Борис ЕМЕЛЬЯНОВ Доктор философских наук, Уральский федеральный университет
  Памфил Юркевич родился в семье сельского украин­ского священника в 1826 или 1827 году. Воспитание и образование получил в Полтавской духовной семина­рии (1847) и Киевской духовной академии (1851), в ко­торой был оставлен наставником по классу философских наук. В 1852 году получил степень маги­стра богословия; в 1857 году, сверх философии, ему было поручено преподавание немецкого языка. С 1858 года - экстраординарный профессор; в октябре 1861 года Святейшим Синодом возведён в звание ординар­ного профессора и в том же году приглашён на вновь открывшуюся в Московском университете философ­скую кафедру, - читал логику, психологию, историю фи­лософии и педагогику. В 1869-1873 годах исправлял должность декана историко-филологического факуль­тета Московского университета. Курс педагогики читал ещё на учительских курсах в Московской военной се­минарии. Скончался вскоре после смерти жены; похо­ронен в Москве, в Свято-Даниловом монастыре.
Сердце является одной из важнейших категорий христианской философии. В ней ему приписы­ваются функции сознания, проявления любви, совести, жизни вообще в единстве тела, души и духа. Представ­ление о сердце как средоточии мистической жизни че­ловека, его сущностных характеристик пришло на Русь с ее крещением (Ионайтис 2002: 32-37) и утвердилось в трудах деятелей Православной Церкви и русских рели­гиозных мыслителей. Наиболее серьезные из них были созданы и опубликованы в XVIII и XIX вв.
Одним из выдающихся русских мыслителей был профессор Московского университета Памфил Дани­лович Юркевич (1827-1874), который в статье «Сердце и его значение в духовной жизни человека, по учению Слова Божия» (1860) и ряде других работ изложил ори­гинальный вариант отечественной кардиогнозии. В них, опираясь на библейское учение о сердце, философ рассматривает его как центральный орган телесной, ду­шевной и духовной организации человека: «Кто читает с надлежащим вниманием слово Божие, тот легко может заметить, что во всех Священных книгах и у всех богодухновенных писателей сердце человеческое рас­сматривается как средоточие всей телесной и духовной жизни человека, как существеннейший орган и ближай­шее седалище всех сил, отправлений, движений, жела­ний, чувствований и мыслей человека со всеми их направлениями и оттенками» (Юркевич 1990: 69). Про­должая эту мысль, он указывает, что «сердце рождает все те формы душевной жизни, которые подлежат общим условиям и законам; итак, оно не может отно­ситься к ним отрицательно, не может своими непосред­ственными порывами расторгать их. Однако же сердце не переносит раз навсегда всего своего духовного со­держания в эти душевные формы; в его глубине, не до­ступной анализу, всегда остается источник новой жизни, новых движений и стремлений, которые пере­ходят за пределы конечных форм души и делают ее спо­собною для вечности» (Юркевич 1990: 91).
Не только Священное писание, но и философские представления о человеке, данные о психологии позво­ляют утверждать сердце центральным органом жизне­деятельности человека, его познавательных способностей, волевых устремлений, нравственных по­ступков. По мнению Юркевича «сердце есть средоточие душевной и духовной жизни человека... Сердце есть се­далище всех познавательных действий души. Сердце есть средоточие многообразных душевных чувствова­ний, волнений и страстей. Сердце есть средоточие нравственной жизни человека» (Юркевич 1990: 69-71).
Особенно велико значение сердца в познании, по­скольку, только то знание становится нашим убеждением, которое «пропущено» сквозь сердце. «Уразуметь сердцем - значит понять; познать всем сердцем - понять всецело» (Юркевич 1990: 70). Философ утверждает особые преимущества сердца в деле познания, заявляя, что 1) сердце может выражать, обнаруживать и пони­мать совершенно своеобразно такие душевные состоя­ния, которые по своей нежности, преимущественной духовности и жизненности не поддаются отвлеченному знанию разума; 2) понятие и отчетливое знание разума, поколику оно делается нашим душевным состоянием, а не остается отвлеченным образом внешних предме­тов, открывается или дает себя чувствовать и замечать не в голове, а в сердце; в эту глубину оно должно про­никнуть, чтобы стать деятельною силою и двигателем нашей духовной жизни» (Юркевич 1990: 85-86). Дру­гими словами, библейское учение о сердце указывает на то, что в его глубине мы находим первоначальную ду­ховную сущность, проявление Бога. Причем самые тон­кие духовные проявления не доступны нашему разуму, скрываются в глубинах духа, их постижение возможно только сердцем; «древо познания не есть древо жизни, а для духа его жизнь представляется чем-то более дра­гоценным, чем его знание. Но эта особенная, своеобраз­ная, не поддающаяся математическим определениям жизнь духа имеет самое близкое отношение к сердцу человека. Здесь отражаются приметным образом те тонкие и неуловимые движения и состояния нашей души, о коих мы не можем образовать никакого ясного представления» (Юркевич 1990: 84).
