Дорогами Палласа

Вечно юная Обь

«…Теперь находились мы весьма близко главной реки, и вскоре потом ведет дорога к низменности вниз к деревне Идоловой, которая лежала на рукаве Оби. Оттуда в девяти верстах находится перевоз через Обь, на которой там по другую сторону лежит деревня Мерети. Здесь есть различные большие и малые паромы, потому что везущим руду из Змеевой к Сузуну на сем месте через Обь переезжать надобно. Когда с прошлой ночи продолжавшаяся буря с юго-западным ветром к вечеру немного утихла, то я переправою не медлил, которая, несмотря на ветер и большие валы, скоро свершилась» - писал Паллас.

Сама деревня, вероятно, не отличалась от других небольших деревень, в памяти ученого она не осталась. А по прошествии двух веков вместе с медеплавильным заводом канули в Лету ставшие без надобности паромные переправы. На территории Сузунского района постоянно действующих переправ через Обь, с алтайской стороны на нашу, - нет. И лишь по–прежнему величавой, широкой, вольно раскинувшейся по заливным лугам остается Обь.

«Обь или Умар, как оную называют татары, здесь уже шире, нежели Иртыш на низу, и ничем не уступает величайшей ширине Волги…» - эти слова Палласа правдивы и сейчас.

С места своего основания - речки Меретки, где она располагалась во времена Палласа, - деревня вынуждена была переселиться за реку под названием Кукуй из-за подтопления поселения.

«Я перед рассветом еще из Мерети выехал. По сию сторону стоит один прекрасный березовый лес, а далее к матерой земле связной, смолистой лес. В нескольких верстах от Мерети ехал я через речку Кокуй...»

За два века Мереть перемахнула те несколько верст, о которых писал ученый. Березового леса нет и в помине, а деревня плотно прижалась к сосновому бору.

- Там, где было первое поселение, растет крапива, остались печи. А Мереть переселилась ближе к лесу за реку Кукуй, - рассказывает меретский старожил Иван Степанович Назымов. – Сейчас, чтобы добраться до Сузуна, не нужно никакой переправы.

Запустить коней галопом

«Скотом обские крестьяне также богаты, и получали, как и в Кузнецке, особливо много лошадей, кои весьма хорошего, здорового и к работе способного роду… Здесь есть обыкновение большие конские стада отпускать свободно и безо всякого присмотру бегать по лесам. Видно бывает иногда, как они, имея жеребца себе предводителем, бегают везде и, однако ж, нескоро от деревень своих вовсе убегают…» - отмечал Паллас в 1771 году.

Около Мерети коней мы не встретили, хотя, по словам жителей, небольшой табунок из 10-12 лошадей бродит в окрестностях села. Времена изменились и потомки меретских крестьян, конечно, держат коней, но в большие табуны их уж не собрать. И все же наблюдения немецкого ученого кое в чем подтвердились.

- Лошадь держу, и сестра моя тоже держит. Моя Рябинка общительная кобылица – сибирский тяжеловоз, ни звону не боится, ни дуги, ни ленточек. Я на ней праздники провожу, и по хозяйству использую – в забоку за коровами езжу, - рассказывает жительница Мерети Александра Михайловна Степаненко. – В деревне голов 12 лошадей держат, и то власти пресекают. Постоянно ругают за то, что они по деревне ходят, да любят вечером у автобусной остановки постоять. Раньше около сотни коней в совхозе держали, а как Болтовский совхоз от нас ушел (нас тогда в «Заветы Ильича» передали), табун забрали в Болтово. Мы плакали, глядя как гонят наших лошадей.

Лошадь в хозяйстве держать очень дорого, приходится Александре Михайловне другую скотину сдавать на мясо, а на эти деньги сено ставить для Рябинки.

- У нас бригада собралась – четыре человека – сено вместе ставим. А уж метать, грести я людей нанимаю, - рассказывает Александра Михайловна. – У меня ведь эта лошадь – заветная. Сын пошел из дому, сказал: «Мама, ты Рябинку, держи!» Сына я похоронила, осталась одна. А лошадь держу, и держать буду! Я и верхом еще катаюсь, запрягу – и в забоку.

