Юлия ЛИХАЧЕВА. Русская голгофа. Бутовский полигон

Предисловие

В 2010 году я в очередной раз посетила Святой ключ и строящийся Храм Новомучеников и Исповедников Российских в Ложке Новосибирской области, а потом в Храме «Живоносный Источник» рассказала прихожанам о Бутовском полигоне и Храме Новомучеников и Исповедников Российских в Москве. Иерей Игорь Затолокин показал мне принадлежавшую первому викарному Новосибирскому архиерею епископу Софронию (Арефьеву) фотографию, на которой было написано «Е. Дочь Серафима (Чичагова)».

У Леонида Михайловича Чичагова было четыре дочери: Вера, Наталья, Леонида и Екатерина. Екатерина Леонидовна родилась в 1886 году, была замужем за Юрием Владимировичем Сергиевским, у них было две дочери, Наталья и Надежда. Скончалась Екатерина Леонидовна в 1947 году. Фотография, возможно, была подарена Владыкой Серафимом (Чичаговым) или его дочерью Владыке Софронию (Арефьеву). Когда, при каких обстоятельствах?

Прикоснулась я впервые к фамилии Чичаговых в начале 90-х при своеобразных обстоятельствах. Я тогда приехала в Петербург к своей подруге, и она повела меня в Пантеон Александро-Невской Лавры - вместе поискать те места, где она ребенком играла с подружками в «дочки-матери» прямо на каменных плитах памятников XVIII века. Кладбище не было огорожено, а жила она совсем рядом. Мы зашли сначала в цветочный магазин, и я сразу остановилась у какого-то памятника, сказав, что мне почему-то хочется первым почтить этого человека. Я положила розочку и, зайдя с тыльной стороны, увидела, что это памятник Чичагову Василию Яковлевичу. Я почти ничего не знала еще о людях, принадлежавших к этому роду.

Екатерина Леонидовна Чичагова, фото из архива УФСБ НСО

Когда же я поехала в Москву в 1999 г. и остановилась в Новодевичьем монастыре, я не просто увидела матушку Серафиму (Черную-Чичагову), но передала для нее подарочек из Новосибирска: Пасхальную просфорку из Храма Всех святых, в земле Российской просиявших, и буклет, посвященный Новосибирской епархии. Пока я ждала благочинную, то просматривала книжки и журналы в иконной лавке. Особенно внимательно -последний номер ЖМП, заметив там сообщение о возобновлении почитания первой игумений Новодевичьего монастыря Елены (Девочкиной). Потом в записке, сопровождавшей мои подарочки, я написала что-то вроде «присоединяюсь к вашей радости...». Только теперь, ознакомившись с работами матушки Серафимы, я узнала, что именно она занималась поисками материала в исторических и церковных архивах.

Митрополит Серафим (Чичагов) в своем кабинете в Новодевичьем монастыре в Ленинграде, на стене - образ Спасителя, написанный митрополитом (фото 1933 г.)

По ее ходатайству Святейший Патриарх Алексий II благословил возобновление молитвенного почитания первой настоятельницы Новодевичьего монастыря. Находясь в Успенском храме Новодевичьевого монастыря, следует обратить особое внимание на некоторые святыни, установленные благодаря игумений Серафиме. Это - осколок камня, на котором молился преподобный Серафим Саровский. Святыня хранилась у ближайших родственников матушки Серафимы. Это - киот с иконой священномучеников митрополита Серафима (Чичагова) и архиепископа Илариона (Троицкого) - с палицей из облачения владыки. Это - икона преподобной Елены (Девочкиной).

Не могу не упомянуть в своем рассказе о деревянной иконке, которая находится со мной, куда бы я ни поехала. Икона эта была мне подарена монахинями Новодевичьего монастыря. С одной стороны там находится «Образ Спасителя в белом хитоне», с другой - фото митрополита Серафима (Чичагова), воспроизведенное мной в данной статье, и слова: сщмч. Серафим (Чичагов; + 1937) принадлежит к сонму Новомучеников Русской Православной Церкви XX в. День канонизации 23 февраля 1997 г., день памяти 1 декабря.

