Тайны чекистов ОГПУ откопал в подполе историк из Кыштовки

– О том, как все началось, свидетельствуют записи в моем дневнике образца 1990 года, но мне кажется, я и сейчас вижу ту августовскую улицу Каклемина, – вспоминает давние события историк Ростислав Алиев. – Я менял шифер на крыше, когда ко мне подошел человек в синих трикушках. Зовут его Сергей Гуляев: он хочет познакомиться, зная, что я собираю старинные монеты.

Историю раскопок в бывшем здании ОГПУ подросток Алиев записывал в своем дневнике

Гуляев хочет наладить взаимообмен и показывает, что у него есть: среди прочего там несколько бумаг – по его словам, он нашел их в сносимом доме на берегу Тары, где в пыльном подполе все идеально сохранилось. Бумаги и конверты ОГПУ Сергею кажутся малоценными, и он мне их дарит. А потом мы пошли к тому дому, и он показал мне все на месте. Стены и потолок еще стоят, а в подполе, среди пыли – слой пожелтевших от времени, но идеально сохранившихся бумаг…

Я стал ходить в этот дом уже один – но с лопатой. Дом стоял на углу улиц Советской и Краснопартизанской: обычный с виду – серые бревенчатые стены, большие проемы окон. Особенный лишь в том, что к нему присоединили переходом соседнюю избушку, да и, пожалуй, своими размерами – большими, чем стоявшие вокруг пятистенники...

Он был заброшен достаточно давно. Судя по всему, тут когда-то обитал детский сад, потом съехал и он, и в пустынных комнатах остался лишь ветер.

Кыштовские чекисты стреляли по-разному

Пола уже не было (это самое ценное в старых домах, как правило, пол забирают для нового дома). Бумаги – были: они лежали слоями. Трудно сказать, откуда их там столько: возможно, утепляли щели, возможно – просто скидывали в подпол, ленясь сжигать. Вверху – 70-е: отбрасываю квитанции и фактуры, «Правду». Эпоху товарища Брежнева, Хрущевский слой – слишком тонкий, неуловим. Сталинский – обрывки газет 1945-го, потом – вот оно: конверты, обрывки, списки, черновики, окурки, мишени… ОГПУ.

Операция ОГПУ

Лопата только испортит дело – копаю совочком, осторожно извлекая из пыли свидетельства истории. Вернее – свидетельства драм: это становится понятно сразу же. Огромные списки каких-то должников перед Советской властью, обрывки протоколов… И будни работников: отработанные мишени и даже шахматная доска на клеенке. Окурки, пару раз – гильзы.

Дел было много, переписка велась активно. В райотдел приходили и послания арестантов

Бумаги – в целлофановый пакет: дома очищал от пыли и грязи, хоть как-то сортировал (рукопись к рукописям), сушил, потом – меж страниц книг. Увы, многие и сейчас там лежат – все «схроны» просто нереально было запомнить. В найденный там же, в пыли, березовый туесок стал складывать находки… Судя по дневнику, я называл все это «Операцией ОГПУ».

Большая часть бумаг связана с недоимками и их взысканием

Настоящее чувство истории пришло после расчистки «слоя ОГПУ»: когда под зловещими бумагами Учреждения пошло более человеческое – письмо, какие-то торговые бумаги, цепочка, серьга, кулончик. Мельхиоровая вилка. Вчитываясь в тексты, я предположил, что дом до революции принадлежал купцу Бармину – а уже после революции, судя по всему, гражданин Бармин был здесь уже в другой роли – арестованного. Каково ему было – сидеть в собственном доме под арестом? А времена были – бесовские: самое пронзительное, что я там нашел – это шутливая записка сотрудника ОГПУ. Шутка своеобразная…

                                                                      СПРАВКА

                                      Дана жителю деревни…………в том,  что он

                                                                           КУЛАК

Написано от руки на листке бумаги, напоминающей оберточную.

Даже кыштовские краеведы не знали о секретаре райкома Воюц

Кто-то шутил, кому-то было не до шуток: именно в те годы ОГПУ работало особо много – коллективизация. Списки росли: во двор въезжала одна подвода за другой. Земля пропитывалась горем.

Дом сносили – уже убран  потолок: надо было спешить – дожди могли уничтожить документы. Я копал до темноты – а мужики равнодушно работали ломами, выдирая бревна из сруба. Мои поиски их мало интересовали. Подпол заполнялся мхом, штукатуркой снесенных стен, обсыпкой потолка… Немного помогли дети из окрестных домов: кое-что брали себе, но бумаги их не интересовали. Хотя, возможно, кое-что и осталось навсегда там, в земле, но основную массу все-таки я успел выгрести. Одной из последних находок стал сундук: я наткнулся на его крышку, но на то, чтобы откопать его от бревен и земли, потребовалось полдня. Сундук оказался пуст.