Семья, в которой мальчик появился на свет, принадлежала, выражаясь современным языком, к местной деловой и общественной элите. Сафроновы жили во Ржеве с XV века, по семейному преданию во времена Ивана Грозного их предок торговал пирожками вразнос. В XVII-XVIII столетиях представители этого рода числились в купеческом сословии, принадлежа, однако, к беднейшей его части. В ревизскую сказку 1816 года были внесены уже мещане Сафроновы - Федор и двое его малолетних сыновей - Павел и Иоанн. Пятьдесят лет спустя купец Иван Сафронов в числе наиболее уважаемых горожан, членов городского магистрата, подписывается под решением Ржевского городского общества об увековечивании памяти земляка – знаменитого изобретателя Терентия Волоскова, портрет которого установили в зале городских общественных собраний. Одной из самых замечательных личностей города Ржева суждено было стать Павлу Федоровичу Сафронову.

Подобно многим ржевитянам, он ежегодно торговал на Нижегородской ярмарке, куда привозил товары, спускаясь по Волге на лодке и в одиночку преодолевая многие сотни километров. На ярмарке, продав привезенное добро, а также лодку, купец приобретал лошадь с телегой и возвращался домой уже с другими товарами. К сорока годам по своим капиталам, а главное – общественному авторитету Павел Федорович принадлежал к наиболее состоятельным предпринимателям Ржева, считавшегося в Тверской губернии вторым по богатству своих жителей после самой Твери. Вместе с тем, Ржев являлся крупным центром раскола, где не раз укрывались гонимые властями духовные лидеры старообрядчества. К старой вере принадлежало подавляющее большинство местных жителей. Члены семей купцов-старообрядцев составляли основу местного самоуправления, становясь гласными городской Думы и поочередно избирая городских голов из своей же среды. Общий настрой ржевских старообрядцев по отношению к официальной Церкви был агрессивно-нетерпимым, нередки были случаи дерзких выходок в отношении православных священнослужителей, от последствий которых богатые раскольники неизменно откупались. Переход в «никонианство» для любого горожанина был чреват общественным остракизмом, а для человека торгового еще и разрывом деловых контактов, Павел Федорович на сорок первом году жизни перешел в Православие. Этот шаг был сделан им под влиянием выдающегося миссионера и борца с расколом протоиерея Матфея Константиновского, который сегодня гораздо более известен в России как духовник писателя Н.В. Гоголя. Присланный во Ржев для противодействия расколу и увещевания отпавших от Церкви местных жителей отец Матфей нашел в образованном, начитанном и вдумчивом купце Сафронове сначала заинтересованного слушателя, а затем и духовного сына. По благословению протоиерея Констатниновского П.Ф. Сафронов принял на себя труд строителя, а затем и ктитора каменного Вознесенского собора, Казанской церкви и одноименной часовни на окраине города Ржева, на старом заброшенном кладбище, где с незапамятных времен стояла деревянная часовенка с Казанской иконой Богородицы, очень почитавшейся ржевитянами. По заказу Сафронова чертежи всех этих церковных зданий выполнил знаменитый архитектор К.А. Тон – автор проекта храма Христа Спасителя в Москве. Из 100 тысяч рублей, потраченных на строительство, 25 тысяч были собственными средствами семьи Сафроновых, а остальные собраны в виде пожертвований.

Павел Федорович прожил долгую жизнь, скончавшись на 93 году жизни, и до последнего дня оставался благотворителем и старостой Вознесенского собора и Казанской церкви, присутствуя там за богослужениями ежедневно. Старостой после смерти деда был избран его старший внук А.Г. Сафронов – последний городской голова города Ржева.

Григорий Сафронов появился на свет за год до кончины деда, нравственный авторитет которого оказал решающее влияние на формирование личности мальчика в отроческие годы. В отличие от старшего брата, избравшего военную карьеру и поступившего в тверское кавалерийское училище, Григория готовили к торговому поприщу. Он успешно окончил Императорский лицей Цесаревича Николая, затем юридический факультет Московского университета. Отец, крутой нравом и воспитанный в патриархальном духе, не позволял сыновьям, приезжавшим домой на каникулы и в отпуск, проводить время в праздности, хотя к этому моменту состояние семьи перевалило за миллион. Юноши обязаны были помогать ему, стоя за прилавком семейного магазина на Спасской улице, торговавшего, как гласила реклама, «лучшими кяхтинскими чаями».

