Диакон Артемий Сильвестров. Только отказ от абортов позволит нашему обществу называться человеческим

 Источником и первого и второго и третьего являются непонимание и незнание очень важных аспектов христианского мировоззрения. Современное сознание раздражается, когда с ним говорят языком заповедей и запретов, современный человек требует разъяснений, простых и понятных. Однако в христианском вероучении присутствуют такие существенные понятия и положения, которые не выразить «модным», «простым» языком «целевой аудитории. Христианское учение дает уникальное в истории мировой религиозно-философской мысли понимание человека, которое не позволяет дифференцировать людей по степени их физической ущербности, умственной составляющей и биологической полноценности, а так же соображениями экономической или политической «целесообразности».

Главными «научными» аргументами сторонников абортов являются те положения, что у эмбриона на ранних стадиях беременности (когда дозволено производить аборты) не сформирована кровеносная и нервная система, не бьется сердце, а соответственно, данный эмбрион еще «не человек», «не совсем человек», «не полноценный человек». Христианское мировоззрение вполне трезво указывает на то, что употребление подобных прилагательных («неполноценный») в отношении человека недопустимо. Человек – всегда человек. Христианство указывает на то, что человек не сведом к своей биологии и открывает нам тайну личного бытия человека, личности (как образа Божия). Когда человек осознает, что в нем живет не просто эмбрион, не просто биологическое человеческое существо, но уникальная личность, то таковое осознание само по себе не позволит ему уничтожить своего ребенка.

Европейская наука и культура в основах своей аксиоматики и этики имеет именно христианское мировоззрение, христианскую антропологию. Скажем, принцип ответственности в сфере уголовного и гражданского права усвояется исключительно человеку и объясняется наличием у последнего феномена свободы. Наш мир (включая материю и живых существ) «связан» цепями необходимости и детерминации (законами физики, химии, биологии, психофизики), у каждого явления имеется каузальность(причинность), все происходит «потому что…» И человек живет в этом мире, однако он не может оправдать некий свой сознательный плохой поступок действием законами Ньютона или Ханди-Вайберга. Принцип ответственности в сфере права рождается из очевидного факта способности и обязанности вменяемого человека нести полную ответственность за совершаемые им поступки. Т. е. человеческая личность не сводима к своей биологии, к своей психологии, к жизненному опыту и даже мировоззрению. Точнее сказать: у человека всегда есть некий промежуток, некое пространство свободы, когда личность человека (и только она) принимает некое ответственное решение.

Эммануил Кант говорил, что человек разрывает в себе цепи детерминации и пролагает новые пути, иные векторы движения, и никто кроме него из обитателей физического мира подобного совершить не может. Свобода не рождается из детерминации и необходимости, а соответственно, человеку доступен иной уровень бытия, уровень свободы и любви, а соответственно, человек – это не физиология и биология. Известный в нашей стране сторонник эвтаназии и абортов А. П. Зильбер в своих трудах обрушивается с жесточайшей критикой именно на философию Э. Канта и самого философа. По мнению Зильбера, именно Кант внес в европейскую культуру такое понимание человека, которое не дает спокойно совершать аборты и акты эвтаназии.

Итак, христианская антропология (учение о человеке) подразумевает, что в человеке присутствует несколько уровней бытия. Самый первый (или нижний) – это материальный, физический уровень, в котором человек полностью «связан» цепями детерминизма. Закон всемирного тяготения или закон сохранения вещества действуют на молекулы человеческого тела по тому же принципу, что и на любой иной предмет физического мира. Второй уровень – уровень жизни, биологический уровень. Данный уровень, несомненно, являет нам качественный переход (от нежизни к жизни, которая является уникальным явлением), однако в мире биологии человек не уникален, ибо физические процессы в его клетках протекают абсолютно по тем же законам биологии, что и в клетках иных живых существ. Третий уровень – уровень психики, некое начало поведенческих реакций и высшей нервной деятельности. Данный горизонт бытия имеется и у животных (в более простой форме, чем у человека). Четвертый уровень – уровень рассудочности (не путать с разумом и умом!), способность к построению простых логических операций. У высших животных в некоей примитивной форме такая способность также имеется.

