С.П.Батурин, Т.В.Батурина
Кемеровский институт (филиал) Российского государственного торгово-экономического университета, Кемеровский технологический институт пищевой промышленности

Посвящена историографии (досоветского, советского и постсоветского периодов) проблемы изучения роли Русской православной церкви в жизни сибирских переселенцев конца XIX - начала XX веков. Особое внимание уделено таким направлениям в изучении данной проблемы, как строительство церквей в переселенческих посёлках, решение вопроса обеспечения кадрами священнослужителей новых приходов, общественная деятельность Русской православной церкви на новых территориях, взаимоотношение Русской православной церкви с другими религиозными конфессиями в активно заселяемых районах Сибири.

Ключевые слова: Русская православная церковь, массовые крестьянские переселения, крестьяне-переселенцы, храмостроительство, духовное освоение Сибири, культурная колонизация, миссионерская деятельность.

Значительным явлением в жизни России конца XIX - начала XX в. стало переселенческое движение. Наиболее активно происходило освоение Сибири, так как строительство Сибирской железной дороги облегчило доступ к этому обширному району колонизации и оказало значительное влияние на переселенческую политику. С середины 90-х гг. XIX в. миграции в Сибирь становятся массовыми, сюда направлялась большая часть переселенцев [6, с. 3].

При глубоком внимании учёных к переселениям в Сибирь за пределами исследований оставались вопросы культурной колонизации этого края, строительства школ, церквей как очагов культурного влияния России на вновь осваиваемые районы. Культурная колонизация не признавалась составной частью государственной переселенческой политики. Этим объясняется отсутствие специальных исследований, посвящённых церковному строительству на различных его этапах. Не удивительно, что практически в тени осталась деятельность различных общественных фондов, православной церкви, заботившихся о духовных запросах переселенцев, о приобщении их к просвещению и культуре.

Исследователи же Русской православной церкви довольно много внимания уделяют изучению церкви как политического института и части политической системы на разных этапах её развития. Работы, посвящённые региональным аспектам деятельности церковной организации, практически отсутствуют. Нужно учитывать, что в условиях расширения территории в русском обществе остро ощущалась многоукладность хозяйства, отсутствие единой духовной системы. Силой, которая могла бы цементировать нацию, способной сохранить духовную преемственность и единство народа, являлась Русская православная церковь. Выполнение этой важной задачи было возможно из-за жёсткой централизации религиозной организации, её опоры на представителей государственного аппарата, бескомпромиссной борьбы с ересями и другими отклонениями от догматов, с одной стороны, и терпимость - с другой (пример - в отсутствии широкой инквизиционной практики).
Сегодня российское общество переживает очередной исторический поворот. После многих десятилетий политики государственного атеизма реабилитация религии стала состоявшимся фактом. Повсеместно возрождаются старые и строятся новые храмы. Возвращение православия в российское общество конца XX в. ставит перед самой церковью, как организацией, перед гражданской властью и всеми нами многочисленные вопросы: не являемся ли мы свидетелями излишней политизации церкви? В отечественной истории подобные примеры есть и они, как правило, приносили церкви большой вред. В последние годы возрождается культурное наследие русского народа, происходит возвращение утраченных имён, исследователи дают объективную оценку вклада православной церкви в распространение передовой русской культуры, образование, нравственное и духовное просветительство в Сибири - на разных этапах российской истории.

Церковь играла заметную роль в жизни сибирских крестьян-переселенцев. Ходатайства об открытии новых приходов и церквей являлись одними из первых мероприятий сельского общества. Как правило, и школы открывались при церквях, преподавали там часто священники. Церковные организации содействовали школьному строительству. Анализируя многогранную деятельность православной церкви в системе переселенческой политики, необходимо рассмотреть её в связи с объективным ходом исторического развития, где, как известно, церковь сыграла немаловажную роль, способствовала экономическому и культурному развитию Сибирского региона и народов, издавна населявших его. В этом смысле принцип историзма является незаменимым при объяснении результатов, объективных последствий деятельности церкви в период массовых переселений в Сибирь в конце XIX - начале XX столетия. Историю Сибири необходимо рассматривать как неотъемлемую часть истории России, что даёт возможность выявить и проанализировать церковную политику в отношении к русскому переселенческому и местному аборигенному населению региона, отчётливее показать региональные специфические особенности религиозности сибирского крестьянства, выявить методы и результаты распространения православия среди аборигенного населения Сибирского края. Потому что «невозможно, - как справедливо указал А.Н. Сахаров, - создать глубокую, разработанную историю России без того, чтобы не обратиться к истории Русской православной церкви, этой некогда могущественной экономической, политической и идеологической силы, которая долгие века... определяла их (русского и других народов - Т.В.) политическое, культурное, а иногда и экономическое развитие» [20, с. 167].

