Знобищева Е.

Москва, Россия

МУХИНЫ – СЛУЖИТЕЛИ ЛЕГОСТАЕВСКОЙ ЦЕРКВИ. ПУТЬ В СТО ЛЕТ

Аннотация. Данная статья представляет собой историко-генеалогический обзор первой церковной династии Мухиных, сложившейся в Михаило-Архангельской церкви села Легостаевского. Четыре поколения священноцерковнослужителей Мухиных во многом определили ход сельской церковной жизни. Один из представителей фамилии – священник Петр Васильевич Мухин – признан местночтимым святым. Статья написана на основе архивных документов: массовых переписей (ревизий, исповедных росписей), метрических книг, а также персональных дел Тобольской духовной епархии, сохранившихся в Тобольском подразделении Тюменского государственного архива.

Ключевые слова: Мухины, священнослужители, Легостаево, церковь.

Первый священник Архангельской церкви с. Легостаевского Василий Иванович Мухин

Истоки рода будущего первого священника села Легостаевского Василия Ивановича Мухина – в далеком уральском ведомстве Краснослободского острога: самом остроге, Усть-Ницынской слободе, селе Балаирском. В причтах церквей этих мест в первой половине XVIII века встречается много Мухиных. Например, в Краснослободском остроге в ревизии 1720 г. при церкви Богоявления Господня переписаны сыновья попа Ивана – Мухины Никифор, Иван, Василий и Алексей [2, Л.1074]. В Усть-Ницынской слободе при Троицкой церкви – священно- и церковнослужители Мухины, сыновья двух братьев – дьячка Ефстифея Ивановича (священник Яков, пономари Иосиф, Петр) и Стефана Ивановича (пономарь Василий) [2, Л.1113; 1, Л. 223]. Устьницынский дьячок Никифор Иванович, вероятный брат Ефстифея и Стефана [1, Л. 222об.], основывает сам, либо через сына дьячка Ивана, линию церковнослужителей Мухиных при церкви Трех святителей с. Балаирского [25, Л.4-8]. Церкви в вышеназванных поселениях – одни из ранних на Урале, построены в XVII веке. Как далеко вглубь заходит уральская династия священно- и церковнослужителей Мухиных, и к какой точно ветви принадлежит будущий легостаевский священник, мы не знаем, для этого требуется отдельное архивное исследование. Но очевидно, что на начало XVIII века ницынские Мухины, как минимум, во втором поколении принадлежали к духовному сословию.

Василий Иванович родился в 1712 году (дата условная, по возрасту в церковных документах). Где точно родился из трех перечисленных выше локаций, неизвестно, возможно, уже в с. Балаирском. Но становление его, как церковнослужителя, состоялось именно в Балаирской церкви во имя Трех Святителей, там же был рукоположен в священники в 1744 г.

Рисунок 1. Начальная биография В.И. Мухина в церковном деле

(ГАТО Ф.156. Оп.2.Д.131. Л.16)

В 1749 г. с. Балаирское значилось погостом Краснослободского острога Ирбитского уезда, ныне это с. Балаир Талицкого городского округа Свердловской области. По прямой линии от него до с. Легостаева – около 850 километров. Расстояние слишком большое, поэтому понятно, что добирался священник Мухин в Приобье не прямым путем. Приток духовных кадров из Тобольского уезда в Приобье был, но преимущественно с сопредельных территорий – из Ялуторовского, Тарского, Ишимского заказов, но никак не с западного Урала. Действительно, предшествовала легостаевскому назначению служебная история, отягощенная дальними перемещениями по бескрайней Сибири [30, Л.4-5]. В феврале 1751 г. он был выслан в красноярский Знаменский монастырь. Причиной послужило то, что в ноябре 1750 г. было выявлено троеженство тобольского ямщика Матвея Нелюбина, проживавшего в балаирском приходе с третьей «женкой». Троеженец, не дожидаясь суда, бежал. Священнику было вменено «подкрывательство», поскольку он не один раз приходил в дом к Нелюбину и «неведомо что говаривал с ним». Поскольку вина была относительной, присовокупили обвинение в суеверии – носил зашитой в шапку травку, отгоняющую, по его словам, бесов и демонов. В монастыре служил год, после чего в июле 1752 г., по ходатайству Барнаульского заказчика протопопа Василия Иванова, «за скудостью в Барнауле священников» послан был в Барнаульский завод, прикреплен к Петропавловской церкви. Там ему надлежало до резолюции служить и находиться «в ожидании». Ожидание продлилось недолго. 17 марта 1752 г. была построена самая дальняя церковь в заказе, в селе Легостаевом. Именно туда было решено направить в ноябре 1752 г. Василия Ивановича Мухина. Новопостроенная церковь была неукомплектованной, поэтому неосвященной. По указу 05.04.1753 г., ему надлежало служить «во исправлении однех церковных и мирских треб, а не священнодействовать» [30, Л.4об.]. По всей видимости, именно апрель 1753 г. можно считать началом функционирования Легостаевской церкви. Период создания внутреннего убранства церкви, собирания утвари и иконостаса завершился девятью годами спустя возведения стен: 28 января1760 г. церковь была освящена [30, Л.4об.].

То, что сибирская паства не сахар, было понятно с самого начала. Но Мухин был из того же теста, что и местные мужики, тот же северный тип, пришедший с Сольвычегодска, Кунгура, Архангелогородчины, осевший на реке Нице. Разве что переселившийся восточнее на полвека позже, и на несколько поколений ранее поменявший сословную принадлежность. Как в Краснослободском, так и в Бердском остроге наблюдалась одна и та же картина: скрытое и явное старообрядчество, на церковном языке – раскольничество. Например, в 1902 г. в справке о Балаирском приходе напишут, что «все прихожане православные, кроме 218 душ мужского полу и 239 душ женского полу, уклонившихся в 60-х и 70-х годах прошедшего столетия в раскол безпоповщинской секты» [43, с.418-419].

Начало 50-х годов XVIII века – тяжелый период в Приобье: государственных крестьян перевели под начало Колывано-Воскресенских заводов, превратили в приписных «заводских», с обязанностью отрабатывать причитающиеся с них казенные платежи. Продолжались староверческие гари – крайняя степень реакции крестьян на давление извне. Последняя гарь произошла в 1756 г. неподалеку, под Чаусом. Причиной послужил экономический конфликт, но религиозные мотивы тоже присутствовали [40, с.38-42].

Легостаевский приход также был в зоне риска. Профессор кафедры богословия Томского университета протоиерей Д.Н. Беликов в своей монографии 1905 г. упоминает ближайшие староверческие пустыни округи, куда уходили староверы «от суоверной (раскольнической) ревности». Среди них: большую пустынь по р. Берди за селом Легостаевым, в которой в 1758 г. проживало восемьдесят человек под управлением бежавшего дьячка из с. Сосновского Матвея Петрова Жукова; скит старца Исаака Терентьева Пашина по р. Берди «в черни, приблизительно в 60-ти верстах от ближайшего жилья» [40, с. 34].