Игуменья Серафима сумела издать почти все труды митрополита Серафима: богословские, военно-исторические, медицинские и составила сборник сочинений митрополита Серафима «Да будет воля Твоя». Приведем слова Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II: «Первый признак истинного подвижника - глубочайшее смирение. Может быть поэтому внучка святителя Серафима - игумения Серафима (Черная-Чичагова), усилиями и трудами которой до нас дошли многие материалы о жизни священномученика Серафима и его труды, назвала книгу «Да будет воля Твоя». В этих словах из молитвы Господней - весь смысл жизни и подвига священномученика митрополита Серафима».

В Петербургской Свято-Троицкой Александро-Невской Лавре, у раки с мощами святого благоверного великого князя Александра Невского, находится икона «Спаситель в белом хитоне». Написана икона митрополитом Серафимом (Чичаговым). Святитель Серафим, в миру Леонид Михайлович Чичагов, — воин, награжденный при штурме Плевны золотым оружием; ученый, историк, писатель, живописец, музыкант; проповедник и монах. Он был духовным сыном о.Иоанна Кронштадтского, а также одним из организаторов прославления преподобного Серафима Саровского. Автор «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря».

Родовитый русский аристократ, в числе предков которого знаменитый мореплаватель адмирал В.Я. Чичагов, похороненный тут же, рядом с Лаврой, в Пантеоне XVIII века. На надгробии Василия Яковлевича с одной стороны выгравированы слова Екатерины II, к нему обращенные, а с другой стороны такой текст: «Здесь погребено тело адмирала и кавалера Василия Яковлевича Чичагова. Родился 28 февраля 1726 года, умер 4 апреля 1789 года».

Святитель Серафим (Чичагов) родился 9 января 1856 г. Чичагов с детства отличался необыкновенной религиозностью, чему, вероятно, способствовало раннее сиротство. В детстве потеряв обоих родителей, он, по его словам, «привык искать утешение в религии». Учился он сначала в 1-й Санкт-Петербургской классической гимназии, затем — в Пажеском корпусе, самом привилегированном аристократическом учебном заведении тогдашней России. По окончании Пажеского корпуса в 1874 году Леонид Михайлович был зачислен на службу в Гвардейскую артиллерийскую бригаду Преображенского полка. Военную службу Леонид Михайлович сочетал с историко-литературной деятельностью. В этот период им написано несколько книг. Служа в Преображенском полку, Леонид Михайлович состоял старостой Преображенского собора в Петербурге и вкладывал в церковное хозяйство немалые средства. В

1878 году Л.М.Чичагов познакомился с о.Иоанном Кронштадтским и стал его духовным сыном.

Военная карьера не удовлетворяла Л.М. Чичагова, и в 1891 году к великому удивлению близких и друзей он, состоя адъютантом при великом князе Михаиле Николаевиче, выходит в отставку в чине полковника, избрав иной жизненный путь — путь священства. Леонид Михайлович переезжает с семьей в Москву и, готовясь к принятию сана, усердно изучает богословские науки. В эти годы окончательно сложилось его отношение к миру — отношение православного христианина. Желание максимально помогать страждущим привело Леонида Михайловича заняться медициной, и настолько добросовестно, что, не имея специального образования, он, тем не менее, разработал свою систему лечения, создал фундаментальный труд «Медицинские беседы», изложенный в 2-х томах, и написал книгу «Краткое изложение медицинских бесед». 28 февраля 1893 года Л.М.Чичагов был рукоположен в сан священника в Кремлевском Успенском кафедральном соборе и приписан к Кремлевской синодальной церкви Двунадесяти Апостолов. В 1895 году по распоряжению протопресвитера военного и морского духовенства о. Леонид Чичагов был определен священником для окормления военнослужащих Артиллерийского ведомства Московского военного округа.

В 1895 году о. Леонид овдовел. 36 лет от роду Наталия Николаевна умерла, оставив четырех малолетних дочерей — Веру, Наталию, Леониду и Екатерину. После смерти жены о. Леонид принял монашество и был приписан к братству Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, а в 1898 году был пострижен в мантию с именем Серафим. Был одним из инициаторов прославления Преподобного Серафима Саровского.