Напоследок Александра Михайловна радушно приглашает: - Вы приезжайте, если захотите покататься. Летом - сначала позвоните(потому как Рябинка на выпасе), а осенью и зимой в любое время!

Земля обетованная

- Я стала настоящей деревенской женщиной, - улыбается Лилия Николаевна Кушнир, ранее преподаватель новосибирской элитной гимназии №10, ныне - учитель английского языка и музыки Меретской школы. – Потихоньку что-то делаем: сад развели, в этом году снимаем первый урожай смородины, крыжовника, малины. Все, что на дачах садят, у нас есть, не говоря уже об огородных культурах. Очень скучала без ягод. Виноград даже стала разводить. Живности никакой, из домашних любимцев - пес Хвостик и кот Василий.

Мы идем по огороду, и Лилия Николаевна угощает меня запашистыми спелыми ягодами черной смородины.
- Очень прикипела к дому, к земле, к школе. Здесь люди замечательные, ко мне хорошо относятся, - говорит хозяйка. – Остро ощущаю нужность свою. Просят: «Не бросайте нас»! Я и не могу бросить, чувствую ответственность. По городу сначала тосковала, а сейчас – нет.
Да и как бросить уроки, если строится многопрофильный кабинет эстетики, где станет хозяйкой Лилия Николаевна?

- Такой кабинет, оснащенный аппаратурой, DVD, с небольшой сценой для концертов, должен быть хотя бы один в районе! Это будет не просто кабинет, а аудитория. Здесь будут проводиться уроки музыки, английского, концерты, встречи, учительские праздники, родительские собрания, - увлеченно говорит она.

Из будущего мы вновь возвращаемся в день сегодняшний.

– Я забор поставила новый, все говорят: «Ты что, 200 лет жить собралась?» За забором осталась часть огорода, превратившаяся в лужайку. Там теперь телятки ходят, коровы, лошади – мне нравится!

Деревенский дом с городскими обычаями, где чувствуется тонкий вкус и рука хозяйки. То, что два года назад только начиналось, сейчас уже радует взгляд. На выровненных стенах картины – гобелены и художественная фотография; русская печь, преобразившаяся в печь с камином, сверкает кафельными боками; рядом - современный компьютер и спутниковая «тарелка», которая принимает сразу три канала программы «Культура». Без «Культуры», как поясняет Лилия Николаевна, ей не прожить.

- Есть у нас и чулан замечательный, а на веранде - «здесь чудеса, здесь леший бродит» - выставка деревянных фигурок, появившихся из корней. Это все мама моя: она флористикой увлекалась, рисовала… Я по-настоящему оценила ее увлечения, когда ее не стало. У нее много выставок было, а это - только маленький уголок. Ребятишки ко мне заходят, сразу около этих фигурок останавливаются, - говорит Лилия Николаевна.

Сад, цветник, декорированный собранными по всему селу камнями и причудливыми корнями деревьев, деревянный амбар, обновленный деревенский дом - все здесь по-городскому уютно и по-деревенски основательно. Вот оно, долгожданное единение города и деревни…

Загадочный зверек

«Крестьяне великую выгоду получают и от белок, кои в лесу в сей стороне, особливо на Барнаульском и Касмолинском бору весьма велики и хороши, шерстью беловаты и под именем телеутских белок дороже продаваемы и в Китайское государство отвозимы бывают. Они нынче обыкновенно почти по одной цене с горностаями», - читаю у Петра Симона Палласа.

Задавшись вопросом, есть ли сегодня в Сузунском районе телеутские белки, заранее, еще до поездки, пролистываю книгу Цивилевых «Земля Сузунская – земля Сибирская». Авторами из семейства беличьих выделены: белка-летяга, телеутка и обычная белка. В книге есть такие строки: «Вполне вероятно, что белка-телеутка, обитательница сосновых ленточных лесов Алтайского края, проникла на территорию Сузунского бора, преодолев когда-то реку Обь».

