На дворе 21 век технологий и свободы слова. В нём трудно зарекомендовать себя в качестве писателя, самобытного и востребованного. Место под солнцем приходится отвоёвывать постоянно, напоминать о себе, удивлять народ, лезть на рожон. Пишет сейчас несчётное количество народа – позволяет почти бесплатное информационное пространство интернета. Не забываю известного омского редактора, который на литературном мероприятии объясняет, кому современные авторы должны быть благодарными в нынешних условиях, когда литературу приходится поднимать с нуля, заново привлекать читателя. А благодарны авторы могут быть людям с ресурсами, способным их печатать, поощрять в итоге. Эти люди с их возможности – помогут писателям заново обрести читателя и поддержку со стороны правительства.
Каждый в жизни кому-то благодарен за реализацию определённых вещей – возможностей, способностей. Вам показывают путь и помогают добиться желаемого, а затем вы идёте по нему сами и развиваетесь в меру своих стремлений. Как спортсмен, вы можете форсировать нагрузку, прибегая к разным хитростям или двигаться медленно и верно, как если прощупываете безопасную дорогу через минное поле, например. Талант редко прорастает в собственном соку, как мышцы, которые нужно тренировать. Необходимы иногда недюжинные усилия и помощь, чтобы в дальнейших своих стараниях человек увидел предназначение.
«Талант, как искра Божия, которой человек обыкновенно сжигает себя, освещая этим пожаром путь другим». – сказал великий русский историк и просветитель Василий Осипович Ключевский, а вот Майкл Джексон в интервью с ним всего лишь предупредил, что у вас может быть величайший в мире талант, но если вы не будете готовиться и работать по плану, то дело пойдёт прахом, от вас останутся глупые амбиции. В интернете множество цитат, связанных с талантом и работоспособностью человека. Признанный другими людьми талант иной раз объясняется усердием, способностью к труду. В 21 веке одним талантом не отделаться, правда?
– За сколько времени я напишу добротную вещь? – спрашиваю я у своего литературного наставника.
– Как будешь работать, – отзывается он сразу. – Как история дружит с математикой, так талант зависит от приложенных усилий. Меня всегда настораживают люди, которые говорят, что они талантливы невероятно, а вот усидчивости при этом не имеют.
Знакомый ученый (очень титулованный) жалуется, что не может найти в себе силы записать собственные мысли в документ «Microsoft Word». Вот пересказать их сотни студентам – пожалуйста, с удовольствием. Изложит последовательно, грамотно, увлекательно. Поражаешься, насколько замечательно ваш собеседник владеет устной речью. Ни разу не запнётся и незаметно наберёт в лёгкие воздух. Его речь льётся плавно, завораживающе – он будто прирождённый оратор, управляющий толпой. Но не может собраться, чтобы начать писать. А попросить некого. Платить стенографисту не хочет, хотя денежными средствами обладает.
– Мне не хватает качества и не помогает аутотренинг, – добавляет учёный. – Говорил мне научный руководитель, что нужно развивать в первую очередь. Слова ценны, когда записаны.
Я, человек, развивающий свои литературные способности, благодарен замечательному человеку и поэту – Николаю Михайловичу Трегубову. Он член Союза писателей России, редактор литературно-публицистического журнала «Преодоление», руководитель своего литературного объединения им. Якова Журавлёва. Зачем опытный литератор занимается редактированием текстов на безвозмездной основе? У Николая Михайловича эта работа – порыв души и смысл жизни. Не может поэт и редактор не подсказывать и не помогать творить. Не может уважаемый трудяга не собирать людей со способностями к творчеству и не просматривать их труды каждый день. Он трудится без выходных и говорит о любимом «производстве». Он привык помогать и рыться в прозаических и поэтических текстах, его это радует, как мысль о том, что скоро родится стоящая литературы вещь. Адова работа редактора, если не знаете, неблагодарная, вас критикуют все кому не лень: учителя русского языка и литературы, учёные, писатели, журналисты, необразованные читатели и т.д. Но когда произведение закончено – вы рады самому себе и вас отмечают окружающие, комментируя, хваля и добавляя просмотры, конечно же.
