Константин Голодяев. О павших в начальный период Гражданской войны

Гражданская война, формально начавшаяся 100 лет назад, не имеет чётких границ. Феликс Разумовский видит её начало в массовых аграрных беспорядках 1902 года, в бунинских предсказаниях разлома русского мира «между мужиком и барином, между «белой» и «черной» костью, между деревней и усадьбой» [1]. Более предметно подошёл к термину Владимир Ленин. В 1914 году в своей статье «О поражении своего пра­вительства в империалистской войне» он провозгласил лозунг «Превратим войну империалистическую в войну гражданскую» [2]. Уже в конце февраля 1917 года в Петрограде начались расправы с офицерами и жандармами. Далее столкновения только ширились. В частности, в Сибири в ноябре 1917 года произошёл юн­керский мятеж в Омске, а в декабре в Иркутске.

Многие склонны относить начало уже полномас­штабной Гражданской войны к инциденту между чехо-словаками и венграми, а затем и красногвардейцами в Челябинске 14-17 мая 1918 года. После авантюристских приказов военного наркома Льва Троцкого о полном разоружении чехо-словацкого корпуса и его расформировании, боеспособный 40-тысячный корпус начал налаживать связи с антибольшевистским подпольем на местах. Главная задача - «военным порядком» пробить себе путь на восток, для ухода через океан. Для этого необходимо было очистить Транссибирскую магист­раль от большевиков, противодействующих движению эшелонов. Цели сторон совпали.

Днём 25 мая был командир седьмого Татранского полка чехо-словацкого корпуса Радола (Рудольф) Гайда, только что вернувшийся с Челябинского контрреволюционного совещания и назначенный командующим сибирской группировкой войск корпуса, отправил телеграмму из Ново-Николаевска в Мариинск. Там, на запасных путях стояли два эшелона корпуса: две роты седьмого полка под командованием капитана Эдуарда Кадлеца (440 чел.) и 2-я артиллерийская бригада капитана Виктора Воронова (490 человек, без орудий). В телеграмме Кадлецу был приказ «передать комиссару депешу», фактически озна­чающий «занять город». В полночь пришёл ответ «письмо отдано» - Мариинск был взят, картинно и просто.

В районе Ново-Николаевска стояли два эшелона 2-ой чехо-словацкой стрел­ковой дивизии. Соотноше­ние сил накануне восстания было следующим. Со сто­роны подполья: 134 военно­служащих бывшего 41-го Сибирского стрелкового пол­ков (почти без оружия) и 1478 чехо-словаков с 1 винтов­кой на 2,5 бойца [3]; со стороны власти: 200 красногвардейцев, 410 интернационалистов (бывшие во­еннопленные мадьяры и немцы) батальона имени К. Маркса с пулемётной командой [4]. По данным других исследователей на стороне красных было до 1200 бойцов.

В ночь с 25 на 26 мая 1918 года в городе состоялось совещание подпольного антибольшевистского центра. Оно прошло на Дворцовой улице (ныне Революции). Здесь, в гостинице «Метрополитэн», проживала Мария Александровна Гришина - супруга руководи­теля подпольного белого движения в Сибири Алексея Николаевича Гришина (Алмазова). Сам военачальник был в губернском Томске. В совещании принимали уча­стие Радола Гайда, руководители офицерского под­полья капитан Вячеслав Дмитриевич Травин и поручик В.Л. Лукин, представители ново-николаевских эссеров: член правления «Закупсбыта» Нил Валерьяно­вич Фомин и член Западно-Сибирского комиссариата Временного Сибирского правительства Михаил Яков­левич Линдберг. Были установлены время вооружён­ного выступления, сигнал к нему - красная сигнальная ракета и опознавательные знаки для восставших - бело-зеленые сибирские повязки на рукавах.

В час ночи восставшие захватили вокзал (железно­дорожной мост через Обь чехо-словаками уже контро­лировался), общественный «торговый корпус», телефон, телеграф, а потом Дом революции (здание бывшего Делового собрания, ныне театр «Красный факел»), где в это время шло пленарное заседание Со­вета депутатов по вопросу производительности труда. Есть несколько версий содержания этого заседания (совещались, пили), но результат остаётся тем же.

