Вроде бы, столько архивов давно открыто, столько исследований сделано, но до сих пор все новые люди открывают для себя щемящую и оглушительную правду о судьбе своих предков, затянутых в жернова гонений на веру. Вот и вятчанка Елена Викторовна Ельцова совсем недавно узнала о жизни и мученической кончине своего деда – священника Александра Алексеевича Князева.
  Отправной точкой для её исследования стала случайно попавшая в руки книга А.В. Маркелова «Русский путь», посвящённая приходу Михаило-Архангельского храма села Русского, что в Вятской епархии, а затем и мой доклад «Холодный февраль 1938 года», в котором говорилось, что только за одну ночь на 23 февраля было расстреляно 13 священно- и церковнослужителей. Среди них был назван и священник Александр Князев. Е.В. Ельцова рассказывает:

«Что я знала о своём деде? Практически ничего. Я его никогда не видела. У меня было обычное пионерское и комсомольское детство, а дедушка был осуждён по 58-й статье за антисоветскую агитацию, поэтому мама, стараясь оградить детей, сказала только, что он был священником и что его арестовали в 1938 году, когда ей исполнилось семнадцать лет.

То, что деда расстреляли, мне кажется, мама с бабушкой не знали: им сообщили, что он умер где-то по дороге в ссылку.

По воспоминаниям мамы, дед был очень деликатным человеком. Например, когда супруге пришёл срок рожать, он уговаривал: «Анфисочка, потерпи до утра, неудобно людей ночью беспокоить». Ещё дедушка, будучи раньше учителем, писал сочинения под заказ на любую оценку. Вот, пожалуй, и всё, что я знала о нём.

Настоящим потрясением стали сведения о том, что дед не умер по дороге в ссылку, а был расстрелян, как и тысячи других не предавших веру во Христа. Появилось желание узнать о его судьбе как можно больше, чтобы рассказать своим детям и внукам. Раньше никогда не слышала о селе Русском рядом с Вяткой, где в последние годы жизни служил отец Александр Князев, но вскоре состоялась встреча с протоиереем Владимиром Зориным, стараниями которого восстановлена Михаило-Архангельская церковь в Русском. Долгие часы я проводила в архивах. Как много узнала о своих предках, о событиях прошлой жизни! Со старых фотографий на меня смотрели лица, в которых я находила родные черты. Мы были рядом, мы были вместе».

Архивные документы рассказали о судьбе священника Александра Алексеевича Князева. Родился он 3 сентября 1882 года в селе Чудиново Орловского уезда Вятской губернии в семье батюшки Алексия Александровича Князева, прослужившего в там 21 год, и матушки Елизаветы Александровны. Братья Николай и Сергей впоследствии тоже стали священниками, а сёстры Наталья, Серафима и Мария вышли замуж за будущих пастырей.

В 1902 году Александр Князев окончил Вятскую духовную семинарию по первому разряду и, поскольку на тот момент не был женат, избрал педагогическую деятельность. В 1904 году его назначили надзирателем за воспитанниками Вятского духовного училища. В последующем работал учителем в церковно-приходских школах Слободского и Орловского уездов. С 1917 по 1919 год преподавал в селе Монастырском. Затем три года работал бухгалтером в с. Коршике Орловского уезда, где в 1921 году обвенчался с Анфисой Ивановной Пупышевой, дочерью диакона из села Спас-Талица. В браке родилась дочь Нина, мать Елены Викторовны Ельцовой.

 В феврале 1923 года Александр Князев подал епископу Яранскому Сергию (Корнееву), временно управлявшему Вятской епархией, прошение о рукоположении в священный сан. Это был осознанный выбор 40-летнего человека, сделанный в период гонений на Церковь, когда в массовом порядке происходили судебные процессы, связанные с сопротивлением духовенства изъятию церковно-богослужебных ценностей.

Прошение было удовлетворено. 12 февраля 1923 года за богослужением в Покровской церкви Вятки Александр Князев был рукоположен епископом Сергием в сан диакона, а на следующий день в Скорбященско-Богородицком храме – в сан иерея; нового священника архипастырь определил «в больничную церковь г. Котельнича на священническое место без права получения доходов до приискания места в одном из приходов епархии».

Вскоре отец Александр подал прошение на перевод в Троицкий храм с. Екатерининского в том же уезде. Из письма батюшки Александра церковному старосте в марте 1923 года видно бедственное положение семьи Князевых: «Прошу моё прошение перед епископом поддержать. Сам я из-за отсутствия средств и обуви лично в Вятку явиться не могу… Семья моя состоит из следующих лиц: мне – 40 лет, жене – 39, дочери – два года и матери – 69 лет. Материально не обеспечен, а потому в случае назначения буду просить приходской совет перевезти мою семью и имущество из с. Коршика».

В Екатерининском отец Александр прослужил до января 1925 года, а затем его перевели в Димитриевскую церковь села Молотниково того же Котельничского уезда.

В 1930 году священник А.А. Князев был впервые арестован и судим по статье 73 УК (сопротивление представителям власти). Следственное дело не сохранилось, поэтому можно только предположить, что осуждение связано с неоднократными попытками властей закрыть Димитриевский храм – каждый раз прихожане отстаивали его. Когда же церковь в 1939 году всё-таки закрыли, то её поспешили вскоре разобрать (в отличие от близлежащих сёл, где храмы, пусть и не в лучшем состоянии, но всё же сохранились до нашего времени). Решением народного суда от 31 августа 1930 года отец Александр был приговорён к трём годам ссылки за пределы Нижегородского края с запрещением в церковном служении. Наказание отбывал в селе Вохма Северного края (ныне Костромской области). Вернувшись из ссылки, батюшка с семьёй был вынужден поселиться в Спас-Талице в доме брата супруги, но по решению суда служить в местной церкви не мог.