Наши эмоции и чувства, волнения и страсти также связаны с сердцем. Восторг перед Богом, любовь, пе­чаль и страх переживаем мы в своем сердце. Юркевич приводит множество цитат из Священного Писания, показывая всю гамму чувств, исходящих из сердца че­ловека: от восторга и ликования перед лицом Бога до подавляющего ужаса, смятения и тоски, иссушающей сердце человека. И наконец, нравственная жизнь чело­века также сосредоточена в сердце. Зло и добро исходят из сердца человека. В нем, как на скрижалях, начертаны нравственные законы, заповеди Божии. «Сердце есть исходное место всего доброго и злого в словах, мыслях и поступках человека, есть доброе и злое сокровище че­ловека.» (Юркевич 1990: 72). Юркевич возражал про­тив недооценки нравственности в поступках человека и определении их исключительно разумностью. Он предложил восполнить «этику головы», т. е. этику Канта с его категорическим императивом, этикой сердца как христианским учением о любви. Нравствен­ная ценность человека и человечества, по мнению фи­лософа, определяется отношением любви сердца к добру, христианскому добронравию, миротворческой деятельности и служению Богу.
Религия также утверждается главным образом в сердце человека. И движения сердца имеют нравствен­ное достоинство. По Юркевичу, дух, обитающий в че­ловеке, - это не следствие взаимодействия физиологических и психических явлений, не результат познавательной деятельности человека, его мышления, а источник всех проявлений человеческой сущности, заключающийся в его сердце: «Можно сказать, что в сердце мы имеем такие истоки вод, которые не могут, в свою очередь, образоваться из совокупности мелких и отдельных ручьев, но могут происходить только и един­ственно из общего и безграничного океана вод. Откро­вение выражает эту мысль с глубочайшею истиною, когда говорит, что Бог непосредственно или самолично вдунул в человека дыхание жизней (Быт. 2: 7)» (Юрке­вич 1990: 93). Отсюда Юркевич делает вывод об есте­ственном возникновении религиозной веры в сердце человека, благодаря которой он становится существом одухотворенным в отличие от животного. Любовь Бога дарует человеку способность к постижению истины, красоты и добра. Она обуславливает его нравственную свободу, исчезновение Божественной любви влечет за собой потерю нравственных начал и идей. Сердце че­ловека содержит естественное, изначально данное стремление человека к Богу. Это обусловлено богопо­добной натурой человека и любовью Бога к нему. И, на­конец, «сообразно с библейским учением о сердце, должно понимать задачу или цель воспитания» (Юрке­вич 1990: 102).
П.Д. Юркевич был не только известным философом, но и педагогам. В конце жизни он ряд лет читал педа­гогику в военной гимназии. По его предложению Совет Московского университета делает педагогику обяза­тельным предметом для студентов тех факультетов, ко­торые могут быть педагогами. И на всех этих факультетах Юркевич читает курс педагогики. Его перу принадлежат два фундаментальных педагогических со­чинения: «Чтение о воспитании» (1865), «Курс общей педагогики с приложениями» (1869) и несколько статей и рецензий на педагогические темы (Емельянов 1998: 54-75). Во всех этих работах Юркевич продолжает утверждать решающее значение сердца в деле воспи­тания: «При сообщении сведений учитель имеет в виду не только научить ученика чему-нибудь, но и возбудить в его сердце лучшие и чистейшие чувства; в противном случае самая большая и самая лучшая часть действи­тельного мира будет скрыта от ученика» (Юркевич 1865: 197). Как философ-идеалист и педагог религиоз­ной ориентации он считает, что именно сердце является инструментом христианского воспитания детей в духе любви к ближнему и Богу: «Только сердцу, которое со­вершило великий жизненный процесс очищения и укрепления, свойственна эта любовь, созерцающая и воспитывающая в детях самое человечество, чистый образ Богочеловеческого человека, а не орудие эгоизма родителей, общества и государства» (Юркевич 1869: 5).
