1918 года

В заседании Собора 25 ноября рассматривается положение о военном духовенстве, докладывает которое протоиерей Тюшняков.

Прения вызывает статья, на основании которой главному военному священнику предоставляется право назначать священников в военные церкви. Отмечают, что главный священник не может иметь никакого отношения к таким, например, военным церквам как городские военные соборы, причем епископ Сильверстр Омский, между прочим, указывает на Омский Николаевский собор. Священник Русецкий предлагает добавление: главный священник назначает священников в военные церкви действующей армии, и статья Собором принимается.

Относительно назначения в военные церкви священников из состава епархиального духовенства положение предлагает главному священнику испрашивать на это у епархиального епископа благословения и мотивированного отзыва о нравственных качествах кандидата, но епископ Анатолий Томский находит унизительным для епископа отвечать на запросы главного военного священника. С ним не согласен епископ Григорий, который говорит, что если главный священник допустит что-либо унизительное для епископа, то последний всегда имеет возможность обратиться в Высшее Церковное Управление.

Однако епископ Анатолий считает, что между благословением епископа на назначение в военную церковь того или иного кандидата из состава епархиального управления и требованием от епископа мотивированного отзыва о кандидате — большая разница. Наконец, и взгляды епархиального епископа, с одной стороны, и главного военного священника, с другой, на те или иные качества кандидата могут быть различными. Так, например, то, что священник стрижёт волосы или ходит в светском костюме, в глазах военного священника не является предосудительным, но епископ должен на это смотреть иначе.

Епископ Иринарх Тобольский объясняет, что на такой редакции этого пункта настаивал в комиссии он по следующей причине: в августе в Тюмени полковой командир представил епископу Иринарху к назначению старого священника, о котором можно сказать только хорошее, и епископ Иринарх согласился на назначение. Однако в это время другой священник, которого епископ Иринарх рекомендовать не может, обратился с просьбой о назначении его прямо к главнокомандующему и был назначен помимо ведома епископа. В виду этого епископ Иринарх настаивал на том, чтобы военные священники без благословения епископа не назначались.

Вносится и принимается предложение ограничить речи членов Собора 10-тью минутами и предоставлять им говорить по данному вопросу лишь один раз.

Статья положения принимается в таком виде, что для назначения священника в военную церковь из состава епархиального духовенства главным военным священником испрашивается не только согласие и благословение епископа, но и отзыв о степени пригодности кандидата к служению в армии.

Далее комиссия, в виду особых условий, при которых состоялись назначения священников Русецкого и Гнездилло главными священниками, считает возможным примириться с этими назначениями.

Продолжение — в следующем номере.