Мангазея златокипящая

Этот полулегендарный город на севере Западной Сибири (в так называемой Югре) возник еще до знаменитого похода Ермака, в архивах сохранились доклады опричников царю Ивану Грозному о сказочно богатой «Мунгазее, где нет государя и свободно ловят соболей». А уже в 1584 году о Мангазее прослышали в Западной Европе, по рассказам путешественника Антона Марша. Попасть туда можно было как по суше (есть упоминания о некой дороге вдоль берега Оби), так и морем – по отчетам приказчиков Строгановых, в хорошую погоду от устья Печоры дорога занимала 24 дня. Само название – зырянского происхождения. Оно означает "край земли" или "земля вблизи моря". Располагалась Мангазея на высоком правом берегу реки Таз и первыми ее жителями, очевидно, были поморские крестьяне, с начала XVI века регулярно совершавшие экспедиции вдоль побережья Ледовитого океана в Югру за пушниной. Плыли на кочах – небольших суденышках, совсем не похожих на современные ледоколы, бороздящие Севморпуть. И, надо признать, такое путешествие требовало немалого мужества.

Естественно, такой удобный центр пушной торговли (да и удобный форпост для освоения региона вообще) не мог долго оставаться вне внимания государства, активно взявшегося за освоение Сибири.  В 1600 году в Мангазею был отправлен отряд из 50 казаков под командованием Мирона Шаховского, назначенного «первым воеводой мунгазейским».  Экспедиция была нелегкой. Сначала отряд Шаховского, передвигавшийся на кочах, попал в бурю, потерял все суда и был вынужден продолжить путь по суше. Затем казаки подверглись нападению аборигенов – «енисейской самояди» и в результате боев понесли серьезные потери. Но все же им удалось дойти до цели и даже заложить Мангазейский острог, положив начало новому этапу ее истории. Мангазея стала опорной базой для дальнейшего продвижения казаков на север (вдоль реки Таз) и северо-восток (вдоль Турухана к Енисею). В эти же годы (в 1604) был основан Томск, а тамошний князек Тоян обратился  к царю с просьбой о принятии его народа в подданство Русского государства. Таким образом русские рубежи от Тюмени через Тару и Томск соединились на севере с Туруханском и Мангазеей, определив на ближайшие десятилетия территорию русской Сибири.

В 1607 году при воеводах Давыде Жеребцове и Курдюке Давыдове началось строительство городских оборонительных сооружений, состоящих из сплошных городен - клетей. Тогда же возник и посад. Срубы домов устанавливались на слои замороженной щепы с берестяными прокладками, которая предохраняла их от влаги и способствовала сохранению мерзлоты. Так впервые на севере Руси была опробована технология строительства домов «на сваях».

Царский наказ  предписывал  новым  воеводам пригласить в острог самоедов, пообещав им защиту и льготы от государства: «Прежде приходили к ним в  Мангазею … торговые люди,  дань с них воровством брали на себя,  а сказывали на государя.  А теперь  государь  поставил  в их земле острог от торговых людей беречь,  чтобы они жили в тишине и покое и ясак платили в  казну  без  ослушанья.  Велено  также  было…  собрать торговых  и промышленных людей и объявить им,  чтоб не смели торговать заповедными  товарами  -  панцирями,   шеломами,   копьями,   саблями, топорами,  ножами и вином, а другим торговать вольно, платя десятину в казну».

По "Росписному списку 1625 года" город  Мангазея  снаружи  имел  такой вид.  С приезда - в стене башня Спасская, проезжая, четырехугольная, а под ней двое ворот; башня Успенская, угловая от речки Остеровки; башня тиловская, угловая;  башня   Давыдовская,   от   реки   Таз   угловая, четырехугольная,  и  башня  Зубцовская.  Городские стены по 1,5 сажени (3,2 метра),  вокруг города - 131 сажень (240 метров).  Внутри острога находились  две  церкви  -  Троицкая  и Успенская,  - воеводский двор, съезжая изба,  таможня, гостинный двор, торговая баня, амбары и лавки, тюрьма  и избы населения.  Постоянно проживающих в то время было около 100 человек, зато временно - промышленных и торговых - до 1000. В том же году в Мангазее официально насчитывалось 40 ремесленников (больше во всем Зауралье было только в Тобольске).

