Во Христе наше восхождение

—        Отец Геннадий, расскажите, пожалуйста, немного о себе. Откуда Вы родом?

—        Отец мой был осужден по 58 статье как «враг народа» в общей сложности на 18 лет тюрем, лагерей и ссылок. Мама приехала к нему в Сибирь. Здесь я «в вечной ссылке» и родился, поэтому первые два года жизни считался не сыном ссыльного, а ссыльным. Был такой момент, когда сосланным объявили, что ссылка вечная: то есть дети, внуки, все потомка, которые будут дальше нарождаться, поражены в правах и обязаны жить в этом месте. Но «вечность» достаточно быстро кончилась. Тиран умер... Отец был реабилитирован, и мои родители переехали в Казахстан.

Я вырос в центральном Казахстане, в городе Караганде. Воспитывался в среде немецких общин. В Томске, где я завершал обучение после изгнания из Карагандинского университета, принял православное крещение. С тех пор я — православный христианин. А вскоре стал и священником.

—        Расскажите, как Вы пришли к вере? Почему решили приять Православие?

—        Воспитывался я в религиозной семье, в хрущевские годы учился в домашней воскресной школе. К пятнадцати годам прочитал всю Библию. Первое мое сознательное обращение к Богу тоже произошло в десять лет: тогда я впервые осознанно покаялся. А в пятнадцать я уже окончательно утвердился в вере. И из Карагандинского университета был исключен за религиозные взгляды. Поехал в Томск продолжать учебу и работать, но и там был исключен. Так что веру в Бога я обрел раньше, чем стал православным. А полноту Истины Православия я для себя открыл благодаря встречам с разными людьми. Есть такой раб Божий Игнатий Лапкин, который и сейчас ещё жив, проживает в Алтайском крае. Он, основываясь на Библии, показал мне подлинность православной веры. Потом я встретил своего духовного отца — протоиерея Александра Пивоварова. Он и совершил мое крещение. Еще важно то, что после четвертого курса у меня буквально на один месяц появился доступ к дореволюционной библиотеке. Это была замечательная возможность читать святых отцов: Тертуллиана, св. Иоанна Златоуста, св. Киприана Карфагенского. Это чтение, конечно, тоже меня потрясло. На пятом курсе я уже понимал, что без благодатных Таинств, которые есть только в истинной Церкви, спастись невозможно. И я принял Православие.

—        Что послужило толчком к решению о принятии священного сана?

—        Желание служить Богу и проповедовать у меня появилось в 10 лет. А после 9-го класса я работал на шахте, и мне было доверено охранять склад, где были станки и инструменты. И вот на этом складе я закрывался и произносил проповеди. Первыми слушателями были станки. Когда мне впервые предложили произнести проповедь (кстати, для молодежи), то она у меня уже была готова. Потом я хотел стать физиком-исследователем. Я очень любил свою науку и сейчас ее люблю. Но после третьего курса пришло понимание, что наука, конечно, прекрасна, она всегда будет в моей жизни, но я буду служить Богу. Хотя я еще не знал как. Когда уже в Томске меня во второй раз отчислили из университета, я понял, что пора осуществить свое намерение. Это было настоящее горение, внутренний зов. Противиться этому было невозможно, да я и не хотел.

—        Что важнее для священника: быть хорошим духовником или администратором?

—        Главное — служение Богу, а дары у всех различны. Апостол Павел в послании к Коринфянам описывает девять духовных дарований. Дары и призвания могут быть разными. Есть дар администрирования, но есть люди, начисто его лишенные. Есть дар слова, дар молитвы, дар душепопечительства и так далее. В какой-то мере любому священнику приходится делать все, так как невозможно делать что-то одно, разве что в пожилом возрасте — иногда престарелых батюшек освобождают от всего и позволяют реализовываться в чем-то одном. Но так бывает очень редко. Так что делать придется все. Но все-таки надо знать, в чем твое призвание, чтобы на нем больше сосредоточиваться. Иначе можно разбросаться на многое и не сделать ничего.

—        Какими принципами жизни должна руководствоваться молодежь? Что должно быть на первом месте, а что второстепенно?

