Марина Панина. «Живые камни» Церкви: древнее ирландское монашество

Христианство, пришедшее в Ирландию с миссей св. Патрика (†461), к седьмому веку упрочилось и стало естественной частью жизни общества. По всему острову были построены церкви, созданы приходы, монастыри и школы для монахов. Ирландцы начали сами посылать миссии в земли, бывшие ранее под контролем Римской Империи. Искуссное украшение священных книг и работы учёных монахов стали известны всей христианской Европе. Географическая отдалённость острова не только помогла ибернцам долгое время благополучно избегать внешних нашествий, но и способствовала самобытному развитию Церкви.

Ирландская церковь взяла за образец древний христианский Восток, и по своему укладу была восточной – что часто становилось поводом для недовольства Рима. До синода в Витби 664 года ирландцы даже отмечали Пасху по своему собственному календарю, не сходному с римским. О египетской «модели» монашества – с суровой аскезой, отшельничеством, творением умной молитвы –  кельты узнали от просветителя Патрика. Восточная традиция оказалась для них ближе римской и галльской. Объясняется это многими уникальными чертами народной культуры и быта.

Спаситель и евангелисты. Страница из Келлской Книги (Евангелие с толкованием) Конец VIII века

В Ирландии не было городов, люди жили небольшими поселениями, имели сильные родственные и дружественные связи – и поэтому строгая иерархия церкви Рима осталась для них чуждой. За всю древнюю историю ирландская церковь была монашеской, а не епархиальной. Mонастырские общины существовали самостоятельно, и даже внутри обители не было строгой субординации: отцы настоятели и матушки настоятельницы, хотя и служили духовными пастырями, трудились наравне со всеми. Сама основа отношений между членами общины – забота о молодых и почитание авторитета наставников – естественно определялась древними устоями «единой семьи»: осиротевших детей у кельтов, например, выращивал весь клан, а младшие смотрели на старших как на своих покровителей. Из-за любви ирландцев к тишине и уединению обычай монашеского отшельничества быстро прижился среди них. Просторные незаселённые территории – с густыми лесами, пещерами, болотами, дикими пустынными берегами – стали убежищем для алчущих подвига во имя Господа. Даже такая сложная форма подвижничества, как нестяжательство, привлекла ирландцев: с языческих времён привыкшие уважать природу как мать, они верили, что земля накормит и обеспечит необходимым. Особенностью ирландских монахов было то, что они служили Богу с радостью, какой бы суровой ни была аскеза обители. Это очевидно проявилось в творчестве: священные книги расписывались самыми яркими и насыщенными красками, стихи слагались светлого и ликующего содержания, а хоровое пение, согласно сохранившимся источникам, услаждало душу «подобно пению ангелов». Ранние ирландские христиане от своих предков сохранили представление о времени как о цикличном измерении. Время – круг, и Бог с нами сейчас, как Он был раньше, как будет и потом, в последующей жизни. Жить в Боге – значит, уже пребывать в раю, поэтому жизни нужно радоваться сейчас.

Древних документов, которые бы бесспорно подтверждали связь Ирландии с  Востоком, до наших дней дошло немного. Сохранился «путеводитель» для  монахов, совершающих паломничество в Египет. В старинной ирландской литании упоминаются семь египетских монахов, погребенных на западном побережье Ирландии. В житии св. Иоанна Милостивого, изложенном св. Софронием, рассказывается о путешествии александрийских купцов в Британию: «Мы плыли двадцать дней и ночей, и из-за жестокой бури не могли знать своего направления, так как не видели ни берега, ни звёзд... Но нашему кормчему явился патриарх Иоанн и подбодрил его: «Не бойся, корабль на верном пути.» На двадцатый день нашим взорам предстали британские берега.» Есть и археологические доказательства связей жителей британских островов с Востоком: на раскопках в Корнуолле, например, были найдены останки египетских сосудов, в которых хранилось оливковое масло.