Кто он – Николай Михайлович Трегубов? В интернете приводится биографическая справка: http://lib.omsk.ru/ip/lit-omsk/node/180 – он родился в 1940 году. То есть сейчас ему восемьдесят лет, представляете? Но, общаясь с ним, даёшь гораздо меньше. Николай Михайлович бодр и оптимистично настроен, всегда в работе. У него звонкий голос и завидная для возраста подвижность. Трегубов – улыбчивый человек с чувством юмора. Общительный и лёгкий на подъём. Ясный, как небо после дождя – думаешь, что настроение у него не меняется в худшую сторону. Он весел и добродушен, как люди, у которых вот-вот исполнится мечта. Прямой в оценках, но добрый по природе Николай Михайлович оставляет о себе впечатление счастливого и занятого человека, который точно знает, чего должен сделать в этой жизни. При разговоре с Николаем Михайловичем читаешь в блестящих глазах, как рад он тебя видеть. Как он взбодрится и будто запоёт, если ты дашь ему прочитать нечто особенное, интересное по форме и содержанию.
С Николаем Михайловичем Трегубовым меня заочно знакомит учитель русского языка и литературы Наталья Павловна Лисина, с которой мы вместе работали. Она первая меня подбодрила в занятиях литературой и посоветовала не останавливаться. В то время Наталья Павловна посещала литературное объединение, которым руководил Николай Михайлович.
– Трегубов – суровый человек, сразу скажет, стоит писать дальше или нет! – обнадёживает она. – На занятия в объединение часто приносят свои книги и проводят мастер-классы корифеи омской литературы: прозаик Лев Эмельянович Трутнев, поэт Юрий Петрович Перминов. Заходит на лито известный омский писатель и журналист Николай Васильевич Березовский. Они большие друзья с Трегубовым. Понравится твоя проза, Вить, посоветует в крупный российский журнал.
Моё бурное воображение строит мощную крепость с единственной лестницей для меня – это штаб писателей, где решаются судьбы творческих людей, вершатся великие дела во благо искусства. Я буквально рвусь, мне хочется выдать творчество справедливому судье. Я слышал по радио вступления молодых дарований, которые читали стихи и прозу своего сочинения – как же они талантливы! Они – печатаются, их почитают и всюду приглашают!
Как мне помог и продолжает помогать Николай Михайлович Трегубов? Как он вдохновляет участников родного литературного кружка? Своим вниманием к их произведениям – нужными и конкретными замечаниями. Своим примером этот славный человек даёт понять, насколько важно оставаться в крепком здравии и развивать дарование. Как значимо для автора быть в центре внимания и постоянно обсуждаться, находясь в творческой атмосфере. Эту атмосферу и круг общения также обеспечивает Н.М. Трегубов.
Моё первое личное знакомство с Н.М. Трегубовым состоялось на заседании литературное объединение им. Якова Журавлёва.
– Я увидел маленького мальчика, обиженного на весь мир! – впоследствии рассказал обо мне Трегубов. – Ты поднимался по ступенькам, Вить, как старик, тяжело, будто после увольнения с работы. На тебя неожиданно вылили ушат холодной воды, а ты не заметил, провалившись в свои думы!
Николай Михайлович разговаривает метафорично, частенько образами. «Сращивает» иногда не совместимое так, что оно приобретает подходящего свойство. Он прямолинеен в обратной пропорции, как на полном серьёзе» –объяснил коллега по творческому союзу Лев Емельянович Трутнев. Этим Трегубов, думаю, ужасно оригинален. Сравнительно крут! Не раздражает и вызывает улыбку собеседника. Его поддерживаешь с радостью. Литературный наставник не стремится обидеть или привлечь осуждающую мысль, а скорее развеять сомнения шуткой. Пустышка на первый взгляд, но превращается в перспективный творческий проект – естественно под надзором литературного наставника. Привлекая образ, он лихо обрабатывает неожиданно найденный алмаз, превращая его в бриллиант, и не ворошит то, что лучше не трогать.