Практически сразу по приезду Василия Мухина тщательно проверили на сочувствие староверию. Эта история также отражена у Д.Н. Беликова. Несколько томских священников отсутствовали в пост на исповеди в 1753 г., и церковное начальство заподозрило их в склонности к раскольничеству. Среди неисповедовавшихся – Мухин [1] , священник с. Легостаева. Можно предположить, что не попал он на исповедь из-за обстоятельств переезда и обустройства на новом месте. Но несколько случаев выявленного староверчества в духовной среде повлияло на бдительность руководства. Из Тобольска было получено предписание проследить, «не имеется ли за виновным раскольнической прелести». Мухин был даже приведен к присяге по чину «о подозрительных в расколе» [2] [40, с. 21].

Несмотря на тщательный надзор в первый год пребывания в Легостаевском, Василий Иванович не стремился доказать свою лояльность гонениями на раскольников. Скорее, предпочитал мирно сосуществовать с крестьянским миром и постепенно интегрировать всех, в том числе уклоняющихся, в церковную жизнь. Такой вывод мы сделали на основе того, что священник не составлял в конце исповедных ведомостей «черных списков», писал, что «противящихся Святой Церкви раскольников нет», всех приходящих на исповедь причащал.

Показательна также другая история. В 1754 г., в недавно образованном приходе, появился первый пономарь – девятнадцатилетний Осип Иванович Хитрых, поповский сын, выпускник Тобольской семинарии [28, Л.8]. Женился на старшей дочери Мухина – Марии [9, Л.16; 28, Л.16об]. Тремя годами спустя, в 1757 г., произошел беспрецедентный случай: в пылу ссоры пономарь Хитрых убил крестьянина. Дело было в д. Барабинской, на второй день пасхальных праздников. В избе крестьянина Никифора Бердюгина по стечению обстоятельств оказались и священник, и пономарь, и несколько гостей, в том числе пришлые из соседней д. Усть-Чемской, находящиеся в изрядном подпитии пятидесятилетние мужики Дмитрий Казанцев и Григорий Головнин. Начал инцидент Головнин, ударив по щеке молодого пономаря; к нему подключился Казанцев. Когда от оскорблений нападавшие перешли к избиению, Хитрых схватил лежащий на столе нож и «поколол под левый бок» Казанцева. «Поколотый» на третий день скончался. После смерти Казанцева его родственники и «сотоварищи» пришли в Легостаевское, избили и заковали в кандалы Хитрых, отправив его, полуживого, в Бердскую судную избу. Но им показалось этого мало, и они также побили палками священника, его жену, оттаскали за косы девочек-дочерей. Ситуацию, конечно же, усугубил праздничный алкоголь, но вовлечение в орбиту конфликта священника и его домочадцев говорит об иных, глубинных причинах. В своем доношении Хитрых указывал на давнюю неприязнь со стороны потерпевшего, потому что «я завсегда их принуждал до церкви святой», называл их «потаенными раскольниками», а они «никогда при бытности моей у Святого Причастия не бывали» [28, Л.8об.-9]. «Потаенный раскол» в этих краях будет тлеть не одно десятилетие, и даже столетие. И сосуществование крестьянского и церковных миров будет во многом зависеть от того, какую позицию займут церковники.

Спустя длительный период разбирательства в Кузнецкой воеводской канцелярии, Тобольская духовная епархия затребовала дело Хитрых и самого пономаря к себе. В итоге было решено, что имело место «неумышленное поколотие». После шести лет мытарств и содержания под стражей, в 1763 г. бывший легостаевский пономарь был отправлен служить в Рафайловский заказ, на место дьячка [28, Л.39-40об.]. Но это исход истории, а теперь вернемся в весну 1757 года.

После того, как крестьяне под горячую руку расправились не только с пономарем, но и с семьей священника, Василий Иванович написал челобитную в духовное правление и попросил наказать обидчиков. Но через какое-то время передумал, принял извинения от крестьянской стороны, пошел на мировую («добровольно помирились»), пообещал больше не «бить челом» [28, Л.6]. Даже в такой экстремальной ситуации он предпочел понять и простить, а не противостоять своим прихожанам.

Семья и дети Василия Ивановича Мухина

В Легостаевском Василий Иванович Мухин появился со всей своей многочисленной семьей. Было ему в момент приезда 42 года, жене его, Анне Исаковой,44 года. Пятеро детей (сыновья Петр, Стефан, Иван, дочери Мария и Марфа) родились еще в с. Балаирском, младшая Анна – либо в Красноярске, либо в Барнауле.

Рисунок 2. Состав семьи священника В. Мухина на 1756 г.

(ГАТО. Ф.263. Оп.1. Д.2. Л.116)

Помимо напряженных церковных дел в разбросанном приходе и до конца не вставшей на ноги церкви, необходимо было заниматься и другими повседневными делами, неизбежными для сельской жизни. Например, покосами (на содержании была лошадь, без которой не добраться до отдаленных сел), сбором руги с крестьян (оклада не было, только «руга» – выделяемое крестьянами зерно, и доходы с треб). К каждодневным занятиям относилось также обучение детей чтению и письму, пению.

Тобольская духовная семинария была заложена в 1743 г., и только после ее появления в епархии сформировалась традиция (она же обязанность) давать семинарское образование сыновьям – продолжателям службы. Подростковый возраст старшего Петра пришелся на первый этап формирования сибирского образования: открывшаяся семинария состояла только из низших классов. Получать начальные знания в сильной удаленности от дома было затратно и хлопотно, поэтому Петр предпочел обучаться у отца. В итоге, в 1759 г. Тобольская консистория взыщет с него штраф «за необучение» в пользу семинарии в размере одного рубля, но в том же 1759 г. в июле месяце он будет благополучно проэкзаменован, посвящен в стихарь и назначен на место пономаря Легостаевской церкви [31, Л. 5-5об.].

В августе 1759 г. в Барнауле, по ходатайству местного духовенства, которое в силу удаленности «находило для себя обременительным отправлять своих детей в Тобольскую семинарию», было открыто первое церковное учебное заведение в Приобье – латинская школа [41, с.74]. Основным назначением школы была подготовка к дальнейшему обучению в семинарии, а также к службе низшего духовенства (дьячков и пономарей). В 1759-1760 гг. в ней обучалось только 13 учеников [41, с.75]. Среди них – средний сын Василия Ивановича, Стефан. Чуть позже (в августе 1761 г.) в эту же школу поступил младший Иван. Все поступающие в латинскую школу должны были хорошо владеть старославянским языком. В этом плане домашнее обучение Мухиных не подвело. Но уклон в латинизацию начального образования, заложенный в пост-петровское время выпускниками Киевской духовной академии, пришелся не по душе двум братьям. В конце первого года обучения старший Стефан отчисляется из школы, поскольку «по апробации и латинской науке оказался непонятным» [29, Л.3]. В ноябре того же года в шестнадцатилетнем возрасте он посвящается в стихарь и получает грамоту на должность пономаря в Тальменской Михаило-Архангельской церкви [29, Л.5об.].