Несмотря на предупреж­дение от железнодорожных рабочих о подозрительных передвижениях, на охрану и наличие в здании четырёх пулеметов, сработал эле­мент внезапности. Помимо чехо-словаков в штурме принимали участие военно­служащие бывшего 41-го Сибирского стрелкового полка во главе с его коман­диром полковником Алек­сандром Львовичем Ясныгиным. После атаки ручными бомбами (гранатами) и небольшой перестрелки, в результате которой было убито несколько человек, все члены Совдепа были арестованы и препровождены в арестный дом на улице Барнаульской (ныне Щетинкина, 62).

В тоже время ещё один бой проходил в военном го­родке, где размещалась красная гвардия и интернацио­нальный батальон под командованием Семёна (Самуила) Гершевича. Через пару часов сопротивление интернационалистов было подавлено (7 погибших среди мадьяр и 2 у чехо-словаков [5], но самому Гершевичу с десятком красногвардейцев удалось отступить из города к югу.

В эту же ночь (25 мая в 23 часа Москвы) Л. Троцкий телеграфирует ещё один категорический приказ «про­учить неповинующихся»: «Каждый чехо-словак, кото­рый будет найден вооруженным на линии железной дороги, должен быть расстрелян на месте; каждый эше­лон.» [6]. Но поздно, к раннему утру Советская власть пала и в Ново-Николаевске. Позднее, день 26 мая был официально утверждён Временным Сибирским прави­тельством как День освобождения Сибири.

Чехи на власть не претендовали и уполномочен­ными Временного Сибирского правительства в городе стали известные эссеры М.Я. Линдберг, А.В. Сазонов и Е.Н. Пославский. Арестованные большевики (около 300 человек) были собраны в зале городского корпуса, а потом распущены по домам. Началось добровольное формирование белой армии, записалось около 150 че­ловек, и к вечеру 26 мая её бойцы заменили временных чехо-словаков в городских караулах [7].

Также в ночь на 26 мая 1-м батальоном 6-го Ганацкого полка под командованием штабс-капитана Фран­тишека Чеговского без сопротивления была занята станция и посёлок Чулымск. Пустив впереди совер­шенно необычный для данных мест разведывательный бронепоезд из паровоза с двумя пустыми платформами, вторым эшелоном батальон выдвинулся на Барабинск.

По пока неподтверждённым данным, здесь войска всё-таки встретили сопротивление. Вышедшие на­встречу красногвардейцы под командованием Василия Макарова весь день 26 мая удерживали мост через р. Каргат, но вечером вынуждены были отойти. Вечером следующего дня после непродолжительного боя Чеговский вошёл в Барабинск. Высланный для отпора отряд красной армии, вернулся обратно, при этом «наполо­вину разбежался».

Хронику тех событий даёт томская газета «Си­бирская жизнь». «В гор. Барабинск, 27 мая. Около 6 часов вечера при закрытом семафоре к станции подо­шёл поезд, впереди кото­рого находилась американская железная платформа с пулемётами. На ходу выскочили чехо-словаки, окружили депо и мастерские, заняли два зда­ния совдепа и арестовали некоторых членов совета и штаба красной армии. Горожане высыпали на улицу, выражая сочувствие чехо-словакам. 28 было собрание горожан столь многолюдное, что пришлось открыть митинг на улице» [8].

В тот же день Каинску «был предъявлен чехо-словацкий ультиматум о сдаче оружия. Каинский совет условий ультиматума не принял, и даже выслал в Барабинск по железнодорожной ветке отряд из 30 красногвардейцев. «Ночь была темная, и моросил дождик. Не доезжая вер­сты три до Барабинска, с полпути стоял [кто-то] с фона­рем, вроде путевого сторожа. Послышался голос: «Стой, не ездий! Руки вверх!» Пулеметная команда пустила пу­лемет. С фонарем упал, посыпались залпы ружейные. Что оказалось, засада чехов. Машинист повернул об­ратно и [мы] уехали в Каинск. Члены Совдепа. решили отступить в деревню Абрамову» [9]. 29-го чехо-словаки вошли в город и приступили к отобранию оружия. Го­родская дума приняла всласть в свои руки и организо­вала народную милицию для охраны города».