- Писали, что водилась она у нас. Отец мой начал охотиться еще до войны и во время войны занимался заготовкой пушнины. Я с ним начинал охотиться. Но ни отец, ни я ни разу с белкой-телеуткой не встречались, - отвечает на мой вопрос егерь Сузунского охотобщества Сергей Михайлович Никитин. – Из пушных зверей встречаются горностай, ласка, иногда белка-летяга.

- Это, наверное, та, которую мы называли летягой, - высказал предположение Иван Степанович Назымов. – Когда у нас были сильные леса, как тайга возле Кротово, белки-летяги строили там гнезда, вроде сорочьих. Ее вспугнешь, она распустит кожные складки между передними и задними лапами и с дерева на дерево не прыгает, а планирует. Сейчас леса-то повырубили, ее и не стало.

Осталась для меня белка-телеутка загадочным зверьком, которого давным-давно в наших лесах никто не видел. Но охотники говорят, на Алтае такая белка водится и поныне. Может, еще доведется встретиться?

Отсчитывая версты

Не в пример Палласу, который передвигался на повозке, в нашем УАЗике семьдесят пять лошадиных сил, поэтому версты летят, а не тянутся, как в старину. Мелькают стоящий на выезде из деревни крест, вековые сосны, которых во времена Палласа, скорее всего, и в помине не было, да столбики с отметками километров. Остался позади окруженный соснами поселок Лесниковский. Всего несколько минут - и бор сменяется широко раскинувшейся, напоенной зноем лесостепью. То здесь, то там виднеются колки берез, окруженные буйным разнотравьем из розовой мальвы, васильков и еще каких-то желтых цветов…

Осталась в стороне Камышинка, впереди ручей Слезянка и река Верхний Сузун, упоминавшиеся ученым в книге: « …на 11 версте через ручей Слезянку, далее через Верхний Сузун, который изрядно великую речку составляет, и по утру весьма рано прибыл в Сузунской завод, на нижней части Сузуна…»

Аккуратный мост, указатель с названием Слезянки, да трава, зеленым ковром заполнившая пересохшее русло, – все, что осталось нынешним летом от ручья. Лишь в глубине под мостом сохранилась еще не высохшая грязь. Ручья нет, он иссяк. Конечно, в старину и топкое место могло стать препятствием для повозки или телеги. Знакомое по книге название вызывает радостное чувство, и в то же время немного жаль, что не услышишь веселое журчание, не увидишь воду, чистую как слеза.

Мостик – брат-близнец предыдущего - ведет через реку Верхний Сузун, но в отличие от ручья, речка полноводна, дышит покоем, а в темной воде, как в зеркале, отражаются кусты ивняка.

Дорога от Мерети до Сузуна, на которую у немецкого исследователя ушло несколько часов, заняла у нас всего тридцать минут. Сузун уже близко, первая часть пути Палласа осталась позади…

Века минули, что осталось?

На месте бывшего медеплавильного завода и монетного двора ныне располагаются предприятие ОАО «Эффект» и МУП «Сузунское ЖКХ». Отвалы руды занимали огромную площадь, сейчас там находятся ряд магазинов по улице Ленина, Сузунская средняя школа №1, детский сад «Теремок». Где когда-то проходили узкие шаткие мостки над плотиной и над вторым рукавом реки, огибающим остров (место, где сейчас стоит памятник погибшим в годы Великой Отечественной войны), раскинулся мост через реку Нижний Сузун. Бывший остров превратился в часть правого берега, а перекрытое русло поросло деревьями и травой и едва угадывается.

В 1771 году пруд, образованный плотиной, не остался без внимания исследователя.

«Пруд версты в длине не имеет и составляет многие заливы и острова, но речка, которая с северо-востока на юго-запад с безмерными извилинами к Оби течет, так изобильна водою, что на содержание разных машин в заводе и монетном дворе слишком достает воды. Плотина имеет длину в 110 и ширину 12 сажен».

