БУДАНОВ Владимир Иванович (27.08.1933-30.12.2017), доктор геолого-минералогических наук, академик Российской академии естественных наук (РАЕН), член-корреспондент АН Республики Таджикистан ЗАТОЛОКИН Игорь Владиславович, протоиерей, руководитель проекта Новосибирской митрополии «Сохраним наследие»

  Аннотация: В данной обзоре проводится краткий анализ философских идей первоначального периода в истории русской философии (XI-XVIII вв.). Принятие христианства на Руси оказало огромное влияние на облик русской философии. На этом этапе ее пути практически совпадают с «путями русского богосло­вия», по выражению отца Георгия Флоровского. Русские философы - это, скорее, не философы в строгом смысле слова, а мыслители, мудрецы, богословы. В статье дается обзор идей русских мыслителей, подчер­кивается тесная связь русской философии с православием.

Ключевые слова: русская философия, Церковь, православие, духовность, свт. Иларион Киевский, Никифор, прп. Нестор Летописец, Кирилл Туровский, Климент Смолятич, Кирик Новгородец, Даниил Заточник, Карп, прп. Нил Сорский, прп. Иосиф Волоцкий.

Окончание, начало в журнале «Живоносный Источник» № 4(23) 2022 год

В XVI веке старец псковского Спасо-Елеазарова монастыря игумен Филофей (1465­1542) выдвинул кардинальную державную и теократическую идею Третьего Рима, кото­рый «стоит, а четвертому не бывать». В са­мом деле, после падения Римской империи и Византии ортодоксальное христианство органично переместилось на Русь, которая, постепенно возрастая, превратилась в миро­вую православную империю. И действитель­но, несколько столетий уже показали, что в современной структуре планеты не имеет­ся столь могучих и богоизбранных этносов, которые могли бы сыграть эту роль четвер­того Рима. Как ни говорили бы недоброжела­тели в России и за рубежом о якобы равном предначертании и призвании всех государств, только Россия исторически оказала могучее объединительное и православное влияние на мировую историю, направленное на консоли­дацию народов, зачастую связанную с боль­шими жертвами для нашей хранимой Богом Родины. Старец Филофей был настолько яр­ким и глубоким писателем, что ему удалось убедить в своих концепциях даже царя Ивана Грозного.

В отличие от Филофея, преподобный Мак­сим Грек (1470-1555) уже являлся сторонни­ ком не одной кардинальной идеи, а весьма разносторонним мыслителем, который ввел в обсуждение и философский обиход десятки общественных, философских и религиозных проблематик. Наиболее глубокими из них являются рационализация веры (много позже выросшая в принципы теодицеи), одухотво­рение разума и взаимоотношения его с чув­ствами (например, в произведении «Беседа ума и души»). Это он сказал, что философия есть вещь поистине божественная...

В то же время, усилились и критические выступления против государства и Церк­ви. Царь Иван Грозный не одобрял критику порядков на Руси со стороны публициста Ивана Пересветова (XVI в.). Тем более ока­зались еретическими и богохульными идеи Феодосия Косого (XVI в.), который вполне по-исламски и по-иудаистски не признавал земного воплощения Иисуса Христа. И опять же, он был настроен против канонической службы, почитания икон, признания чуда, святости мощей. Это не мешало ему, однако, ревностно применять в жизни новозаветные заповеди Иисуса Христа. Монах Феодосий Косой не признавал Троичности Божества, его воззрения, идентичные теософии иудаи­зма и ислама, позже повторили Н. и Е. Рерихи,

считавшие Господа нашего Иисуса Христа только посланником Божьим, пророком, учи­телем человечества. Феодосий также выска­зался против церковных таинств и обрядов, против почитания святых и святынь Церкви (креста, икон, мощей), не верил в чудеса, бес­смертие и загробную жизнь. Феодосий был философским прагматиком, призывал осно­вываться только «на здравом смысле»; все это проявилось значительно позже в Европе и Новом Свете в виде протестантских и дру­гих течений христианской мысли.