Это было страшное время массовых репрессий против православного духовенства, монашества и мирян, которые прошли двумя волнами – в 1930-1934 и 1936-1938 годах. Первая, связанная с коллективизацией, в основном ударила по сельским священникам. Вторая, самая страшная, захлестнула практически всё оставшееся на свободе духовенство. К началу массовых репрессий 1937-1938 годов в Вятке, как и в целом по стране, уже были арестованы и осуждены почти все священнослужители, которые хоть в малейшей степени пытались противостоять советской власти, особенно последователи священноисповедника епископа Виктора (Островидова). В сентябре – октябре 1937 года суровые приговоры получили 39 священников и мирян, поддерживавших владыку Виктора. Тогда отцу Александру Князеву удалось избежать ареста (возможно, потому что в тот период он по запрету суда не служил в храме и лишь в октябре был назначен священником в Михаило-Архангельскую церковь с. Русского).

11-13 февраля 1938 года в Кировской области по надуманным поводам вновь прошли аресты церковно- и священнослужителей. 11 февраля заключили под стражу и отца Александра Князева. Следствие велось ударными темпами, что соответствовало указанию заместителя наркома НКВД Л.М. Заковского «бить морды при первом допросе, брать короткие показания на пару страниц от участника организации о новых людях». В деле А.А. Князева имеется протокол всего одного допроса, да и четыре свидетеля – это случайные люди, которые плохо знали батюшку. В их показаниях, как под копирку, записан стандартный набор обвинений: агитировал против колхозов и выборов. Священник вины своей не признал, сказав, что «агитации против колхозов с моей стороны никогда не было. Я только говорил с церковным старостой, что почему-то очень много расстреливают трудящихся и, особенно удивительно, что даже областной суд выносит решения к расстрелу, хотя раньше такого не было. Говорил, что почему-то много коммунистов исключают из партии. Больше с моей стороны никаких разговоров не было».

Но и этого оказалось достаточно. Слова пастыря расценили как клевету на коммунистическую партию. Обвинение предъявили стандартное – контрреволюционная агитация. Однако в первом пункте указывалось, что отец Александр является «попом самой реакционной церковной ориентации "Истинно-Православная Церковь" (викторовцы)», хотя вопросов по этому поводу на допросе не задавали. Следствие было закончено за четыре дня. 15 февраля постановлением Особой Тройки при УНКВД по Кировской области тринадцать церковно- и священнослужителей, в том числе священник Александр Князев, были приговорены к высшей мере наказания с конфискацией имущества. Решение Особой Тройки также основывалось на указании Заковского судить только по І категории (расстрел) и лишь в исключительных случаях осуждать по II категории (заключение в лагерь на 5-10 лет).

В ночь на 23 февраля 1938 года вместе со священником Александром Алексеевичем Князевым были расстреляны служившие в Богословской церкви Вятки протоиерей Иван Михайлович Короваев, протоиерей Константин Иванович Лилеев, регент иеродиакон Елиазар (Скиба), казначей Александр Матвеевич Соловьеев, а также письмоводитель Епархиального совета Александр Фёдорович Самсель, сторож Серафимовской церкви Вятки Илья Петрович Цаплинг, священники Василий Николаевич Панин (с. Шалегово), Фёдор Константинович Новосёлов (Истобенск), Николай Михайлович Дьяконов (с. Трёхречье), Прокопий Зиновьевич Васильков (Медяны), псаломщики Никанор Николаевич Новокшонов (с. Среднеивкино) и Аркадий Гаврилович Кибардин (с. Анкушино). Впоследствии все они были полностью реабилитированы.

При работе над исследованием я и не подозревала, что рядом живут родственница расстрелянного отца Александра – его внучка Елена Ельцова, которую мой доклад на конференции «Обретение святых» привёл в архив. Она по крупицам восстанавливала неизвестные ей страницы семейной истории, скрывавшиеся в судебно-следственных делах под грифом «совершенно секретно». Может быть, прочитав эту статью, кто-то увидит родные имена, и появится желание последовать примеру Елены Викторовны, узнать о своих предках, даже до смерти сохранивших верность Христу, приобщиться к историческим фактам на примере своей семьи. Ведь только так, на основе прошлого, можно понять настоящее и предвидеть будущее.

Несколько лет назад мною в местном государственном архиве были выявлены документы на 166 священно- и церковнослужителей, приговоренных в годы репрессий к высшей мере наказания и полностью реабилитированных в установленном законом порядке. Их имена высечены на памятной плите на Петелинском кладбище г. Вятки, где хоронили расстрелянных. По благословению митрополита Вятского и Слободского Марка епархиальной комиссией по канонизации святых сейчас изучаются документы, собранные Е.В. Ельцовой о священнике Александре Князеве.

Есть у Елены Викторовны и такие покаянные строки: «Прости нас, дед, что был забвенью предан Ты столько лет, молясь за нас. Прости».

Елена ЧУДИНОВСКИХ

Публикация сайта Вятской епархии

Поддержите наш сайт Сердечно благодарим всех тех, кто откликается и помогает. Просим жертвователей указывать свои имена для молитвенного поминовения — в платеже или письме в редакцию.