Современные православные турки. Беседа с православными турками Ахмедом и Неджлой

Храм св. Софии, Константинополь

– Турецкая пресса объясняет современные многочисленные крещения в стране как «возвращение к своим корням» турецких граждан греческого или армянского происхождения. А в вашем случае играло ли национальное происхождение решающую роль в том, чтобы вы стали христианами?

Ахмед: Происхождение играет роль в каких-то случаях, но не в нашем. Лично я родился в Каппадокии, имею предков, которые пришли с Кавказа. Насколько я знаю, в моей семье не было христиан. Вхождение в Православную Церковь – это следствие моего личного выбора.

Неджла: Моя мать из Кавалы, а отец – понтиец. В моей семье некоторые говорят по-ромейски (местный диалект греческого языка, употребляемый исламизированным населением. – Ю.М.). Но решение оставить ислам и принять Православие было моим личным выбором, независимым от того, какое у меня происхождение.

– Исторически турецкая идентичность столь тесно связана с исламом, что многие турки совершенно не готовы принять мысль о возможности быть одновременно турком и немусульманином. Как вы на это смотрите?

Н.: Действительно, многие люди не считают тебя «турком», если исповедуешь другую религию, особенно если ты христианин или иудей. Они думают, что ты принадлежишь не просто к другой религии, но к другому народу.

А.: Это объясняется историческими причинами. Османский порядок создал этническое разделение на миллеты по религиозному принципу. Например, все православные образовывали «православный этнос», и администрация не придавала значение их национальному происхождению, были ли это болгары, сербы или греки. В Каппадокии, откуда я сам, религия была тем, что разделяло жителей на ромеев и турок. Православные в области Талас, моем родном крае, говорили на турецком как на родном языке и даже служили литургию по-турецки. Но именно принадлежность к Православной Церкви определяла их как часть «ромейского народа».

Однако турецкая история знает и другие, отличные примеры. В прошлом в разных частях турецкой диаспоры турецкие общины принимали христианство. Есть турки-христиане в Центральной Азии, православные гагаузы в Румынии, есть и тысячи турок, принявших христианство, в самой Турции. То, что они христиане, не значит, что они не турки. И я сейчас христианин, но вместе с тем стопроцентный турок, и турецкий – мой родной язык. Так что это разделение людей по религиозному признаку становится все более устаревшим. Люди все еще удивляются, когда слышат, что некий турок – христианин, но мало-помалу это начинает восприниматься нормально.

– Кто вы по профессии?

Н.: Я диетолог и участвую в волонтерской деятельности.

А.: Я был управляющим в крупной государственной компании и жил некоторое время в США. Затем имел бизнес в Бельгии.

– Ахмед, наверное, решение принять христианство возникло в то время, когда вы жили и работали в христианской стране?

А.: Нет, почва была подготовлена намного раньше. К сожалению, в Турции христианство представляют как нечто приходящее «извне». Это ошибка, потому что Православие – часть истории нашей земли. Это видно и из привилегий, которые Мехмет Завоеватель дал Константинопольскому Патриархату.

У меня с детства было некоторое представление о христианстве, хотя и через призму ислама. Многие мусульмане испытывают большое уважение к христианам, которое связано с тем, что Коран признает Иисуса как пророка. Вообще мусульмане уважают и Пресвятую Богородицу. Думаю, вы видели, как толпы верующих мусульман собираются в ромейские церкви Стамбула, чтобы поклониться святыням и попросить помощи. В Турции мы сызмальства готовы принять послание христианства.

Если есть проблемы, то они связаны с образованием, которое получают с обеих сторон, и с незнанием. Например, многие мусульмане не понимают смысла учения о Пресвятой Троице, и думают, что мы почитаем трех богов, что христианство – это политеистическая религия. Я говорю это не в плане критики ислама, а просто привожу данный факт как пример неосведомленности.

– А ваш, Неджла, поиск тоже начался в Турции?

Н.: Да, когда я училась в университете. Моя семья в целом была верующей, но без того, чтобы буквально следовать всем предписаниям ислама. Я считала себя мусульманкой, пока не начала отдаляться от ислама во время учебы в Анкаре. Мои родители оставляли мне свободу в том, что относится к религии. Пребывая в исламе, я чувствовала пустоту, которая требовала заполнения. Я читала, искала сама. Вступила на путь, который привел меня в Православие.