Далее начинаются уровни уже собственно человеческого бытия. Пятый уровень – уровень разума, т. е. способность рефлексии (осмысления, аналитики) человека в отношении окружающего мира и себя самого, а также способность выражения данного осмысления посредством символов (язык, наука, философия, искусство). В этом отношении сознание человека конгениально миру. Шестой уровень – нравственный уровень, позволяющий формировать понятия добра и зла и волевым усилием определять себя относительно первого и второго. Следует особо подчеркнуть, что нравственный уровень (некая направленность человека к добру) фиксируется и в том случае, если предыдущий уровень разума (по какой-то причине) поврежден. Седьмой уровень – духовный уровень, религиозный горизонт бытия, подразумевающий чистоту души от грехов и страстей, которая дает возможность человеку находиться в общении с Самим Богом.

Христианское мировоззрение утверждает, что в результате грехопадения человеческая природа глубоко повредилась и наглядным примером последствий этой онтологической катастрофы является как раз таки беспорядочное и самостоятельное функционирование внутри человека различных бытийных «фракций» человеческого естества. Другими словами, внутри человека постоянно идет борьба различных желаний, устремлений, страстей, убеждений и т. д. При этом человек не является шизофреником и способен (всякий раз) выступить от себя, как единое ответственное лицо. Кто это лицо? Современная наука (биология) утверждает, что физический состав человека в течение времени претерпевает изменения, так тело человека абсолютно обновляется каждые 7 лет (это касается и клеток головного мозга), при этом нечто позволяет сохранять человеку самотождественность его сознания на протяжении всей его жизни. Что это? Наконец, что побуждает человека вступать в общение, быть открытым для окружающих и быть способным принять в себя чужую (разумную, нравственную и духовную) природу (супружеская любовь, материнская любовь)?

Христианское Откровение имеет ответ на все эти вопросы, оно утверждает, что в человеке помимо природы (бытийных «этажей») присутствует личность. Именно личность имеет то пространство свободы (о котором говорилось в начале статьи) и презумпцию свободного выбора. Собственно грех (с точки зрения христианства) заключается именно в личности человека, точнее сказать в устремлении этой личности к ложной (греховной) цели (в терминологии прп. Максима Исповедника λόγος φαντασtikos). Личность в первую очередь характеризуется несводимостью человека к его природе (т. е. совокупности всех сил и способностей человека). Подобное учение о личности человека имеет прямое основание в Евангелии – «Слово стало плотью» (Ин. 1: 14), Божественная Личность воспринимает в Себя человеческую природу.

Можно сказать иначе: личность человека заключается в нередуцируемостичеловека к проявлениям его природы. Если же некто пытается отождествить человека с его природой неминуемо начинает «работать» закон сегрегации. Т. е., если некто заявляет, что «человек – это высокоразвитое животное», «человек – это разум» или «человек – это волевое начало», то соответственно, подобный заявитель де факто сводит феномен человека не к личности, а к некому свойству природы человека. Согласно данной логике, если некий человек не обладает неким (выше обозначенным) свойством, то соответственно этот человек – не человек и таких можно уничтожать. Скажем, Ф. Ницше утверждал, что «больные люди это паразиты общества и в таком состоянии им неприлично жить», т. е. для «сверхчеловека» больные люди – не люди.

Именно на таковой «философии» сегрегации строились и строятся все тоталитарные политические модели. Скажем, идеология фашизма строилась на сегрегации по расовому и национальному признаку – кто не является представителем «чистой» расы – тот не человек и его можно убить. Идеология большевизма 30-х гг. строилась на основе социальной и имущественной сегрегации – кто не является бедным рабочим или нищим крестьянином – тот не человек и его можно убивать. При этом советское «мировоззрение» рассматривало человека исключительно, как материал, а личность – как плод социальных взаимоотношений. На Западе в это же время возникает идеология, построенная тоже на социальной и имущественной сегрегации, только с иным знаком – человек это тот, у кого есть деньги, а у кого денег нет – не человек и таких нужно уничтожать. Правда, «сексуальный просветитель» Европы, феминистка М. Сэнгер придумала «цивилизованный» способ уничтожения бедных людей – программы планирования семьи. Она прямо писала: «Самое милосердное, что большая семья может сделать для своего младенца— это убить его». В отличие от современных сторонников абортов родоначальник «сексуального просвещения» прямо и честно признает в эмбрионе младенца, а в аборте убийство.