Изобилием воды, как в давние времена, нынче река Сузунка не отличается. Пруд по размерам все тот же, но дно его заилилось, он весь зарос водорослями. Бывший не так давно местом купания сузунцев, сейчас он представляет собой удручающее зрелище.

«По правую сторону Сузуна стоит вне заводского округа на плотине контора, возле коей построен каменный сарай для денег, кои с монетного двора в конторе принимаются».

Контора и квартира управляющего медеплавильным двором сохранилась, в ней располагается Сузунский краеведческий музей. За двести с лишним лет много раз перестроенная, она, конечно же, изменилась, и все же наверняка Паллас переступал порог именно этого здания, а стены помнят расспросы путешественника.

«Далее стоят потребные запасные дворы, гауптвахта и по другой линии офицерские домы, также и постоялые места…»

На территории между реками Пивоварка и Нижний Сузун был остров, где когда-то располагались офицерские дома. А сейчас на этом месте стоит Дом быта. И название улицы произошло от слова «остров», а не от фамилии писателя, как считают многие из нас.

«Все простые жилые дома, коих число простирается до двухсот, стоят частию ниже завода по правую сторону Сузуна, частию по левую руку пруда на регулярные и пространные ряды разделено и составляют с казенными строениями и с построенною к южному концу плотины большою церковью порядочный длинный четырех угольник, который теперь обнесен рогатками. Почти в каждом дому есть здесь колодезь. По западную сторону простираются прекрасные луга, и по сю сторону лежит кирпичня. Но лес кругом вырублен, отчего положение места весьма приятно» - таким описывает Паллас наш поселок.

Современный Сузун давно перерос географические границы XVIII века. Церковь постарались восстановить на историческом месте, но она все же отличается от предшественницы своей архитектурой. А колодцы, несмотря на водопровод, во многих домах есть и поныне.

Снова в путь

«Для осмотрения здешних мест так я спешил, что 30 августа после обеда был уже в готовности отправиться. Наставшая суровая и дождливая осенняя погода, заставила меня еще более торопиться в моем отъезде. Но чтобы выехать на Томскую дорогу не оставалось мне инаго способа, как давать круги и ехать окольными дорогами. Итак, сперва поехал я по скверной дороге, по которой уголь возят, и она идет вдоль по Нижнему Сузуну в сторону к деревне Шипуновой через гористой и высокий лес, состоящей из соснягу. Инде в сем лесу растет и лиственница».

Мы отправляемся по трассе Сузун – Черепаново приблизительно в том же направлении, что и Петр Симон Паллас, к селу Шипуново.

Сейчас конец июля, и с погодой, в отличие от немецкого путешественника, нам везет: голубеет небо цвета застиранного ситца с белой полосой, оставленной самолетом; яркий диск солнца мелькает между деревьями, бежит под колесами серое асфальтовое полотно дороги, поделенное надвое пунктиром разделительной полосы. Сразу за виадуком, словно из-под земли, вырастает на гривах лес, высятся позолоченные солнцем стволы корабельных сосен. Наверное, здесь был «гористой и высокий лес», о котором упоминал Паллас. Хотя нынешний лес и стар, деревьям все же меньше двухсот лет.

Сосновый бор словно отходит в глубь леса: вперед выдвигается густой сосновый и березовый подрост. Изредка обочины пестрят белыми пятнами ромашек, яркими соцветиями распускающегося Иван-чая. Над дорогой кружит хищная птица, и вдруг кидается и замирает на обочине. В охотничьем порыве сжимает мелкую добычу, даже не обращая внимания на наш УАЗик, проезжающий мимо. С обочины, то и дело вспархивают мелкие птицы, кормясь тем, что предоставила узкая полоса вдоль дороги.

Дорожный указатель с названием Шипуновского участка, заставляет нас повернуть направо. Именно здесь находится Шипуновское лесничество. Наша задача - узнать у местных лесников, растет ли в окрестностях лиственница.