– Не несите мне дерьмо! – не устаёт он объявлять вновь прибывшим в объединение.
Сидишь в зале, бывает, ожидаешь своей очереди, слушаешь монолог Николая Михайловича – он заходит издалека, начиная ругать встречающиеся ошибки в тексте. Ты у него не один подающий надежду писатель, а нас, графоманов, 15-20. И все хотят сиюминутного разбора их произведения, а потом гонорарной публикации в столичном журнале солидным тиражом.
– Женя, ты кашу себе не варишь по утрам? – спрашивает редактор строго, бороздя взглядом не только виновника. – Одни хот-доги кушаешь? Почему у тебя герой рассказа не может поднять ведро? Добавь ты ему сил, напиши, что мама кормит, как полагается. Накануне грибов хоть насобирали, купили картошки.
Николаю Михайловичу пытаются возражать, а он им в ответ готовит контратаку в виде дальнейших правок. Спорить с ним бесполезно. На каждый критикуемый им факт в материале он приведёт столько доводов, что невольно соглашаешься с любыми исправлениями.
– Лёша, что у тебя хозяйка-колхозница страдает лишним весом, разленилась? – наезжает Трегубов, стуча свёртком рукописей по столу. – Пусть пробежится в чисто поле, как лошадь, взмокнет, калории скинет, а то она хандрит на кухне, мечтает… Замуж выйти не пробовала? Напиши, что решила пробежаться вдоль лесополосы и вдруг встретила такого же одичалого. Да, жили по соседству и друг друга не замечали. Разовьёшь сюжет. Тебе будет хорошо – ты людей соединил для дела, и я обрадуюсь человеческому счастью!
Если постарался, то минует тебя град острой критики, даже могут похвалить! Николай Михайлович щедро знакомил меня с творческими людьми. С юношеским трепетом я впервые переступал порог мастерской омских художников Евгения Пилипенко и Юрия Кузнецова – также пишущих люди, посещающих объединение им. Я. Журавлёва. Подсаживается ко мне художник и прозаик Юрий Кузнецов и зовёт в мастерскую написать очерк об омских художниках:
– Познакомишься с замечательными ребятами, Виктор! Трегубов у нас был несколько раз.
Присутствует в зале омский писатель и журналист Николай Васильевич Березовский – худощавый мужчина лет шестидесяти. После Николая Трегубова он делает обзор на прочитанную на досуге рукопись.
– Ну, Власов, даёшь, о тебе все говорят! – отвлекается бывалый автор (Березовский). – Ты написал самурайский боевик «Красный лотос»? Может, присоединишься к литобъединению Марины Александровны Безденежных и Татьяны Георгиевны Четвериковой? Молодёжи там намного больше!
– Коля, не переманивай никого, крохоборством не занимайся! – делает замечание Трегубов. – Могу, конечно, одолжить Виктора Власова на пару деньков – в обмен на ящик коньяка! Потом же будем вместе праздновать! –конечно, шутил он.
Собирает Николай Михайлович творческие мероприятия и в библиотеке и в разных Дворцах Культуры. Запомнилась презентация одного из новых номеров журнала «Преодоление» составленного из произведений «журавлёвцев», в Омском литературном музее им. Ф.М. Достоевского. После обширного выступления омских авторов следует заключительная часть – фуршет за чтением стихов и коротких рассказов. Делятся яркими воспоминаниями об известных писателях и поэтах Лев Емельянович Трутнев, Юрий Петрович Перминов и Николай Васильевич Березовский – почётные члены лито.
– Тебе что самурай попался на пути, Вить? – спросил, было дело, Трегубов озадаченно, когда я впервые принёс черновик повести «Красный лотос». – С буквы «я» начал писательскую карьеру – с Японии?.. Сработаемся, чую, Япономама в обиду не даст!
