Федор Григорьев. Подвиг "Вычеркнутой армии" и наша память. Кто начал битву за Москву?

Новосибирск был крупнейшим призывным пунктом страны, здесь находился штаб Сибирского военного округа, на который легла основная тяжесть призыва 1941 года (в Среднеазиатском, Забайкальском и Дальневосточном округах мобилизацию было решено не проводить). Штаб 24-й армии располагался в г. Новосибирске на Красном проспекте в доме № 53. Именно эти дивизии уже через два месяца, 8 сентября 1941 года, под городом Ельней (Смоленская область) дадут сражение немцам, впервые вынудив непобедимого доселе противника отступить с огромными потерями.

Это был тот момент, когда СССР уже потерял Белоруссию, Прибалтику и большую часть Украины. Деморализованные части РККА отступали и казалось, не было силы, способной остановить стальную армаду Вермахта. Вот почему мир ликовал, когда план Жукова показал, что такая сила есть! Потери немцев составили 47 тысяч солдат, и это было их первое поражение во Второй мировой войне! Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин, чтобы достойно наградить новых «чудо-богатырей», в спешном порядке возродил в армии гвардейское звание.

Командующий 24-й армией, Герой Советского Союза, генерал-майор Константин Иванович Ракутин

Скульптурный бюст генерала К.И. Ракутина, установленный в мемориальном сквере г. Ельни (Источник: Ржевцев Ю. Герой Советского Союза (посмертно)

Между тем, на марше против триумфаторов уже двигалась лавина вражеских соединений. Немцы претворяли в жизнь небывалую по масштабу операцию «Тайфун», которая должна была завершиться 12 октября 1941 года взятием Москвы. Эту дату Гитлер назвал японскому послу, когда обещал овладеть «русской столицей». Трагедия 24-й армии состояла в том, что она оказалась в числе тех соединений, которые из-за грубых ошибок высшего командования, оказались в окружении противника.

Это была самая крупная военная катастрофа за всю историю России. Многие историки считают, что в ситуации, когда командующий войсками Западного фронта И. Конев и командующий войсками Резервного фронта С. Буденный боялись возразить Верховному Главнокомандующему, управление огромной войсковой группировкой было парализовано. Немцы прекрасно использовали внутренние проблемы противника, деловито отсоединяя друг от друга противостоящие им части РККА. В образовавшихся «котлах» оказалось в общей сложности 8 советских армий — около одного миллиона солдат. Западный фронт перестал существовать. Путь на Москву был открыт.

Иосиф Сталин, кажется, осознал ситуацию только 10 октября 1941 года. В тот день он вызвал Г. Жукова, и автор ельнинской виктории получил от Верховного Главнокомандующего карт-бланш. Правда, уже было поздно. 14 октября немцы захватили Тверь (тогда - Калинин), которая находится всего в 170 километрах от Москвы. Все поняли - это конец. Тверь не случайно во все времена называли «Дверь». «Дверь» в Москву. Буквально на следующий день Государственный Комитет обороны начал подготовку к сдаче города. Официальная историография может рассказывать, что угодно, но факт остается фактом: 15 октября 1941 года было принято постановление «Об эвакуации столицы СССР г. Москвы». 16 октября рабочие московских предприятий получили расчёт, а руководство партии и правительства в спешном порядке покидало город. «В кабинетах аппарата ЦК царил полный хаос. Многие замки столов и сами столы взломаны, разбросаны бланки и всевозможная переписка, в том числе и секретная, директивы ЦК ВКП(б) и другие документы. Вынесенный совершенно секретный материал в котельную для сжигания оставлен кучами, не сожжён. В кабинете тов. Жданова обнаружены пять совершенно секретных пакетов...» (из доклада заместителя начальника 1-го отдела НКВД Д.Н. Шадрина). В городе царил хаос и паника. Толпа разъяренных москвичей перекрыла Горьковское шоссе, пытаясь задержать крыс, бегущих с корабля. Так был остановлен эскорт члена Политбюро ЦК ВКП(б) А.А. Андреева и некоторых других высокопоставленных начальников, но главные руководители страны, такие как Калинин, Вознесенский, Ворошилов, уже были далеко. Картину агонии Москвы довершал нескончаемый поток колхозного скота, который двигался вдоль Большого театра.

Москву никто защищать не собирался, иначе бы давно город был бы переведен на осадное положение. И тем не менее, всем известно, что потом началась битва за Москву. Кто и когда ее начал? Историки на это счет располагают большим количеством версий, среди которых нет той, что опирается на дневник командующего группой армий "Центр", которого звали Федор фон Бок (нем. Fedor von Bock).

Репутацию блестящего полководца этот наследник старинного остзейского рода снискал тем, что положил к ногам фюрера почти всю Европу. Фон Бок был лучшим мастером маневренной войны своего времени – это, благодаря ему, весь Западный фронт РККА оказался расфасован по «котлам», ликвидация которых была делом времени.