Философ Юрий Крижанич (XVII век) ка­толический священник-миссионер хорват­ского происхождения, прибыл в Россию под влиянием идей Брестской унии, насажден­ной на западнорусских землях. За распро­странение своих воззрений провел в ссылке в Тобольске 16 лет, где погрузился в русский быт и культуру. Он первым поставил вопрос о создании общедоступного славяно-русско­го языка, который в будущем явится сред­ством не только сплочения разноплеменного населения Руси, но сможет сыграть роль объ­единителя славянских народов Европы (про­блематику славянства в этом смысле позже развивал академик В.И. Вернадский). В неот­четливой пока форме у Крижанича выражены мысли о цикличности развития народов и их культур, - углубленные и разработанные затем Н.Я. Данилевским, К.Н. Леонтьевым, Л.Н. Гумилевым, - намного раньше, чем у ев­ропейских историков О. Шпенглера и А. Дж. Тойнби. Крижанич рассуждал также о мето­дах и предмете (объекте) философии, многие положения в этом смысле отвечают у него ан­тичным представлениям, но понимаются им значительно глубже.

Например, традиционно деля философию на физику и этику, он в этике выделяет уче­ние о нравственности, политику и экономию. Много позже понятие экономии как фило­софской категории было детально разработа­но так же русским православным философом отцом Сергием Булгаковым.

Протопопа Аввакума (1620-1682) скорее можно назвать публицистом, а не философом. Он дерзко выступил против реформ в Церкви и государстве при царе Алексее Михайловиче, по-простецки уговаривал его не губить род­ные патриархальные нравы, язык, церковные традиции и предания. Примирение с царем не удалось, и протопоп погиб на костре. После него осталась замечательная книга «Житие протопопа Аввакума» и другие произведения, письма из многих ссылок. Бунтарский дух Аввакума позже был унаследован многими великими писателями России. Чувствуется отчетливо след его глубокой мысли и в гораз­до позже возникшем русском космизме. Он также высказался за жизненную связь раз­умности и нравственности, конечном смысле разума и веры, синтез которых наверняка со­ставит задачу нового тысячелетия.

Одним из просвещеннейших людей насту­пившего XVIII века был Феофан Прокопович (1677? -1736), ставший советником импера­тора Петра I. Еще юношей он ушел из дома и получил на Западе отменное образование в иезуитских академиях и католических уни­верситетах, считался очень перспективным лицом для служения в Ватикане, но бежал из Рима в Россию, вернулся в православие и постригся в монахи. Он был противоречивой личностью: ратовал за сильную имперскую власть, стал организатором Святейшего Си­нода; рационалистически выступал за сво­боду науки и философии, отделяя ее от бого­словия; стал покровителем юного научного гения из простолюдинов Михайлы Ломоно­сова - и в то же время считал разум и мыш­ление религиозной, божественной особенно­стью человека; он отдавал суждения о Боге теологам, но полагал, что в основе духовной жизни стоит разум, но совершенный, боже­ственный, в обличье которого является Сам Всемогущий Бог; философские взгляды его включали положения платонизма и представ­ления, которые можно было бы даже теперь назвать современными; будучи предан боже­ственному, он полагал, что тайны Вселенной надлежит разгадывать не теологам, а ученым, а сам сформулировал некоторые важные фи­зические законы, но в теологическом контек­сте; отстаивая самостоятельность науки и философии, в практической своей деятель­ности оставлял их в одном культурном ряду с религией и теологией.