Начиная с 30 мая со стороны города Татарска успешно развивает наступление сводный отряд красногвардейцев под командованием С.Н. Черепанова. В нём более 1 ты­сячи бойцов. Взяты ст. Кошкуль, Тебисская, 2 июня за­паднее Барабинска отряд мадьяров-интернационалистов Кароя Лигети заманил в ловушку целый эшелон белочехов. Около ста легионеров и до двухсот белогвардейцев было убито или утонуло в топи болота [10].

В тот же день красные вошли в Барабинск и Каинск. Из воспоминаний Бобина: «Твердой рукой распра­вился тов. Закраевский с контрреволюционерами. На каинских купцов была наложена контрибуция в один миллион рублей, из которых они успели уплатить более 700 тысяч» [11]. В числе арестованных был член губернского комитета эссеров, командированный ко­миссар Временного Сибирского правительства М.О. Азеев-Меркушкин. После его обнаружат у линии железной дороги - «ему прижжены пятки, шея; име­ется очень много колотых штыком и огнестрельных ран». Предполагалось комиссара похоронить в Бара- бинске, но тело с почетным караулом было отправлено в Ново-Николаевск [12].

Чехо-словаки отошли к Каргату, и, получив подкрепле­ние, уже 4-го крупно разгромили ставших было наступать красногвардейцев, на следующий день взяли ст. Убинская, а рано утром 6 июня белые вновь вошли в Барабинск.

7 мая частями полков­ника С.Н. Войцеховского и местными партизанскими отрядами взят Омск и белые продолжили движе­ние на восток. 9 июня си­лами 2-го и 6-го чехо-словацкого стрелко­вых полков под командованием поручика Яна Сырового взята ст. Татарская [13]. В бою было захвачено около 200 пленных (в основном немцев и мадьяр, а также сам командующий фронтом С.Н. Черепанов), 4 орудия, броневик, большое количе­ство пулемётов, винтовок и боеприпасов. Здесь запад­ные части соединились с восточной группой 6 и 7 полков Р. Гайды.

На востоке от Ново-Николаевска переход власти происходил более мирно. Днём 26 мая на станции Бо­лотное созвано народное собрание, которое постано­вило арестовать членов волостного Совдепа и восстановить земскую управу в прежнем составе. Почти во всех волостных деревнях переход власти про­изошел почти по такому же сценарию - собрание с ре­золюцией отмены твердых цен на хлеб, установления свободной торговли, приветствие и признание времен­ного сибирского правительства.

На ст. Тайга железнодорожники потребовали сло­жения полномочий местным Совдепом, были аресто­ваны, что вызвало забастовку по всей железной дороге на Томск и её остановку. Из Ново-Николаевска на вос­ток выдвигается две с половиной роты 7 полка под командованием штабс-капитана Кульвашера и только что сформированая в городе офицерская рота по­ручика Перова. Вечером 28 мая белыми занята Юрга, ночью 31 мая - Тайга. 31 мая после успешного бело­гвардейского восстания чехо-словаки торжественно вошли в столицу губернии - Томск. «Разодетая буржуа­зия встречала «освободителей» с цветами, играл ор­кестр. В толпе было много офицеров» [14].

И так далее, по всей дороге до Урала до Иркутска. Причём в инструкции Гайды войскам приписывалось «С железнодорожниками ведите себя очень осторожно и тактично. Вообще относитесь ко всем справедливо. Не допускайте никакого грабежа и краж» [15]. 31 мая Гри­шин Алмазов в беседе с корреспондентом газеты «Народ­ная жизнь» сказал: «в руках временного сибирского правительства оказалась непрерывная территория дли­ной до 600 верст и шириной до 400 в... Наше желание - как можно скорее кончить гражданскую войну и дать возможность населению приступить к мирным заня­тиям. Я уверен в том, что если настроение красноармей­цев и населения останутся даже таким как сейчас, то полная победа обеспечена в несколько дней» [16].

