"Герои книги – это люди, с которыми Бог дал мне встретиться по жизни"

– Название книги уже предполагает интригу: «Промысл – штука нелинейная». То есть часто человеку хочется или кажется, что будет так, как он планирует, а получается совсем иначе. И в то же время мало кто готов с благодарностью принимать перемены в жизни. Как научиться не биться в стену, а предаваться воле Божией?

– Из собственного жизненного опыта могу сказать так: мы отнюдь не всегда можем понять, в чём воля Божия. Для того, чтобы уразуметь волю Божию о себе, нужно быть человеком очень глубокой духовной жизни. Но каждый человек может понять, в отношении чего воли Божьей о нас нет. Нет воли Божией, чтобы мы грешили. Если у человека рождается желание достигнуть какого-то блага, но для этого сейчас надо немного согрешить – нет воли Божией на это дело.

Или человек думает: сейчас украду, но уж потом стану благотворителем, построю детские дома, хосписы для умирающих – это неправда, нет воли Божьей, чтобы человек сейчас согрешил. Нет воли Божьей, чтобы сейчас нарушить семейные обязательства, а потом, с другой, уж точно жить хорошо, по-Божески. И даже когда мы себя обманываем, что к нам то или иное предписание Божией заповеди не относится – это не так. Так что, если мы такие вехи для себя твердо расставим – когда есть грех, воли Божией нет, – мы очень многое о своем жизненном пути поймем.

– А всё же такое название книги очень привлекательно для массового читателя, как вы думаете, почему люди так любят читать о чудесах, действии промысла Божия в жизни людей?

– На самом деле в книге мало чего-то таинственного и мистического. Я вообще по жизни скорее реалист. Но на вопрос я бы ответил так: человеку хочется иметь надежду на прикосновение к чему-то выходящему за каждодневную обыденность. И я бы не сказал, что это плохо, душа ведь тянется к чему-то более сложному, чем «дважды два – четыре», к миру, где параллельные пересекаются.

В ранней юности я посмотрел фильм «Сталкер», и вот там отчасти говорится о такой надежде на чудо в нашей жизни, о том, что человеку возможно выйти за пределы детерминированно ему предопределенного. Поэтому, конечно, исключая дурной мистицизм, само по себе тяготение человеческой души к чуду я бы назвал проявлением ее христианской природы.

– Книга открывается памятной главой, посвященной Патриарху Пимену, затем идет глава о Патриархе Алексие, епископе Зосиме. Как вы выбирали героев книги?

– Одним из главных принципов, которым я руководствовался при составлении этой книги и выборе героев, были слова, сказанные мне одним священником: «Помните хорошее». Конечно, этот принцип не предполагает надевания розовых очков и отказа от восприятия жизни такой, какой она есть на самом деле. Если говорить словами старца Паисия, это принцип привлечения «благого помысла». Ведь если бы мы концентрировались на каких-то отрицательных, теневых моментах моей жизни, это было бы духовным поражением.

Герои книги – это люди, с которыми Бог дал мне встретиться по жизни – и ныне живущие, и ушедшие, люди разной степени близости, но которые так или иначе были для меня значимы: начиная от вовсе не знавшего меня Патриарха Пимена, до Михаила Михайловича Дунаева, который был моим близким другом. И о каждом из этих людей я пытался сказать, исходя из названного принципа, что-то хорошее.

Конечно, я не вспоминаю в книге только святых или подвижников благочестия, там есть эпизоды, связанные с вещами бытовыми, не высокими, которые с точки зрения идеалов евангельской нравственности не являются победой. Но, как я очень надеюсь, там ни о ком не написано зло, с непрощенной обидой, с желанием разобраться (бывает ведь, что книги пишутся для того, чтобы заочно разобраться с теми, с кем не удалось всё выяснить лично).

– С чего начинается книга и какие тексты вы можете особенно выделить?

– Открывается книга разделом воспоминаний о людях, которые уже ушли в путь всея земли – это патриархи Пимен и Алексий, епископ якутский Зосима, протопресвитер Александр Киселев и приснопамятный протоиерей Александр Егоров – самый главный в моей жизни человек, духовник, священник храма Ильи Обыденного.

Затем в книге идет ряд текстов, связанных с реалиями церковной жизни 80-90-х годов. Часто в текстах по церковной истории XX века не хватает жизненной конкретики. Есть, конечно, книги, в которых она есть, предположим, в книге матушки Натальи Николаевны Соколовой «Под кровом Всевышнего», но чаще, говоря об этом периоде, пишут о церковно-государственных отношениях, подвигах святых. О том, как люди молились, с кем пересекались, общались в то время, очень мало текстов. Мне кажется, что как раз об этом нужно рассказывать людям.