Повесть мы выпускаем не сразу, Николай Михайлович требует расширить сцены боёв и дополнить описания персонажей.
– Ты сам не чувствуешь, что надо добавить? – сердится Николай Михайлович. – Общая редактура пойдёт позже, здесь нужно допечь! Ты спроси, трудно ли мне, Вить!
– Трудно что ли? – выясняю на всякий случай.
– Как сам думаешь? – качает он косматой головой. – Я облазил домашнюю библиотеку в поисках двух романов Роберта Ши – он писал о боевых горных монахах. Но с ниндзя в Японии 16 века я не сталкивался до тебя! Вчера целый день смотрел анимэ и голливудские блокбастеры про ниндзя! Внук посоветовал мультсериалы: «Манускрипт ниндзя» и «Василиск» – буду их досматривать постепенно. А вечером зашёл к соседу взять книгу Эйдзи Ёсикавы «Честь самурая», классика японской литературы. Сам просвещаюсь, иначе нельзя редактировать то, в чём не понимаешь, согласен!?
Николай Михайлович шутит, что он прячется дома за шкаф, а потом выглядывает в коридор. Пытается понять, что чувствует ниндзя, следя за происходящим. Проходит его дочь и внук – оба требуют ясности: всё ли в порядке у деда.
– С молодым писателем Власовым связался, – объяснил им редактор, пожав плечами.
Я создаю короткую прозу и публицистику до такой степени быстро и много, что встреча с редактором мне требуется чаще, чем два раза в месяц на литературном объединении. Звоню Трегубову, жалуюсь на творчество, меня словно обделяют.
– Ого, поздравляю, Витя! – хохочет он в трубку стационарного телефона. – Ну… приезжай ко мне.
Если не приглядеться, то комната Николая Михайловича Трегубова представляет собой не жилое помещение, а склад пёстрой макулатуры. Обитель старого редактора и члена Союза писателей России сплошь заставлена книгами, журналами, кипами газет. Сначала я подумал, что он живёт в лабиринте из книг и рукописей, но пройдя по комнате, обнаружил, что и кровать заставлена табуретками, на которых также стопками лежат книги. Стены завешаны картинами маслом – эти ему подарили знакомые художники. Хранится где-то в углу могучий бюст Трегубова, сделанный из гипса. Подарил старейший омский скульптор Анатолий Цымбал, Царствие ему Небесное.
– Николай Михайлович, вы живёте в тёмной канцелярии! – удивляюсь я комнате хозяина.
Комната у Трегубова просторная и должна быть светлой, но кажется маленькой и узкой из-за обилия изданий – также подарков коллег – членов Союза писателей России. Если провести с ним примерно час, то кажется, что он заложник своего книжного царства. Он говорит лишь о книгах, о творчестве в целом, о писателях, об их проблемах. Задумываясь о сказанном, начинаешь превращаться в его сообщника, которого замуровывают среди этих «книжных истуканов». В его комнате книги возвышаются горками, памятниками, растут пальмами, готовыми вот-вот развалиться. Ему присылают свои изданные труды со всей страны. Он давно ничего не выписывает, но шкаф-стенка забит под завязку (от пола до потолка) – я не видел столько книг у одного и того же человека. Некоторые полки прогибаются под весом книг, пожелтевших журналов и брикетов газет, связанных верёвкой.
– Сжечь надо периодическое, в топку этих графоманов – они заполонили мир! – с иронией признаётся Николай Михайлович. – Разгрузить надо полки, пыль выбить. Я слышал, что книги и журналы у Александра Плетнёва и Михаила Малиновского покинули шкаф, когда они померли. Вмиг помогли собратья по перу!
– Я помогу в борьбе с графоманами, Николай Михайлович! – обещаю. – Где мы их будем сжигать?
– На дачном участке у Льва Трутнева – он, знаешь, как не любит графоманов? Шипит, как змей и всё тебе!