Но отнюдь не всё было так радужно, как говорил командующий. Трудной была ситуация на южном направлении. Первый отряд чехо-словаков прибыл на станции Черепаново, Усть-Тальменка, Алтайская ещё вечером 28 мая, но сразу же ушёл обратно. Следом не­большой отряд барнауль­ских железнодорожников под руководством Мити Ломовцева, объединив­шийся с отступившими из

Ново-Николаевска красногвардейцами С.Г. Гершевича в селе Бердском арестовал местный комитет Времен­ного Сибирского правительства и отправил его в Бар­наул [17].

4 июня из Ново-Николаевска по Алтайской желез­ной дороге выступило около 600 бойцов под общим ру­ководством чешского поручика Карла Гусарека - две роты чехо-словаков (подпоручик Чесновский), сводная рота Ново-Николаевского полка (поручик В.С. Сер­геев) и офицерский отряд (капитан В.Д. Травин). В то же время по Оби на пароходе вышел на юг отряд по­ручика В.Л. Лукина (83 бойца).

В тот же день отряды Сергеева и Травина быстро за­няли ст. Бердское, а далее практически без боя добра­лись до Евсино. После непродолжительного боя с красногвардейцами белые эшелоны заняли станцию и остановились ждать чехо-словаков, оставшихся на реке Иня для восстановления разрушенного моста. Отсту­пая, красные продолжали разрушать за собой железно­дорожный путь, сжигать деревянные мосты, но это не вызывало у белых сильных затруднений, т.к. у чехо-словаков имелось все необходимое для ремонта.

На ст. Черепаново закрепились отряды железнодо­рожников, пришедшие из Барнаула, Бийска, села Алтай­ское. Среди них были и несколько десятков интернационалистов (бывших пленных «мадьярских камрадов»), десяток балтийских матросов, 60 человек конного отряда из села Шебалино, а также небольшой бронепоезд.

5 июня с боем прорвав первую линию укреплений (два- три километра перед станцией), белогвардейцы подступили к самой станции. И здесь их ждали сюрпризы. Сначала от водонапорной башни раздался залп. Бийчане захватили с собой пару гладкоствольных пушек, времен ещё Екатерины II. Первый выстрел пришёлся в паровозную трубу паровоза, при втором залпе одну из пушек просто разорвало, покале­чив бомбардира. Потом красные пустили навстречу эше­лону пустой паровоз. Таран не нанёс наступающим никакого вреда, но наступление было приостановлено. Во время передышки большая часть красных организовано отошла в тыл, оставив на станции заслон из мадьяр. Поздно вечером, после короткой перестрелки ушли и они. Станция была занята. 8 июня отрядом Лукина без боя взят Камень. Дальше жестокие, кровавые бои у реки Чумыш. Таким об­разом, военные события 1918 года на территории нынеш­ней Новосибирской области продолжались 15 дней. Что от них осталось у нас в матери­альной памяти? Если памят­ников красногвардейцам и партизанам, расстрелянных колчаковцами в 1919 году, у нас почти в каждом селе, то на­чала Гражданской войны как бы и не было.

В бою на ст. Черепаново 5 июня 1918 года белые поте­ряли двух человек убитыми, красные (преимущественно мадьяры) - 60, около 20 было взято в плен. Ладно уж про белых, но и этим 60 красногвардейцам в ны­нешнем Черепаново места не оказалось. Есть лишь памятник на братской могиле 18 партизан.

То же самое в Барабинске и Куйбышеве (Каинске), где в ночь на 26 июня 1918 года были «замучены и растерзаны на Савкиной гриве за городом» заключенные Каинской тюрьмы: командующий силами татарского уезда Макар Закраевский, член СовДепа Яков Папшев и ещё шесть большевиков. Перед расстрелом над ними была устроена жестокая расправа, что вскоре стало причиной рас­смотрения прокурора Томского окружного суда. Осуждённый за преступление штабс-капитан Лопатин два месяца просидел в той же в Каинской тюрьме, после чего был освобождён [18].

Сегодня в Куйбышеве существует хотя бы топографиче­ская память о расстрелянных руководителях обороны города - улицы Закраевского, Папшева, но памятника этим людям нет. Жертвы террора похоронены на городском кладбище Каинска. Ранее в городе также был расстрелян милиционер Леонтий Кострулевич, отказавшийся сдать оружие.