Младший, Иван, поступивший в школу в 1761 г., поначалу также не блистал в латыни (по справке учителя Омского, приложенной в деле отца [30, Л.16]), но в школе он продержится, правда, больше положенного срока. Скорее всего, школьный билет на двух-трехгодовую отсрочку из-за проблем с учебой был продлен еще на год. Появился он в приходе в 1765 г., когда ему исполнилось восемнадцать лет.

В 1767 г. эксперимент с латинским обучением закончится, и, по распоряжению митрополита Тобольского и Сибирского Павла (Конюскевича), на месте латинских школ будут созданы русские школы, обучающие детей русской и славянской грамоте, пению по нотам, письму и катехизису [41, с.76]. Но это уже коснется следующих поколений легостаевских Мухиных.

Несостоявшийся постриг и последнее мирское служение

5 апреля 1761 г. произошло трагическое событие для семьи: скоропостижно скончалась матушка, Анна Исаковна [30, Л.3]. В этот период вдовство священника означало неминуемую отправку в монастырь и постриг.

Истоки традиции пострига духовного сословия – в уложениях Собора 1503 г., запретивших служение всем вдовым священникам и диаконам во избежание искушений и предложивших им в качестве альтернативы только монастырскую стезю. Веком спустя начинаются послабления, достойным вдовцам дозволяется исправление всех церковных треб при получении соответствующих грамот. Но, начиная с реформ Петра I, накладываются запреты для поступления в монашество для всех податных сословий, в монахи разрешается переходить только отставным солдатам и вдовому духовенству. В результате большая часть вдовых священников второй трети XVIII века обречена пополнять монастырские ряды по причине острой нехватки монашествующих и негласному принуждению со стороны церковного начальства (более подробно – у М.Ю. Нечаевой [42]).

Практически сразу же Василий Иванович написал «покорнейшее доношение» в Барнаульское духовное правление, в котором просил об отсрочке пострига в силу наличия маловозрастных детей, а также о причислении его к обители ближайшего расположения – Томскому Богородице-Алексиевскому монастырю [30, Л.3-3об.]. Однако по негласным консисторским законам присутствие хотя бы одного совершеннолетнего сына было основанием для немедленной отсылки в монастырь. А в случае Мухина таковым был старший Петр, уже успевший жениться и поставленный служить пономарем. Оперативно была найдена замена: в священники Легостаевской церкви 14 сентября 1761 г. был произведен пономарь Белоярской слободы Борис Арефьев: «и за тем вдовый священник Мухин в селе Легостаевском при церкви Архангельской по числу 158 дворов состоит излишним» [30, Л.5]. Ни на первое, ни на повторное прошение не было получено резолюции, а в ноябре из Тобольской духовной консистории приходит срочное распоряжение выслать Мухина в Тобольск на рассмотрение вопроса. 7 марта 1763 г. вдовствующий священник Барнаульского заказу Василий Мухин пишет прошение о принятии пострига в Тобольском Знаменском монастыре [30, Л.18].

Казалось бы, монастырские ворота захлопнулись, и на повествовании о Василии Мухине можно ставить точку. Но жизнь непредсказуема. Меньше года спустя, в феврале 1764 г., начнется секуляризационная реформа Екатерины II, лишившая монастыри земельной собственности и резко сократившая их численность. Упраздняется Кузнецкий Христорождественский монастырь, Томский Богородице-Алексиевский причисляется к разряду третьеклассных монастырей с минимальным штатом. Тобольский Знаменский монастырь, как самый крупный и головной монастырь епархии, будет отнесен ко второму классу, со штатом в 17 монахов и 16 служителей. Но, поскольку в притоке новых кадров он уже не нуждается, часть вдовых священников, находящихся на первой испытательной ступени посвящения в монашество, возвращается к мирскому служению.

В ноябре 1764 г. вдовый священник Мухин определен по грамоте на два года в церковь с. Тальменского, где служит пономарем его старший сын Стефан. В 1765 г. ему придется «немалое время» замещать отлучившегося священника Петропавловской церкви Барнаульского завода, и его очень хорошо запомнят как прихожане завода, так и церковное и светское начальство. В 1766 г. по ходатайству Барнаульского заказчика протопопа Дометия Комарова и начальника сереброплавильного завода Андрея Ивановича Порошина грамота на служение у вдового священника Василия Мухина продлевается и он переводится на священническое место в Соборную Петропавловскую церковь. В документах перевода сохранился «желания единодушного» приговор прихода Барнаульского завода и очень лестные характеристики А. Порошина: «мною и другими прихожанами усмотрено, что он человек доброй, смиренно мудрой, жития и состояния чесного» [32, Л.1а-5]. В 1767 г. к отцу переезжает младшая дочь Анна [14, Л.1]. Василий Иванович, по всей видимости, успевает устроить ее помолвку и в марте 1770 г., с чувством исполненного долга, уходит в мир иной [18, Л.7об]. В сентябре того же года, после соблюдения положенного траура, Анна выходит замуж за гиттеншрейбера Ивана Кириловича Буянова [18, Л.7].

Эпоха сына – Петра Васильевича

Как уже упоминалось, старший сын Петр еще при отце успел поступить на церковную службу, будучи с июля 1759 г. причисленным к Легостаевской церкви в качестве пономаря. В 1760 г., в возрасте девятнадцати лет, женился на ровеснице Евдокии Андреевне, дочери бердского крестьянина Ермакова [6, Л.122]. В ведомстве Бердского острога на тот период фамилия встречалась всего трижды, поэтому родительская семья Евдокии в исповедных ведомостях нашлась легко: ее отец, Андрей Павлович Ермаков, проживал неподалеку от Легостаевой – в д. Девкиной.

Рисунок 3. Евдокия Андреевна Ермакова в родительской семье в возрасте 16 лет. Бердский острог, д. Девкина, 1756 г. (ГАТО Ф.263. Оп.1. Д.2. Л.126)

С отъездом отца в монастырь все заботы о семье легли на плечи Петра. Надо было содержать младшего брата Ивана, обучающегося в Барнауле, и двух сестер – Марфу и Анну. Забота о младшем брате и сестрах заменила Петру (и Евдокии) заботу о детях, которых так и не было послано семейной паре.

Рисунок 4. Состав семьи пономаря Петра Васильевича Мухина по исповедным росписям 1762 г. (ГАТО. Ф.264. Оп.1. Д.7. Л. 342)

Сестры постепенно взрослеют и покидают дом брата-опекуна: в 1765 г. выдается замуж Марфа, в 1767 г. переезжает к отцу младшая Анна. Но в 1765 г. возвращается с учебы из Барнаула младший Иван, и у Петра появляется новая забота. По указам 1764 г. разрешалось детей священников и дьяконов зачислять сверх штата в пономари для получения практических навыков, после чего их могли посвятить в стихарь и зачислить в штат. Поначалу Иван числится как «недействительно служащей» [13, Л.279], т.е. заштатный пономарь, служит рядом со своим старшим братом, набирается от него опыта. В ноябре он будет посвящен в стихарь и зачислен вторым пономарем, как «действительно служащий по благословенной грамоте» [31, Л.3-4, Л.294].