Мангазея стала одним из основных каналов поставки ценного «пушного сырья». Чтобы лучше оценить объемы, приведу данные годовой «поставки в казну» пушнины в начале XVII века: 200 000 соболей, 10 000 лисиц-«чернобурок», 500 000 белок, а еще были бобры, горностаи… И значительная доля этого «пушного потока» шла через Мангазейский острог. Чтобы представить,  о  каких  суммах  идет  речь  и  почему   Мангазея называлась «златокипящей»,   возьмем   пример   некоего  Ивана Афанасьева.  В 1623 году он "угонял" двух черных лисиц  -  одну  в  30 рублей,  другую в 80 рублей. На эти деньги на Руси он мог купить:  20 десятин земли (20 р.),  прекрасный дом (10 р.),  5 лошадей (10 р.), десять коров (15 р.),  70 овец  (20  р.),  полсотни  птицы  (3  р.)  -  полное  богатое хозяйство. И у него б еще осталось про "черный" день. А ведь была еще добыча мамонтовой кости, богатые рыбные промыслы… Так появлялись первые состоятельные сибиряки, предшественники знаменитых купцов и промышленников XIX века.

Однако век этого «пушного Клондайка» оказался недолог.

Летом 1642 года стояла небывалая сушь, начались лесные пожары. Один из них полностью разрушил Мангазею. Однако Сибирский приказ потребовал от воеводы полного ее восстановления. Воевода отвечал: "Нам холопям твоим… острог ставить на голом месте… и государевы амбары делать некем: да в Мангазее служивых людишек всего 94 человека, да из них 70 человек посылаются на государевы годовые, по ясачным зимовьям и с ясаком в двухгодовые и трехгодовые службы в Москву... дети и жены наши, живучи в Мангазейском городе, терпят голод, а теперь и в долг взять не у кого, потому что город опустел..."

Возрождению Мангазеи мешали и причины экономического характера. Во-первых, массовая добыча пушнины привела к значительному сокращению популяции промыслового зверя. Охотники стали переселяться в места богатые дичью (за Енисей) и обороты мангазейского пушного рынка заметно упали. Во-вторых, власть стала жестко пресекать контрабандную торговлю и повысила таможенные пошлины, что вызвало отток уже торгового люда в места, где «государево око» было не столь зорким. К этому добавились и участившиеся убийства охотников местными тунгусами, которые видели в них чужаков-конкурентов (в год погибало от 30 до 100 русских зверобоев), а малочисленный мангазейский гарнизон, загруженный сбором ясака (налога) с местных инородцев и борьбой с контрабандой, не мог еще и поддерживать порядок на территории в тысячи квадратных километров.

Возродиться Мангазее так и не было суждено. Она постепенно приходила в упадок и в 1672 году была оставлена, администрация вместе с архивом приказной избы переехала в Туруханск (Новая Мангазея), который оставался центром Мангазейского уезда и в XVIII в. Именно в Туруханск в 1739 году приехал известный исследователь Сибири Миллер, чьи «портфели» долгое время были единственным (причем, малоисследованным) источником по истории Мангазеи. И только в советское время к ним добавились данные, полученные в ходе нескольких археологических экспедиций Академии наук СССР.

После публикации статей археологов о первом русском городе за Полярным кругом, интерес к «златокипящей Мангазее» возник и у разных «черных копателей». Конечно, кладов обнаружить им не удалось (все же главным богатством мангазейцев была пушнина, а вовсе не драгметаллы, да и оставляли город не впопыхах и все мало-мальски ценное вывезли), но зато теперь территория Мангазеи похожа на лунный ландшафт. Канавы, ямки, ямы, свежевырытые и обвалившиеся, говорят о безвозвратно погибших археологических памятников быта первых русских поселенцев. Так что сегодня ее территория – это не памятник освоения Сибири, а скорее «монумент» человеческой жадности и исторического беспамятства.

Павел Макаров, «Отчизна-Новосибирск», № 12-2013