По данным чешского ресурса www.pamatnik.valka.cz в списке чехо-словаков, погибших под Барабинском, зна­чится 6 человек. На монументе в Барабинске находилось 10 фамилий. Здесь похоронены убитые в бою у ст. Кошкуль, расстрелянный из пулемёта в ночь на 29 мая Augustin Simsa, взятые в плен и зверски убитые надпрапорщик Josef Skorinsky и доброволец Vaclav Voboril. Захоронение легио­неров было сделано на окраине православного кладбища, что находилось южнее станции Барабинск, в 150 метрах на запад от нынешнего переходного моста, между железно­дорожным полотном и началом ул. Октябрьская (55°21'15,34"N 78°21'43,89"E). Над Ceske hroby был установ­лен монумент, впоследствии уничтоженный.

А вот 300 белогвардейцев и два десятка красных мадьяр Кароя Лигети, утонувших в топи болота и убитых 2 июня за­паднее Барабинска, не имеют не только памятника - даже место боя до сих пор точно не определено. Остались без па­мяти и жертвы каргатских боёв, где красногвардейцы поте­ряли 23 человека (главным образом, мадьяр), и группа Владислава Гржегоржевского (десяток рабочих и красногвар­дейцев), попавших в засаду белых на ст. Кабаклы. Нет ника­кого памятного знака и у замученного комиссара Временного Сибирского правительства М.О. Азеева-Меркушкина.

В Мариинске, в деревне Вторая пристань, где на пра­вом берегу р. Кия проходили бои с захватившими город чехо-словаками, стоит памятник погибшим 13 венграм- интернационалистам. Памятник был поставлен в 1967 году. Пожалуй, это единственная память о событиях на­чала Гражданской войны.

А что же Новосибирск (Ново-Николаевск), бывший на­чалом всех этих событий? Сохранились здания, где про­исходили основные события: гостиница «Метрополитен» (Революции, 4), Дом революции (Ленина, 19), арестный дом (ныне Щетинкина, 62), казармы военного городка. Но интернационалистам, погибшим здесь в результате ночного боя 26 мая, но памятного знака здесь не установлено.

Первых погибших легионеров сначала похоронили в отдельных могилах в центре католической части нового городского кладбища. Скоро над Ceske hroby поставили небольшой мемориал, позже разрушенный. Впрочем, само кладбище в середине 1960 годов тоже было снесено. Сейчас на его месте парк отдыха «Берёзовая роща».

Сохранилась память о руководителях Совета рабочих депутатов, арестованных в ночь мятежа в Доме револю­ции и помещённых в арестный дом. Это председатель рев­трибунала А.И. Петухов, комиссар продкомиссии Ф.П. Серебренников, член военотдела Ф.С. Шмурыгин, начальник штаба Красной гвардии Д.М. Полковников. Позднее к ним присоединился председатель ЧК Ф.И. Горбань, обвиняемый в личным проведении экспроприаций, самосудов и расстрелов во времена введения в Ново-Николаевске военного положения в апреле 1918 года. За это он был самой РКПб отстранён от должности, с началом мятежа бежал было из города, но был опознан в Болот­ном, задержан и препровождён обратно.

4 июня арестованных переводили на гарнизонную га­уптвахту. «При попытке к бегству» все они были убиты, по распространённой версии по приказу начальника конвоя, мстившего за смерть брата. Поначалу убитые тоже были захоронены на городском кладбище, но в 1957 году, с официальным образованием в центре города мемориала «Сквер Героев революции» их останки были перенесены сюда и перезахоронены за бывшей его эстрадой. Было соз­дано три надгробия - Петухову и Серебренникову от­дельно, трём остальным вместе. Позднее, на центральной аллее сквера всем им поставят и скульптурные бюсты.