В конце 1766 г. начинаются сдвиги в служебной карьере Петра Мухина. Положение его в дьяконы состоялось 25 декабря 1766 г. в Тобольском соборе Антония и Феодосия Печерских [31, Л.5об.]. Но дьяконское место в Легостаевской церкви было занято прибывшим из Томска Петром Бубновым. По всем документам, Петр так и остается пономарем (если точнее – дьяконом на пономарском месте). Видимо, в его случае дьяконство было необходимо для перехода на следующую ступень –священнослужения. Петру исполнилось на тот момент двадцать восемь лет, пономарский опыт скопился большой. Против перевода Петра в священники духовное руководство ничего не имело, характеристики у него были самые наилучшие. Небольшая деталь – самостоятельно освоил нотную грамоту. См. Рисунок 5.

Рисунок 5.Помянутый проситель пономарь Петр Мухин в чтении книг и пении по нотам оказался умеющий, устав церковный по книгам разобрать знает. Пред посвящением во пресвитера исповедовал Господу Богу свои согрешения пред мною нижеподписавшимся. 1766 года декабря. Иеромонах Иоасиф (ГАТО (Тобольск). Ф.156. Оп.2. Д.1458. Л.5)

Проблема возникла только в определении места его будущей службы. В селе Легостаевском на тот момент было два священника – Иван Алексеевич Алексеев и Иосиф Афанасьевич Арзамасов. Оба появились совсем недавно: Алексеев в 1765 г. [13, Л.279], Арзамасов в самом начале 1766 г. [33]. Петр, исходя из ситуации, просится на свободное место третьего священника в Христорождественскую церковь Малышевской слободы [31, Л.2]. Приход крупный, место более доходное, но очевидно, что Мухин туда не рвется, а подает прошение по необходимости. Очевидно потому, что одновременно с прошением он предъявляет «приговор во священники» от легостаевских крестьян, которые «единогласно» желают видеть именно Мухина своим пастырем.

Рисунок 6. Мирской крестьянский приговор Петру Мухину во священнослужение от 1766 г. с подписями «лучших людей» (ГАТО Ф.156. Оп.2. Д.1458. Л. 5)

«1766 года ноября 16 дня Барнаульского ведомства Легостаевского села нижеподписавшиеся крестьяне единогласно дали сей приговор того ж села Архангельской церкви пономарю Петру Мухину в том, что сеим нашим приговором ехать в Тобольск и явитца к Преосвященному Павлу Митрополиту Тобольскому и Сибирскому и просить от его Преосвященства в помянутое село к Архангельской церкви во священнослужение. И означенной Мухин человек доброй неподозрительной и не пьяница и ни в каких продерзостях не бывал которому пообещаем хлебной руги давать с каждого венца по пуду и сенными покосами довольствовать.

К сему приговору вместо крестьян а именно Ивана Аргипова, Дмитрея Руднева, Савы Коновалова, Федора Головнина, Василья Казанцова, Андрея Лямкина их прозьбе отставной драгун Федор Тумашев руку приложил.

К сему приговору место крестьянина Якова Хомякова место Симана Берсена да место Сима Слонова место Ивана Бахтурова и за себя крестьянин Павел Скороходов руку приложил.

К сему приговору вместо крестьян а именно Филипа Хомякова Ивана Бобрикова их прозьбой и за себя Григорей Деревнин руку приложил.

Обещаемою ругою могу быть доволен в том и подписываюсь: Петр Мухин , Легостаевского села пономарь».

Церковное начальство погрузилось в раздумья, взвешивало все «за» и «против». И все-таки чаша весов склонилась в пользу легостаевского назначения. На тот момент один из священников, Иван Алексеевич Алексеев, находился в Барнауле, замещал «за отлучкою в Тобольск» священника Захарьевской церкви Андрияна Пеунова. Решили оставить его на временном месте постоянно (тем более что семью годами раньше он там же и служил [4, Л.283об.]), Пеунова перевести в Петропавловскую церковь, а в Легостаевскую церковь определить Мухина. Решающим аргументом было наличие крестьянского «приговора» и опасение, что крестьяне Малышевской слободы могут не принять незнакомого пастыря.

Был рукоположен в Тобольском Софийском соборе 27 января 1767 года. Ставленную грамоту на священническое место в Михаило-Архангельской церкви выдали 12 марта 1767 г. [31, Л.5об.]. Так крестьянский мир решил судьбу Петра Мухина и, одновременно, заполучил себе настоящего духовного отца на долгую четверть века.

Первые годы службы Петра Васильевича омрачились нездоровой атмосферой в маленьком церковном коллективе и тяжбой с первым священником Иосифом (Осипом) Афанасьевичем Арзамасовым. Назначению в Легостаевскую церковь Осипа Арзамасова предшествовал конфликт на предыдущем месте, в селе Чингизском. Будучи пономарем, Осип не ужился с местным священником (оба написали друг на друга «доношения»). Церковное начальство не нашло ничего лучше, как развести их, рукоположив Арзамасова в Легостаевскую церковь [33]. Но и на новом месте проявился тот же непростой характер. На этот раз против священника выступили крестьяне.

В марте 1768 г. находился проездом в селе «заказчик» из г. Кузнецка протопоп Евфимий Дягилев, услышал много крестьянских жалоб, и по его инициативе 14 человек «лутчих людей» написали «доношение» на священника. Обвинили его в грубом и оскорбительном обращении с прихожанами: бранился, распускал руки [34, Л.1а-3]. Осипа Арзамасова отстранили от службы и вызвали в духовное правление на следствие. Он отказался от обвинений и, «по усмотрении невинности его и за неявкой для улик просителей», был отравлен обратно в приход на службу. По возвращении возникло недоразумение с допуском его до треб, и на этой почве Арзамасов конфликтовал как Петром Мухиным, так и с его братом Иваном [34, Л.16об.-17].

В августе того же года в духовном правлении на него открылось второе дело, в связи с проведенным тайным ночным венчанием. Невестой была уведенная из дома без родительского благословения крестьянская дочь Устинья Ушакова из д. Суседовой [34, Л.25-27]. Таковых историй на тот период много: из-за нехватки женских рук родители придерживали своих дочерей и старались как можно позднее выдать замуж. Последние не выдерживали и сбегали под венец без благословления. Но тут вмешалась Бердская земская изба (а следом и Канцелярия Колывано-Воскресенского горного начальства), получившая жалобу отца беглой невесты, Ульяна Ушакова. Из гражданского ведомства в церковное поступил запрос о правомерности ночного венчания. Из-за нового разбирательства Осипа Афанасьевича вновь отстранили от службы. По несчастью, на этот период пришлись административные эксперименты: Легостаевская церковь на годичный срок была выведена из Барнаульского заказа и присоединена к Кузнецкому. В 1769 г. легостаевцев вернули в Барнаульский заказ, но оперативности в разрешении дел, начатых в одном территориальном духовном управлении и завершаемых в другом, это не способствовало. Только в октябре 1771 г. ситуация разрешилась, и Осипа Арзамасова, ко всеобщему удовлетворению, перевели в Вознесенскую церковь Уртамского острога на «порозжее» священническое место [34, Л.38-39об.].