При этом в книге есть как фактические рассказы, так и литературные соединения нескольких сюжетов. Предположим, история «Как я был на Пасху в музее Ленина» – вовсе не мемуары, это скорее литературный рассказ, где соединяются несколько эпизодов и разных героев. Конечно, мне дорог филологический факультет Московского университета, и часть книги посвящена годам, проведенным там в последние годы советской власти.

Также в книгу включены темы, которые касаются словесности, русской истории, каких-то интересных реалий и персоналий. Например, есть главы об архимандрите Павле Груздеве, протоиерее Александре Шмемане, Александре Исаевиче Солженицыне, которого я, что бы сейчас ни говорили, считаю величайшим русским писателем XX столетия. Эти темы уже были затронуты в разного рода публикациях в «Татьянином дне», на портале «Православие и мир», в «Фоме» и других изданиях.

И заключает книгу раздел, в который включены тексты из моего ЖЖ, который я когда-то вел. Прошло довольно много лет, о каких-то вещах я сейчас бы не стал писать, об иных вспоминаю со стыдом и разочарованием, поэтому в книгу включил те тексты, с которыми я теперешний согласен.

– В предисловии писатель Алексей Варламов, вспоминая ваши студенческие годы, рассказывает, что на филологическом факультете в те атеистические времена многие знали, что вы верующий, и относились с уважением, считали для себя примером. А кто тогда для вас был примером?

– Конечно, я сам себя примером по отношению к сверстникам не считал. Жил как жил – в 18, 19 лет человек живет, не задумываясь о мере своей ответственности. Да, конечно, в те годы я был довольно горячим неофитом, и как мог старался свидетельствовать о православии – больше словами. Слов-то было, естественно, много, а жизненного примера, как теперь я понимаю, не хватало.

Конечно, были люди, которых я очень уважал. Прежде всего, это приснопамятный Андрей Чеславович Козаржевский, заведующий кафедрой древних языков исторического факультета, у которого мы изучали греческий язык эпохи Нового Завета, и с которым я был знаком как с прихожанином Обыденского храма. Также – Сергей Сергеевич Аверинцев, который писал книги, внутренне наполненные христианским содержанием, вопреки внешней цензуре и идеологии. И конечно, целый ряд священнослужителей, которые были для меня примером жизни не по лжи.

– А были ли в вашей жизни какие-то события, встречи, которые вы теперь смело можете назвать неслучайными, когда вы действительно чувствовали действие промысла Божьего?

– Теперь, прожив уже больше половины жизни и оборачиваясь назад, я могу с уверенностью сказать, что обретение первой моей церковной родины в храме Илии Пророка Обыденного – было промыслом Божиим. Также я бесконечно благодарен Богу за 20 с лишним лет, которые я провел под духовным окормлением приснопамятного протоиерея Александра Егорова.

Промыслом я считаю и то, как я после университета оказался в стенах Московской духовной академии, ни года не отработав в государственных учреждениях при советской власти. Окончив филологический факультет, я уже готовился два года работать по распределению, которое было обязательным, но вдруг, совершенно чудесным образом, от него избавился – я был отправлен в издательство, в котором мне сказали, что вакансия закрыта, и дали справку, согласно которой я мог дальше сам заниматься трудоустройством. Это было очевидное чудо Божье.

И конечно, не могу не считать промыслом Божьим, милостью Божией встречу с девушкой, которая стала моей женой на всю последующую жизнь.

– Какой же была эта история встречи?

– В ней нет ничего особенного для внешнего наблюдателя, но многие обстоятельства нашего знакомства были неслучайными. Например, если бы она поступила в вуз сразу после школы, а не через год, как было на самом деле, она бы не познакомилась с моей сестрой. Если бы она не училась с моей сестрой, она не пересеклась бы в какой-то момент со мной и так далее.

– В книге также есть глава, посвященная выбору супруги, семейной жизни. Как за более чем двадцать лет со дня вашей хиротонии изменились молодые люди, желающие вступить в брак, и соответственно ваши советы им?