Летом 1917 года Россию охватил хаос, порожденный фактическим параличом верховной власти. В этот период многие из бывших представителей власти, олицетворявших для новоявленных «борцов за народную свободу» ненавистный царский режим, стали жертвами насилия. В их числе оказался и отец Григория Сафронова, который среди бела дня, проезжая в экипаже с супругой по городу, был убит булыжником, брошенным ему в голову неизвестным лицом.

Ктиторское попечение о Вознесенском и Казанском храмах вместо отца принял на себя Григорий Алексеевич. После революции молодой человек официально числился смотрителем Казанского кладбища, располагавшегося за алтарной частью Вознесенского собора. Сам копал могилы, следил за чистотой и порядком на кладбище, помогал при отпевании и погребении усопших. Однако главным его делом была организация хозяйственной жизни храмов. К этому времени семья Сафроновых, состоявшая из старухи матери и младшего брата-подростка, уже была выселена в подвал двухэтажного семейного дома, национализированного новой властью. Жили бедно, кое-как перебиваясь скудным заработком Григория. Сафроновы могли бы уехать в Тверь или Москву, подобно многим выходцам из ржевского купечества, где, конечно, легче было найти работу, но, оставить храмы и бросить свое приходское послушание Григорий Алексеевич не мог.

В 1918 году была принята первая Конституция РСФСР. Ее 65 статья содержала норму о лишении права избирать и быть избранными лиц нескольких социальных категорий. Аналогичный список лиц, содержался и в следующей редакции Конституции, принятой в 1925 году . В этот перечень были включены среди прочих «частные торговцы, торговые и коммерческие посредники». Фактически ограничения в правах касались не только права избирать и быть избранным: «лишенцы» не могли получить высшее образование, занимать ответственные должности, участвовать в судах в качестве заседателя или защитника, выступать поручителем, опекуном, не могли получать пенсию и пособие по безработице, часто фактически лишались права проживать в Москве и Ленинграде. П родуктовые карточки выдавались им по самой низшей категории, налоги и прочие платежи, напротив, были существенно выше, чем для остальных граждан. Именно к этой категории лиц в 1925 году ржевскими властями были отнесены Сафроновы.

Инструкцией о выборах был установлен порядок восстановления в избирательных правах «при условии, если эти лица в настоящее время занимаются производительным и общественно-полезным трудом и доказали лояльность по отношению к Советской власти». Возможность обжаловать решение избирательных комиссий сохранялась в недельный срок со дня опубликования или ознакомления со списком лишенных избирательных прав. Воспользовавшись этим, Григорий Алексеевич обращается с ходатайством сначала в городской избирком, затем во Ржевский городской совет. Будучи квалифицированным юристом, он был уверен в своей способности вести аргументированный диалог с властями, надеясь на объективное рассмотрение дела. Как и многие тысячи русских людей, тогда еще не до конца осознавших истинные цели и задачи санкционной политики советской власти, Григорий Алексеевич верил в возможность такого диалога, верил в то, что при предъявлении необходимых документов, можно подтвердить свою правоту. К ходатайству об отмене решения по внесению в списки «лишенцев», составленному безупречным деловым языком, им прилагается несколько справок, подтверждающих род занятий – смотритель кладбища, а также доходы – прожиточный минимум, отсутствие патента на торговлю, выданного как до, так и после 1917 года. «Отец умер более десяти лет назад, я учился и к занятиям отца не мог иметь какого-либо отношения», пишет он, объясняя ошибочность его отнесения к категории торговцев. Лаконичная запись карандашом «Отказать» поверх этого обращения подкрепляется краткой справкой, вписанной также карандашом: «Лишен избирательных прав по п. «б» ст.14 Инструкции ВЦИК, как б. торговец». Не обескураженный отказом Сафронов обращается в губернские органы власти, затем пишет в Москву. Отказы поступают отовсюду, аргументы однообразно: «отказать как сыну бывшего крупного торговца и эксплуататора», вдобавок еще и «церковнику». Разозленные активностью «лишенца» члены Ржевского горсовета издевательски игнорируют просьбы Сафронова, направляемые на рассмотрение в вышестоящие инстанции, задерживают выдачу ответов. В 1929 году он пишет жалобу на действия местных властей – уже во ВЦИК. По своему характеру текст жалобы далек от того спокойного и взвешенного тона, которым дышало самое первое обращение. Это уже отчаянный крик души: «Торговцем я никогда не был… Источник моего существования труд, который выполняю за прожиточный минимум за отсутствием лучше оплачиваемой работы. Имущества у меня не было и нет. Никогда ничьего труда я не эксплуатировал и сам готов исполнять любой самый тяжелый труд. Профессия отца, умершего более одиннадцати лет назад, не может тяготеть надо мной вечным проклятием» ... Он уже почти прозрел, почти осознал, что настало время, в котором ни честность и искренность, ни блестящее знание законов, ни апелляция к логике и здравому смыслу, не имеют никакого значения и не способны ничего изменить, поскольку цель новых законов и логика новой власти сводились именно к истреблению таких, как он. Но, жил и действовал, все еще цепляясь за призрачную надежду на восстановление справедливости, потому что другого пути не было.