– Следовательно, ваш путь к Православию – это результат «местного» опыта, без влияния из-за рубежа.

А.: Всякое влияние американского или европейского христианства может только навредить. Я вообще не чувствовал себя хорошо с тамошними христианами. Они оттолкнули меня от христианства тем, что превратили его в психотерапию. Ходят в воскресенье в храм, чтобы разговаривать. Но религия имеет целью заполнение некой иной пустоты. В Европе христианство свелось к праздникам без какой-либо связи с религией. Возьмем, например, Рождество Христово. Многие люди поздравляют словами «Счастливого праздника» вместо «Счастливого Рождества». В Европе люди имеют поверхностную связь с христианством, без понимания его духовного смысла.

– А чем местные христиане отличаются от европейцев?

Н.: Тем, что гораздо ближе к сущности и преданию христианства.

А.: И тем, что более верующие.

Н.: Мы ходим в храм каждое воскресенье, вместе читаем Священное Писание каждый вечер, вместе молимся, стараемся исполнять все требования нашей религии.

– Поддерживаете связи с местной православной общиной?

А.: Мы имеем тесные связи, поскольку бываем в храме каждое воскресенье. В ромейской общине есть много симпатичных людей, и мы нашли друзей. Каждый человек имеет нечто, чем может с нами поделиться. Литургию служат в разных церквях. Мы часто посещаем церковь в Нихори. Лакис Вингас, председатель общины, дает Неджле читать «Отче наш» на турецком.

Н.: Да, я читаю для тюркоязычных верующих (смеется).

– Наверное, вам трудно следить за службой, когда она вся идет на греческом?

А.: Перед всякой службой мы заранее готовимся еще дома. И еще у нас есть двуязычное издание Нового Завета, так что мы можем следить за службой и по турецкому тексту. Важно понимать, чтобы участвовать.

– Трагичный факт отступничества отца Евфимия от Константинопольского Патриархата в 20-е годы минувшего века и основание раскольнической «Турецкой православной церкви» сильно затруднило большее введение турецкого языка в греческих приходах Константинополя, хотя это давно сделали другие христианские вероисповедания.

А.: Да, это так. Мы надеемся, что с течением времени будет в Православной Церкви и литургия на турецком языке. Сегодня только Символ веры читается по-турецки. Требует решения и проблема с преемниками отца Евфимия – невозможно иметь враждебность между Церквями. Все православные в Турции должны подчиняться Вселенскому Патриархату.

– Сталкивались ли вы с негативной реакцией в обществе после того, как крестились? Притесняют ли вас?

А.: Никакого негатива не видел и не могу сказать, что испытываю притеснения.

Н.: Не встречала отрицательной реакции. Моя семья была удивлена, но уважает мой выбор.

– Считаете ли вы, что есть в Турции много других, которые последуют вашему примеру и обратятся в христианство?

А.: и Н.: Да, многие.

– Однако до настоящего времени мало кто крестился.

Н.: Факт в том, что реально крестившихся намного больше, чем тех, кто «показывает», что он крестился. Они боятся реакции окружающих людей. Это тайные христиане.
А.: Да, есть страх. Но это должно измениться, как и отношение общества к тем, кто поменял религию. Во всяком случае, Православная Церковь не занимается никаким прозелитизмом. Напротив, предъявляются высокие требования к тем, кто хочет прийти из других вер. Необходимо пройти долгую катехизацию и проверку искренности желания.

– Значит, нелегко было войти в Православную Церковь?

Н.: Да, в прошлые годы, но мы весьма добивались этого.

– Испытываете ли вы страх из-за нападений на христиан, таких как, например, убийство католического священника отца Санторо в Трабзоне и убийство христиан в Малатье? Как вы думаете, кто стоит за этими нападениями?

А.: Не думаю, что нечто подобное может случиться в столице. По мере переговоров Турции с Евросоюзом страна видимо меняется. Турки становятся все более открытыми и толерантными. Но на эти перемены, естественно, реагируют некоторые радикально настроенные круги. Это темные силы, которые не имеют ничего общего с государством и находятся на периферии общества.