Стоит у Николая Михайловича стремянка, он пользуется ей не часто. Залезать наверх побаивается – спина последнее время ведёт себя вызывающе.
– Оно вам надо, Николай Михайлович? – спрашиваю насчёт редактуры. – Деньги ведь не платят.
– Не всё, Витя, за деньги в нашем мире! Я серьёзно, на – понюхай… – Трегубов протягивает мне свою футболку, которая неожиданно появилась у него в руках. – Она чистая, не бойся!
Нюхаю осторожно, распознаю запах типографской краски.
– Лежала на коробках с «Преодолением», доставленных вчера из типографии, – делится Николай Михайлович довольно. – Я весь из краски и бумаги, Вить, представляешь! Я не знал, что буду редактировать тексты в таком количестве. Не знал, что у меня будет литературное объединение. Почувствовал, что надо читать новых авторов, помогать им выходить на бумаге. Да и ничего в Омске регулярно не выходит литературное. Раз-два в год «Литературный Омск» и наш «Преодоление» от Союза писателей России и «Складчина» – от Союза российских писателей. Графоманские платные издания я не считаю. – он серьёзнеет до хмурости. – Никогда не печатайся за свой счёт – уважать не будут, и книги издавать прекращай за кровные – издатель должен делать предложения. Находить тебя и предлагать! Юрию Перминову поступают предложения, Льву Трутневу, Александру Лейферу, Евгению Фельдману. У тебя должен быть собственный стиль, ты обязан себя зарекомендовать.
Николай Михайлович улыбается, его глаза превращаются в добрые щелочки, он походит на японца. Я вдруг представляю старого писателя в образе мастера ниндзюцу Шуинсая Зотайдо – героя моей повести «Красный лотос», а также романа-предыстории «Последний рассвет».
– Я раньше занимался боксом, мой любимый боксёр до сих пор Майк Тайсон! – показывает Трегубов кулаки, покручивает ими над стопкой журнала «Преодоление». Кулаки у писателя большие и потрескавшиеся на косточках, как будто он ещё тренируется, колотя по груши или стенке своего облезлого шкафа. – Это ж надо при жизни оставить о себе шлейф. Ну Тайсон Майк… Хотя и Рой Джонс прекрасный боксёр.
Трегубов – сильный человек, подчеркну. Богатырь. «Ведьмак» Анджея Сапковского. Несёт две полные сетки книг и журналов и не дрогнет. Не пожалуется. Не попросит помощи и не позволит помочь. Он, как горец, сильный и неуёмный, внезапный и властный.
– Помочь вам, Николай Михайлович? – предлагаю ему, видя, как он медленно сходит с автобуса на остановке им. Лизы Чайкиной.
– Проводишь потом в последний путь, буду счастлив, – не оборачиваясь, комментирует наставник Трегубов то ли в шутку, то ли всерьёз. – Они же его вчетвером несут? Вот и поможешь!
Некоторое время мы идём молча. Я побаиваюсь ему сообщить, что позвонил Лейферу…
После вручения молодёжной литературной премии им. Ф.М. Достоевского мне начинает помогать председатель Омского правления Союза российских писателей Александр Эрахмиэлович Лейфер. Он берёт редактирование моей крупной публицистики – путевых заметок в США «По то сторону неба». Конечно, Николай Михайлович Трегубов не доволен – смотрит косо и шутит, мол, я предал Советский Союз, переехав в Израиль. Но, по сути, моё путешествие редактируют трое: Трегубов, Лейфер и Трутнев. Каждый даёт свои ценные советы и как будто не приемлет другого вмешательства. Поэт Николай Михайлович удаляет авторскую глухоту и двусмысленность из предложений, журналист Александр Эрахмиэлович строит мысль чётче, а прозаик Лев Емельянович доводит художественное исполнение. У каждого из них свой стиль изложения, личная манера производства, они не трогают истинно моё воплощение в тексте, не перестраивают образность и оригинальность.