Москва находилась в каталептическом оцепенении, и генерал-фельдмаршал буднично готовил операцию по вскрытию ее обороны. Нужно было подтянуть необходимые силы, поэтому вторжение планировалось на ближайшие дни, когда к осаждающим присоединится 4-я танковая группа Вермахта. Ее командир генерал-полковник Эрих Гепнер 12 октября отчитался перед фон Боком о выполнении задания: самый крупный «котел» под Вязьмой, куда попало сразу четыре русские армии, был ликвидирован. Теперь дивизиям Гепнера ничто не мешало двинуться к Москве.

Правда, перед маршем необходимо было передислоцировать части, перепутавшиеся во время зачистки Вяземского котла. Гепнер сообщил об этом фон Боку, и воцарилась напряженная пауза. Столица СССР ждала штурма, а фон Бок ждал Гепнера. Напряжение росло изо дня в день, потому что 4-я танковая группа задерживалась. В дневнике генерал-фельдмаршала стали появляться нетерпеливые пометки, пока не наступило 18 октября – день, который взорвал тишину. Фон Боку донесли, что в секторе 4-й танковой группы идет бой! Да не просто бой, а «наиболее упорное сопротивление противника» по всему расположению группы армий «Центр»!

Писатель Лев Лопуховский опубликовал данные, согласно которым 12 октября 1941 года, то есть в тот самый день, когда фон Бок читал победную реляцию от Гепнера, одна из окруженных армий прорвала окружение. Надо полагать, Гепнер решил не портить впечатление от своего победного рапорта, раз не стал докладывать главнокомандующему о ЧП. Возможно, он решил скрыть огрех в своей работе - ликвидировать прорыв «в рабочем порядке» без лишнего шума. Имея в распоряжении около полутысячи танков, командир 4-й «panzergruppe» вполне мог рассчитывать на быстрый результат, после которого можно было направиться на Москву. Победителей не судят! А, может быть, имела место другая история. Ведь вырвавшиеся на свободу части относились к 24-й армии – той самой, которая под Ельней опрокинула не кого-нибудь, а его, Гепнера! А генерал-полковник слыл одним из самых жестоких военачальников, который требовал от солдат тотального уничтожения противника, поэтому его желание воспользоваться ситуацией, чтобы насладиться местью, было бы не удивительным.

Откуда Гепнеру было знать, что его поражение не было случайным? Это потом все узнают, что сибиряки сильно отличаются от обычных бойцов РККА. Это потом маршал Конев напишет в своих воспоминаниях, что понятие «сибирские дивизии» было во время Великой Отечественной войны именем нарицательным – так называли наиболее боеспособные части. А пока Гепнер видел перед собой лишь разрозненные и деморализованные части противника, которые месяц назад случайно выиграли у него сражение. Требовалось только одним ударом прихлопнуть беглецов, чтобы потом с чистой совестью отправиться на Москву.

Командир вяземского поискового отряда «Долг» Александр Пронин, который в 2010 году вел раскопки в тех местах (возле деревни Панфилово), рассказывал, что им были найдены полнопрофильные окопы, полные останков солдат РККА. Все они были с оружием в руках и в полной боевой выкладке. Иными словами, эти воины не выглядели как беглецы, отбивающиеся от своих преследователей – бой вели хорошо экипированные бойцы на хорошо подготовленной позиции. Причем, действовали они настолько хладнокровно, что не покинули окоп даже в самый критический момент, хотя кругом лес.

До сих пор неизвестно, кто так талантливо организовал оборону, что немецкая «панцирная» группировка намертво увязла в 230 километрах от Москвы! Ясно только одно - это был грамотный и авторитетный офицер, который после гибели командарма (командир 24-й армии Константин Ракутин погиб еще при первых попытках прорвать окружение) собрал все боеспособные соединения в один кулак и восемь суток не выпускал стального зверя из своих объятий.

Военный комиссар 544-го гвардейского артиллерийского полка «РВГК СибВО» (Резерва Верховного Главнокомандования Сибирского военного округа; полк находился в подчинении 24-й армии), старший батальонный комиссар Анатолий Анисимович Василенко, пропавший без вести в 1941 г. 

Заминка в действиях противника дала время руководству СССР прийти в себя. Сталин даже испытал прилив мужества, раз решился на драку. 19 октября он объявил об отмене своего переезда в Самару, а Государственный Комитет обороны в тот же день специальным постановлением перевел столицу нашей Родины на осадное положение. Далее события замелькали как в калейдоскопе. Фон Бок, понимая, что теряет инициативу, решился на отчаянный шаг. Он начал штурм Москвы через Торжок, пытаясь обойтись теми силами, которые были в его распоряжении. Поздно! Русло истории уже повернулось - вдохновленные решением Сталина защитники Москвы бросились отбивать Тверь (Калинин), и фон Бок, скрепя сердце, был вынужден вернуть с марша штурмовые колонны. В его дневнике 20 октября 1941 года появилась запись: «3-й танковой группе пришлось отозвать свои части, посланные в направлении Торжка, и задействовать их в боях с противником, который со всех сторон атакует Калинин».