Так вышло, что больший период следственных дел духовного правления Петру Мухину приходилось одному исполнять обязанности священника. Но и после 1771 г. место второго священника оставалось незанятым. Почему – непонятно. Возможно, это было решение самого Петра Васильевича, который предпочел взвалить на себя непомерные обязанности, но при этом быть свободным от каких-либо внутрицерковных конфликтов.

В 1778 г. ситуация с единственным священником законсервировалась, на фоне пересмотра штатов приходов, утвержденных еще при Петре I. Если ранее приход в 200 дворов мог иметь двух священников, то, по новому указу Екатерины II,«в приходах, заключающих в себе 200 дворов, второго священника ставить в тех случаях, если издревле было два священника и если одному нельзя было управиться с требами; двум священникам быть при 250–300 дворах» [47]. По перечневым ведомостям 1774 г., легостаевский приход состоял из 282 дворов, в 1777 г. – из 293-х [4, Л.293об.-294]. То есть формально не дотягивал до критичного рубежа в 300 дворов, плюс к тому, если не «издревле», то долгий период там был один священник, которого не торопились разгружать. В итоге, практически весь оставшийся период, – а это ни много ни мало двадцать с лишним лет, Петр Васильевич Мухин вел большой и разбросанный приход самостоятельно [3] .

При отсутствии второго священника большой опорой был дьякон – Петр Андреевич Бубнов. Дьяконская должность появилась в причте только в начале 1766 г., после значимого увеличения прихода и, скорее всего, строительства второй, более вместительной церкви. Удивительно биографическое сходство священника и дьякона, начиная с имен и возраста (разница в один год). Петр Бубнов, как и Петр Мухин, был сыном священника, служившим неподалеку, в Николаевской церкви села Усть-Сосновского. В семинарии, как и Мухин, не обучался, потому что «не был послан в указанные лета из-за смерти отца своего». Славянскую грамматику освоил на обучении у деда своего, монаха Томского монастыря Феодосия. По окончании обучения, в феврале 1753 г. определен к Томской Воскресенской церкви пономарем, годом спустя – пономарем к Николаевской церкви села Усть-Сосновского [26]. В октябре 1765 г. подал прошение об определении его дьяконом в Легостаевскую церковь на сформированную вакансию [27]. Служил дьяконом с начала 1766 г. бессменно более двадцати лет. Никаких нареканий в его адрес не было. И последний штрих: был женат на Гликерии Стефановне, но своих детей у него, также, как и у Петра Мухина, не было, только «покормленица» Екатерина. Это, конечно, печальный факт, но он позволял двоим сподвижникам полностью отдаваться служению и тянуть на себе весь непомерно большой для двоих священнослужителей приход. Совместное служение продлилось до 1790 г. После кончины жены, Гликерии Стефановны, вдовый дьякон Петр Андреевич «по указу из Консистории 1791 г. отослан в Туруханский монастырь в штатное число братии» [6, Л.122об.].

Второй опорой Петру Мухину был родной брат, Иван Васильевич, прослуживший пономарем с 1765 г. до самой смерти Петра. Как опорой, так и постоянным объектом внимания и помощи. У брата была многодетная семья, один за другим родились девять сыновей и две дочери [4, Л.293об.-294; 15, Л.641; 6, Л.121об.-122]. Всех сыновей ориентировали на духовную карьеру, хотя впоследствии часть из них, получив образование, уйдет в светскую «приказную» сферу [6, Л.1202].

Обучение многочисленных отпрысков велось постоянно, и Петр, скорее всего, не оставался в стороне. Например, в отчетах о домашнем обучении детей священноцерковнослужителей 1777 г. указано, что у пономаря Ивана Мухина восьмилетний сын Василий учит 11-ю кафизму, пятилетний Тимофей – полуношную повседневную [5, Л.78об.]. В 1788 г. Мухин отчитывается о новых подросших сыновьях: «Макарий октоиху по ноте обучен, Ефрем обучает псалтырь десяту кафизму, Федор часослов полуношну» (из документов Барнаульского духовного правления, процитировано по [41, с.75]).

В 1790 г., после отстранения от службы овдовевшего дьякона Петра Бубнова, в приходе появляется еще один юный Мухин – четырнадцатилетний сын умершего брата Стефана, служителя церкви с. Тальменского. Михаил Стефанович устраивается пономарем, через какой-то период переводится в дьячки [20, Л.136; 6, Л. 120об.]. Его становление как служителя происходит под чутким присмотром двух дядьев – Петра и Ивана. С 1790 по 1794 гг., за исключением позиции дьякона, причт Архангельской церкви почти полностью «мухинский». В составе штата – братья Петр, Иван и их племянник Михаил.

Рисунок 7. Метрическая книга 1791 г.: росписи Мухиных

(ГАТО Ф.173. Оп.1.Д.81. Л. 358)

Петр Васильевич, как и его отец в свое время, не противопоставлял себя крестьянской общине. При положении в должность в Тобольской епархии часто давали стандартное обещание: «Раскольников, кои состоят в том приходе, от того их раскола увещанием отвращать неотменно стараться будет, а обид им никаких обязуется не делать» [39]. У священника Мухина подобная стратегия была не на словах, а на деле. Привлекал уклоняющихся к церкви не давлением и угрозами, а «увещеванием», собственным авторитетом и образцом правильного служения. Это отношение косвенно реконструируется из церковных документов. Все исповедальные росписи за период священничества Петра оформлены в нейтральном ключе, по отношению к прихожанам присутствует два варианта: «были» или «не были» на исповеди. Списки раскольников, в отличие от отца, составлял, поскольку начали их составлять предшествующие ему священники. Но с каждым годом эти списки уменьшались на несколько позиций, а в начале 1780-х гг. и вовсе сошли на нет.

По контрасту – иное отношение к крестьянам, проявившееся в документах. Сохранились ведомости 1763 г. [11, Л.359-379об.], составленные либо тальменским священником Петром Загибаловым, временно замещавшим находящегося «в отлучке в Тобольску» Бориса Арефьева, либо самим Арефьевым [4] . В них практически все прихожане (за исключением немощных и больных) были не допущены к Святой Исповеди «за нерачением», т.е. за небрежением, нестаранием. Но до конца XVIII века никто не отменял принцип «выборности» со стороны общины. Если весь приход так категорично не подходит священнику, то тот же приход может выбрать себе другого священнослужителя. И этим правом крестьяне, хотя и редко, но пользовались, что продемонстрировала история с Осипом Арзамасовым. Три года спустя выбор легостаевцев единогласно будет сделан в пользу Петра Васильевича Мухина.