В связи с переосмыслением исторической роли и значимости Русской православной церкви в истории России тема исследования представляется актуальной, поскольку проблема государственной (правительственной) колонизации Сибирского региона рассматривалась историками подробно, однако в монографических исследованиях и диссертациях роль Русской православной церкви, которую она играла в процессе культурной колонизации земель и то место, которое она занимала в хозяйственном освоении колонизуемых территорий в пореформенную эпоху, не получили достаточного отражения.

Проблема деятельности Русской православной церкви в Сибири в связи с организацией в этот край массовых переселений правительством на рубеже XIX - XX вв. также не получила должного освещения в трудах историков. Предметом изучения историков досоветского периода явилась миссионерская деятельность церкви в Сибири - неотъемлемая часть колонизационного процесса. Изучались некоторые аспекты проблемы христианизации автохтонного населения Сибири, результативность этого процесса преувеличивалась, так как описывались количественные результаты приобщения аборигенов к православию. Однако вопрос о степени изменения их мировоззрения под влиянием православия остаётся открытым.

О переселенческом движении в исследуемый период написано большое количество работ. Среди исследователей переселений второй половины XX в. видное место занимает доктор исторических наук, профессор, член-корреспондент РАН Л.М. Горюшкин. Значительное внимание в его трудах уделено вопросам историографии, методологии, характеристике источниковой базы и методике исторического исследования переселенческого движения, «которое невозможно рассматривать вне связи с освоением Сибири». Исследователь ввёл в научный оборот огромный комплекс источников, которые тщательно классифицировал по типам. Л.М. Горюшкин одним из первых в стране занялся новым делом - разработкой способов применения ЭВМ при осуществлении количественных методов исследования исторических процессов, которые широко использовались для обработки массовых сведений центральных и местных архивов при составлении хроники крестьянского движения в Сибири в 1861-1917 годах. Используя статистические методы, учёный исследовал демографическую ситуацию в регионе и роль миграций в демографических процессах и хозяйственной жизни. Он определил численность населения Сибири накануне 1917 г. и показал, что она росла быстрее, чем в центре страны, благодаря притоку населения и самому высокому в империи естественному приросту. Миграции решающим образом влияли на демографические процессы в Сибири и способствовали развитию региона [2]. Л.М. Горюшкин одним из первых среди исследователей Сибири предпринял изучение деятельности Русской православной церкви. Так, ещё в первой половине 70-х гг. под его руководством работал научный спецсеминар студентов Новосибирского университета по единой проблеме - истории Русской православной церкви в Сибири в конце XIX - XX вв. (в его составе занимались и авторы данной статьи), работали такие спецсеминары под руководством Л.М. Горюшкина и в 90-е годы (в число их участников входила, в частности, упомянутая в настоящей статье С.Г. Глубокая).

Несмотря на множество публикаций по колонизации Сибири, не все аспекты этой проблемы освещены одинаково полно. За пределами исследований остались вопросы культурной колонизации Сибири, строительство церквей как очагов культурного влияния России на новые территории. Проблемы роли религии в жизни переселенцев также остаются недостаточно исследованными.

В преддверии землеустройства в Алтайском округе (и других регионах Сибири) появилась литература, оправдывающая и защищающая политику самодержавия в области поземельных отношений, его переселенческую и финансовую политику. Так, в 1897 г. появляется в свет «Краткий исторический очерк Алтайского округа», который имел целью доказать, что «оседлые инородцы совершенно ассимилировались с крестьянским населением... Оседлое инородческое население теперь уже ничем не отличается от русского; тот же образ жизни, язык, та же религия и, наконец, тот же внешний вид» [11, с. 106]- Немалую роль в этом процессе, по мнению авторов, сыграла Алтайская духовная миссия. Её деятельность представляется односторонне - как чисто миссионерская, проповедническая. Главной задачей миссии, по мнению авторов, служит увеличение «числа последователей православного вероисповедания за счёт магометан и язычников, а также и раскольников» [11, с. 118]. Никаких сведений о колонизационной деятельности миссии не находим, эта сторона её деятельности усиленно замалчивалась как миссионерским начальством, так и кабинетской администрацией, с помощью миссии «осваивавшей лучшие земли кочевников». Подобные взгляды присущи многим авторам этого периода.

