Византийская философия. Четыре центра синтеза

В феврале 2022 года фонд «Теоэстетика» совместно с Санкт-Петербургской духовной академией издал перевод с болгарского книги Георгия Каприева «Византийская философия. Четыре центра синтеза». Издание подготовлено в книжной серии «Теология: история и современность» при поддержке Института философии РАН, Научно-образовательной теологической ассоциации и храма Сретения Господня на Гражданском проспекте.

Впервые на болгарском книга была опубликована в 2001 году и выдержала два дополненных переиздания. В 2005 году вышел также немецкий перевод.

Г. Каприев — доктор философских наук, профессор, преподаватель философского факультета Софийского университета, член множества международных научных сообществ, с 2002 по 2012 год — президент комиссии «Византийская философия» при Международном обществе исследований по средневековой философии (SIEPM).

В современной философской византинистике не так много обобщающих работ, которые охватывали бы весь тысячелетний византийский период (а на русском до настоящего момента таких не было вовсе). Это объясняется «молодостью» данного направления исследований (первый труд по византийской философии был опубликован В. Татакисом в 1949 году), отсутствием изданий многих важнейших текстов и, соответственно, исследований этих текстов. Сам Г. Каприев отмечает, что, хоть византийская философия и заняла своё законное место в академических кругах и развивается как «нормальная» наука, «период интенсивного накопления материала и общего форматирования предмета исследования завершается только в наши дни»^[1].

Книга Г. Каприева охватывает период от отцов церкви «предвизантийской традиции» (по Каприеву, от свт. Афанасия до Псевдо-Дионисия) вплоть до Геннадия Схолария.

Можно сказать, что данная книга подводит итог пятидесятилетним исследованиям византинистов во всём мире, не обходя вниманием и достижения российских патрологов (например, о. Иоанна Мейендорфа, о. Георгия Флоровского, Владимира Лосского), к ученикам которых Каприев во многом причисляет и себя.

Четыре центра синтеза, вынесенные в заголовок работы, — это философские системы прп. Максима Исповедника, прп. Иоанна Дамаскина, свт. Фотия Константинопольского и свт. Григория Паламы. Им уделено основное внимание и объём работы. Здесь Г. Каприев следует известному изречению В. Лосского, согласно которому византийская мысль развивалась через несколько крупных синтезов. Г. Каприев подробно описывает основные разделы философских систем этих четырёх отцов Церкви: гносеологию (познание и богопознание), онтологию и триадологию, антропологию и христологию, взгляды на историю, эсхатологию и сотериологию. Описывается также жизнь и исторический контекст, «интеллектуальный стиль» эпох, в которых жили философы. Даётся характеристика их сочинений, отдельное внимание уделяется взглядам мыслителей на сущность и предмет философии, связь её с теологией и духовной жизнью.

Прочие авторы указываются кратко и даже справочно: в главах «От Фотия до Паламы» и «С 1354 до 1453 гг.» речь идёт о десятках философов, каждому из которых уделено по две-три страницы. Но даже эта краткость уже многое может дать читателю, на русском языке о многих из них какие-либо исследования просто отсутствуют.

Достаточно много написано о схизме 1054 года, латино-византийских связях XII века, спорах о filioque и т. д. Болгарская философская византинистика особенно много уделяет внимания именно связям, различиям и сходствам византийской и западноевропейской мысли. Начав свой путь в медиевистике с исследований мысли Августина и Ансельма Кентерберийского, Г. Каприев обратился к Византии достаточно поздно. В одном интервью он говорит, что изучение схоластики, имеющей строгие нормы и дисциплинирующей исследователя, очень помогло в работе с греческими авторами и именно в силу знания схоластики он и его болгарские коллеги оказались способны «перевести» византийскую мысль в реалии западного философского мышления^[2].

Общий подход Каприева к византийской мысли состоит в том, что мы должны интерпретировать её, принимая во внимание собственно византийские предпосылки и определения философии, не пытаясь, например, очистить философию от теологии или исследовать её только в рамках истории отношения к Античности. Но вместе с тем, отмечает автор, необходимо рассматривать византийскую мысль «сквозь призму универсальных требований, применяемых при качественной оценке любой философии»^[3].