28 апреля 1905 года хиротонисан в епископа Сухумского. Архиепископ Серафим был членом Поместного Собора 1917-1918 годов, возглавил секцию монашества. В 1918 году его возводят в сан митрополита и он получает назначение митрополитом Варшавским и всея Польши. Но из-за сложившейся политической ситуации ему не удалось отправиться к месту нового назначения, и он два года прожил в Черниговском скиту Троицкой Лавры. В 1920 году Владыка поселился в Москве и служил в различных храмах.

В 1921 году Владыка Серафим был арестован впервые. Начался путь святителя на Голгофу. В 1927 году владыка Серафим признал власть митрополита Сергия (Страгородского). Человек порядка, привыкший мыслить в категориях строгой иерархии, он считал восстановление централизованной церковной власти необходимым делом. Когда в 1929 в Ленинградской тюремной больнице скончался один из церковных иерархов XX века архиепископ Верейский Иларион (Троицкий), Владыка Серафим, взявший на себя организацию отпевания и погребения, облачил святителя в собственные белые архиерейские ризы и водрузил на его главу свою митру. Святитель как бы провидел, что ему самому не суждено будет принять погребение по церковному чину. В ноябре 1937 года Владыку Серафима арестовали. Сотрудники НКВД не смогли поместить прикованного к постели старца в «воронок». Это их не остановило. На машине «скорой помощи» Владыку Серафима, которому в это время шел 82 год, доставили в Таганскую тюрьму.

Несколько недель физически беспомощный, умиравший старец с величием христианского первомученика противостоял новым гонителям Церкви. На допросах он не назвал ни одного имени и виновным себя не признал. 7 декабря 1937 года Тройка НКВД приняла постановление о расстреле митрополита Серафима. 11 декабря 1937 года Владыка сподобился мученического венца. Одному Богу известно, каким образом старца доставили на Бутовский полигон.

23 февраля 1997 года на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви Владыка Серафим (Чичагов) был причислен к лику святых.

Верный сын Святыя Церкви, богатыми даровании одаренный, всем житием своим ей послужив, за преклонность лет нечестивыми не пощажденный, на мраз и снег со страдальцами изведенный, пострадати до крови сподобился ecu и возглавил ecu сонм Бутовских мучеников.

(Из стихиры священномученику Серафиму)

Сонм Бутовских мучеников...

На месте Бутовского полигона располагалось раньше имение Космодемьянское-Дрожжино. Село Дрожжино впервые упоминается в 1568 году. Позже оно стало именоваться Космодемьянским, по деревянной церкви, расположенной на погосте. В XIX веке хозяин имения Н.М. Соловьев, человек добросердечный и гостеприимный, основал здесь конный завод. Последним владельцем имения стал И.И. Зимин, представитель купцов-промышленников, славившихся широкой благотворительностью. В 1918 году одна из родственниц Зиминых запишет в дневнике: «Слава Богу!.. Бутово. Милое, родное...» Последующая история этого места навсегда исключит возможность сочетания слова «Бутово» с определением «милое»...

В20-х годах XX в. здесь разместится колония ОГПУ. В 30-х - все местные жители будут знать, что на территории усадьбы Бутово оборудован стрелковый полигон НКВД. Ограда из колючей проволоки перегородит тропинки, по которым все привыкли ходить за ягодами и грибами. Появятся посты с часовыми. Стрельба иногда будет продолжаться много часов подряд. По ночам все чаще прохожим будут попадаться «воронки». Но так силен будет страх, что люди не посмеют говорить о своих догадках. Место это станет называться «скверным». В середине 50-х «спецзона» будет ликвидирована, полигон обнесут деревянным забором, а вокруг возникнет дачный поселок НКВД. И до конца 80-х о Бутово нигде не будет сказано ни слова. Но в 1994 на этой многострадальной земле будет водружен большой Поклонный Крест и составится община будущего храма святых Новомучеников и Исповедников Российских. Первая Божественная литургия в Бутово совершится 25 июня 1995 года в походном палаточном храме Всех Святых, в земле Российской просиявших.