Полагаю, что мы постепенно подошли к пониманию того, что оправдание абортов целиком и полностью строится именно на идеях сегрегации человека, когда человек редуцируется к кровеносной системе или легочной ткани, к первому сердцебиению, к способности самостоятельной жизни без матери и т. д. Совершенно очевидно, что в биологии и медицине нет строго научного понятия личности, которое в мир привнесла христианская вера. Однако данная реалия не отрицает фактор личности, а скорее говорит о несовершенстве, неполноте и недостаточности методов грубого научного познания. Более того, современная наука не имеет единого ответа на вопрос – когда же начинает жизнь человека. Одни полагают, что жизнь начинается с формирования дыхательной системы, другие полагают началом жизни формирование сердечнососудистой системы, третьи – с формированием центральной нервной системы (с началом функционирования ствола мозга).

Однако в настоящее время из всех естественнонаучных гипотез наибольшую популярность приобретает мнение о том, что жизнь начинается с момента слияния гамет, т. е. с момента зачатия. Сторонники данной позиции утверждают, что только лишь образование уникального и неповторимого генетического материала (генома) является единственным качественным преобразованием (переходом) при формировании зародыша. Влияние клеточного микроокружения является условием для его осуществления (развития) и важно не само по себе, а только в качестве «фона» предназначенного для реализации генетической программы. Именно эта форма существования уникального генетического материала может рассматриваться, как реальная иллюстрация целостности, как онтологической особенности человека – в 46 хромосомах представлена вся совокупность сущностных черт и свойств человеческого естества (и прямохождение и разум). Во «Всеобщей декларации о геноме человека и правам человека» ЮНЕСКО 1997 г. одном из основных документов международного права, регулирующих генетические исследования прямо говориться о том, что «телесность составляет существенный компонент реальности человеческого бытия и генетический код рассматривается, как основная глубинная структура телесности»[i].

Пожалуй, следует еще раз повторить, что природа человека (все сферы его бытия от материи до духа) в реальном положении является больной и разрушенной как в нравственном, так и в физическом смысле. Однако как бы ни была умалена, ущербна или даже уничтожена та или иная сфера человеческой природы (допустим, рассудок), общечеловеческая этика не позволяет относиться к нему как к куску мяса. В любом состоянии человек – личность – и умирающий старик и нерожденный младенец. Согласно христианской антропологии люди при жизни в той или иной степени неполноценные (в том числе и эмбрион, не имеющий кровеносной, сердечнососудистой и дыхательной системы) при всеобщем воскресении восстанут полноценными людьми. Их недуги будут восполнены той благодатью Христовой, которая немощнаяврачуетиоскудевающаявосполняет.

В связи с этим именно христианская традиция положила начало столь трепетному отношению к человеческой жизни. Врачебная этика (базирующаяся преимущественно на христианских принципах) предполагает, что врач будет бороться за жизнь пациента до последнего момента и в случае, если какие-то органы пациента будут «отказывать», то врач обязан использовать соответствующую медицинскую технику для временного замещения «утраченных» функций организма. Отказывают почки – человека «садят» на искусственную почку, отказывают легкие – к человеку применяется искусственная вентиляция легких, отказывает сердце – «ставят» искусственное сердце, поддерживается жизнь даже в состоянии запредельной комы, когда фиксируется смерть мозга.

К чему все эти примеры? Дело в том, что с чисто медицинской точки зрения эмбрион можно уподобить тяжело больному человеку, но с одной очень важной оговоркой. Если тяжело больной человек (в привычном смысле этого понятия) как правило, постепенно движется к кризу, то эмбрион с каждым днем делает шаги навстречу выздоровлению. Выше было сказано, что все способности, силы и свойства человека (кровеносная, сердечнососудистая и дыхательная системы) в потенции уже содержатся в эмбрионе и с течением времени начинают себя раскрывать, формироваться. В связи с этим возникает вопрос: как можно назвать врача, который убивает своего пациента на стадии активного выздоровления?