Следующий за Феофаном Прокоповичем историк и мыслитель Василий Татищев (1686-1750) является основателем такого направления мысли как философия истории. Будучи всесторонне знающим и образован­ным, он стоял в начале больших государ­ственных проектов в строительстве, образо­вании, военном деле. Замысел составления географии России, хотя и не был полностью реализован, но содержит в себе отдельный труд «Общее географическое описание всея Сибири». Анализируя отношения человече­ского общества с природной средой, глубо­ко изучая этнографию, Татищев очень близ­ко подошел к понятию этносферы, которое позже сформулировал и блестяще обосновал Л. Гумилев. Татищев также трудился в таких гуманитарных направлениях, как образова­ние, юриспруденция, политика, лингвисти­ка, этика и другие. В эпоху Петра I именно такие разносторонне подготовленные люди и были нужны России для реализации идей радикальных реформ. Главный вывод Тати­щева состоял в том, что философия и науки необходимы вере, если не отвращают людей от Бога. Он также считал очень актуальным просвещение народа.

Подлинными светочами философии рассма­триваемого периода стали М.В. Ломоносов и Г.С. Сковорода. М.В. Ломоносов (1711-1765) не создал целостной философской системы, зато развил философию науки, а поскольку он был профессионально глубоко осведомлен во многих ее дисциплинах (физике, химии, астро­номии, геологии и рудном деле, минералогии, географии и целом ряде гуманитарных наук), философская компонента познания природы и человека отчетливо проявилась во всех на­учных отраслях, в которых трудился наш на­циональный гений. Такой подход к познанию и глубокое православное отношение к творе­ниям Создателя позволило Михаилу Ломо­носову поставить главный вопрос целостного, системного познания мира. Мнения ученых разделились: одни полагают, что Ломоносов считал знание и веру родными сестрами, дру­гие считают, что именно он разделил в практи­ке познания природы и человека научные и ре­лигиозные методы. Никто не может возразить против того, что богословы и ученые имеют сравнительно независимые области исследо­вания. Но критическое отношение Ломоносова к такому размежеванию в познании мира вид­но из его высказываний против познания вели­чия Божьего циркулем и упрощения взгляда на мир ссылкой на то, что Бог так сотворил. Здесь видно, что Ломоносова тревожило именно та­кое разделение принципов постижения мира и духа, в то время как конечная цель человече­ства заключалась не только в познании тварного мира, но и в познании божественной сущно­сти творений. Ведь это сам Ломоносов полагал, что атомарная теория не в состоянии объяс­нить сущности вещей и, что самое главное, первопричины начала движения материи, т.е. Божественный творческий акт. Так что надо признать, что Ломоносов первым поставил вопрос о синтезе материальных и духовных знаний о мире и Божестве. Позже эти пред­ставления были развиты в теодицее и антро­подицее отца Павла Флоренского и в учении о доминанте академика А.А. Ухтомского.

С другой стороны, он во всем естественном склонен был искать божественный аспект: «Не токмо небеса, но и недра земные поведа­ют славу Божию». Он считал Природу Хра­мом Божеской силы и великолепия. Но этот духовный храм настоятельно требовал скру­пулезного исследования, чтобы поставить такие знания на службу человеку. В отличие от обычного пантеизма М. Ломоносов видел в творениях Божьих не просто присутствие духовного, но проявления Разума. Традици­онная православная религиозность нашего великого ученого дополнялась в нем глубо­ким пониманием единства мира и духа и тоже вполне религиозным благоговением перед Природой. Сплав его обширнейших позна­ний материального мира с глубоким религи­озным отношением к существу Природы и ее Создателя явно не походит на разделение научных и духовных принципов познания, а наоборот, свидетельствует в пользу их глу­бокого синтеза.