Жалоб разного рода, особенно от «лишенцев» во ВЦИКе получали немало, рассмотрение таких обращений продолжалось месяцами, а то и годами. Последний отказ в пересмотре дела ржевитянина датирован 1932 годом. Однако к этому моменту Григория Алексеевича в родном городе уже не было. 20 июня 1930 года он был арестован Ржевским окротделом ОГПУ, обвинен по пятьдесят восьмой статье. Несколько месяцев мыкался по тюрьмам и, наконец, в январе 1931 года оказался осужден на трехлетний срок в концлагере. Отбыв заключение и освободившись, он, не имея иного пристанища, тайно приехал в Москву к замужней сестре, приютившей его в своей комнате в коммуналке, где вместе с ней жили муж и двое детей. Еще раньше сразу после ареста Григория Алексеевича сюда перебрались его мать и брат. Однако такая жизнь – скудная, в тесноте, но среди близких людей продолжалась недолго. По доносу соседа Сафронов был вновь арестован за отсутствие паспорта и нарушение запрета на проживание в столице. Очередной приговор – 10 лет ссылки с отбыванием в Магадане.

Вернуться Григорий Алексеевич смог лишь после войны, в конце 40-х годов. Юридическое образование неожиданно оказалось полезным в ссылке: блестяще зная латынь, Сафронов устроился на работу санитаром в городскую больницу, где помогал местным врачам разбирать написанные на латыни рецепты лекарственных препаратов. Эта работа помогла выжить в суровых условиях Колымы, но унесла здоровье и жизненные силы. Он так никогда и не женился, поскольку был воспитан в традициях, не допускавших мужчине создавать семью, не имея прочного достатка. Пенсии бывшему зеку не полагалось, деньгами его поддерживали по мере возможности сестра и младший брат, офицер-фронтовик. Свои дни Григорий Алексеевич доживал один, в убогой крохотной комнатке в Подмосковье, куда смог прописаться. Оставаясь глубоко верующим человеком, часто посещал немногочисленные в ту пору действующие московские храмы. Во Ржеве не бывал больше никогда, желая сохранить в памяти тот образ любимого города, который с детства запечатлел в своем сердце.

Автограф на журнале «Партийное строительство» принадлежит Григорию Алексеевичу Сафронову (1892-1973), уроженцу города Ржева, пострадавшего за Веру в годы сталинских репрессий. Являясь старостой храма в честь Казанской иконы Божией Матери, построенного его дедом – купцом П.Ф. Сафроновым, был лишен избирательных прав, а затем по доносу осужден и сослан в Магадан на 25 лет. Ссылку отбыл полностью. Умер в г. Железнодорожный, Московской области. Журнал вместе с гимнастеркой Григория Алексеевича был передан автором статьи в экспозицию Церковно-исторического музея при храме Новомучеников и исповедников Церкви Русской в Ложке Искитимского района Новосибирской области.

Живоносный Источник № 1 (15) 2020 год