В поисках лиственницы

Мы узнаем не только про лиственницу, но и про легендарную кедровую рощу.

- В окрестностях Шипуновского участка лиственницу трудно найти. В прошлом году сильный пожар был, росло поблизости одно дерево - видно, сгорело, - говорит помощник лесничего Татьяна Владимировна Казанцева (на снимке). – Есть отдельные деревья в 15-17 кварталах, что у реки Нижний Сузун. В центре Шипунова одно дерево сохранилось…

Как выяснилось, лиственница стала редкостью, но на территории Шипуновского лесничества есть уникальный памятник природы – кедровая роща. Едем туда!

- Площадка была заложена на 17 гектарах во втором квартале Шипуновского лесничества в 1949 году, а на следующий год специальная лесокультурная бригада высадила саженцы, - рассказывает мастер леса Наталья Иннокентьевна Рогова. – Деревьям уже под шестьдесят лет. Кедры плодоносят через четыре года. На моей памяти дважды был хороший урожай, но шишки некрупные. Водятся в роще белки и сойки-кедровки. Иногда собираешь шишки, а они все белками поеденные. Наша роща занесена в Красную книгу, но люди не понимают этого. Приезжают за шишками - безобразничают, не дожидаясь спелости шишек, спиливают верхушки деревьев, чтобы добраться до урожая.

В роще среди кедров тенисто, сумрачно. Тут же неисчислимыми стаями кружит гнус. На концах веток не видно кедровых шишек, может, они теряются в вышине? В правильном, ровном порядке насаждений чувствуется рука человека.

Мы покидаем памятник природы и устремляемся дальше, возвращаясь к путешествию Палласа.

Вот уже виднеется стела-указатель поворота на Шипуново. Поворачиваем, убегают по сторонам сменившие сосновый лес колки берез. Вот и первые улицы села, уходящие от дороги вдоль по берегу реки и мост через речку Холодную.

«Деревня отстоит от заводов на 32 или по старому измерению на 25 верст, а Сузун вытекает на 20 верст выше. Здесь я переехал речку Холодною называемую, отдаляясь от Сузуна, где места совсем открытыя и не имеют никакого леса, как только рассеянной березник…»

Белоснежный мост словно великоват для узенькой речушки, по берегам заросшей травой и репейником в рост человека. На воде играют зеркальные блики, хорошо видно поросшее водорослями дно. Такая сегодня речка Холодная. Едем дальше, в центр Шипунова. И вот она – лиственница!

Село торговое

Сразу присваиваю селу статус торгового: магазины и «мини-барахолка» - все в центре, все на виду. У палаток и крытого прилавка толпится народ. Кто-то разглядывает и примеряет обнову, кто-то делится последними сельскими новостями.

- Сейчас торговля – не редкость, у нас по три-четыре человека на базаре торгуют вещами. Это, конечно, хорошо, - говорит специалист администрации Шипуновского сельсовета Юлия Николаевна Ковынева. – И магазины – тоже неплохо! Очереди не бывает, сейчас все можно взять в кредит, не выезжая за пределы села. Заявку сделать, и привезут то, что нужно. Планируют цех пельменный и пекарный открыть – еще удобней будет!

- В магазинах много всего, были бы деньги, - сетует Пелагея Ивановна Ярославцева.

- Я в основном в магазин через дорогу хожу. Зачем их много-то, магазинов, можно бы и поменьше. В нашем есть все основное. А в другие магазины мне ходить далеко, - высказывает свою точку зрения Зоя Николаевна Плужникова.

Прохожу по магазинам – чистота, разнообразие товаров, порядок и везде покупатели! Как же удалось выжить торговым точкам в тисках конкуренции?
Секрет раскрывает продавец ПТПО Светлана Богомолова:
- Мы друг другу не мешаем. Все четыре магазина торгуют продуктами. В нашем магазине из продуктов – самые необходимые, в других ассортимент богаче. Мы предлагаем в основном хозяйственные и строительные товары, на них можно оформить кредит. Ведь с пенсии палас или диванчик не возьмешь. Выполняем заказы, по заявкам работаем. Мы единственные торгуем товарами для ритуальных услуг. Магазин от ООО «Шипуновское» работникам хозяйства выдает хлеб под зарплату - людям удобно.