Кроме этого, в Сквере находится ещё один монумент. Он более поздний, это захоронение января 1920 года, но к нашей теме отношение имеет. Это братская могила 104 человек, зверски убитых белогвардейцами перед отступ­лением из города в декабре 1919 года. Но дело в том, что подавляющее большинство заключённых были их одно- армейцами, солдатами белогвардейского Барабинского полка, накануне поднявшего бунт против отступающего главнокомандующего Колчака за созыв земского собра­ния и продолжение борьбы против большевиков. По сути, это была попытка эсеровского переворота. Восстание было оперативно подавлено, часть восставших погибла в уличных столкновениях, часть была расстреляна на месте, часть арестована и убита перед оставлением города. Док­тор исторических наук, профессор НГУ Михаил Шиловский подробно исследовал этот вопрос [19].

И сейчас, по прошествии времени, после переосмыс­ления и стабилизации эмоций, этот величественный мо­нумент, изначально называвшийся памятник Жертвам революции, стоящий на общей, братской могиле жертв «красного» и «белого» движений, как нельзя лучше похо­дит под общесибирскую «точку примирения» - мемориал Жертв гражданских войн XX века, призывающий к недо­пущению новых вооружённых конфликтов.

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ:

1.         Разумовский Ф.В. Кто мы? / Цикл «Кровь на русской равнине» Ф. 1. 2005.

2.         Ленин В.И. Полн. собр. соч., 5-е издание. М.: Издательство политической литературы, 1969, т. 26. C. 32

3.         Симонов Д.Г. Белая Сибирская армия в 1918 г. Новосибирск: изд-во ИГУ, 2010. С. 61,62

4.         Государственный архив Новосибирской области (ГАНО) Ф. П-5. Оп. 2. Д. 825. Л. 22

5.         Газета «Сибирская жизнь» (Томск). 1918. №35 от13 июня. С. 2

6.         Парфенов П.С. Гражданская война в Сибири, 1918-1920, М.: Госиздат, 1924 С. 25-26

7.         Эйхе Г.Х. Опрокинутый тыл. М.: Воениздат. 1966. С. 18

8.         Ликвидация Советской власти // газета «Сибирская жизнь» (Томск). 1918. №35 от 12 июня. С. 2

9.         Сурков М.М. Воспоминания. Новосибирский областной краеведческий музей (НОКМ). ОФ-77373/4. С. 22-24

10.       Познанский В.С. Очерки истории вооружённой борьбы Советов Сибири с контрреволюцией в 1917­1918 гг. Новосибирск: изд-во «Наука». 1973. С. 190, 191

11.       Отдел архивной службы Куйбышевского района НСО, дело А.Г. Бобина, НВ 5, №3958

12.       Западно-Сибирский комиссариат Временного Сибирского правительства (26 мая - 30 июня 1918 г.). Сборник документов и материалов / Сост. и отв. р-р В.И. Шишкин. Новосибирск: изд-во НГУ, 2005. С. 109

13.       Чехословацкое войско в Росси кап. Войтех Голечек - Изд. Информацюнно-просветительнаго от­дела Чехословацкаго воен. министерства, 1919 [Электронный ресурс] // Клуб друзей Карла Вашатки. URL: http://www.karelvasatko.cz/literatura/dobove-tiskoviny/mapy (дата обращения 05.10.2018).

14.       Центр документации новейшей истории Томской области (ЦДНИ ТО). Ф. Р-4204. Оп. 4. Д. 90. Л. 4

15.       Документы и материалы по истории советско-чехословацких отношений: Т. 1 Институт славянове­дения и балканистики (Академия наук СССР). М.: «Наука». 1983. С. 76

16.       Ликвидация Советской власти // газета «Сибирская жизнь» (Томск). 1918. №35 от 12 июня. С. 2

17.       Вдовин А.И. О тех далеких днях... [Электронный ресурс] // журнал «Самиздат». URL: http://sam-lib.ru/w/wdowin_a_n/oteh.shtml (дата обращения 07.10.2018).

18.       Суд над колчаковским палачом // Газета «Советская Сибирь» 1923. №148 от 6 июля, С. 3.

19.       Шиловский М.В. Сквер героев или жертв революции в Новосибирске? // сборник материалов Все- рос. науч.-практич. конф: Гражданская война в России (1917-1922): историческая память и проблемы мемориализации «красного» и «белого» движения. (Омск, 16-17 июня 2016 г.). М.: Институт Наследия, 2016. С.78-83