В настоящее время земля Бутовского полигона передана Русской Православной Церкви. По проекту Д.М. Шаховского, сына расстрелянного в Бутово иерея Михаила Шика, здесь был выстроен деревянный храм во имя святых Новомучеников и Исповедников Российских. Он был освящен 11 декабря 1996 года, в день мученической кончины священномученика Серафима (Чичагова). А теперь освящен и каменный красавец храм архитектора М.Ю. Кеслера. Закладка каменного храма в Бутове произошла 15 мая 2004 года, в закладке храма приняли участие члены делегации РПЦЗ во главе с ее Первоиерархом митрополитом Лавром. Центральный придел верхнего храма освящен в честь Воскресения Христова. Правый придел освящён во имя Новомучеников и Исповедников Российских, левый — во имя святителя Тихона, патриарха Московского и всея Руси, как главы собора Новомучеников и Исповедников Российских. На колокольне храма установлен большой набор колоколов, отлитых на Тутаевском колокольном заводе. На колоколах также изображены лики Новомучеников и Исповедников Российских, в том числе и Царственных Страстотерпцев. В нижнем этаже храмового комплекса расположен реликва-рий с остатками личных вещей, утвари, облачений Новомучеников.

Я впервые посетила Бутовский полигон в 1999 году. Путь мой к этому месту был долог и начинался с года моего рождения - 1937-го. Для каждого человека, едва знакомого с историей СССР, число это - зловещее. Зловещим оказался тот год и для нашей семьи. Мой отец, Вилли Робертович Генчке, немец, антифашист, бежавший из Берлина от гитлеровского расстрела в Советский Союз, был арестован в 1937 году, когда мне не было и четырех месяцев. Как и подавляющему большинству родственников «врагов народа», первые сведения маме удалось получить только после 1956 года. Вместе с документами о реабилитации было прислано и Свидетельство о смерти: «Генчке В.Р. умер 30 сентября 1942 года, причина смерти - язва желудка». Место смерти не указано. Мама рассказала еще, что сначала она получила Свидетельство, где стояла дата 31 сентября, но потом этот документ был «отобран» и заменен новым. Меня не только удивляло это слово - «отобран», но поражала дата. Я и сейчас считаю, что эта описка являет собой своеобразную «черную дыру», служа символом всего того, что происходило в нашей многострадальной стране в этот период. Миллионы людей уходили в небытие в несуществующий календарный срок! Я жалела, что эта дата, 31 сентября, сохранилась лишь как семейная легенда. Позже в мамином архиве я нашла выцветший клочок желтоватой бумаги. Это была копия справки, направленной в ЗАГС Новосибирска из Управления милиции Московской области: «...ранее высланное нами свид. о смерти вы отберите и вышлите в наш адрес т.к. дата смерти указана неправильно вместо 31/IX 42г. надо 30 сентября 1942». Рассказ документально подтвердился!

Мама моя, Лихачева Елена Андреевна, умерла в 1991, когда активно возрождалась Русская Православная Церковь. К тому времени я приняла крещение и делала первые шаги в православной жизни, участвуя в делах нашего Прихода. Ухаживая за парализованной мамой, я готовилась к очередному поэтическому вечеру в НГУ: Осип Мандельштам, «Я христианства пью холодный горный воздух...». Кроме литературоведческих книг, у меня на рабочем столе лежали и книги по православию. Мама легко вздохнула, я поняла, что это - конец, подошла к ней, поцеловала и сразу нашла молитву на исход души. Я не знала, что эту молитву следует читать в таких случаях! Но у меня как бы само собой читалось то, что нужно, и в душе все пело: «Благодарю Тебя, Господи!» Это было так необычно - радость вместо скорби. Я попыталась проанализировать свое состояние и решила, что оно вызвано контрастностью с судьбой папы. Мама умерла в чистоте, красоте (рядом с ее кроватью стоял букет роз, подаренный мне друзьями на день рождения), любви. Особенно благодатным мне представлялось то обстоятельство, что именно в это мгновение я была рядом, и что я сразу начала молитву. Все было даром Божиим! И отпета мама была протоиереем Борисом Пивоваровым.