Хотя цели воспитания определяются нуждами чело­века, воспитателю нужно учитывать не ежедневные его нужды. На это особо указывает Юркевич: «Не то, какие нужды отягчают жизнь ежедневного человека должно быть руководящим началом педагогики: всю свою силу она должна сосредоточить на том, какие начала услов- ливают возвышение ежедневного человека до истин­ного человека» (Юркевич 1869: 32). Такое воспитание он связывает прежде всего с воспитанием доброты, или, как он пишет: «Воспитай так, чтобы воспитанник, когда он приедет в зрелый возраст, нашел или застал са­мого себя: 1) знающим доброе, 2) любящим доброе и 3) имеющим силы совершать доброе». Другого, по его мнению, нельзя представить, поскольку «вопрос о том, что такое добро и какое воспитание насаждает это добро в сердце человека, есть вопрос всех веков и всего человечества, вопрос поставленный наукою и надеж­дою, философией. Политикой и религией» (Юркевич 1869: 6).
В «Чтениях о воспитании» Юркевич исследует спо­собности души в деле воспитания и образования. Рас­сматривая три ее способности - представления или познания; чувствования; желания или воли, - о чем мы уже упоминали в связи с философскими и психологи­ческими воззрениями мыслителя, он раскрывает их значение следующим образом: «Когда действует первая способность, то нечто происходит в нас, когда вторая - то нечто происходит с нами, когда третья - то нечто происходит через нас. Здесь особенно становится ясным, как важно при воспитании требовать равномер­ного и всестороннего развития. Ум без чувственного сердца и твердого характера, или нежное сердце и бес­характерность, или твердый характер, но не просвещен­ный разум - все это жалкие явления, происходящие от одностороннего и неравномерного образования названных способностей» (Юркевич 1865: 32-33).
Если в «Чтениях» философ определяет цель воспи­тания как содействие человеку в достижении высшего совершенства, в исполнении долга в Церкви, семье, го­сударстве; как содействие человеку в достижении выс­шего совершенства, в исполнении его «частного призвания», то в «Курсе общей педагогики» считает, что она совпадает с целью жизни: «не наука о воспита­нии, но обширный круг наук моральных и религиозных может разрешить вполне существо, содержание и все многочисленные отношения, которые заключают в себе понятия о цели жизни» (Юркевич 1865: 34). Он утвер­ждает, что человека воспитывает или нужда в жизненных благах, или любовь к высшим целям, идеалам: «Система воспитания, имеющая в виду развить в моло­дом поколении способность удостоверять нуждам, иду­щим снизу, понятна и для грубого сердца, потому что эгоизм есть самый умный и самый тонкий наставник во всем, что питает и насыщает его. Но та воспитательная система, которая пробуждает в сердце воспитанника любовь к высшему и идеальному, к священному и Бо­жественному - эту любовь, страшную, понуждающую че-ловека забывать о своей милой личности для служе­ния правде и добру - эта система ожидает воспитателя, способного находить в теле человека невидимую душу, а в душе неизгладимые зачатки богоподобия» (Юркевич 1865: 10-11).
Последующая русская религиозная философия и пе­дагогика восприняла и использовала идеи П. Д. Юркевича, в том числе и о значении сердца в жизни человека.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ:
Емельянов Б.В. 1998. Христианская педагогическая антропология П.Д. Юркевича // Крылов Д.Н. (Отв. ред.). Национальная идея: образование и воспитание. Вып. 1. Чита: Издательство СЗПИ, 54-75.
Ионайтис О.Б. 2002. Философия сердца в средневековой Руси: Нил Сорский // Емельянов Б.В. (Отв. ред.). Русская философия как философия любви. Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 32-37.
Юркевич П.Д. 1865. Чтения о воспитании. М.: Издательство Московского университета. Юркевич П.Д. 1869. Курс общей педагогики. М.: Издательство Московского универси­тета.
Юркевич П.Д. 1990. Философские произведения. М.: Мысль.

Поддержите наш сайт Сердечно благодарим всех тех, кто откликается и помогает. Просим жертвователей указывать свои имена для молитвенного поминовения — в платеже или письме в редакцию.