Представитель буржуазно-демократического направления С.П. Швецов, опубликовавший в 1897-1903 гг. многотомный труд «Горный Алтай и его население» [26], впервые дал массовую источниковую базу для изучения социально- экономического развития алтайцев в преддверии землеустройства, дал подробное описание религиозных представлений аборигенов, остановился на вопросе распространения в их среде официальной государственной религии - православия.

В целом, дореволюционная литература интересна в плане использования фактического материала, накопленного в этот период.
В советской исторической литературе существовал критический подход к оценке деятельности правительства в переселенческом деле. Изучение переселений в Сибирь как части столыпинской реформы повлекло за собой некоторую предопределённость выводов. Положение о крахе столыпинской политики было распространено на все действия переселенческих органов Сибири. Положительные оценки в результате этого практически исключались. Отрицательная оценка превалирует в исследованиях деятельности церкви в Сибири в изучаемый период и, в особенности, её миссионерской деятельности.

На первом этапе советской историографии (20-е - первая половина 30-х гг.) внимание миссионерской деятельности уделил известный историк и атеист М.Н. Никольский, который дал в первом издании «Истории русской церкви» общую оценку миссионерской деятельности как одного из «приёмов колонизации и русификации». Он отмечал, что крещение «инородцев» было «не столько действительным обращением их в православие, сколько одним из приёмов колонизации и русификации, быстрый успех миссионерства по существу... приводил к замене прежнего шамана русским священником и тому своеобразному двоеверию, классическое изображение которого дано В.Г. Короленко в его очерке «Сон Макара» [14]. Автор почти не замечает положительного значения принятия аборигенами православия, что облегчило взаимодействие русского и коренного населения, вело к их «взаимному обогащению через взаимные культурные обмены» [23].
Несомненной заслугой Н.М. Никольского является сделанный им анализ христианизации Руси как процесса длительного, занявшего столетия и затянувшегося до XX в., оставшегося практически незавершённым. Автор приходит к убедительному заключению о том, что далеко не одинаково различные социальные слои древнерусского общества относились к новой религии. Аналогично проходила христианизация народов Сибири в XIX - начале XX столетия. Этим положением опровергается утверждение церковных историков о якобы полной победе православия над язычеством, шаманизмом и т.п. Эти выводы Н.М. Никольского послужили путеводной нитью при исследовании проблем, связанных с деятельностью сибирских миссий.

Заслугой авторов Сибирской Советской энциклопедии [21, с. 468-469] является освещение миссионерской деятельности церкви в Сибири. Впервые в энциклопедии приводятся конкретные цифры и факты, касающиеся христианизации местного населения и организации первых миссионерских монастырей. Но состояние источниковой базы и историографии, а также соответствующее отношение к церкви в то время не позволили авторам обстоятельно рассмотреть поднятые вопросы, а в решении задач выйти на новый уровень.

Исследователь колонизационных процессов в Российском государстве рубежа XIX-XX вв. П.Г. Галузо одним из первых поднял вопрос об экспроприации «колоссальных массивов культурной земли» у аборигенного населения, которую правительство предоставляло переселенцам [4, с. 162]. В осуществлении этой конфискации государству помогала православная церковь, переводившая местное население на осёдлость с помощью христианизации.

С середины 30-х до середины 50-х гг. не появилось ни одной специальной работы по истории церкви в Сибири, что было вызвано отношением к церкви как организации сугубо реакционной. В фундаментальном труде известного историка и этнографа Л.П. Потапова «Очерки по истории алтайцев» содержится значительный материал об Алтайской духовной миссии. Но он нуждается в переосмыслении, так как выводы Л.П. Потапова и его подход к деятельности церкви в пореформенный период не всегда соответствовали фактическому положению и существу деятельности миссии. Частично это связано, очевидно, с тем, что проблема христианизации и колонизации Горного Алтая не составляла главной задачи исследователя. Культурно-просветительскую деятельность миссии автор рассматривает только с негативной стороны, характеризуя её как политику насильственной христианизации и русификации, а саму миссию называет «официальным правительственным учреждением с реакционными задачами обращения алтайцев в христианство, внедрения в их среду христианско-монархической идеологии» [18, с. 243]. Деятельность миссии по хозяйственному освоению земель Горного Алтая им рассматривалась только с точки зрения колониальных захватов «инородческих» земель царизмом. А работа по земледельческому освоению региона, по повышению сельскохозяйственной и общей культуры аборигенного населения не нашла, к сожалению, у историка должной оценки, хотя в работе исследователя имеется большое количество в этом отношении фактического материала. Разногласия в приведении фактов и прямо противоположных им выводов, на наш взгляд, были связаны с общей идеологической установкой в 50-е гг. в отношении православной церкви, деятельность которой оценивалась односторонне - как реакционная, консервативная, тормозившая прогресс и культуру.