Буду благодарен бесконечно за то, что помогая распределять мои рассказы по местным и российским изданиям, эти люди много трудятся, ведь за помощью к ним авторы выстраиваются в очередь. Предпринимая отчаянные попытки развивать омскую литературу, они вызывают грандиозное уважение. В омском отделении СПР мотор возрождения запускал Н.М. Трегубов, а в омском филиале СРП – А.Э. Лейфер, светлая ему память.
– Союз российских писателей – недоношенный ребёнок Союза писателей России! – вспоминает с усмешкой Николай Михайлович слова писателя, давно ушедшего в мир иной, который создал омское отделение СРП. Малочисленная параллельная писательская организация всегда пытается что-то доказать. Издавая и печатаясь, как мы, они как будто талдычат, мол, они тоже авторы и выходят не хуже. Ну, дети!
Выражаясь художественно, Николай Михайлович Трегубов иногда устаёт высекать искры таланта из непригодного для этого «материала». Ресурс ограничен почти у каждого, не так ли? Литературный редактор журнала «Преодоление» удивляется возникающей в стране ситуации культурного безразличия и преклонения перед эпатажем. Да, открывшаяся свобода даёт писателям простор для самозанятости и примерного творчества. Издатели теперь рады измерить творчество печатными знаками, утянутыми в книжную обложку, однако спрос рождается в малом количестве. Говоря проще, писатели, даже очень толковые, вынуждены платить за собственное книгопечатание.
– Многие мои друзья совсем упали духом, не могут приспособиться, они ведь больше учёные, чем писатели, – грустно рассказывает на литературном объединении Николай Трегубов. – Кто-то только переводит классическую литературу с английского языка, его собственные художественные вещи не печатают. Литературную премию Администрации города делят на несколько писателей сразу. Грантов на литературные проекты очень мало. Мы падаем со скоростью метеорита в бездонную пропасть апатии!
Верится, что многое не устраивает рассудительных мира сего. Но я рад, что есть Николай Трегубов, который запросто опубликует талантливого автора в журнале на средства депутата Законодательного собрания Омской области по партийному списку КПРФ. Николай Максимович Новиков писал сам и спонсировал «Преодоление» до скоропостижного ухода из жизни.
Известный сибирский писатель Николай Березовский говорит, что литература «мейнстрима» приобретает также коммерческий характер. Печатают и платят за публикации в определённых жанровых сериях, если говорить о крупном издательстве в столице. Ещё работают писатели-фантасты, на них имеется читательский спрос. Обстоятельная проза в жанре реализма чаще становится подарком после победы в единичных конкурсах, организуемых частными группами, так или иначе относящимися к работе Министерства культуры РФ.
– Действуют частные случаи, когда хочется опубликовать рассказ или повесть – здесь писатель собственноручно демонстрирует работу представителю журнала или газеты, – разъясняет Николай Березовский. – Автору повезёт, если печатный концерн его давно знает и способен на производство гонорарного сборника.
К печатным концернам также относят сайты в интернете, которые занимаются публикацией прозы или стихов в любом виде, их предостаточно, но деньги они платят редко. Писательство, как любит упоминать и публиковать в газете «Литературная Россия» Вячеслав Вячеславович Огрызко, становится самозанятостью, правильным и полезным времяпрепровождением.
– Ценности переворачиваются с ног на голову, – признаётся Николай Трегубов на презентации книг литературного объединения. – Мне больно видеть, что делается с талантливым человеком, способным написать потрясающую вещь. Его творчество не нужно! Не показателем становятся публикация в журнале «Наш современник» и в «Дружбе Народов». Никак не оценят ваше появление в «Звезде», «Знамени» или в «Новом мире» – светилах отечественной мысли. Раньше журнал «Сибирские огни» отправлял своих авторов в путешествия по стране, по Сибири и северу в частности, а теперь едва наскребает на тираж. «Юность», «Роман-газета», «Следопыт» – и другие великолепные издания потеряли читательский интерес, следовательно и свой тираж. Только самим писателям нужна «Литературная газета». Жаловался отличный литератор Николай Владимирович Переяслов, секретарь правления Союза писателей России. Ему уж лет «столько-люди-не-живут», а книги издаёт за свой счёт до сих пор.