Очевиднее всего влияние восточной культуры на ирландскую проявляется в христианском наследии. Хотя в Ирландии нет песчаных пустынь, египетское слово «дешрет» («красная земля, песок») перешло с небольшими изменениями в ирландский язык (было несколько вариантов написания – disert, dysart, desart)и стало добавляться к названиям монашеских обителей: Мартиновская пустынь, Келлская пустынь, Уйлагская пустынь.  

Церкви строились не по типу римской базилики – с рядами колонн по всей длине внутри, а имели крестово-купольную конструкцию. Они не предназначались для большого скопления народа; священник был более доступен пастве, и подходить к причастию было удобнее. Часто по нескольку маленьких церковок группировали; самым распространённым количеством в такой «грозди» было семь. Облачение ирландского священства тоже отличалось от латинского: например, митра епископа была сферической, как корона, а не в форме сужающейся кверху  инфулы; посох делался в виде Т-образной перекладины и не был изогнут крючком, как у римского епископа. Изображения святых на ирландских иконах, фресках и страницах Писания  сопровождались словом «agios» – подобного в латинской церкви не было. Следуя сирийской и египетской иконографии, рядом с изображенем евангелистов ирландские монахи часто использовали символы ангела, льва, тельца и орла.

В книге Вильяма Далримпла «От святой горы: путешествие среди христиан Ближнего Востока» есть удивительный эпизод. Разговаривая с настоятелем православного монастыря св. Антония в Египте, автор упомянул, что древние христиане Британских островов глубоко почитали св. Антония, и в одной из церквей имеется необычная шотландская икона седьмого века, высеченная на камне. Икона изображает встречу двух святых отшельников, Антония и Павла Фивейского. Святые сели разделить трапезу, но из смирения каждый уступал другому право разломить хлеб первым. В конце концов, оба взялись за буханку и одновременно потянули, каждый в свою сторону. «Однако, отличие этой иконы от классического стиля в том, – заключил рассказчик, – что оба святых изображены в профиль, а подобного в византийской традиции не существует.» Отец настоятель с интересом выслушал своего собеседника, а потом улыбнулся, сказал: «Вы ошибаетесь» –  и жестом пригласил его в глубь монастыря. Пройдя через лабиринт коридоров, отец настоятель и гость вошли в библиотеку. У полки с богослужебными книгами старец остановился –  и глазам изумлённого гостя предстала древняя коптская икона: святые Павел и Антоний, изображённые в профиль, разламывают хлеб в пещере под холмом, на котором возвышается пальма. Это был тот же самый образ – только на дереве – который так запомнился автору. Другой его находкой стали кельтские кресты на древних коптских кладбищах. 

Формирование ирландского монастицизма проходило, как и в христианском Египте, в две ступени: вначале святые иноки уходили в пустынное место, где годами жили в отшельничестве, изнуряя плоть постом  и физическими тяготами. Потом к ним приходили желающие подвизаться в подвиге другие монахи, селились рядом, строили свои кельи и церковь. Родоначальник общины обычно становился настоятелем. 

Первое европейское изображение Богородицы с Младенцем. Страница из Келлской Книги