В работах Ю.В. Гагарина [3] и Ю.А. Шибаевой [27] (конец 70-х гг.) сделана удачная попытка отойти от прежнего шаблона в отношении к миссионерству и объективно оценить деятельность миссий в Коми АССР и Хакассии. Рассмотрена проблема соотношения насильственных и мирных методов при обращении в христианство сибирских народов. Методика отбора и обработки материала, предложенная авторами, была положена в основу настоящего исследования.

Современный этап изучения проблемы (с конца 80-х гг.) характеризуется выходом в свет «Крестьянства Сибири в эпоху капитализма» [12], новаторских сборников статей «Христианство в истории и культуре России» [24] и «Религия и церковь в Сибири» [19], имеющих значение, прежде всего, в методологическом плане.

В монографии специальный раздел «Церковь в Сибири» вообще отсутствует, внимание организации миссионерского дела уделяется только в связи с упоминанием о развитии школьного дела на Алтае, а наиболее существенная сторона деятельности Алтайской духовной миссии во второй половине XIX в. - её роль в деле колонизации и хозяйственного освоения Горного Алтая - осталась неосвещённой. Параграф, написанный М.В. Шиловским, представляет собой первую в историографии современного этапа попытку обобщения итогов изучения проблемы общеобразовательной подготовки крестьянства. Не анализируя отдельно деятельность школ разного ведомства (в том числе церковно-приходских), автор поддержал сделанные историками выводы о неспособности их в целом удовлетворить стремление крестьян к образованию, привёл дополнительные факты в обоснование этих выводов [12, с. 327-338].

Заслугой сибирских исследователей, авторов статей сборников «Христианство в истории и культуре России» и «Религия и церковь в Сибири» явилось то, что ими объективно оценивается исторический процесс введения христианства на Руси, подчёркивается, что христианство - идеология более прогрессивного общественного строя, «цивилизованная религия», поэтому и весь процесс перехода от язычества к христианству следует оценивать положительно, как прогрессивный процесс. Такая позитивная оценка процесса христианизации Руси в полной мере отвечает объективной действительности процессов, происходивших в XIX - начале XX в. на территории Сибири и является своеобразной путеводной нитью в написании настоящей работы.

Книга профессора Иркутского университета доктора исторических наук Л.М. Дамешека [8, с. 165] является первой обобщающей работой, в которой рассматриваются комплекс проблем, связанных с политикой царизма и церковной администрации в отношении коренного населения Сибири.

Во второй половине XIX - начале XX в. на сибирских окраинах проживали многие народности и племенные группы коренного населения: буряты, якуты, алтайцы, хакасы, эвенки, сибирские татары, ханты, манси и др. Патриархальные отношения, долго у них сохранявшиеся, способствовали образованию на окраинах несколько иного соотношения социально-экономических укладов, чем в целом по Сибири и в стране. Это обстоятельство требует специального изучения регионов, населённых коренными народами Сибири. Между тем историческое прошлое многих из них или подгонялось под общую схему социально-экономического развития Сибири, или оставалось как бы на втором плане. Автору удалось освободиться от одностороннего подхода к проблеме. Сам по себе факт её постановки и использования широкого круга специальных источников, касающихся внутренней политики царизма в отношении коренных народов Сибири, способствует решению сложных дискуссионных вопросов об уровне и путях развития экономики Сибири. Исследование Л.М. Дамешека свидетельствует об интересе историков и этнографов к работе по выявлению исторических корней традиционной культуры и промыслов аборигенов.

В книге исследуется также деятельность православной церкви как важнейшего идеологического средства обрусения аборигенов и воспитания их в духе лояльности по отношению к царскому режиму. Автор показал, что распространение христианства было подчинено более общей задаче - русификации коренного населения. Миссионерство в Сибири прошло долгий путь: от открытого насильственного крещения и уничтожения традиционных культовых мест до добровольного принятия православия в XIX - начале XX в. Л.М. Дамешек сумел объединить исторический и этнографический аспекты.