В документальном плане период священничества Петра Васильевича – абсолютно бессобытийный. За двадцать пять лет служения в Духовном правлении не отложилось никаких персональных и «следственных» дел с его именем. Это говорит о том, что священник был безупречен, как с точки зрения прихожан, так и с точки зрения церковного начальства. По воспоминаниям крестьян, его службы отличались «особой благоговейностью», сам он – праведным поведением, добротой и благотворительностью (делился ружным довольствием с нуждающимися) [44; 45].

Пятого мая 1794 года, в один и тот же день, скоропостижно скончались Петр Васильевич и его жена, Екатерина Андреевна. Причиной, согласно записи в метрической книге, послужила «горячка», т.е. болезнь с высокой температурой. «От горячки» в округе в тот период ушло много крестьян, в том числе молодых. По всей видимости, ходило тяжелое инфекционное заболевание, и священник, постоянно контактирующий с людьми, разделил с частью своих прихожан печальную участь.

Рисунок 8. Запись о смерти священника Петра Мухина и его жены Евдокии Андреевой 5 мая 1794 г. (ГАТО Ф. 170. Оп.9. Д. 22. Л.120)

Долгое время почивший священник держался в памяти крестьян, но смена поколений стирает самые крепкие воспоминания. И тут, при попытке переноса могилы со старого церковного кладбища к новому храму, случилось явление. Выявилось, что гроб жены истлел, а гроб Петра остался целым, мощи нетленными, и тело как бы приросло к гробу. Захоронение Петра и Евдокии не стали тревожить, оставили на старом месте, поставив небольшой памятник. В православии, как, впрочем, и в других религиозных течениях, нетленность мощей является особым знаком, свидетельствующим о высокой духовности в предшествующей жизни. Весть о чуде быстро распространилась по округе. На Петров день, приходящийся на 29 июня, на могилу священника, теперь уже местночтимого святого, стали стекаться паломники. Церковь не раз фиксировала свидетельства об явлениях Петра молящимся на его могиле и о чудесных исцелениях [5] [49, с. 15].

Примерно сто лет спустя после кончины отца Петра, Его Преосвященство епископ Томский и Семипалатинский Макарий (Невский), совершавший поездку по церквям Барнаульского округа, проведет в память о священнике, «почившем во Христе», литию. Слова Преосвященнейшего Макария из той службы приводят «Томские епархиальные ведомости»: «...лучшим памятником на могиле усопшего, лучшим пожертвованием на этот памятник, самою драгоценною монетою на устройство этого памятника могут быть только жизнь во Христе, милосердие к бедным, помощь нуждающимся и безкорыстие в совершении добрых дел» [46, с.15]. Так иерей Мухин в своей посмертной жизни продолжил служение на легостаевской земле, на этот раз уже вечное.

История его жизненного пути и его святости пробилась сквозь светско-советское забвение, и, возможно, послужит толчком к возрождению Михаило-Архангельской церкви в с. Легостаево.

Более подробно о житии священника Петра Мухина, послереволюционном периоде и современном состоянии церкви – в публикациях И.А. Ростовцевой [44].

Четвертое и пятое поколение Мухиных

С уходом Петра Васильевича из жизни, с последующей отставкой по здоровью его брата Ивана Васильевича, а также в связи с ранней кончиной дослужившегося до сана дьякона племянника Михаила Стефановича, фамилия Мухиных на короткий период исчезает из штатных ведомостей.

На стыке XVIII и XIX веков в Легостаевской церкви начинается новый «мухинский цикл»: появляются сыновья Ивана Васильевича. Сначала Николай Иванович, начавший службу в 1799 г. [22, Л.28об.] в качестве причетника (дьячка, потом пономаря). Но срок его службы в с. Легостаевском недолгий: в 1806 г. он уже будет числиться в штате соседней Сретенской церкви с. Бердского, как дьякон [24, Л.97]. В 1812 г. он уедет еще дальше, в Бийский уезд, после рукоположения в священники Димитровской церкви с. Новоенисейского [8].

Следом за ним появляется Тимофей Иванович, назначенный на место священника в 1801-1802 гг. В ревизии 1811 г. отражен его послужной список: «Священник Тимофей Иванов Мухин, оной церкви пономаря Ивана Мухина сын, поступивший в стат после 5-йревизии на статное убылое место. В последнюю пред сим ревизию находился в статской службе Колыванской губернии, а по упразднению оной 1797 году посвящен в диаконы» [7]. Именно Тимофей Иванович в 1804 г. занимался переносом гроба своего родного дяди Петра Васильевича Мухина [47; 48. Л.4]. В 1812 г., по истечении десяти лет службы в Легостаевском, он будет отставлен от священничества и переведен в причетническую должность в Павловский завод, а затем в Малышевскую слободу [8]. Документов о причине отставки и перевода не обнаружено.

Не прошло и девяти лет, как в Легостаевской церкви вновь появились церковнослужители Мухины, на этот раз дети Тимофея Ивановича – Иван и Виктор. Согласно данным ревизий 1811 и 1816 гг. Виктор обучался в Тобольской семинарии, Иван – в Томской гимназии. В 1819 г. на пономарскую должность принят Иван Тимофеевич [23, Л. 252]. Виктор, после окончания неполного курса семинарии, работал копиистом в Барнаульском Духовном правлении, но в конце 1821 г. попросил отчислить его от этой должности и направить на праздную дьяческую должность в Легостаевскую церковь [35]. Оба брата продолжат семейную традицию длительного служения: на своих местах каждый из них пробудет около двадцати лет. Виктор впоследствии останется жить в селе, будет числиться сельским писарем [38]. Это будут последние Мухины в штате Михаило-Архангельской церкви. Из духовного сословия фамилия не уйдет, но места службы будут самые разные, от Барнаула до отдаленных приходов. Но это уже другая история, не имеющая отношения к селу Легостаевскому.

Генеалогическое древо священноцерковнослужителей Мухиных в с. Легостаевском

1. Василий Иванович Мухин (р. 1712 г., Краснослободский острог – †20.03.1770, Барнаульский завод), жена Анна Исаковна (р. 1710 – †1761, с. Легостаевское). Служба: пономарь, священник с. Балаирского с 1744 г., священник Петропавловской церкви г. Барнаула в 1752-1753 гг., священник Михаило-Архангельской церкви с. Легостаевского с 1753 г. по 1761 гг., служитель Знаменского Тобольского монастыря с 1763 по 1764 гг., второй священник Михаило-Архангельской церкви с. Тальменского с 1764 по 1766 гг., священник Соборной Петропавловской церкви Барнаульского завода с 1766 г.

