Во все времена колокольные мастера старались украсить колокол, выразить свою любовь к Церкви, проявив при этом и всё своё мастерство. Поначалу это были простые надписи, после появи­лись орнаменты и иконные изображения, в оформлении колоколов стали использовать цвет металла. Духовная суть этого процесса заключается в том, что колокол должен был отражать Горний мир не только в звуке, но даже в своём облике. Поэтому появлялись на колоколах и виноградные лозы, и ди­ковинные травы, двуглавые орлы, фантастические птицы, кентавры, раки, человеческие фигурки... И, конечно, лики святых и ангелов.

История о трёх сибирских херувимах, а точнее об одном, но отлитом на трёх колоколах, началась в 2013 году, когда во время одной из поисковых экспедиций в селе Чингис Ордынского района Новосибирской области был обнаружен фрагмент небольшого по размеру колокола. Нашли его приезжие ребята-копа­тели, что любят побродить по берегам Оби вблизи старинных сибирских поселений. Виктор Андреевич Васильев, начальник технического отдела Сибир­ского центра колокольного искусства, бродивший в наушниках, высоких сапогах, с металлодетектором и лопатой по берегу Оби, своей окладистой седой бо­родой привлекал тогда особое внимание. Вот и подошли к нему какие-то парни, тоже с детекторами, разговорились. И поведал им звонарь историю чингисского храма, рассказал о наших многолетних по­исках. «...Так что монета нам неинтересна, - заключил Виктор Андреевич, - мы колокола ищем». Разошлись. Бродили возле Старого Милованово. А через несколько часов ребята уже сами его нашли: «Вот, возьми, ты в десяти метрах от него прошёл». Так у нас появился очень интересный артефакт с пер­вым херувимом.

Совсем небольшой осколочек средней части ма­лого зазвонного колокола с изгибом, по которому при желании можно определить диаметр изделия, а на внешней стороне фрагмент изображения херувима - голова, нимб и крыло с характерными штрихами- перьями. Интересный такой осколочек. Надо сказать, что херувимов-то мы видели достаточно на колоко­лах, но таких штрихов-перьев до того момента не встречали. Посмотрели его химический состав. Вме­сто классического 80% меди и 20% олова увидели, что меди в нём недовес - 72,15%, олова маловато - 16,8%, имеется добавка цинка - 7,9%, а также примеси свинца - 2,34%, железа - 0,66%, и никеля - 0,15%. Тогда это показалось нам необычным, и мы ещё не знали, что такое соотношение металлов в колоколь­ной бронзе очень похоже на производство завода тю­менских купцов Гилёвых, отливавших колокола для церквей, строящихся в районе Сибирской железной дороги. Эти колокола лились по государственной про­грамме в конце XIX - начале XX вв. из стреляных ар­тиллерийских гильз, отсюда и такое необычное для классического колокольного состава сочетание.

Время шло, зацепок никаких не было, а узнать, ко­нечно, хотелось, кто автор этого колокола, чей херу­вим отлит. Сибирский ли? Или привезенный? В рамках исследования сибирских колоколов спустя два года я отправился в Иркутск, старинный сибир­ский духовный центр, центр колокольного литья Си­бири, единственный сибирский город, где до революции находилось два тысячепудовых колокола. Мне нужно было посетить иркутскую школу звона­рей, Государственный архив Иркутской области, ряд иркутских колоколен. В процессе работы стало из­вестно, что в Иркутске долгое время увлекался соби­ранием колоколов и колокольчиков известный художник Владимир Тетенькин. Личность незауряд­ная, колокола он начал собирать ещё в 1950-х. Все двести колоколов и поддужных колокольчиков своей богатой коллекции он развесил на лиственничной балке своей мастерской один над другим, так и ви­сели они сплошной стеной звонкого дождя. И часто гости, приходившие к художнику, зная о его увлече­нии, сами несли ему всё новые и новые экспонаты. И, конечно, звонили во вся. В 1983 году художнику по­надобились средства, и он всё-таки решил расстаться с накопленным богатством. Колоколами заинтересо­вался Томский краеведческий музей, но иркутские музейщики не дали увезти их из Иркутска, выкупив всю коллекцию. Среди экспонатов, хранящихся в фондах Иркутского областного краеведческого музея, нашелся второй колокол с херувимом, на крыльях которого красовались всё те же характерные чёрточки-перья.

Колокола Гилёвых я изучаю уже более пятнадцати лет. Многие из них не подписаны, и, выражаясь строгим научным языком, их следовало бы именовать «предположительно завода Гилёвых», но за это время определять гилёвское авторство я научился уже с вы­сокой долей вероятности. Более двадцати элементов декора, орнаментов, шрифтов иконных изображений и отдельных элементов составлены уже в отдельную картотеку, в сентябрьском номере Вестника Право­славного Свято-Тихоновского государственного уни­верситета об этом вышла отдельная статья. Так вот, иркутский херувим оказался из таких - предположи­тельно Гилёвских. Об этом свидетельствует и форма колокола, и цвет металла, маточник, уши, вырезанная штихелем надпись, обозначающая вес, и лента узна­ваемого орнамента. Да, стандартная надпись «Лит в заводе П.И. Гилева сыновей в Тюмени» на данном из­делии отсутствует, но интуиция подсказывает: гилёв- ский. Ну, и ещё научные данные. Снова делаем измерение химического состава колокольной бронзы. Медь - 69,52%, Олово - 19,96%, цинк - 8,65%, Свинец - 2,62%, железо - 0,7%, никель - 0,08%. Очень, очень близко с чингисским осколком!