Существующая в литературе интерпретация исторических и этнографических материалов о христианстве противоречива. Один из подходов ставит во главу угла факты насильственного крещения [15], имеются и противоположные точки зрения [13]. Л.М. Дамешек преодолевает многие трудности обеих концепций, одновременно сохраняя их преимущества. Ясно видно, что миссионерская деятельность, которая, кстати, полное развитие получила только в XIX в., и русские переселенцы - носители «народного» христианства, и учреждение инородческих школ, и даже Устав, утверждённый православным миссионерским обществом (запрещавший насильственное крещение), - всё это действовало в одном направлении: коренные жители края должны признать Россию своим отечеством и старательно выполнять свои обязанности.
В исследовании автор убедительно показал, что отсталый характер форм и методов реализации тех или иных, даже прогрессивных, мер приводил часто к негативным результатам. Так, знакомство с русскими формами (методами) земледелия привело к обезземеливанию скотоводов, перераспределению земельных угодий не в пользу коренного населения, принципы свободы веротерпимости превратились в свою противоположность. В целом, книга Л.М. Дамешека - удачный опыт освещения правительственной и церковной политики в отношении коренных народов Сибири.

Проблемам русского православного миссионерства в Сибири в конце XIX - начале XX в. посвятила одну из своих статей С.Г. Глубокая [5, с. 123-126]. Она одна из первых связала проблему миссионерства с переселенческим движением. С.Г. Глубокая показывает, что международная обстановка рубежа веков способствовала актуализации проблем православного просвещения. В это время наблюдается новая волна активизации католического и особенно протестантского миссионерства, которая поднялась и нарастала на новом этапе колониальной экспансии Запада в Азию. Общество осознает миссионерство как проблему. Предметами отвлечённых дискуссий становится деятельность миссий: политическая служба государству, экономическая, социальная и культурная области работы. Звучали заявления о том, что долг православия - вести борьбу не только с чужой верой, но и с другой национальностью, что христианизация язычников - не цель, а всего лишь средство в деле приобщения народов к европейской цивилизации.

Касаясь результатов христианизации аборигенов, автор говорит о «двоеверии», в котором христианство и язычество затейливо переплетались как вера наречённая (христианство) и вера действующая (язычество). Выведенные из язычества аборигены не всегда приходили к христианству. Вместо того чтобы привести аборигенов к свету христианства, веропроповедники часто ломали их мировоззрение, лишая внутренний мир инородцев исконной гармонии. Навязчивость новой веры часто рождала неприятие православия. Поэтому, как замечает автор, новое понимание идеала миссионерства начинает сводиться к тому, чтобы «не нарекать, а насаждать». Отсюда и вытекает основная задача миссионерства: прежде, чем крестить, коренное население следовало просвещать. На фоне этих задач качественные, а не численные итоги обращения языческого населения Сибири в христианство считались наиболее желательными.

М.П. Черная [25, с. 115-124] также связывает процесс христианизации аборигенов Сибири с колонизацией этого региона. Она рассматривает этот процесс на основании комплексного анализа опубликованных исторических, этнографических и археологических данных. Автор анализирует пути проникновения идей православия в местную этнокультурную среду - через государственно-церковные органы и путём распространения вместе с русскими переселенцами и русской культуры. Убедительно доказывая, что анализ христианизации должен быть комплексным, исследователь анализирует методы, с помощью которых православие внедрялось в автохтонную среду. Однако определяющим в оценке христианизации Сибири является степень её результативности, т.е. то, насколько глубоким было влияние православия на религиозное и обыденное сознание в местной социально-культурной среде, причём не только аборигенной, но и русской.
Рассматривая, как отражалось влияние христианства в такой консервативной части традиционной культуры, как погребальный обряд, который наиболее жёстко связан с мировоззрением, автор полемизирует с установившейся точкой зрения ряда исследователей, что фиксация на памятниках XIX в. новых особенностей - грунтовый характер захоронений, углубление могильной ямы, появление гробов, ориентация погребённого головой на запад, наличие нательных крестов, икон, свечей, отсутствие сопроводительного инвентаря в отдельных могилах - свидетельствует о христианизации коренного населения. Не оспаривая права на подобную точку зрения, автор отмечает недостаточную разработанность аргументации и прямолинейность интерпретации перечисленных нововведений. Нельзя однозначно толковать их смысл как предмет православного культа, возможны иные варианты объяснения. Эти же элементы обнаружены в дохристианских и нехристианских погребениях и могли нести разную смысловую направленность. Поэтому появление новых элементов в обряде захоронения под воздействием русских традиций не означало изменение в мировоззрении аборигенов. Автор статьи приводит убедительные аргументы, которые доказывают, что у аборигенов шёл процесс приспособления традиционного сознания к новым историческим реалиям, переработка чужой веры через переосмысление христианских канонов и приведения их в соответствие с языческим мировоззрением. Было сформировано двоеверие с очевидным доминированием языческих представлений.

М. Черная останавливается на религиозности русского православного населения Сибири и доказывает, что русские сибиряки - самые массовые носители православия - в силу специфики своего религиозного сознания не оказали решающего воздействия на внедрение христианских идей в местную этнокультурную среду.