Дети Василия Ивановича:

1.1. Петр Васильевич Мухин (р. 1739 г., с. Балаирское Краснослободского острога –†1794 г., с. Легостаевское), жена Евдокия Андреева (р. 1740 – †1794), бердского крестьянина Андрея Ермакова дочь. Служба: пономарь Михаило-Архангельской церкви с. Легостаевского с июля 1759 г., диакон на пономарской должности с декабря 1766 г., священник с 27 января 1767 г.

1.2. Стефан Васильевич Мухин (р. 1744 г., с. Балаирское Краснослободского острога –†1782 г., с. Тальменское), жена Татьяна Михайлова (р. 1741 – † после 1795, с. Легостаевское). Служба: пономарь Михаило-Архангельской церкви с. Тальменского с ноября 1760 г., там же диакон с 1772 г.

1.3. Иван Васильевич Мухин (р . 1747 – † после 1795), жена Ирина Елисеева (р. 1746 – †?), Барнаульского завода куренного мастера Елисея Анчугина дочь. Служба: пономарь Михаило-Архангельской церкви с. Легостаевского с ноября 1765 г., отставлен «за болезнию» в 1798-1799 гг.

1.4. Мария Васильевна (р.1737-†?), в замужестве Хитрых (Хитрова).

1.5. Марфа Васильевна (р.1743 – †?).

1.6. Анна Васильевна (р. 1752 – †?), в замужестве Буянова.

Дети Стефана Васильевича:

1.2.1. Михаил Стефанович Мухин (р. 1777 г., с. Тальменское –† до 1816 г., с. Легостаевское), жена Пелагея Дмитриева (р. 1773 – †?), дочь дьячка Сретенской церкви Бердского острога Димитрия Тюшева. Служба: пономарь Михаило-Архангельской церкви с. Легостаевского с 1790 по 1799 гг., в последние годы жизни – диакон.

1.2.2. Евдокия Стефановна (р.1765 – †?).

1.2.3. Анна Стефановна (р.1773 – †?).

Дети Ивана Васильевича:

1.3.1. Агрофена Ивановна (р.1768 – †?)

1.3.2. Василий Иванович Мухин (р . 1769 – †?).

1.3.3. Тимофей Иванович Мухин (р. 1771 – †?), жена Настасья Федорова (? – †?). Служба: на «статской службе» Колыванской губернии, по упразднении которой в 1797 г. посвящен в диаконы. С 1801-1802 гг. – священник Михаило-Архангельской церкви с. Легостаевского. С 1812 г. – запрещен в священнослужении, переведен на причетническую должность в Павловский завод, затем – в Христорождественскую церковь Малышевской слободы.

1.3.4. Иван Иванович Мухин (р. 1773 – †?)

1.3.5. Анна Ивановна (р.1775 – †?). Выдана за мещанина в 1791 г.

1.3.6. Макарий Иванович Мухин (р.1777 – †?), жена Пелагея Семенова (р. 1781 – †?). Служба: с 1794 г. – дьячок и пономарь церкви с. Кривощековского, не позднее 1816 г.– диакон церкви с. Гутовского.

1.3.7. Ефрем Иванович Мухин (р . 1779 – †?). По указу Консистории1793 г., уволен в род приказных.

1.3.8. Федор Иванович Мухин (р.1781 – †?). По указу Консистории 1802 г., уволен в род приказных.

1.3.9. Николай Иванович Мухин (р. 1784 – †?), жена Дарья Дмитриева (р. 1784 – †?). Служба: с 1799 по 1806 гг. – пономарь Михаило-Архангельской церкви с. Легостаевского, с 1806 г.– диакон церкви Бердского острога, с 1812 г. – священник Димитриевской церкви с. Новоенисейского.

1.3.10. Иван Иванович Мухин (р.1786 – †1814) Служба: пономарь Захарьевской церкви Барнаульского завода, «на убылой должности после 5-й ревизии», т.е. после 1796 г.

1.3.11. Василий Иванович Мухин (р.1789 – †?). Служба: определен в Кузнецкое ведомство, в с. Усть-Сосновское дьячком.

Дети Михаила Стефановича:

1.2.1.1. Гавриил Михайлович Мухин (р.1800 – †?). Служба: по окончании Тобольской семинарии в 1820 г. – дьячок Сретенской церкви с. Бердского.

1.2.1.2. Екатерина Михайловна (р.1794 – †?).

1.2.1.3. Агрипина Михайловна (р.1800 – †?).

Дети Тимофея Ивановича:

1.3.2.1. ВикторТимофеевич Мухин (р.1797 – †?), жена Софья Ильина (р.1798 – †?). Служба: копиист Барнаульского духовного правления, дьячок Легостаевской церкви с 1822 по 1840 годы. С 1841 г. – сельский писарь.

1.3.2.2. Павел Тимофеевич Мухин (р.1799 – †?).

1.3.2.3. Иван ТимофеевичМухин (р.1803 – †?), жена Марфа Ивановна (р.1805 – †?). Служба: пономарьМихаило-Архангельской церкви с. Легостаева с 1819по 1841 г.

1.3.2.4. Александра Тимофеевна (р.1795 – †?). В замужестве Нечаева.

Дети Николая Ивановича:

1.3.9.1. Виталий Николаевич Мухин , (р.1811 – †?). Служба: дьячок в с. Новоенисейском с 1823 г.

1.3.9.2. Наркис Николаевич Мухин (р . 1815 – †?).

Источникии литература

1. Переписная книга Тобольского уезда переписи «жильца» Федора Протопопова. 1710 г. // Российский Государственный архив древних актов (Далее – РГАДА) Ф.214. Оп.1. Д.1528.

2. Тобольского уезда Леонтия Иванова сына Парфеньева. Переписная книга Краснослободского острога разных чинов служилых людей. 1720 г. // РГАДА Ф.214. Оп.1 Д.1617.

3. Реестр церквей Барнаульского заказа, в которые требуется священник. Выписка из духовных росписей о церквях, священно и церковнослужителях и количестве дворов. 1759 г. // ГБУТО «Государственный архив в г. Тобольске» (Далее – ГА в г. Тобольске) Ф.156. Оп.1. Д.2714.

4. Именные и перечневые ведомости духовных правлений Тобольской епархии о церквях и священноцерковнослужителях и их детях на 1773-1774 годы // ГА в г. Тобольске Ф.156. Оп.3. Д.335.

5. Репорты из духовных правлений с приложением ведомостей о священноцерковнослужителях и их детях за 1777 г. // ГА в г. Тобольске Ф.156. Оп.3. Д.1192.

6. В Барнаульское духовное правление рапорта и ведомости о проведении четвертой [пятой] народной переписи 1795 г. // КГКУ «Государственный архив Алтайского края» (Далее – ГААК) Ф.26. Оп.1. Д.1202.

7. Ревизские сказки Барнаульского духовного правления Тобольской епархии 1811 г. (копия) // ГА в г. Тобольске Ф.154. Оп.20. Д.182.

8. Ревизские сказки и о церковнослужителях и их семействах Томского духовного правления Тобольской епархии. 7 ревизия 1816 г. (копия) // ГА в г. Тобольске Ф.154. Оп.20. Д.204.