К этому нужно прибавить некоторые юридические и этические аспекты. Сторонники абортов часто аргументируют свои позицию неким «правом женщины распоряжаться своим телом». Именно «неким правом», ибо ни один документ международного права непосредственно связанный с проблемой прав человека подобного «права» не фиксирует. Этого «права» или даже близкого к нему положения нет ни в «Декларации прав человека и гражданина» (1789 г.) ни во «Всеобщей декларации прав человека» (1948 г.), ни в «Конвенция о защите прав человека и основных свобод Совета Европы» (1950 г.), ни в «Международном пакте о социальных и культурных правах» (1966 г.), ни в «Международном пакте о гражданских и политических правах» (1966 г.). Во всех вышеперечисленных документах имеется как раз обратное – право на жизнь рассматривается, как первое основное фундаментальное право. «Конвенция о правах ребенка» (1989 г.) утверждает, что «ребенком является каждое человеческое существо до достижении 19 летнего возраста»[ii]. Американская конвенция о правах человека (1978 г.) настаивает на том, что «каждый человек имеет право на уважение его жизни. Это право защищается законом (и, как правило) с момента зачатия. Никто не может быть произвольно лишен жизни»[iii].

С медицинской точки зрения апология абортов в стиле «женщина сама вправе распоряжаться своим телом» не выдерживает никакой критики. Новый человек, растущий в теле женщины, строго говоря, не является ее телом. Более того этот организм отличается от организма матери по всему спектру биохимических и физиологических параметров (новый геном всегда уникален и отличен от генома беременной женщины). В половине случаев новый организм является даже представителем другого пола, нежели женщина. Но даже если согласиться с тем, что эмбрион – это тело женщины, то аборт невозможно рассматривать, как терапевтическую (излечивающую от болезни) процедуру. В этом случае аборт – членовредительство. Если некий человек самостоятельно отрубает себе руку, то таковой несомненно попадает под наблюдение психиатров.

К сожалению, наш падший мир знает достаточно примеров, когда человек вынужден лишиться тех или иных органов или частей своего тела (начиная от случаев травматизма и заканчивая походом в парикмахерскую). Однако вследствие стрижки или удаления папиллом женщина не впадает в депрессивное состояние, а в случае с абортом такое случается достаточно часто и именуется «постабортный синдром». Увы, но абортный геноцид это не только опустелые детские сады и школы, но и опустелые души тех, кто по собственному желанию лишил жизни своих детей. В половине стран мира аборты запрещены (в Европе это Польша, Ирландия, Португалия), однако в этих же странах нет законов, защищающих «жизнь» волос, ногтей или аппендикса. В тех странах, где аборты легализованы, существуют многочисленные общественные антиабортные движения (особенно в США), однако никаких общественных движений в защиту «жизни» гланд или раковых опухолей найти невозможно. Другими словами мы имеем факт наличия в нашем мире миллиардов людей, для которых различие между телом женщины и ребенком в ее утробе очевидно. Нравственное сознание неминуемо и четко разграничивает тело матери и то пространство новой жизни, которое защищает заповедь «Не убий».

Сторонники совершения абортов иной раз прибегают к следующему утверждению: «Уж лучше сделать аборт. Зачем плодить нищету?» Все мы помним этот слоган из суровых 90-х гг. Часто можно было услышать такой вопрос: «Неужели нужно рожать ребенка, чтобы потом сдать его в детдом?». Христиане на такой вопрос отвечают: «Да!» Во-первых, у христианина нет права апеллировать к социальной сегрегации и считать кого-то (в данном случае воспитанника детского дома) человеком второго сорта, которому лучше не жить. Во-вторых, наши оппоненты (возможно ненамеренно) совершают серьезную логическую подмену – на каком основании мы можем считать, что жизнь в детском доме для человека хуже, чем смерть и небытие? Есть крылатое испанское выражение - Amamos La Vida – мы любим жизнь. И действительно большинство из нас даже в самых тяжелых жизненных ситуациях не расстаются с жизнью, а иной раз и хватается за нее изо всех сил. Да и среди воспитанников детских домов не наблюдается какой-то повальной суицидальной тенденции. Наконец, в-третьих, не стоит судьбу ребенка решать за него – что для него лучше – видеть небо и солнце или умереть. Наконец, в-четвертых, на каком основании некто может считать, что жизнь детдомовца - «сплошной ад»? Почему нельзя предположить, что этого ребеночка усыновят добрые и любящие родители, и он вырастит в хорошей семей в любви и ласке и станет достойнейшим человеком?