Зверева К.Е. анализирует состояние сельских начальных школ Сибири в конце XIX - начале XX в., в том числе церковно-приходских, что особенно важно для раскрытия нашей темы, так как в переселенческих посёлках функционировали школы преимущественно духовного ведомства. Основной задачей таких школ, по мнению административных и церковных органов, было насаждение ортодоксального православия и преданности самодержавию. К.Е. Зверева на богатом архивном материале убедительно доказывает, что такие школы, плохо оснащённые учебными пособиями и мебелью, без квалифицированных учителей, не могли удовлетворить растущие потребности сельского населения в знаниях.

В последние годы появились работы, касающиеся религиозной стороны жизни сибирского крестьянства. В отличие от проблем миссионерской деятельности церкви, историография не уделяла много внимания проблемам взаимоотношения народа и церкви, месту христианства в быту и в сознании людей того времени. Тем больший интерес представляют статьи Л.В. Островской [16] и Н.Н. Покровского [17, с. 119-131] относительно характера религиозности сибирских крестьян. Автор анализирует записи крестьянских календарей, сделанные их современниками. Л.В. Островская показывает роль православных святых в жизни крестьянина, отмечает их отношение к иконе, молитве, богу. Исследователь не ставит своей целью сравнить религиозность сибирских крестьян-старожилов и переселенцев. Она делает вывод о вере сибирских крестьян в целом: обыденное религиозное сознание русских сибиряков отличалось от ортодоксального христианского вероучения и представляло собой народный вариант православия, в значительной мере сохранивший языческую основу.

Академик РАН Н.Н. Покровский, анализируя народный вариант православия, подчёркивает отличия крестьянской мысли от официально-церковной. М.М. Громыко, исследуя русскую деревню XVIII - XIX вв., используя солидную базу - фонды 16 архивов и публикации современников, тоже пишет о религиозности крестьян. Как бы полемизируя с вышеизложенной точкой зрения на этот вопрос, она говорит о глубокой религиозности русского крестьянина, в том числе сибирского. Автор не исследует различные категории крестьян, проживающих в разных регионах страны, а берёт всё общее, что характеризует крестьянство в целом. М.М. Громыко опровергает утверждение о том, что неграмотные крестьяне не знали православия. Его основы они постигали на проповедях в церквях, дома у многих было Евангелие.
Исследователь, однако, признает, что крестьяне «не были богословски образованными людьми... отклонялись порой от канонов по неосведомлённости», однако «домашняя молитва, как и посещение церкви, органично входила в их духовно- нравственную жизнь» [7, с. 114]. Автор делает вывод, что религиозность крестьян была очень цельной, слитной с их образом жизни.

Определённый интерес в связи с изучаемой темой представляют исследования сибирских сектантов рядом авторов [1]. Однако исследования эти касались изучения сибирских сект в советское время в связи с атеистической деятельностью. Авторы исследуют причины появления сект в крае, указывают на их особый рост в период переселений конца XIX - начала XX века. Точной численности сектантов в досоветское время по губерниям авторы, из-за отсутствия точных источников, не представляют. Не изученной является и борьба православной церкви с ересями на вновь заселённых землях Сибири, отношение русских крестьян к этому явлению.

С атеистических позиций рассматривает деятельность церкви в Восточной Сибири в период первой российской революции В.И. Косых. Интересный материал содержит раздел диссертации, раскрывающий уровень образованности Сибирского духовенства, его материальное положение. Интересны выводы исследователя о цер- ковно-приходских школах, составе их учащихся, уровне преподавания в них [10].
Новосибирские исследователи Е.И. Соловьёва и Д.В. Константинов [22] одними из первых подняли проблему церковного строительства в Сибири рубежа XIX и XX веков. Её они рассматривали как часть проблемы культурной колонизации Сибири. Ранее культурная колонизация не признавалась составной частью государственной переселенческой политики, поэтому оставались в тени вопросы церковно- школьного строительства, деятельность общественных фондов, занимавшихся им. Авторы исследовали деятельность фонда им. Императора Александра III в связи с ростом переселенческого движения, показали вклад фонда в церковное строительство конца XIX - начала XX века. В научный оборот введены документы и материалы из истории фонда. Все церкви на переселенческих участках до 1905 г. строились только на средства фонда - такова его роль. В исследовании показана исключительная роль А.Н. Куломзина в деле культурной помощи переселенцам, который был основателем фонда и сумел привлечь внимание общественности к его нуждам. Правительство вынуждено было откликнуться на его почин и поддерживать фонд материально. О церковном строительстве после 1905 г. упоминаний в историографии нет.