Отцом ирландского монашества считают св. Финниана Клонардского (†549 или 550). Финниан родился в богатой семье, получил лучшее по тому времени образование и провёл несколько лет в монастырях Уэльса и Франции. Возвратившись на родину, святой нашёл себе место возле деревеньки Клонард, в краю болот и дремучего леса, и слепил келью из глины. Он долго жил один, в посте и непрестанной молитве; спал нагим на земляном полу, с веригами на шее. Днём святой отец надевал одну и ту же одежду из мешковины, которая износилась до клочьев; питался ягодами, травами и овощами, лишь иногда ел рыбу. Финниан обладал феноменальной памятью и многие части из Библии знал наизусть. К отшельнику стали приходить за советом люди, многие оставались и селились рядом. Молодые монахи, подражая своему наставнику, принимали суровые аскезы, изнуряли тела голодом, часто стояли по шею в холодной воде, творя молитву и распевая псалмы. Иноки выращивали ячмень и перемалывали зёрна с помощью простого механизма, похожего на мельницу, колёса которого приводились в движение речной водой. В монастыре разрешалась лишь одна трапеза в день, за исключением воскресений и праздников. Среды и пятницы были днями полного воздержания от пищи. Община выросла, и при ней создали школу, в которой обучалось до 3000 монахов. Преподавание было устным: учитель взбирался на верхушку холма в центре обители, а братия рассаживалась вокруг и слушала. Из стен Клонардского монастыря вышли сотни  будущих миссионеров и учёных. Двенадцать выпускников школы стали почитаемыми в Ирландии апостолами. Св. Финниан учил, что без молитвы никакая мудрость и учёность не будут полными. Наставник может только помочь истолковать Божие Слово, но самый главный учитель для монаха – Святой Дух. Св. Финниан умер в возрасте восьмидесяти лет. Незадолго до своей кончины, лежащий в болезни старец попросил ученика посмотреть, чем занимаются монахи. Послушник вернулся и доложил: одни читают Писание, другие работают в поле. А один брат, Колумба, стоит в молитве, устремив взор к небу. На плечи и голову его уселись птицы, а он того и не замечает. «Теперь я знаю, – сказал старец, – из чьих рук я приму Святые Дары в последний раз.» Клонардский монастырь просуществовал до девятого века, а потом был разграблен  и разрушен викингами.

Чертой ирландского христианства, позаимствованной у Египта, стали «смешанные» монастыри, где одна половина отводилась монахиням, другая – монахам: «... нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Галат., 3:28-29). Это устроение позволяло сестрам регулярно исповедоваться и причащаться у своего священника; во главе смешанного монастыря всегда стояла матушка настоятельница.

Основательницей одного из таких монастырей стала св. Бригитта (†523), дочь подневольной женщины и рабовладельца по имени Дубтах. Бригитта была служанкой в поместьи отца: ухаживала за скотом, чистила хлев. Девица была почтительной, сердечной и необычно красивой: казалось, что внутренняя чистота её физически воплотилась во внешности. Благодаря миссии св. Патрика, христианство уже распространилось во многих уголках Ирландии. Бригитта и её мать были христианками, современницами Патрика, и, вполне вероятно, слышали его проповеди. Девушка решила выбрать для себя жизнь монахини и умоляла отца отпустить её. Дубтах не хотел об этом слышать, поскольку намеревался отдать Бригитту замуж за местного правителя –  фактически продать её, надеясь получить со сделки большую сумму, которой, по его мнению, дочь стоила. Однако правитель отказался: девица со столькими добродетелями, мудро сказал он, должна служить Богу, не человеку. На помощь девушке пришли небесные силы: она временно ослепла на один глаз, и лицо в результате потеряло привлекательность. Теперь отец уже не пытался выдать её замуж, и Бригитта была свободна. Согласно житию, после принятия обета к девице вернулись зрение и прежняя красота.

Местом своего служения инокиня выбрала долину возле небольшой деревни. Община началась с одинокой кельи, сплетённой из веток под дубом, и – в результате слияния ирландских слов «киль» («келья») и «даре» («дуб») – получила название Киль-Даре. К Бригитте стали приходить другие девицы, избравшие судьбу Христовых невест, и селились рядом. С самого начала существования Киль-Даре заложил традицию, отличавшую ирландские монастыри от континентальных: монахи жили рядом с мирянами и служили им, исполняя евангельский пример смиренного «омовения ног». По бенедиктскому уставу, которому следовали европейские собратья, инокам предписывался обязательный уход от мира. А в Ирландии святым братьям и сёстрам ближе оказался восточный устав св. Блаженного Августина, который сочетал суровую аскезу с непрестанной пастырской деятельностью за пределами обители. Этот выбор естественно следовал из самого жизненного уклада древних ирландцев, в котором главными чертами были связь с сородичами и взаимопомощь. Жившие рядом с Киль-Даре крестьяне не только не препятствовали созданию общины, но и помогли сёстрам выжить в первые трудные годы. Бригитта, ставшая матушкой настоятельницей, трудилась как простая послушница. Община укрепилась, и сёстры создали своё, полностью обеспечивающее их, хозяйство. На территории монастыря были построены приют для старых и немощных, больница, школа, где обучались мальчики и девочки. Ирландцы, как и их предки, древние кельты, ценили образование, и доступ к нему был открыт для женщин. Учителями-наставниками в монастырских школах для детей чаще служили инокини; среди сестёр были искуссные иконописицы и переписчицы текстов Священного Писания.