Выходит, это херувим, скорее всего, сибирский, тюменский, гилёвский! Пусть это будет пока только предположение, но уже становится интереснее. Во­обще всегда испытываешь какой-то особый трепет, когда приоткрываются вот такие колокольные тайны, оживает наша сибирская колокольная старина.

Прошло ещё три года, и мы написали в Фонд пре­зидентских грантов проект «Вернём колоколу голос». Суть его заключается в том, что благодаря финанси­рованию, возможно будет отлить копии разбитых ко­локолов Сибири, потому что узнать, как же они звучали до того, как были разбиты в советское время не то богоборцами, не то потерявшими живую уст­ную традицию неумелыми звонарями, будет инте­ресно не только для сегодняшних звонарей и специалистов, но и вообще для всех, кто интересу­ется историей Родины. Таких колоколов в нашем списке набралось двадцать два, у каждого своя лич­ная история, каждый чем-то привлекателен и по- своему уникален. Географию определили так: от Тюмени до Иркутска, от Красноярска до Бийска. Проект стал победителем, мы получили финансиро­вание и отправились в экспедиции исследовать наши разбитые сибирские колокола - сканировать их внешние и внутренние поверхности, определять хи­мический состав.

Доехали до Тюмени, где на чердаке одного из хра­мов хранился интересный зазвонный колокол с от­битой губой и уникальным орнаментом. Колокол очень высокого уровня литья и тоже с херувимом, только другим, с более детально проработанными перьями на крыльях, с барельефным, более объ­ёмным ликом. Поднимаемся на чердак, колокола нет. Спросили звонарей, священников. Никто ничего тол­ком не знает. Стали искать - найти никто не может. Пропал кампан, улетел, растворился херувим. Жалко, конечно. Уехали из Тюмени, но колокол тревожит, не­хорошо, что как-то в небытие канул. Может, передви­нул кто-то, прибрал без спросу, может, где лежит в соседнем чуланчике или кабинете, очень хочется его найти. Помочь вызвался руководитель Информа­ционного отдела Тюменской митрополии священник Григорий Мансуров. Стал по своим каналам искать, дошёл до Тобольска. Там вроде как заведующий ико­нописными реставрационными мастерскими и ико­нописной школой Тобольской духовной семинарии иерей Виталий Ведерников любит такие «безхозные» предметы церковной старины прибирать. И вроде был недавно в этом храме. Дошли до отца Виталия. «Да, - говорит, - в храме был, не отрицаю, а вот ко­локола не брал!» И в доказательство присылает фото колокола, имеющегося в его распоряжении в тоболь­ской иконописной мастерской. Да, действительно, другой колокольчик. С другим орнаментом и с дру­гим ангелом. Очень знакомым - с характерными штрихами-перьями. Вот он, третий херувим.

Тут необходимо подробнее рассказать об этом третьем. Колокол не подписан, авторство допод­линно неизвестно, орнамент редкий, по Сибири нигде не встречался. А херувим тот же самый. Хими­ческий состав мог бы как-то помочь прояснить кар­тину, но в Тобольске нет такого оборудования, доехать же до этого духовного центра Сибири с нашим прибором мы пока не смогли. На Гилёвых не похоже. Если в Иркутске всё как бы складывалось в пользу тюменского литья, то здесь какая-то большая внутренняя настороженность. Что же получается? Возможно, тюменские купцы увидели на каком-то колоколе херувима, сняли копию и начали отливать на своих колоколах? Теоретически такое было воз­можно, и технически это реализовать совсем не трудно. Использовали ли колокольные мастера копии украшений с колоколов своих коллег? Очень даже легко и часто! Вопросы профессиональной этики здесь опускаются, авторского права не суще­ствовало, да и грех-то, наверное, небольшой в этом, даже если и без спросу умножались эти самые херу­вимы, серафимы, виноградные лозы, травы, ромбы, жемчужные нити... Но могло ведь и иначе быть, могло ведь и так статься, что Гилёвы первыми отлили такого херувима, и это уже у них кто-то скопировал изображение. А ещё может быть, что и третий коло­кол - тоже гилёвского литья. Да, он не похож на те, что нам встречались до сего дня. Но Гилёвы - самая крупная династия колокольных мастеров в Сибири. Почти два века опытного литья. Более двадцати ко­локольных мастеров и владельцев, до революции в Тюмени у них было три колокольных завода, и мы ещё далеко не всё знаем об их производстве. Всего три месяца назад удалось обнаружить на подписан­ном Гилёвыми колоколе орнамент, который до этого времени не встречался нам за пятнадцать лет целе­направленной поисковой работы. Многое ещё впе­реди.

Так и живут где-то на сибирских колоколах херу­вимы с характерными штрихами-перьями. Несут ко­локольный звон к Престолу Божиему, а вместе со звоном и наши молитвы и прошения, наши горести и радости. Бог даст, найдутся на колоколах и другие херувимы, подобные и неподобные, может, окажутся на тех кампанах авторские надписи, что помогут нам ещё более приоткрыть дверь в мир сибирского коло­кольного литья, приблизят к сибирякам-колокололитейщикам, позволят заглянуть в эти лики, так внимательно смотрящие на нас из прошлого, из невысказанного, из вечного.

Живоносный Источник № 1 (14) 2019