—        Главное — это любовь ко Христу. Христоцентричность. К сожалению, она не часто встречается. Когда мы одно со Христом, то дальше нас сам Господь направит и устроит так, как нужно. А то мы часто говорим о Православии, о Церкви, но очень редко — о Христе. Он как будто какое-то приложение. А Христос — главное. И Церковь — это Тело Христово. Православие — это исповедание Христа. И во Христе наше восхождение. Это должно быть главное, а все остальное приобретается во Христе.

—        Как не потерять Христа?

—        Где сокровище ваше, там и сердце ваше. Все хорошо: и лампады, и свечки, и колокола, и кресты, и диссертации, если во Христе. Если не во Христе — всё пустое.

—        В чем, по Вашему мнению, суть молодежного служения?

—        В молодежном служении очень важно общение. Это пожилые люди часто даже любят одиночество. Семейные живут своей семьей, работают, и им просто некогда. А молодые люди обязательно должны общаться. Когда они приходят в храм, то испытывают самые прекрасные духовные чувства. Но если нет молодежного общения, то мы молодежь теряем.

С детьми мы более или менее научились работать, практически на всех приходах детей много. Но надо честно признаться, что молодежь — наше слабое место, самый большой пробел. Молодые не смогут полноценно раскрываться в вере, если у них не будет общения с ровесниками. Поэтому необходимы молодежные кружки, а уж они бывают самыми разными. Это может быть и библейский кружок, и прыгание с парашютом, и социальное служение: все, что угодно. Когда люди общаются во Христе с подобными себе, это помогает им не растеряться, окрепнуть в вере, а дальше это молодежное общение становится определенной базой для создания семей. Это тоже очень важный аспект. Конечно, молодежь не может не миссионерствовать. Формы миссии могут быть разными в зависимости от региона, от лидера и духовника. Вариантов много, но такое направление тоже обязательно должно быть.

—        А в Вашей молодости был кружок?

—        Был.

—        Расскажите о нем.

—        Во-первых, я в этом вырос. В немецких протестантских общинах молодежи было очень много. Речь идет о 1960-70-х годах. Когда нас набралось сто человек, мы разделились на две части, потому что нам нигде не хватало места, а из помещений у нас были только частные дома, где мы жили. Других возможностей у нас не было. Мы собирались каждое воскресенье. Молились, читали Библию, разговаривали. Летом выезжали на природу. Впоследствии почти все переженились. Практически все создали христианские семьи.

В Ачинске, когда я уже был православным и служил пономарем, мы создали молодежную группу и встречались почти каждый день. У нас был духовник, отец Александр Пивоваров. Мы изучали Библию, Священное Писание. У нас были разные послушания: мы пели на клиросе, понома- рили, прислуживали в алтаре. Все это тоже очень важно.

Успенский собор Енисейска, в котором 27 лет протоиерей Геннадий Фаст был настоятелем

Важно, чтобы молодежная среда помогала воцерковлению в узком смысле этого слова, чтобы она приводила в храм. И здесь все имеет значение: и клирос, и алтарь, и общинная приходская жизнь.

—        Как Вы относитесь к опосредованным формам миссионерства, без прямой проповеди и упоминания о Православии?

—        У меня нет такого опыта, потому что в советское время этого не было. Сейчас такие формы появились, и я думаю, что они имеют право быть. Создается футбольный клуб, клуб единоборств или ещё чего-то. Тренер или другой человек в такой группе оказывается православным христианином и потихоньку заинтересовывает остальных в вере и церковной жизни. Это хорошо, это имеет право считаться своеобразным миссионерством, потому, что многие молодые люди в кружок по изучению Библии не пойдут. Зато пойдут в футбольный клуб. Тренера ребята готовы слушать, о чем бы он ни говорил, особенно, если он сам показал классную игру. И все, что он скажет, покажется им правильным. Если он скажет о Христе, о вере, значит, и Христос, и вера — это хорошо, это важно. Я знаю одного батюшку, у него два старых автомобиля, грузовой и легковой. Он приглашал мальчишек, открывал капот и. пусть делают все, что хотят. Сам он отлично разбирался в автомобилях. И вот, позанимался он с ними машинами, например, час. После этого все, что он скажет, для них — истина. Потом он проводил с ними занятия уже по Закону Божию. Другое дело, если прийти и сказать: «Ребята, сегодня у нас параграф третий по Серафиму Слободскому». «Ботаников»-то мало.

—        Какими принципами, на Ваш взгляд, надо руководствоваться в практике оглашений? На что делать акцент? В большинстве епархий проводится небольшое количество бесед, одна-две.