Таким образом, применительно к периоду рубежа XIX и XX вв. деятельность Русской православной церкви по культурному освоению Сибири рассмотрена недостаточно. Частично охарактеризованы проблемы, связанные с миссионерской деятельностью среди аборигенов Сибири, борьба с протестантскими сектами. Однако роль христианизации в русской колонизации в полной мере не исследована. Не подвергались специальному изучению вопросы церковного строительства в переселенческих посёлках Сибири, состояние религиозности сибирских крестьян-новосёлов. Историки лишь в самых общих чертах наметили проблемы, решаемые православным миссионерством, показали задачи пропаганды русской культуры на осваиваемых территориях и особенности её восприятия обращаемыми в христианство.

Список литературы

1. Балалаев ИМ. История религиозного сектантства на Дальнем Востоке СССР (1859-1936). Автореферат докторской диссертации. М., 1971; Путинцев Ф. Современное сектантство // Критика религиозного сектантства. М.,1974. С. 56-67; Костенко Н.А. Пути преодоления идеологии протестантских сект // Вопросы истории социально-экономической и культурной жизни Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 1968. 148 е.; Долотов А. Церковь и сектантство в Сибири. Новосибирск, 1930. 146 с.
2. Бородкин Л.И. Максимов С.В. Крестьянские миграции в России / СССР в первой четверти XX века (макроанализ структуры миграционных процессов) // Отечественная история. 1993. № 5. С. 124-136; Горюшкин Л.М. Досоветская историография переселенческого движения в Сибири в период капитализма // Исторические записки. М., 1985. Т. 112. С. 215-254; Горюшкин Л.М. Переселенческое движение в Сибирь в эпоху капитализма: основные итоги и задачи исследования // Историография и источники изучения исторического опыта освоения Сибири: тез. докл. и сообщений Всесоюзн. научн. конф. (15-17 ноября 1988 г.). Вып. 1. Новосибирск, 1988. С. 163-165; Горюшкин Л.М. Методологические аспекты исследования переселенческого движения во второй половине XIX - начале XX вв. // Исторический опыт социально-демографического развития Сибири. Новосибирск, 1989. С. 90-93; Горюшкин Л.М. Переселенческое движение и народонаселение Сибири во второй половине XIX - начале XX вв. Докл. на международный конф. историков «Сравнительное изучение экономического развития России и Японии» (Токио, 1923 октября 1989 г.). Новосибирск, препринт (на русск. и англ. языках), 1990. 51 е.; Горюшкин Л.М. Сибирское крестьянство на рубеже двух веков. Конец XIX - начало XX в. Новосибирск, 1967; Горюшкин Л.М., Кучер В.В., Ноздрин Г.А. и др. Крестьянское движение в Сибири. 1861-1907 гг.: Хроника и историография. Новосибирск: Наука, Сиб. Отделение, 1985; Горюшкин Л.М., Ноздрин Г.А., Сагайдачный, А.Н. Крестьянское движение в Сибири. 1907-1914 гг.: Хроника и историография. Новосибирск: Наука, Сиб. Отделение, 1986; Горюшкин Л.М., Ноздрин Г.А., Сагайдачный, А.Н. Крестьянское движение в Сибири. 1914-1917 гг.: Хроника и историография. Новосибирск: Наука, Сиб. Отделение, 1987; Якименко НА. Массовое заселение Сибири и Дальнего Востока в освещении отечественной дворянско- буржуазной историографии (1861-1917) // История и историки. М., 1985. С. 66-87; Гущин Н.Я. Крестьянские переселения в Сибирь в 20-е годы: преемственность и новые тенденции // Социально-политические проблемы истории Сибири. Бахрушинские чтения 1994. Межвузовский сборник научных трудов. Новосибирск, 1994. С. 54-60; Осипов Ю.Н. Колонизационно-переселенческая политика царизма на Дальнем Востоке в эпоху капитализма. Историография проблемы // Проблемы истории Дальнего Востока СССР (XVII -XX вв.) в отечественной литературе. Владивосток, 1986. С. 172 -181; Скляров Л.Ф. Переселение и землеустройство в Сибири в годы Столыпинской аграрной реформы. Л.: ЛГУ, 1962; Томилова Н.К Основные районы выселения переселенцев на Алтай в 60-70 гг. Х1Х в. // Вопросы истории Сибири. Вып. 4. Томск, 1969. С. 118; Якименко НА. Советская историография переселения крестьян в Сибирь и на Дальний Восток (1861-1917 гг.) // История СССР. 1980. № 5. С. 91 -104.