Каприев выделяет три основных особенности византийской философии, отличающих её от любой другой: очень динамичная концепция бытия, идея ипостаси и чрезвычайная важность свободы воли. Вокруг этих тем во многом и выстраивается описание философских «синтезов». Собственно «византийскую философию», в отличие от очень разнообразной «философии в Византии», Г. Каприев описывает именно как «философские тенденции, отличные от западных традиций более всего тем, что они сильнее акцентируют динамику бытия. В качестве первого объекта философского размышления они утверждают не сущность, субстанцию или сущее как таковое, а его реальность, его действия и движения, и в этом смысле его существование, через которое только и может познаваться его сущность»^[4]. Прочие направления рассматриваются более кратко, как сопутствующий интеллектуальный фон, например философия Плифона, Аристотелизм и Платонизм поздней Византии и т. д.

Отдельно надо отметить, что Каприев отказывается от деления византийской мысли на гуманизм и его противоположность. Авторов средне- и поздневизантийского периода он описывает как представителей разных типов гуманизма: теоцентричного и антропоцентричного. Об этом можно прочесть отдельную статью в приложении к книге.

Также в приложении содержится несколько других, более поздних по отношению к книге статей: обзор истории и состояния академических исследований византийской философии, статья с интригующим названием «Четыре способа превзойти Запад», «Учитель и ученик в духовной и интеллектуальной ситуации Византии», «Учение об энергиях в De omnifaria doctrina Михаила Пселла», «Скотистское различие между сущностью и энергией у Георгия Схолария и внутренние источники паламитской традиции», «Свободная воля, провидение и предопределение в византийской традиции».

Описанный подход дополняется замечательной стилистикой, в которой выдержана монография (здесь стоит отметить и высокий уровень переводческой работы Галины Вдовиной). Г. Каприев в уже упомянутом интервью отмечает, что одной из проблем и препятствий для нормальных исследований Византии был вошедший в моду в XIX и XX веках «безнадёжно сентиментальный взгляд» российских патрологов (каковой, надо сказать, до сих пор существует в большинстве российских церковных учебных заведений, особенно в духовных семинариях и академиях). Каприев пишет строго и чётко. Свою работу он сравнивает с переоткрытием древней православной иконы в начале XX века: «Современный взгляд, к которому я призываю, похож на то, что сделали те же русские, когда начали счищать тёмные слои с византийских икон в начале 20-го века. До этого считалось, что православие окрашено в тяжёлые, чёрные тона, но так казалось из-за копоти. Хотелось бы, чтобы нечто подобное произошло с византийской философией»^[5].

В отличие, например, от «Истории византийской философии» В. М. Лурье данная книга снабжена обширной библиографией и научным аппаратом. В библиографии есть и многие российские философы и исследователи, такие как А. Ф. Лосев, П. Евдокимов, С. С. Аверинцев, В. Кривошеин, Г. Г. Майоров, В. В. Петров, А. И. Сидоров, С. С. Хоружий и др.

При этом в России словосочетание «византийская философия» всё ещё остаётся непривычным и неясным. На философских факультетах светских университетов, за редкими исключениями, византийская мысль в курсы по истории философии не включается; некоторые византийские авторы рассматриваются в рамках истории патристического периода средневековой мысли, но редко позже прп. Иоанна Дамаскина. В церковных учебных заведениях византийское «богомыслие» (термин Каприева) изучается в рамках дисциплины «патрология» с пристальным вниманием к догматическим вопросам, из-за чего работы многих авторов не затрагиваются. В популярном учебнике по истории зарубежной философии (под ред. В. В. Васильева, А. А. Кротовой, Д. В. Бугая) византийской философии после «Ареопагитик» посвящён ровно один небольшой абзац; западная схоластика, для сравнения, занимает 26 страниц.

Книга Георгия Каприева станет отличным учебником для всех изучающих византийскую мысль: для философов, теологов, историков культуры и т. д. Надеемся, что появление новых исследований и переводов сможет внести византийскую философию в университеты и обогатит нашу философскую и теологическую среду.

Подведём итог словами самого Георгия Каприева: «Хочу пожелать молодым исследователям смелости отправиться в это приключение — исследование философии в Византии. Оно того стоит»^[6].

Иван Евгеньевич Сурков

^[1] Каприев Г. Византийская философия. Четыре центра синтеза / Пер. Г. В. Вдовина; СПб.: Изд-во СПбДА, 2022 С. 517

^[2] «Продуктивность различий», интервью для журнала «Литературен вестник». Русский перевод см.: https://telegra.ph/Produktivnost-razlichij-intervyu-s-Georgiem-Kaprievym-02-16

^[3] Г. Каприев, стр. 94

^[4] Там же, стр. 25.

^[5] «Продуктивность различий».

^[6] «Вопросоответы: Георгий Каприев – Была ли в Византии философия?» [Электронный ресурс.] URL: https://vk.com/theoaesthetics?w=wall-200131050_2696