К 470 году Киль-Даре вырос в культурный и образовательный центр не только Ирландии, но и всей христианской Европы. Монастырь создавал изумительно украшенные Евангелия, страницы которых казались светящимися. Глубокие, насыщенные краски для росписи книг получали в результате сложного процесса переработки натуральных пигментов. Современники называли эти рукописи «творением не людей, а ангелов.»  Евангелие Киль-Даре не дошло до нас: как и большинство древних святых шедевров, оно было утрачено во время набегов викинских орд. Уцелели рукописи чуть более позднего периода, созданные в традиции ирландского иллюминированного манускрипта, – Евангелие из Дарроу и Келлскoe Евангелие. Четырнадцать столетий спустя, со светящихся золотом страниц Писания, каждой каллиграфически выведенной строчкой, каждым затейливым завитком рисунка безымянные монахи говорят с нами – о том, как трепетно они любили Господа.

Свои кельи ирландцы редко строили из камня, в основном же использовали для материала прутья и глину. В конструкции кельи не имелось углов, как в европейской традиции, они были коническими по форме, как пчелиные ульи.

В одном из древних документов (Hisperica Famina) описывается, как выглядела типичная монашеская келья: убогая, тесная даже для одного человека, мазанка с холодным земляным полом. В дополнение к кельям, общины имели три обязательных элемента: церковь, часовню в честь святого покровителя и кладбище. Селения были обнесены плетёным забором. За общинной загородью находился лес, поле для скота и иногда мельница. Крупные монастырские общины имели отдельные строения для паломников и учеников. Кельи, сделанные из камня, сохранились до наших дней. Их строили необычным «сухим» способом, то есть не употребляли никакого скрепляющего известкового материала.

Римское господство никогда не распространилось на ирландцев, и латынь им была незнакома. Но знание её было необходимо для чтения религиозных текстов, поэтому важной частью школьной монастырской программы были уроки по латинской грамматике и переводу. Во многих школах изучали греческий язык, классическую греческую литературу, и молодые люди к концу обучения могли читать Гомера в оригинале. На континенте даже существовала поговорка о том, что, если человек хорошо владеет греческим, он, скорее всего, ирландец.  Монастырские школы принимали детей шести и семи лет. Мальчики и девочки в начальных классах учились вместе, а когда достигали отроческого возраста, их разделяли. Обучение продолжалось до семнадцати лет, а потом молодые люди могли выбрать – возвратиться ли им в мирскую жизнь, или остаться при монастыре. Если юноша выбирал стезю священства, ему нужно было продолжить образование ещё три года. Успех ребёнка оценивался не отметками, а ступенями, которых всего было семь. Чтобы достичь самой высшей, нужно было знать наизусть всю Псалтирь. Особенно старательные и талантливые дети (каким был, например, св. Колумба († 597), ставший одним из двенадцати апостолов Ирландии) могли это делать уже в десятилетнем возрасте. В школах обязательно вёлся и родной ирландский, который называли «азбукой отца Патрика»: дети изучали его, читая с пергаментной бумаги поучительные истории и жития святых, часто в стихотворной форме.

В дополнение к копированию священных книг, монахи писали учебники по грамматике, молитвы, составляли жития святых, пояснения к Библии – часто не на латыни, а на своём языке. Между монастырями существовала система, подобная «межбиблиотечному абонементу»: те общины, которые не имели средств создавать обширные библиотеки, заимствовали книги у соседей.  