3. Гагарин Ю.В. История религии и атеизма народа Коми. М., 1978.
4. Галузо П.Г. Туркестан - колония. Очерк истории Туркестана от завоевания русскими до революции 1917 г. Вып. 1. Изд-во Коммунистического университета трудящихся Востока им. И.В. Сталина. М., 1929.
5. Глубокая С.Г. Идеалы, задачи, проблемы русского православного миссионерства в конце Х1Х - начале XX вв. // Духовная и светская культура как фактор социального развития региона. Тезисы докладов и сообщений межрегиональной научно-практической конференции. Кемерово, 1996.
6. Горюшкин Л.М. Переселенческое движение и сельское хозяйство Сибири во второй половине XIX - начале XX вв. Новосибирск, препринт, 1989.
7. Громыко М.М. Мир русской деревни. М., 1991.
8. Дамешек Л.М. Внутренняя политика царизма и народы Сибири (XIX - нач. XX в.). Иркутское издательство: Иркутский университет, 1986. 165 с.
9. Зверева КЕ. Просвещение крестьянства в Сибири в конце XIX - начале XX вв. Дисс. канд. историч. наук. Новосибирск, 1988.
10. Косых В.И. Православная церковь Восточной Сибири в годы первой российской революции. Автореферат дисс. канд. истор. наук. Новосибирск, 1989. 22 с.
11. Краткий исторический очерк Алтайского округа (1747-1897). СПб, 1897.
12. Крестьянство Сибири в эпоху капитализма. Новосибирск, 1983.
13. Миненко НА. Северо-Западная Сибирь в XVIII - первой половине XIX в. Новосибирск, 1975.
14. Никольский Н.М. История русской церкви. Рязань, 1930.
15. Огрызко Н.И. Христианизация народов Тобольского Севера в XVIII в. Л., 1947.
16. Островская Л.В. Христианство в понимании русских крестьян пореформенной Сибири (народный вариант православия) // Общественный быт и культура русского населения Сибири (XVIII - начало XX в.). Новосибирск, 1983; Островская Л.В. Некоторые замечания о характере крестьянской религиозности (на материале пореформенной Сибири) // Крестьянство Сибири XVIII - начало XX в. Классовая борьба, общественное сознание и культура. Новосибирск, 1975; Островская Л.В. Прошения в консисторию и Синод как источник для изучения социальной психологии крестьянства пореформенной Сибири // Источники по культуре и классовой борьбе феодального периода (Археография и источниковедение Сибири). Новосибирск, 1982.
17. Покровский Н.Н. Материалы из истории магических верований сибиряков XVII - XVIII вв. // Из истории семьи и быта сибирского крестьянства XVII - начала XX вв. Новосибирск: Наука, Сибирское отделение, 1975.
18. Потапов Л.П. Очерки по истории алтайцев. М.-Л., 1953.
19. Религия и церковь в Сибири. Сборник научных статей и материалов. Тюмень, 1993.
20. Сахаров А.Н. К изучению истории русской церкви (в связи с выходом книги «Церковь в истории России (1Х век - 1917 г.). Критические очерки». М.: Издательство «Наука», 1967) // Вопросы истории. 1968. № 6. С. 167.
21. Сибирская Советская энциклопедия. Т. 3. Западно-Сибирское отделение ОГИЗ. Новосибирск, 1934.
22. Соловьёва Е.И., Константинов Д.В. Деятельность фонда имени императора Александра III в церковно-школьном строительстве Сибири // Культурный потенциал Сибири в досоветский период. Новосибирск, 1992.
23. Тысячелетие введения христианства на Руси. (988-1988). Юнеско. Институт славяноведения и балканистики Российской академии наук. 1993. 240 с.
24. Христианство в истории и культуре России. К 1000-летию принятия христианства. Сб. научн. трудов. Под ред. Л.М. Горюшкина. Новосибирск, 1991. 128 с.
25. Черная М.П. Роль христианизации в русской колонизации (XVII - XIX вв.) // Американский и Сибирский фронтир. Материалы международной научной конференции «Американский и Сибирский фронтир.». Томск, 1997.
26. Швецов С.П. Горный Алтай и его население. Т. 1. Вып. 1. Барнаул, 1900; Т. 3. Вып. 3. Барнаул, 1902.
27. Шибаева Ю.А. Влияние христианизации на религиозные верования хакасов // Христианство и ламаизм у коренного населения Сибири. Л., 1979.
 

Социогуманитарный вестник Кемеровского института (филиала) РГТЭУ № 1(14). 2015