Есть еще один библейский аргумент в пользу того, что на самой ранней стадии эмбрион – это человек, это личность. В самом начале Евангелия от Луки Архангел Гавриил, предрекая рождение святаго Иоанна Предтечи, говорит священнику Захарии следующие слова: «он будет велик пред Господом; не будет пить вина и сикера и Духа Святаго исполнится еще от чрева матери своей» (Лк. 1: 15). Через шесть месяцев после этого Архангел благовествует Деве Марии о рождении от Нее Христа Спасителя. Сразу после Благовещения Пресвятая Богородица «с поспешностью пошлав нагорную страну, в город Иудин, и вошла в дом Захарии, и приветствовала Елисавету (Лк. 1: 39-40).. Современные библейские исследователи отмечают, что расстояние, пройденное Богородицей с поспешностью сразу после Благовещения Гавриила, составляет около 100 миль и молодая женщина способна преодолеть соответствующее расстояние за 3, 4, максимум 5 дней. 4 дня – это стадия эмбрионального развития человека. Читаем далее: «Когда Елисавета услышала приветствие Марии, взыграл младенец во чреве ее; и Елисавета исполнилась Святаго Духа, и воскликнула громким голосом, и сказала: благословенна Ты между женами, и благословен плод чрева Твоего! И откуда это мне, что пришла Матерь Господа моего ко мне?» (Лк. 1: 40-43).

Данный евангельский отрывок, демонстрирует нам, что младенец Иоанн «взыграл», т. е. откликнулся на присутствие Господа. Данное своеобразное общение Господа и Предтечи, несомненно, есть личностное общение, т. е. общение личностей. Поэтому, все те, кто исповедует, что Иисус Христос воспринял подлинную человеческую природу (кроме греховных наклонностей), должны признать, что на данной эмбриональной стадии (4-5 дней) Богочеловек Иисус Христос уже присутствует в лоне Приснодевы, как Человек, как Личность. В связи с этим нужно вспомнить, что именно Христос являет нам подлинный образ истинной человеческой жизни. А соответственно, если Ипостась Божественного Логоса от момента Благовещения соединяется вначале с одной, а позже по мере возрастания и со всеми иными клетками человеческого тела, соответственно и в обычном человеке личность (лицо, ипостась) присутствует с момента формирования генома (правда в случае с обычным человеком его личность не является нетварной, как у Христа).

В заключении необходимо сказать следующее. Люди бывают разным: родившимися и не родившимися, молодыми и пожилыми, здоровыми и больными, богатыми и бедными, белыми и черными. И это все люди! И существует только один фактор, который может предоставить нам убедительное основание относиться к любому человеку, как к человеку. Этот фактор – признание личностного бытия человека с момента его зачатия. Митрополит Антоний Сурожский говорил так: «в той стране, где аборт узаконен, никто, начиная с правительства и кончая обыкновенным обывателем, не имеет права говорить о том, что жизнь человека является святыней, потому что аборт - это убийство». Нравственный уровень того или иного общества всегда характеризуется принципом отношения к личности. Человеческий эмбрион является абсолютно беззащитной формой существования личности и в морально-этическом плане отношение к эмбриону является эталоном нравственности общества.

Если мы выбираем идеал человечности и собираемся ориентироваться на него в аспектах нашего поведения, то нам необходимо признать право на жизнь ребенка до его рождения. Нашему обществу предстоит заново учиться называть вещи своими именами – грех грехом, убийство убийством, человека человеком, любовь любовью и соответствующая смысловая аннотация и профилактика должны начинаться со школьной скамьи и продолжаться в университетах, в том числе и медицинских. Безусловно, необходима масштабная и всесторонняя государственная поддержка материнства (этого на сегодняшний день не наблюдается), а также культура общественного внимания к матерям. Последнее относится к сфере СМИ, т. е. государственной пропаганды. Однако и этого мы не наблюдаем. А наши власть имущие должны понять, что наше общество получит право на жизнь только в том случае, если оно утвердит право на жизнь неродившегося человека. Это возможно только в том случае, если мы перестанем жить в эпоху «военного коммунизма» и вернемся к нашей традиционной культуре оберегающей жизнь человека с момента зачатия.