9. ИР 1756 г. // ОГКУ «Государственный архив Томской области» (Далее – ГАТО) Ф.263. Оп.1. Д.2

10. ИР 1762 г. // ГАТО Ф.263. Оп.1. Д.7.

11. ИР 1763 г. // ГАТО Ф.263. Оп.1. Д.8.

12. ИР 1764 г. // ГАТО Ф.263. Оп.1. Д.9.

13. ИР 1765 г. // ГАТО Ф.263. Оп.1. Д.10.

14. ИР 1770 г. // ГАТО Ф.263. Оп.1.Д.14.

15. ИР 1783 г. // ГАТО Ф.263. Оп.1. Д.24.

16. ИР 1788 г. // ГАТО Ф.263. Оп.1. Д.31.

17. МК 1763 г., 1765 г. // ГАТО Ф.170. Оп.9. Д.3.

18. МК 1770 г. // ГАТО Ф.170. Оп.9. Д.1004.

19. МК 1770 г., 1771 г., 1772 г. // ГАТО Ф.170. Оп.9. Д.6.

20. МК 1790 г., 1791 г., 1792 г., 1793 г. // ГАТО Ф.173. Оп.1. Л.81.

21. МК 1794 г. // ГАТО Ф.170. Оп.9. Д.22.

22. МК 1799 г. // ГАТО Ф.173. Оп.1. Д.100.

23. МК 1819 г.// ГАТО Ф.170. Оп.9. Д.44.

24. МК 1806 г., 1807 г. // ГАТО Ф.170. Оп.9. Д.33.

25. Дело по доношению Краснослободского духовного правления о производстве дьячковского сына Балаирского села Краснослободского заказа Василия Мухина в дьяконы и определении в Троицкую церковь Устьницынской слободы того же заказа. 1787 г. // ГА в г. Тобольске Ф.156. Оп.2. Д.1677.

26. Доношение Томского заказчика протопопа Симеона Шелковникова об определении пономаря Томской Воскресенской церкви Петра Бубнова в с. Усть-Сосновское дьячком. 1756 г. // ГА в г. Тобольске Ф.156. Оп.1. Д.1685.

27. Прошение пономаря Николаевской церкви с. Усть-Сосновского Томского заказа Петра Бубнова о производстве его в дьяконы Михайловской церкви с. Легостаевского Барнаульского заказа 1765 г. // ГА в г. Тобольске Ф.156. Оп.2. Д.1280.

28. Дело об убийстве пономарем Архангельской церкви с. Легостаевского Барнаульского заказа Осипом Хитрых крестьянина д. Барабинской Дмитрия Казанцева 1757-1763 гг. // ГА в г. Тобольске Ф.156. Оп.1. Д.2315.

29. Дело по доношению Барнаульского духовного правления об определении сына священника Стефана Мухина в с. Тальменское пономарем. 1760 г. // ГА в г. Тобольске Ф.156. Оп.1. Д.3006.

30. Дело о не высылке вдового священника Василия Мухина в Тобольск за должностью из с. Легостаевского Барнаульского заказа. 1761-1763 гг. // ГА в г .Тобольске Ф.156. Оп.2. Д.131.

31. Доношение о производстве в священники Архангельской церкви Легостаевского села пономаря Петра Мухина.1766-1767 гг. // ГА в г. Тобольске Ф.156. Оп.2. Д.1458.

32. Дело по прошению Барнаульского заказчика протопопа Комарова о переводе в Тобольск священника Одигитриевской церкви Барнаульского заказа Ивана Ошарова за неповиновение духовному правлению // ГА в г. Тобольске Ф.156. Оп.2. Д.1407.

33. Дело по доношению Барнаульского духовного правления о производстве дьякона Петропавловской церкви с. Чингинского ОсипаАрзамасова в священники с. Легостаевского Барнаульского заказа. 1765 г. // ГА в г. Тобольске Ф. 156. Оп.2. Д.1326.

34. Дело по доношению Кузнецкого духовного правления о священнике Осипе Арзамасове Архангельской церкви села Легостаевского, обижавшем крестьян. 1768-1771 гг. // ГА в г. Тобольске Ф.156. Оп.2. Д.1816.

35. Дело по прошению копииста Барнаульского духовного правления В. Мухина об определении его в Архангельскую церковь села Легостаевского дьячком. 1821 г. // ГА в г. Тобольске Ф.156. Оп.9. Д.669.

36. Дело по прошению пономаря Михайло-Архангельской церкви с. Легостаевского Барнаульского ведомства Иоанна Мухина о посвящении его в стихарь. 1824 г. // ГА в г. Тобольске Ф. 156. Оп.10. Д.1019.

37. Дело по прошению дьячка с. Легостаевского Барнаульского ведомства Виктора Мухина о посвящении его в стихарь. 1824 г. // ГА в г. Тобольске Ф. 156. Оп.10. Д.1097.

38. Геометрический специальный план отведенным землям священно-церковнослужителям селе Легостаевском, Легостаевской волости, Барнаульского уезда 1841 г. [с подписью сельского писаря В. Мухина]. 1841 г. // ГААК Ф.50. Оп.2. Д.1185.

39. Электронный ресурс: Архивные документы. Богоявленский храм с. Усть-Миасского. URL: https://ustmiass-hram.ru/о-храме/архивные-документы/.

40. Беликов Д.H. Старинный раскол в пределах Томского края. Томск, 1905.

41. Виноградов В.А. Духовное образование в Барнауле (Алтайский округ, Российская империя) во второй половине XVIII в. // Журнал «Ученые записки» (Алтайская государственная академия культуры и искусств)». 2021. С.73-79.

42. Нечаева М.Ю. Уральское монашество XVIII века: нормы и практика пострига // Религия и церковь в Сибири. Вып. 8. Тюмень. 1995. С.21-35.

43. Приходы и церкви Екатеринбургской Епархии. Екатеринбург, 1902. URL: http://book.uraic.ru/elib/kraeved-hran/d1917/134946/418.htm.

44. Ростовцева И.А. Краткая летопись храма Архистратига Божия Михаила села Легостаево. Жизнеописание и деяния отца Петра Мухина, бывшего священником в селе Легостаевском Барнаульского уезда Томской области // «Живоносный Источник». №2 (3). 12.2010 г.

45. Жизнь и деяния отца Петра Мухина, бывшаго священником в 1739-1794 г. в селе Легостаевском Барнаульского уезда Томской области // Томские епархиальные ведомости №12. 1905 г. Неофициальная часть. С.1-5.

46. Обозрение Его Преосвященством, Преосвященейшим Макарием, Еписком Томским и Семипалатинским, церквей и сел Томскаго, Каинскаго и Барнаульскаго округов в июне-июле 1893 года. // Томские епархиальные ведомости №7 1894 г. Неофициальная часть. С.6-15.

47. Штаты приходского духовенства // Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. URL: https://dic.academic.ru/dic.nsf/brokgauz_efron/116904/Штаты .