Вскоре я поехала к маминым друзьям в Москву - утешить их, рассказав о ее «непостыдной, мирной» кончине. В Воскресенске, Московской области, мамина подруга помогла мне посетить КГБ. Там я написала просьбу ознакомиться с папиным «Делом». Родители тогда работали на Воскресенском химкомбинате, когда папа был арестован. Потом я повторила эту просьбу в страшных стенах Лубянки. И вот мне читают «Дело» (в руки не дав): « Генчке В.Р. расстрелян в ноябре 1937 года». Значит, через три месяца после ареста! А мама узнала, что его нет в живых, только через двадцать лет! Я задала вопрос о месте расстрела. Ответ был: «Это нигде не фиксировано». Тогда я спросила о тюрьме - можно ли прикоснуться к тем стенам? Тот же ответ. Неужели мне никогда не оплакать папину могилу!.. Уточнить дату, узнать число, я как бы не догадалась. Мне казалось, что я держу себя в руках, но нет. Я была выбита из колеи этим сообщением о столь быстром расстреле! Отдельная история, как я воспринимала ответы своего отца на допросах. Была уверенность, что они обращены ко мне. Чтобы именно я, его дочь, поняла все безумие и бессмыслицу процедуры.

В 1997 году впервые была опубликована книга стихов Гюнтера Тюрка «Тебе, моя звезда...» (Новосибирск, издательство НГУ). Перед этим ко мне обратились мои знакомые с просьбой помочь с публикацией произведений этого автора. Мне показалось, что если книга выйдет, то это будет как бы памятником и моему папе. Очень многое в судьбе Тюрка переплеталось с судьбой моего отца.

И только когда задача была выполнена (а занималась я ею около двух лет), я рассказала родственникам и друзьям, что делала это в память о своем отце. А вскоре я узнала точную дату его смерти. Обстоятельства, при которых это произошло, были достаточно необычны. Моя дочь Таисия, окончившая филологический факультет НГУ и владеющая японским языком, выиграла конкурс на место в Саппоро. Перед отъездом в Японию она была приглашена на домашний ужин к советнику японского посольства. Там она познакомилась с одним из гостей. Он рассказал, что его отец, японец, был женат на русской. В 1937 году отца арестовали и вскоре расстреляли. Таисия, пораженная сходством судеб, рассказала о своем дедушке. Господин Судо-сан предложил ей позвонить своему другу, имеющему недавно вышедшую книгу «Мартиролог»: «А вдруг там есть сведения о Вашем дедушке?» По телефону им ответили: «Да, Генчке В.Р. есть. И он действительно расстрелян в 1937 году. Третьего ноября». Я восприняла это сообщение как отклик на книгу. Но дары продолжались.

Во время поездки в Москву с докладом о творчестве Тюрка я зашла в здание общества «Мемориал» в надежде отыскать ту книгу, о которой у нас не было никаких исходных данных. Первый же человек, к которому я обратилась, сказал: «Попробуем начать с этого...». И протянул мне 1-й том « Книги памяти жертв политических репрессий - Бутовский полигон». К настоящему времени вышло 7 таких книг. В каждой содержатся сведения примерно о трех тысячах расстрелянных. Имя своего отца я нашла в том самом первом томе, сразу.

Книга мне была подарена. А вот как добраться до Бутовского полигона, сотрудник «Мемориала» не знал. В самой книге адресов тоже не было, но в предисловии сообщалось о храме святых Новомучеников и Исповедников Российских в Бутово. Я решила добираться до церкви, просто спрашивая прохожих. О церкви Новомучеников в Бутово не знал никто. Но я нашла церковь Параскевы Пятницы. Там мне объяснили, что я не попаду в храм Новомучеников, так как он открыт по субботам и воскресеньям: «А сейчас ты, милочка, к забору с колючей проволокой только доберешься, там и калиточка закрыта, так что подождать придется два денька...». Я не стала говорить, что сегодня уезжаю. Решила доехать до «забора с колючей проволокой» и поставить свечу прямо в снег. Помолиться, поблагодарить Господа за то, что Он сподобил меня найти место упокоения моего папы. И свеча у меня была особая, иерусалимская, обожженная Благодатным огнем. Ее мне накануне подарила раба Божия Ольга (О.А.Седакова).