Григорий Сковорода (1722-1794) сочетал в себе многосторонние познавательные и просветительские способности с постоян­ной религиозной сосредоточенностью и по­груженностью в молитвенное состояние. Он окончил Киевскую Духовную академию, но отказался от духовного звания в пользу фи­лософской, исследовательской и поэтиче­ской деятельности. Итак, он по-настоящему первый на Руси философ - и глубоко рели­гиозный! Будучи свободным и самобытным мыслителем, всегда оставался религиозным философом, вдохновленным текстами Свя­щенного Писания. Отстаивал здравый ум, но не признавал мудрствования без учета Пре­мудрости Божией. Философствуя во Христе, делил мир на мир Священного Писания и ре­альный мир, первый полагал символическим и тайным, а второй - окружающим и прони­кающим в нас («мы в нем, а он в нас обитает»). Надо сказать, что это просто фантастически глубокое прозрение по поводу нашей окружа­ющей среды, которую мы и сами, в свою оче­редь, окружаем (и уничтожаем!), эта проблема даже сейчас не поставлена вообще, а акту­альность ее уже очевидна. Он создал картину мира, сотканную из противоречий, но единую в двуединстве материальности и духовности, и триединую в Божестве, и нет никакой раз­ницы в том, получил ли он такую картину рационально или путем озарения, все равно Бог дал! Называют Г. Сковороду платоником, пантеистом, но он самобытно воспринял пла­тонизм и понимал одухотворенность мира, безусловно, глубже стандартного пантеизма. Он отстаивает примат мысли перед наблю­дением: «прежде всего сыскать внутри себя искру истины Божией»). Чисто по-сократов­ски предпочитал размышления о жизненных вопросах: «Ныне же желаешь ли быть счаст­ливым? Не ищи счастья за морем, не проси его у человека, не странствуй по планетам, не волочись по дворцам, не ползай по шару зем­ному, не броди по Иерусалимам... счастие... везде и всегда даруется». От философа, по­эта и мудреца до нас дошли божественные песни, притчи, басни, стихотворения, беседы, поучения и назидания. Его анализ священных текстов едва ли не глубже разборов Библии Филоном Александрийским. Все его произ­ведения и письма пронизаны глубокой фило­софской мыслью и одновременно христиан­ским добронравием.

На трудах М. Ломоносова и Г. Сковороды и можно закончить рассмотрение философии первоначального этапа, хотя перечень фило­софов этого периода можно было бы допол­нить именами Я.П. Козельского (1735-1800), Г.Р. Державина (1743-1816), Н.И. Новикова (1744-1818), А.Н. Радищева (1749-1802).

Я.П. Козельский полагал, что философское познание имеет общий характер, математи­ческое - вполне конкретное в применении к каждой науке, но конкретное познание и фи­лософское раскрытие истины «способствует исправлению разума» и «познанию добронра­вия». Как это звучит актуально сейчас, ког­да формируется ноосфера, сфера разума, но она, безусловно, неполна без нравственной компоненты, в конечном счете, веры. Как раз этими нравственными моментами глубоко, образно, поэтически занимался Г.Р. Державин.

Скептический взгляд на деятельность человечества и понимание непостижимо­сти Божества не составляет противоречия, а свидетельствует о необходимости соче­тать практику человечества с духовным возвышением к Божеству. Наш просвети­тель Н.И. Новиков иронически смотрел на торговлю национальными богатствами, когда за французские безделушки плати­ли железом, нефтью и прочим российским достоянием (очень похоже на современную торговлю!). Он призывал к нравственному, христианскому совершенствованию, физи­ческому совершенству и развитию ума, все эти компоненты народного бытия имели силу только в слиянии.

Наш замечательный мыслитель и писа­тель А.Н. Радищев также придавал большое значение нравственной, религиозной сторо­не познания, высоко ставил опыт, но счи­тал мысль искрой Божества. Через 200 лет после него его идею о тесной связи чело­века с Землей развил в виде учения о био­сфере В.И. Вернадский, а из представлений В.И. Вернадского о мысли, как планетном яв­лении, возникли и представления о ноосфере.

Граница со следующим, классическим эта­пом, конечно весьма условна, но, возможно, стоит ее провести по появлению абсолютно нового учения Лобачевского о неевклидовой геометрии пространства. С трудами Лоба­чевского и его гениальными научными от­крытиями совпадает и появление в русской культуре такого необычного для своего вре­мени философа, мыслителя как П.Я. Чаадаев.

«Живоносный Источник» №1 (24) за 2023 г.

Поддержите наш сайт Сердечно благодарим всех тех, кто откликается и помогает. Просим жертвователей указывать свои имена для молитвенного поминовения — в платеже или письме в редакцию.