– Должен сказать, что чем старше я становлюсь, тем меньше остается желания и дерзновения давать советы в отношении семейной жизни. По молодости казалось, что можно рубить сплеча: это белое, это черное, здесь изволь так поступать, а здесь так. Например, 20-25 лет назад я бы сказал, что выходить замуж за неверующего категорически нельзя, а теперь считаю, что главное, чтобы человек был хороший. Хорошего человека Бог к Себе приведет, хороший человек найдет свой путь к Богу так или иначе. Если бы семейное счастье определялось по критерию конфессиональной близости, то в XVIII-XIX веке все были бы счастливы в семейной жизни.

Поэтому советов осталось совсем немного. Конечно, мужчина, муж никогда не должен слагать с себя ответственность за то, что происходит в семье. Супруги не должны считать, что в конфликте есть один виноватый – если одному не нравится, как ведет себя другой, то надо постараться увидеть свою меру ответственности за родного, соединенного с тобой навсегда человека.

– А вообще сильно ли люди изменились за эти 20 с лишним лет? Может быть, появились новые «любимые» грехи?

– Люди не изменились со времени великого потопа! Грехи не изменились, появились лишь новые области применения этих грехов. Например, раньше не было интернета, социальных сетей, а соответственно зависания в виртуальной действительности вместо реальной. Но раньше зато были романы, в которые люди погружались, как в виртуальную реальность. Вспомним, например, описание увлеченности героев романами в «Евгении Онегине». Это был другой способ уйти в чужую жизнь, вместо своей. В этом смысле ничего не поменялось.

А насчет пропорции греха в разных социальных категориях, у разных людей, то здесь всё индивидуально. Все грехи перечислены в десяти заповедях, и они не меняются.

– Часто бывает, что человек уже 10-20 лет в Церкви, и ничего не меняется, нет духовного роста. Как человеку научиться духовно возрастать в Церкви?

– Это хороший вопрос, актуальный, так как сейчас в Церкви огромное количество людей, у которых нет опыта церковного взросления. У людей есть желание остановить тот радостный, оптимистический и такой вдохновляющий период церковного детства, когда было обретение церковной веры, когда леталось, как на крыльях. Но вечно так жить невозможно, как невозможно супругам всю жизнь жить, как в медовый месяц. Это выглядит так же странно и неправильно, как когда старики и старушки изображают из себя молодежь, ходят в розовых шортах, говорят на молодежном сленге, отказываются принимать свойственное их возрасту.

Нужно трезво понимать, что и в церковной жизни есть разные возрасты. Тот период церковного детства навсегда останется с человеком, если он не отречется от него, но пребывать в этом состоянии всю жизнь неправильно.

Нужно учиться принимать свои решения, не обращаться к священнику по каждому незначительному поводу, бесконечно спрашивать советы. Я стараюсь отваживать людей, которые на протяжении 10-15 лет задают одни и те же вопросы, человек должен сам научиться брать ответственность на себя и решать, как поступить: в отношении молитвенного правила, в специфике супружеских отношений и так далее. Взрослый человек сам несет ответственность за свою жизнь, сам ответит перед Богом.

Вот чем больше будет такого роста в принятии ответственности, тем более мы будем укрепляться и расти в церковной жизни. А если всё время смотреть назад, то будет только разочарование – куда всё делось, где то вдохновение, тот порыв, когда мы вместе строили храм, или когда у нас была такая замечательная община… А жизнь уже другая и человек стал другим, и нужно в этой жизни, которая теперь идет, оставаться христианином, а не пытаться иллюзорно вернуться в прошлое.

Это такой новый иллюзионизм возврата в церковное детство. Вроде надежды, которая есть у некоторых, что в России начнется жизнь, как до революции, или как в начале 90-х. Но жизнь сейчас уже другая, надо это твердо понять и принять.

– Здесь действительно важно грамотное духовное руководство? Каким был ваш духовник, каким он должен быть, по вашему мнению?

– Я бесконечно благодарен отцу Александру Егорову и, конечно, написал воспоминания о нём в своей книге. Во-первых, мне кажется, что от священника, который является нашим духовным руководителем, мы главным образом ждем, чтобы он нас любил. Он может быть строгим или мягким, молитвенником или активным деятелем, но самое важное для нас – видеть, что он нас любит. Любовь ничто другое не заменит.

А во-вторых, важно, чтобы он был хорошим человеком. Не обязательно безупречным, не знающим немощей, отступлений, но хорошим человеком. Я убежден, что плохой, скверный человек не может быть духовником.

Поэтому, если ваш духовник хороший человек и имеет любовь, остальное к этому приложится, так как, по счастью, стандарта тут нет.