СПб.: Изд-во СПбДА, 2021. 384 с.

Эпоха династии Комнинов на византийском престоле блистательна – и в политическом отношении, и в военном, и в культурном. Около столетия, с 80-х годов XI века до 80-х годов XII века, великая православная держава, Константинопольская империя, пребывала в состоянии расцвета. В отечественной литературе, посвященной этому государству, очень много говорится о «чертах упадка», «длительной агонии» и т.п. А вот эпохам высокого цветения – их в исторической судьбе Византии было несколько – почему-то посвящают свои труды лишь немногие историки.

Книга А.Ю. Митрофанова – счастливое исключение. Автор дает почувствовать, из какого кризиса вышла Империя при императоре Алексее I Комнине и сколь высоко поднялась тогда православная цивилизация. Тем самым он привлекает внимание образованной публики к истории державы, даровавшей когда-то крещение нашей Руси, а потом долго учившей ее высотам рафинированной культуры. Пафос положительного отношения к Византии – визитная карточка книги.

Как для отечественной общественной мысли, так и для отечественного образования подобная «прививка позитива» к стране-наставнице «Третьего Рима» несет немалую пользу.

Монография А.Ю. Митрофанова «Время Анны Комниной» представляет собой модернизированный вариант более ранней монографии того же автора «Император Алексей I Комнин и его стратегия». Сам автор этого факта не скрывает и честно пишет во вводной части: «Настоящая работа является продолжением и, в определенной степени, дополнением нашей предыдущей монографии «Император Алексей I Комнин и его стратегия». Она посвящена специально Анне Комниной, точнее, тому, как Анна изобразила культурно-исторический контекст своего времени. Как историк и политический деятель Анна занимает в настоящей работе центральное место. При этом в данную работу вошли некоторые главы из нашего предшествующего исследования, которые были дополнены и расширены как с точки зрения привлечения новых источников и историографии, так и с точки зрения выводов».

Объем заимствований велик. Со всей точностью определить его затруднительно, однако, если судить на глазок, то более 50%. И всё же новая монография А.Ю. Митрофанова представляет собой самостоятельное издание, обладающее самостоятельной научной ценностью.

Прежде всего, совершенно оправданно особое внимание автора, уделенное принцессе Анне. И дело тут не только в том, что ее историко-литературный трактат «Алексиада», посвященный началу Комниновского времени и, в частности, восхождению ее отца, Алексея I, к трону, является выдающимся явлением интеллектуальной культуры Средневековья. Важнее другое. Анна Комнина – плод православного по сути миросозерцания, и образованность ее также имеет православные корни. А уровень этой образованности, безусловно, превосходит всё то, что может предложить в этом смысле Западная Европа (она еще учится у византийцев, она еще с большой охотой зовет к себе ученых греков в преподаватели, да те пока откликаются на зов без охоты). И через «творческую кухню» талантливой принцессы-интеллектуалки видно ту высоту умственной культуры, которая в Византии продержится еще как минимум два века. А вот католический Запад достигнет сравнимого уровня нескоро...

А.Ю. Митрофанов стремится выявить магистральные тенденции, происходившие в обществе Константинопольской империи, увиденные Анной Комниной и переданные ею в грандиозной по объему «Алексиаде».

И тут на первый план выходит отношение ромеев к Западной Европе, а также ее представителям на Востоке. Имеется в виду отношение как самой Анны, дочери императора Алексея I (т.е. дамы исключительно осведомленной и в делах политики, и в настроениях, которые захватывали умы ромейской политической элиты), так и верхушки социума Империи в целом.

Анализ изменений, происходивших во второй половине XI – первой половине XII столетия в отношении ромеев к представителям Западной Европы, пожалуй, можно назвать центральной темой новой монографии А.Ю. Митрофанова. Здесь его выводы наиболее интересны, обоснованны и продуктивны.

Итак, автор монографии отмечает: с одной стороны, «…сознание собственного превосходства над "западными варварами” по-прежнему составляет важнейший элемент самоидентификации ромея в творчестве Анны». Что ж, неудивительно: в культурном плане Империя по-прежнему, несмотря на целый ряд серьезных военных неудач и сокращение территории, превосходит Западную Европу, притом превосходит заметно. С другой стороны, политический прагматизм Константинополя, а также расширение связей с представителями западноевропейской аристократии, рыцарства и, конечно же, постоянный наём их на службу в императорскую армию намечают вектор совершенно нового процесса: «Комниновская Византия преодолевает то чувство культурной исключительности, которое было характерно для придворной атмосферы периода правления Македонской династии».

Тезис дискуссионный, но, как минимум, небеспочвенный. И автор, испытывая легкий задор латинофильства, с одной стороны, время от времени бросается фразами в духе: «Алексей I чувствовал, что продолжение схизмы ведет Империю в тупик», – с другой стороны, честно показывает: в политическом плане Анна Комнина является противником проектов, направленных на сближение с папством. Что ж, ее можно понять: схизму затевал, добавлял ей огоньку, а потом высоко держал знамена схизмы не Константинополь, а Рим.

И пока Константинополь оставался в силе, пока он расцветал, пока срок гибельного падения его отодвигался и отодвигался, «ромеи» имели право на величайшую осторожность в отношениях с папством: ведь, в сущности, Рим являлся когда-то частью Империи, поднявшей против нее мятеж. А что доброго ждать от государственного образования, рожденного в мятеже?

Дмитрий Володихин