Знал бы фон Бок, чем обернется это решение! Через три дня (24 октября 1941 года) все моторизированные соединения группы армий "Центр" утонут в грязи, потому что с неба на пришельцев обрушатся проливные дожди. Глядя на потоки воды за окном, фон Бок продиктует директиву о приостановке наступления. Следующую попытку взять Москву немцы предпримут лишь 15 ноября 1941 года. К этому времени Ставка успеет заново выстроить Западный фронт, поэтому новый натиск окажется безрезультатным. Командование немцев окажется перед безрадостной перспективой зимней компании, которую Германия проиграет, а за ней и всю войну.

И все это произошло благодаря армии, которая в кризисной ситуации стала действовать не «как все». В то время как остальные соединения РККА вместе со своими командармами брели к лагерям временного содержания, воины сибирской 24-й армии прорывали блокаду, а потом не «рассыпались розно», а передислоцировавшись, хладнокровно обернулись лицом к неприятелю. Нестандартное поведение сибиряков выбило события из той колеи, по которой они катились. Возникла новая ситуация, которая стала неожиданностью не только для фон Бока, но и для Сталина.

Лично я думаю, что Верховный уловил в грозовой атмосфере октября 1941 года нечто новое, чего еще не было. Словно концентрические круги, расходящиеся от пульсирующей кровью точки под Вязьмой, это новое заражало все кругом яростью и ожесточением, вызывая к жизни события, которые до этого не могли иметь место, но которые теперь происходили, все сильнее и сильнее замедляя железный «натиск на Восток». Гремящая и лязгающая машина группы армий «Центр» замерла в тот момент, когда воины 24-й «сватов напоили, а сами полегли за землю Русскую». В тот момент история Третьего Рейха начала свой обратный отсчет.

Почему мы ничего не знали о подвиге 24-й армии? Потому что советские военные историки дисциплинированно прослеживали ее боевой путь до 10 октября 1941 года, когда полевое управление всех армий, попавших в окружение, в том числе в Вяземский котел, было официально расформировано. Приказ отдал никто иной, как Георгий Жуков, легендарный «маршал победы». И это произошло в тот самый день, когда Сталин назначил его на место Буденного, предоставив самые широкие полномочия для обороны Москвы. Таким образом, свой подвиг сибиряки совершали, будучи списанными с довольствия. Не потому ли вяземская катастрофа во всех учебниках описывалась как сдача в плен четырех армий, хотя фактически сдались только три? И пока были живы Конев и Жуков, непосредственные участники событий, никто и не смел ворошить прошлое. Не было даже точно установлено, какие дивизии были в составе 24-й, когда она оказалась в «котле». По одной версии это были 5-я Алтайская Гвардейская (бывшая 107-я), 91-я (место формирования неизвестно), Хинганская 119-я (она же 17-я Гвардейская), Новосибирская 133-я (она же 18-я Гвардейская), Томская 166-я и Омская 178-я. По другой - Хакасская 309-я, Воронежская 19-я, Ставропольская 103-я, Туркестанская 106-я и две дивизии московского ополчения: 6-я и 9-я.

Очевидно, теперь настало время воздать должное тем, кто в одиночку, без санкции сверху, начал битву за Москву. Необходимы исследования, в том числе раскопки в лесах южнее Вязьмы, чтобы восстановить всю картину последнего сражения 24-й армии. В Новосибирске должен быть организован музей первого формирования, чтобы каждый мог видеть путь камня, вызывающего лавину. Чтобы каждый мог наполнить свое сердце уроком верности воинскому долгу, который дала нам всем Новосибирская армия.

Прим. А.И. Оборкина. На 1 октября 1941 года в состав 24-й армии Резервного фронта входили: 19-я, 103-я, 106-я, 139-я, 170-я, 309-я стрелковые дивизии (Источник: Оборона советских войск под Вязьмой. // Сайт «История войны 1941 – 1945 годов». - Режим доступа: http://hwar1941.narod.ru/viz.htm ).

На снимках: Командующий 24-й армией, Герой Советского Союза, генерал-майор Константин Иванович Ракутин; Скульптурный бюст генерала К.И. Ракутина, установленный в мемориальном сквере г. Ельни (Источник: Ржевцев Ю. Герой Советского Союза (посмертно) генерал-майор К.И. Ракутин. // Героико-патриотический форум России. – Режим доступа: http://voenspez.ru/index.php?topic=4145.0); Военный комиссар 544-го гвардейского артиллерийского полка «РВГК СибВО» (Резерва Верховного Главнокомандования Сибирского военного округа; полк находился в подчинении 24-й армии), старший батальонный комиссар Анатолий Анисимович Василенко, пропавший без вести в 1941 г. (Источники: Личный архив Светланы Анатольевны Василенко; Справка Центрального архива Министерства обороны СССР № 6/137723 от 13.10.1983 г.).