Фото из домашнего альбома, посвященного моему отцу, В.Р. Генчке: я на руках у папы (июль1937)

Существовало еще одно обстоятельство, вынуждавшее меня холодеть от внутренней боли и ужаса. По рассказу человека из «Мемориала», выяснилось, что арестантов на расстрел привозили совершенно голыми. К моему представлению о мученической смерти отца прибавилось определение « постыдная»... Я смогла справиться с этим, попытавшись выразить что-то словами.

И вот я, наконец, иду по лесной тропе, вокруг никого, а впереди действительно забор с колючей проволокой. В руке у меня свеча, и я уже присматриваю сугроб, куда ее поставить. Вдруг из-за поворота появляется машина. Из нее выходит человек и быстро идет к калитке, открывает ее, и я успеваю пройти следом. Позже выяснилось, что это был Владимир, приехавший за сторожем Юрием. Юрий открывает для меня замки, я вхожу в церковь и со слезами благодарности ставлю свечу к иконам. Молюсь, а потом Юрий ведет меня к Поклонному Кресту и рассказывает, рассказывает. Я спрашиваю, нельзя ли взять немного земли, чтобы отвезти на мамину могилку. Но Юрий говорит, что снег большой, не докопаемся, и приглашает приехать на Радоницу. А потом опять ведет в церковь и со словами «батюшка меня простит!» дарит мне второй том «Бутовского полигона». А потом я выхожу на шоссе, ведущее в Москву и останавливаю первую машину. Уже сидя в машине я вспоминаю, что у меня нет денег. Я все положила в церковный ящик. Водитель говорит, что ему все равно по дороге, ладно уж. Прошу прощения за свое тяжелое молчание, объясняя, что впервые была на месте расстрела отца. Не знаю, как это получилось, но он довез меня до дома, где я остановилась. Спросила, как его зовут - Алексей, и расплакалась. А он: «Это вам подарок от московских водителей!» Храни тебя Господь, Алексей!

Каждая деталь открывавшихся мне подробностей истории Бутовского полигона требовала душевных сил и мужества. Начала я с тщательного рассмотрения таблицы, фиксирующей число расстрелянных по дням.

Третьего ноября 1937 года, в день смерти, мой папа был одним из 230 человек. Я решила отметить тех, кто был с ним рядом. Благоговение перед мученической кончиной каждого диктовало необходимость внимательного прочтения всех материалов, находящихся в тех двух томах, что оказались у меня дома. Можно открыть любую страницу и остановиться на любой фамилии. Момент написания данной статьи, я открыла наугад первый том и прочла: «Дубровский Виктор Владимирович, 1893 г.р., родился в г. Тбилиси (Грузия), русский, из дворян, б/п, образование среднее, заместитель начальника планового отдела 3-ей автобазы..., тройкой при УНКВД СССР от 8 октября 1937 года по обвинению в высказывании сожалений по адресу врагов народа... назначена высшая мера наказания - расстрел. Приговор приведен в исполнение 17 октября 1937 года». У меня тогда начались перебои с сердцем - судьба каждого пронзала его. Среди расстрелянных были офицеры и генералы царской армии, артисты и художники, дворяне и крестьяне. Представители разных национальностей, включая армян и корейцев, греков и итальянцев, оказался даже один ассириец. Обращало на себя внимание большое количество людей, имеющих отношение к Церкви. Несмотря на безграмотность следователей, своеобразие определений, недосказанность, можно было понять, что число это огромно:

ЛЮБИМОВ КОНСТАНТИН ПЕТРОВИЧ (архимандрит Кронид), 1858 г.р... священник, последний наместник бывшей Троице-Сергиевой Лавры... по обвинению в руководстве контрреволюционной монархической группой «монахов и духовенства» назначена высшая мера наказания - расстрел. Приговор приведен в исполнение 10 декабря 1937 г.

ЛЮБИМОВ МИХАИЛ ИВАНОВИЧ, 1897 г.р... образование среднее духовное, бывший обновленческий « епископ Лазарь»...по обвинению в организации контрреволюционной монархической группы и распространении провокационных слухов назначена высшая мера наказания - расстрел. Приговор приведен в исполнение 20 декабря 1937 г.