—        Здесь важно, чтобы сам настоятель этим горел, чтобы искренне хотел добиться результата, понимал важность этого. А то бывает так: пришла инструкция, что надо оглашать, и настоятель инструкцию выполнил, свалив это на молодого, неопытного сотрудника. Тогда будет получаться плохо. Нужно относиться к оглашениям серьезно.

Это не значит, что священник должен заниматься этим один. Наоборот, хорошо бы привлекать к этому прихожан, чтобы помогали и миряне, пусть молодые, но уже получившие какую-то подготовку. Это полезно, чтобы те, кто готовится к крещению, видели не только батюшку. Конечно, слово пастыря должно звучать обязательно, но и слово простых верующих тоже. Ведь те, кто готовится креститься, сами в большинстве своем пастырями не будут. И они должны видеть тех, кем им предстоит стать, понимать, к чему их, собственно, зовут. И тут активные верующие люди как нельзя кстати. А с содержанием бесед уже сам священник определится. Или он дает конкретные темы, которые будет излагать катехизатор, или это будут экскурсии по храму. Может быть, подойдет показ хороших просветительских фильмов с обсуждением. Подобное можно поручить и мирянам. Молодежь такую работу порой даже лучше делает.

—        Какие Вы видите препятствия для развития практики оглашений и катехизации?

—        Главное препятствие — это непонимание, зачем вся эта катехизация нужна, нежелание ею заниматься. И это как со стороны духовенства, так и со стороны прихожан. Ведь многие своих детей, родственников не ко Христу ведут, а просто креститься. Им хочется быстро прийти, покрестить ребенка и уйти, а тут, оказывается, еще что-то затеяли...

—        Как можно это преодолеть?

—        Апостолы сказали: «Нам надо пребывать в слове и молитве». В этом и есть служение священника. Но бывает, что священник — настоятель нескольких храмов в разных деревнях. Утром он крестит, а вечером ему уже служить совсем в другом месте. Детки на крещении плачут, шумят. Конечно, кажется: быстрее бы окрестить, какое там оглашение! В такой ситуации все более актуальным становится привлечение к служению мирян. Поэтому очень важно, чтобы кто-то еще кроме священника приезжал туда и вел подготовку, а батюшка мог бы приехать и крестить уже подготовленных людей. Думаю, и при семинариях, и при богословских институтах, и на специальных курсах должно идти обучение катехизаторов, чтобы этим могли заниматься достаточно подготовленные люди. Миссия мирян необходима. Мария Магдалина тоже оглашала, хотя не крестила. Просто приходила в деревню и говорила: «Я видела Господа». У нас же много женщин и девушек, которые имеют желание и возможность активно подключиться к катехизации.

—        В чем еще должна проявляться активность мирян?

—        Активность мирян должна проявляться во всем, начиная с Евхаристии. Они должны не просто присутствовать, а совершать Евхаристию. Ведь совершает ее Церковь, священник только лишь предстоит. Все прихожане должны участвовать и говорить свое «Аминь», петь антифоны, читать. Об этом очень хорошо сказано у протопресвитера Николая Афанасьева, у него даже есть книжка об апостолате мирян. В Церкви нет ничего, в чем не должно быть участия мирян. По-хорошему, и петь тоже должен весь приход. Это не исключает профессиональные хоры, которые создают красоту. Но петь, читать, говорить «Аминь» на молитвы священника должны все. А то мы все свели к «Верую» и «Отче наш»! И причащаться тоже нужно всегда. Не должно быть на службе непричащающихся. Только те, на ком епитимья, либо вообще некрещеные и оглашенные. Все верные должны причащаться. Вся Церковь — единое Тело. Во всем: и в строительстве храма участвуют миряне, и в приходских делах, в распространении икон, свечек и так далее.

—        Сейчас в рамках Межсоборного присутствия поднимается вопрос о «границах приходов». Как человеку ощутить себя частью прихода?

—        До революции у каждого прихода был списочный состав. Сейчас формального членства нет. Но можно считать человека прихожанином такого-то храма, если он там как минимум регулярно исповедуется и причащается и каждое воскресенье посещает богослужения.

—        Спаси Господи за беседу.

—        Благослови всех Господь, помощи Божьей!

Храм св. равноапостольных Константина и Елены города Абакана