В ирландские монастырские школы приезжали учиться не только гости с «большого острова» – англичане и уэльцы, но и жители континента. «Ирландцы, –  говорит один из источников, – были рады всем, всех кормили и давали всем кров, разрешали пользоваться книгами и обучали бесплатно.»  Подобного в истории цивилизации ещё не было. Получившие образование возвращались домой в свои страны и учили других. Ирландские монахи почитались лучшими ремесленниками, и обители давали своим ученикам не только академическую подготовку, но и практические навыки: резьбы по металлу, технологии обработки почвы, ветеринарства, земледелия, постройки водяных мельниц. Согласно летописцу св. Бéде Достопочтенному (†735), сельское хозяйство в Ирландии было намного более продуктивным, чем в его родной Англии.

Одним из самых прославленных центров христианской культуры и образования стал монастырь Бангор. Учёные бангорские монахи не только принимали гостей-учеников, но и сами отправлялись в Британию и на континент для распространения религиозного образования. Согласно легенде, св. Патрик, совершая одно из своих многочисленных путешествий, остановился в долине, недалеко от современного Белфаста. Во время молитвы он и путешествующие с ним вдруг увидели «воинство небесное» и услышали «пение хора небесного, славящее Господа.» Патрик назвал это место Долиной Ангелов и благословил его. Спустя столетие в долине начал существование Бангорский монастырь, в котором был создан такой безупречный хор, что его пение «достигло ушей всей Европы». Монахи установили практику непрерывной певческой молитвы – мелодической декламации Псалтири. Одна группа сменяла другую, и в пении не было ни минуты остановки. Братия жила по традициям египетской аскезы отцов-пустынников и особенно почитала св. Антония Великого. В седьмом веке один из святых иноков с любовью написал о своём монастыре:

Дом этот, полный радости

И построенный из камня, –

Истинная виноградная лоза,

Пересаженная из Египта.

Бангор стал величайшей школой монашества, а  иноки его упоминаются в средневековой литературе как силы добра и святости.

Ирландцы придерживалась восточной христианской традиции почти до конца двенадцатого века. Спустя сто лет после завоевания Англии норманнами, на  территорию Ирландии совершила вторжение армия под предводительством Генриха II Плантагенета. Независимость ирландцев давно раздражала верхи римской церкви, и в 1158 году Генрих II получил буллу (папский документ со свинцовой печатью) на завоевание Ирландии. Несмотря на героическое сопротивление жителей, началась колонизация страны. Ирландская церковь была расформирована и насильно приведена в подчинение церкви Рима – о чём официально постановил синод 1172 года. Вскоре после этого ирландские монастырские общины, просуществовавшие независимо более семисот лет, были распущены.

1. Bede. Historica Ecclesiastica. Edited and translated by J. E. King, 1930.

2. Bitel, Lisa. Isle of the Saints: Monastic Settlement and Christian Community in Early Ireland, 1990.

3. Cahill, Thomas.  How the Irish Saved Civilization.  The Untold Story of Ireland's Heroic Role from the Fall of Rome to the Rise of Medieval Europe. Doubleday, New York, Toronto, Sydney, Auckland, 1995.

4. Dalrymple, William.  From the Holy Mountain:  A Journey Among the Christians of the Middle East. Henry Holt and Company, New York, 1997.

5. Dunford, Barry. The Holy Land of Scotland: Jesus in Scotland & the Gospel of the Grail.

6. Gwynn, Aubrey, and R. Neville Hadcock. Medieval Religious Houses: Ireland. Reprint, 1988.

7. Hegarty, Neil.  The Story of Ireland.  A History of the Irish People. St. Martin's Press, New York,   2011.

8. Herren, Michael, ed. and trans. The Hisperica Famina. 2 vols. 1974, 1987.

9. Hughes, Kathleen. The Church in Early Irish Society. 1966.

10. Ryan, John. Irish Monasticism: Origins and Early Development. Reprint, 1988.