Постеснялся Николай Михайлович Трегубов говорить на литературном объединении о действительно перевёрнутых ценностях – мероприятие посетили новые молодые авторы. Но у меня он потом спросил, сколько я бы взял денег, чтобы жениться на бабушке. Не на своей, понятное дело, а на чужой, благо, примеров достаточно.
– Вот сколько, Вить, тебе надо для счастья, чтобы согласился жениться на семидесятилетней женщине? – ехидно спрашивает Трегубов, делая глаза щелочками. – Что тебе нужно, учителю и писателю?
А что мне надо в этой жизни? Пусть будут все мои родные живы и здоровы, деньги заработаем, славы добьёмся!
Стесняясь отвечать, я молчу, улыбаюсь. Мысленно желаю Николаю Михайловичу здоровья, сил и вдохновения. Он выпустил двадцатую по счёту книгу стихов «Восьмой цвет радуги», сказал, что она многотомная.
– Кто самый главный и читаемый писатель в Омске и в стране, Николай Михайлович? – выясняю я.
– Теоретически: мы с Трутневым и Березовским должны быть самыми-самыми в Омске и по стране хотя бы, а практически – больше всего книг выпускает наш творческий сосед Митрополит Омский и Таврический Владимир. «Сибирская благозвонница» выпускает столько красивых и толстых книг «Владыке», что он, по-моему, самый читаемый, за его работами следят во всех православных храмах Епархии. А что касается главенства писательского в стране? Саша Лейфер считает, что главный писатель России – Александр Проханов, я с ним согласен, Проханов добрался до государственной трибуны. Но можно почитать Прилепина, Шаргунова, Быкова, Акунина или Пелевина, но я чувствую, что они выпускают заказной товар. Я читал критику в отношении нового романа Прилепина «Обитель», выпущена очередная альтернативная история. Такого не могло быть концентрационном лагере. Я могу не читать современников, не знать о них. Ты сравни, что написано у Тургенева или Достоевского. Солженицына почитай, откуда Захар Прилепин берёт корни. Разок прочитаешь классика – запомнишь. А я попытался дочитать до конца новый роман Дмитрия Быкова, ради интереса взял, называется «ЖД». Ну не могу читать и всё, – кривится Трегубов. – Бредятина полная эта альтернативщина. Современных писателей как будто не волнуют реальные проблемы. А потребность писать у наших писателей отпадает за неимением денежной подоплёки. Ну разве не постарался бы будущий классик прозы Виктор Власов, если бы ему предложили хорошую сумму? Конечно, написал бы вещь!
Я по-прежнему катаюсь к Николаю Михайловичу. Навёз столько прозы, что ему хватит заниматься одним мной. Эпический роман «Сага о Нозготах», повести: «Под стопой Одина», «Сон в зимнюю ночь», «Дом надежды», «Завтра взойдёт солнце», «А-Рэ-Лэй». Цикл прозаических трудов «Третий в команде» и очерки о школьных учителях. Я работаю в школе учителем английского и немецкого языка.
– Это повести у него, Коля! – Трегубов разговаривает с Березовским по телефону, жестикулирует, ловит будто птицу свободной рукой. – Что говоришь… это крупные рассказы… ты не понимаешь ничего! Говоришь, он тебе их показывал?.. А когда успел? По интернету! Выволочку устрою ему! Он тут всё, похоже, разбазарил!
Пока Николай Михайлович Трегубов объясняется с Николаем Васильевичем Березовским, я перебираю его книги, полученные из типографии при правительстве Омской области. Министерство культуры выпустило небольшим тиражом книгу стихотворений. Читаю данные о писателе Трегубове:
«– Николай Михайлович Трегубов родился в 1940 году на хуторе Садовый Ростовской области, но как поэт – на сибирской, омской земле. После окончания института железнодорожного транспорта в Омске долгое время работал инженером на заводе и писал стихи.