ЛЮБИМОВ ПЕТР ПАВЛОВИЧ, 1867 г.р... священник села Кишкино Московской области... по обвинению в систематической контрреволюционной агитации назначена высшая мера наказания - расстрел. Приговор приведен в исполнение 14 марта 1938 г.

Приведу и материалы, относящиеся к святому имени митрополита Серафима (Чичагова). Я поехала в Колывань, в Покровский Александро-Невский женский монастырь, к матушке Надежде, за благословением.

Данные о числе расстрелянных на полигоне Бутово по дням в период с августа 1937 года по октябрь 1938 года.

Храм Новомучеников в Бутове и Соловецкий поклонный Крест

Мне хотелось записать имена монахов, священников, дьяконов, псаломщиков... Получив благословение, я стала относиться к работе как к послушанию, и это помогло мне довести дело до конца. О том, чтобы ехать на Радоницу в Бутово, я даже не думала. Важно было не попасть в больницу - мне уже назначили капельницы. И вдруг я осознаю, что Пасха в 1999 году приходится на 11 апреля. Через 3 дня - мой день рождения 14 апреля. Через следующие 3 дня - день смерти мамы - 17 апреля. А следующие 3 дня завершаются Радоницей -20 апреля! И такая четкая последовательность воспринимается мной как указание на необходимость быть в эти знаменательные для меня даты там, на Бутовском полигоне. Но где остановиться в Москве? Я чувствую значительность ожидающих меня событий. Это исключает какое бы то ни было светское общение. Понимаю, что смогу только трудиться в монастыре, посещая в указанные дни Бутово. Но как же мне объяснить такие особенности паломничества? И я выбираю Новодевичий монастырь, настоятельницей которого является внучка митрополита Серафима, матушка Серафима (Черная). Фотография матушки на фоне Поклонного Креста Бутовского полигона есть в моей книге. Следовательно, мне не придется вдаваться в объяснения. Я успеваю съездить к матушке Надежде за благословением и сразу после Пасхальной службы в храме Всех Святых, в земле Российской просиявших сажусь в поезд. И вот я в ожидании благочинной два часа стою у иконной лавки Новодевичьего монастыря. Наконец, после трех моих фраз матушка Татиана произносит: «Оставайтесь. Есть для Вас место».

В свой день рождения я хожу по свежей травке полигона. Цветет черемуха, поют птицы. По всей территории идет уборка мусора. Я уже встретила узнавшего меня Юрия. Солнышко светит ярко и радостно. Только каждый шаг осторожен и робок. Только каждую секунду ты ощущаешь, что под твоими ногами в несколько рядов лежат сотни, тысячи, десятки тысяч!.. Ведь за один год здесь было расстреляно около двадцати одной тысячи человек. И храм здесь особенный - без фундамента. Даже на две лопаты копать нельзя! Недалеко от Поклонного Креста я наклоняюсь и беру горстку земли. Благодарю Тебя, Господи! Это самый горестный и самый драгоценный подарок за всю мою жизнь...

А в монастыре я тружусь, помогая инокине Нине чистить подсвечники и пол, подметать, мыть, нагревая воду ведрами тут же на плите. Работа, совершенно непосильная для меня в миру! А здесь, с Божией помощью, справляюсь. День памяти мамы приходится как раз на субботу. Службу ведет иерей Кирилл Коледа, настоятель храма святых Новомучеников и Исповедников Российских. Внук расстрелянного тут же, на Бутовском полигоне, иерея Владимира Амбарцумова. Радоница собирает десяток священнослужителей и сотни прихожан разных храмов из разных городов. После службы в храме - Панихида у Поклонного креста. Воск с моей свечи нечаянно попадает на пальто молящейся рядом со мной женщины. Мы знакомимся, и в результате я участвую в трапезе, где отец Кирилл, его мама Лидия Николаевна, студенты Свято-Тихоновского Богословского института, прихожане рассказывают о восстановлении имен погибших. О строительстве этого уникального «Храма на крови».

В течение нескольких лет на Бутовском полигоне велись комплексные работы с целью определения местоположения погребальных рвов. По благословению Святейшего Патриарха Алексия II были выполнены частичные археологические исследования. После вскрытия одного из погребальных рвов на площади 12 кв. метров обнаружено захоронение в пять слоев - останки 149 человек. Были выявлены и нанесены на карту 13 погребальных рвов.