Жизнь шипуновская

Зеленые стены дома со всех сторон окружены цветами, во дворе мягким ковром расстелился конотоп, сквозь зеленые листочки проглядывает крупная ягодка малины… Мы – на усадьбе Зои Ивановны и Ивана Михайловича Дворецких (на снимке).

- Нам уже по 70 лет, а все равно хочется двигаться. Вот осенью копаем картошку, тяжело. Говорим между собой: «Ну, будущей весной не станем так много садить!» А потом опять посадишь столько же, - говорит Зоя Ивановна. – Конечно, маленькая у нас пенсия за наши труды. Я вот 41 год отработала дояркой, а никакими льготами не пользовалась, пока Губернатор Толоконский нам с дедом ветеранские не дал. Сейчас держать ничего не держим. От коровы отказались два года назад. Пока Шишкин, Ковынев хозяйством руководили, нам, бывшим колхозникам, помогали с кормами, сейчас – помощи никакой, да и здоровья нет. С коровой тяжело было расставаться, а теперь думаю, какой же глупой я была: вот сейчас в пакетах молоко в магазине покупаю, и нам с дедом хватает.

Привычные к работе руки скучать не любят, и эту истину подтверждает рассказ хозяйки.

- Огород сажаю, картошку. В лес ходить не могу, вот ягоду дома и посадила. Цветы очень люблю, да ходить за ними здоровья нет. Дед мне говорит: «Ты бы беды с ними не нажила, а то все вместо дороги на твои цветы любуются!» Он мне во всем помогает.

Только что пришедший из сельсовета Иван Михайлович (до сих пор безотказный активист и общественник) на мой вопрос о жизни шипуновской отвечает:

- Живу, как все. Каждый день цены растут, была булочка хлеба семь пятьдесят, а стала девять рублей! Интересуюсь всем, что делается в селе. Вот уже с Нового года у нас не работает вторая программа телевидения, а мы ведь телесериалы смотрим, без них-то скучно. Капитально бы сделали телевышку, вот бы нам была радость!

Поговорили о борьбе с колорадским жуком, о местных новостях, зашла речь о работе хозяйства ООО «Шипуновское».

- Сейчас на сенокосе три человека работают: один тюкует, другой возит, третий сгребает. А раньше человек по двести занято было! - говорит Иван Михайлович. - Такого хозяйства уже нет, как в те давние годы. Все сельское хозяйство упало на нет после перестройки…

Поговорили мы и о тех ранешних (доасфальтовой эры) дорогах, на которые и двести лет назад жаловался Паллас.

- Дороги были - не приведи Господь! Мы по старым-то дорогам по трое суток до Новосибирска ездили, - вспоминает мой собеседник. - А от Сузуна по реке Нижний Сузун, помню, была дорога, но, по-видимому, ее затопило. Это сейчас трассы в стороне от селений могут проходить, а раньше ведь дороги шли по деревням, в деревне была грязища – ни пройти, ни проехать!

Эпилог

Что и говорить, за две сотни лет, со времени путешествия Палласа, многое изменилось в нашем краю. Даже за время в десять раз меньшее перемены произошли разительные: от бывших социалистических предприятий шагнули мы в частный бизнес, от мечты о всеобщем равенстве – к непривычному пока еще меркантилизму…

Памятник Палласу в Палласовке.

Найдется ли теперь в Петербургской Академии наук ученый, который, подобно Петру Симону Палласу, захочет приехать в сибирскую глубинку, чтобы увидеть нашу нынешнюю жизнь и рассказать о ней потомкам?

С.ТАРАСЮК

http://www.susun.ru/suzunskij_kraeved_museum/65279dorogami_pallasa