Н. Трегубов является участником совещания молодых писателей в Москве, результатом чего стал сборник его стихов «Калиновый мост». Был постоянным участником литературных праздников «Омская зима». Печатался в нескольких коллективных сборниках, литературных журналах. К настоящему времени у Н.М. Трегубова шесть сборников стихов: «Калиновый мост», «Рябины красной гроздь», «Солнечные знаки», «Бессмертник» и другие, вышедших в Новосибирске, Москве, Омске.
Книги Н. Трегубова нашли своего читателя. Автор в полной мере владеет поэтическим словом, широко использует в своем творчестве сибирский фольклор. Спектр его размышлений о дне сегодняшнем и дне минувшем достаточно широк, чтобы удовлетворить пристрастные вкусы современных читателей из разных слоев общества.
Н.М. Трегубов лауреат премии Омской областной администрации 1997 года.»
Я принёс показать ему общероссийский глянцевый журнал «Наша молодёжь», который издаёт доктор исторических наук, известный московский писатель Пётр Фёдорович Алёшкин. Они подписывают издание в тираж вместе с заслуженной деятельницей культуры РФ и писателем Татьяной Васильевной Жариковой, её повесть о писателях недавно засвечена в «Нашем современнике».
– А-а, «Нашу молодёжь» – Трегубов неожиданно выхватывает, как ниндзя, у меня кипу журналов «НМ». – Мне Лёва Трутнев напомнил об Алёшкине. Я читал прозу Петра Алёшкина – нам бы таких авторов и пропагандистов литературного творчества. Вот кому надо быть благодарным, Вить, такие люди поднимают искусство с нуля. Значит, ресурсы есть у Алёшкина и Жариковой. Здорово! Они ими делятся великодушно! Молодцы, ничего не скажешь. И портал «Наша молодёжь» красивый.
Я готовлюсь присылать свои работы Трегубову по электронной почте.
Надо сказать, коллеги жертвуют Николаю Михайловичу компьютер, подключают интернет, но пользуется он им осторожно. Боится исчезнуть в электронной сети. Когда редактор садится за монитор, то дочь и внук периодически проверяют, не пропал ли дед в информационном пространстве, как герой в кинокартине «Газонокосильщик».
– Дед, живой там? – сообщает мне Трегубов вопрос родни. – А я сижу, не шелохнусь, – описывает он хитровато. – Отвечаю: «Не дождётесь!».
Замечаний по текстам Трегубов мне делает меньше. Хвалит, мол, я лучше стал писать, но отступать некогда и незачем, можно потерять писательский хват, утратить нюх к сюжету и к употреблению слова. Учиться нужно всё время, читать и просвещаться, чтобы успевать за временем. Нельзя забывать набивать руку на письмо. Творчество и писательство – дело тонкое, как Восток, в один прекрасный момент многое может поменяться в жизни.
Николая Михайловича Трегубова я люблю как родного. В прошлой жизни, наверное, он был моим родственником. Принимая меня в гостях, обязательно зовёт за стол. То картошкой с грибами накормит, то борщом. Напоит квасом. Постоянно интересуется, сыт ли я. А я, сытый, всё равно с ним люблю посидеть за столом. Трегубов съест бутерброд с колбасой и в основном смотрит на меня, широко улыбается, ласково приговаривает:
– Кушай, дитятко, набирайся сил для творчества!
Спасибо вам, милые редактора, люди с терпением и литературным мастерством. Пишущая братия вам безмерно благодарна! Долгих лет вам жизни, Николай Михайлович!

Поддержите наш сайт Сердечно благодарим всех тех, кто откликается и помогает. Просим жертвователей указывать свои имена для молитвенного поминовения — в платеже или письме в редакцию.