На юбилейном Освященном Архиерейском соборе Русской Православной Церкви, в августе 2000 года было прославлено в лике святых свыше тысячи мучеников, пострадавших в безбожное советское время. Среди них - 128 представителей Церкви, убиенных на Бутовском полигоне. За прошедшие после Собора годы число новопреставленных святых, в Бутово пострадавших, возросло до 255. Эта цифра по мере изучения материалов об убиенных будет расти. Возглавляют сонм бутовских мучеников митрополит Ленинградский Серафим (Чичагов), архиепископы Димитрий (Добросердов) и Николай (Добронравов), епископы Аркадий (Остальский), Никита (Делекторский), Иона (Лазарев), последний наместник Троицко-Сергиевой Лавры архимандрит Кронид (Любимов).

В рождественские дни 2004 года Господь сподобил меня посетить и храм святых Новомучеников и Исповедников Российских в Бутово и Новодевичий монастырь. В монастыре инокиня Тамара с благоговением провела меня в мемориальную комнату матушки Серафимы (Черной). Перед портретом игуменьи стоял огромный букет свежих роз, а на столах и стенах лежали и висели фотографии и документы о житии священномученика митрополита Серафима (Чичагова). Была там и икона Спасителя в белом хитоне, исполненная митрополитом в иной цветовой гамме, нежели находящаяся в Александро-Невской Лавре. Поклонилась я могилке матушки Серафимы перед Успенской Церковью Новодевичьего монастыря в Москве. Отошла ко Господу игуменья в декабре 1999, простудившись во время работ на монастырском подворье, на 86-м году жизни. Горит лампадка на могиле - внучка одного из известнейших иерархов XX века митрополита Серафима (Чичагова), священномученика, мирно упокоилась в стенах своей любимой обители.

Над погребальными рвами Бутовского полигона ежегодно, в одну из Пасхальных суббот совершаются богослужения под открытым небом. До недавнего времени возглавлял эти богослужения Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, назвавший Бутово «Русской Голгофой».

Адрес храма: Москва, поселок Бутово, ул.Юбилейная, д.2. Проезд: от станции метро «Бульвар Дмитрия Донского» автобусом 18 до остановки «Бутовский полигон».

В будние дни в храме святых Новомучеников и Исповедников Российских звучат молитвы «о всех в годину лютую на месте сем и в иных местах умученных и убиенных». И молитвы к тем, кто «воистину есте слава Церкве».

Юлия Виллиевна Лихачева - наша современница. Она живой свидетель трагической истории нашей Отчизны. И самое ценное, что обрела в жизни эта женщина, она пришла к спасительной Православной вере. И мы видим, что она мыслит категориями, стоящими вне времени, вне национальных различий, вне каких-либо критериев, отдаляющих людей друг от друга. А главное - отдаляющих от Бога Творца. Невольно представляется, что и она могла бы выбрать тот путь, который в свое время выбрала внучка святителя Серафима (Чичагова) - игуменья Серафима (Черная) - путь монашеского служения. Но в любом случае, мы уже признательны ей за смелость приоткрыть миру часть своего сердца. Показать то сокровенное, что вложил Господь Бог в душу нашей соотечественницы. Рассказать о своей боли и об обретенной радости. Смиренно принять факт мученической кончины отца. Не осудить мучителей, не поддаться отчаянию. Смириться перед волей Божией. Осмысливая судьбу святителя Серафима (Чичагова) и прочих священному чеников Бутова полигона и всей страны, понять - наше поколение добровольно приняло и несет сквозь тернии святую Православную веру предков.

- Смерти нет! - говорят нам наши святые сродники. Мы живы и жива наша страна, благодаря милости Божией и их молитвам. Казалось бы, нет уже никакой надежды на возрождение прежней Великой Православной Державы Российской. Но нет, наше смущение рассеивается как дым. Все больше современников сознательно поворачиваются лицом к Богу и Церкви. И сквозь серую пелену будней все яснее проявляются лики наших новоявленных небесных заступников - Новомучеников и Исповедников Российских.

Татьяна КИРИЕНКО